Письмо
6 октября 2023 г. в 02:05
Дорогой Кэ Цин.
Прошел ровно год с тех пор, как ты покинула нас — точнее, в данном случае — меня.
Я попросила один день неоплачиваемого отпуска, возможно, впервые за бесчисленные столетия.
За все десятилетия, которые мы провели в постоянном присутствии друг друга, мы ни разу не взяли выходной с работы, чтобы просто провести время вместе, будучи не просто Нефритовым Равновесием и простым секретарём, но также и людьми, похороненными под этими личностями и титулами. И теперь, когда ты оставила меня в одиночестве, мы похоже упустили возможность сделать это. Я осталась одна, чтобы разобраться в куче сожалений о жизни, которую мы упустили.
Я снова завтракала одна в доках, так, как делала это уже довольно долгое время. Прошлой ночью я была слишком занята сверхурочной работой, чтобы компенсировать рабочую нагрузку, которую сегодня я оставила бы нетронутой. Ты, должно быть, разочаровалась бы во мне из-за того, что для самого важного приёма пищи дня я взяла сушёный Цинсинь.
Вид отсюда ранним утром захватывает дух, а размазанные пастельные тона по небу никогда не бывают одинаковыми при каждом восходе солнца. Хотя я смотрю на это одно и то же небо каждое утро, оно каждый раз встречает меня новым обликом. Ко мне подходили несколько торговцев рыбой и затевали светскую беседу, некоторые предложили ещё несколько пойманных ими рыб, от чего я, конечно, вежливо отказалась, а другие выразили своё разочарование по поводу плохого улова этим утром мне и морю. И я должна признаться — раньше я не могла понять привлекательности участия в суете гавани, которая переходила от выпивки и баров к сделкам и покупкам, но я думаю, что постепенно начинаю учиться ценить комфорт такой нормальности. Ведь это показатели наших успехов после того, как мы отдали свои жизни народу, не так ли?
И все же, как бы мне ни нравилась утренняя атмосфера гавани, я бы солгала, если бы сказала, что не скучаю по тихим утрам, которые мы проводили в твоём скромном доме, тратя своё время на то, чтобы освободить наши руки и ноги от того беспорядка, который мы создавали в твоей кровати. Когда мы шептали другу другу ласковые слова или просто флиртовали, прежде чем ты, наконец, наклонишь голову к прикроватной тумбочке и поймёшь, что уже семь тридцать — время, когда ты уже должна была подниматься в Нефритовый Дворец, а я уже быть в твоём офисе, готовая встретить тебя с новой пачкой документов и кружкой кофе, таким, каким я любила свой Цинсинь — тошнотворно горьким. И с головокружительным смехом — чаще всего от восторга того, что мы делаем что-то настолько особенное, — мы торопливо вставали с постели и бросались в Глазурный павильон, как будто от этого зависели наши жизни.
А, возможно, так оно и было...
Именно Сян Лин была первым узнаваемым лицом у пристани и напевала мелодию какой-то народной песни, а Гоба следовал за ней неторопливым шагом. Прошедший год почти никак не изменил ни одного из них. Сян Лин по-прежнему выглядит так же молодо, как и всегда, и единственным показателем её возраста являются тонкие морщинки на её безупречном лице. На самом деле, я осмелюсь сказать, что она стала только более предприимчивой в своих кулинарных достижениях, вместо того чтобы испугаться своего возраста. Учитывая то, как часто она теперь ездит в Заоблачный предел, получив благословение бога печи. Хранительница Облаков часто жалуется мне на то, что Сян Лин всегда нарушает спокойствие в Заоблачном пределе своей, цитирую: «вульгарной и агрессивной добычей» своих ингредиентов.
Как выяснилось, каждое утро она ходит на пристань, практически сразу после того, как я ухожу в Глазурный павильон, чтобы забрать заранее заказанную рыбу у торговцев рыбой, которые открыли там магазин для её ресторана «Вань Минь». Она пригласила меня присоединиться к ней, и от нечего делать я согласилась.
Сян Лин — мастер торговаться. Я должна признать, что было довольно увлекательно наблюдать за словесными баталиями, которые она вела с торговцами рыбой, борясь за любые возможные скидки и выявляя все их тонкости и секреты, что только заставило меня уважать её ещё больше.
Возможно, если бы мы с тобой были нормальной, обычной парой по меркам Ли Юэ, мы могли бы оказаться в том же положении, борясь за каждую мору, когда дело касалось продуктов. Неся полные корзины овощей и мяса — для тебя — обратно в дом, где плита нашла бы больше возможностей, чем просто мерцающее пламя, для того чтобы вскипятить воду для ужина, состоящего из остатков вчерашней еды и лапши быстрого приготовления. Но к счастью или к сожалению мы ими не были — и хотя ни один из нас не хотел этого признавать, но мы обе знали это в наших сердцах. Мы были частью тех людей в Ли Юэ, у которых чувство ответственности перед нашим народом перевесило нашу ответственность в отношениях. Не то чтобы я пытаюсь тебя винить в этом, я точно такая же, и, возможно, именно стойкая любовь к этому народу и сплотила нас с тобой с самого начала. Иногда я задаюсь вопросом, а что если бы нам подарили ещё один день в котором мы смогли бы побыть месте, ты бы хотела провести этот день со мной? Или ты бы поспешила в свой офис, чтобы свести концы с концами, прежде чем снова ляжешь в моих объятиях обмякшей и безжизненной?
Я последовала за ней обратно в ресторан Вань Минь, зажатая между ней справа и Гобой слева. Шеф-повар ворчала о своих жалобах и обидах на местных торговцев рыбой и с гордостью делилась приукрашенными рассказами о последних подвигах Бэй Доу в море, вплоть до ресторана. Если бы ты была там, я уверена, тебя бы глубоко развлекало яркое описание Сян Лин и её уникальный выбор слов — у неё есть своя особенная манера общения, которая естественным образом втягивает тебя в себя, пока она не вводит тебя в своего рода транс.
Меня провели к столу, за которым мы были с тобой на нашем самом первом свидании — хрупкому, стареющему деревянному предмету в единственном помещении для сотрудников за рестораном, одна из ножек которого была едва ли короче трёх других, но недостаточно, чтобы стол не дрожал от неуверенности, когда твои тарелки в которых были шарики с креветкой остались там нетронутыми, пока мы разговаривали на самые обыденные темы — прогноз погоды на неделю, споры о том, заказывать ли в меню какое-нибудь экзотическое блюдо, возможно, намек на какие-то новости, которые добрались до Нефритового дворца через некоего темноволосого информатора, и который наверняка взял бы гавань штурмом.
Честно говоря, без кого-то, с кем можно было бы пообедать, на протяжении года мои посещения ресторана Вань Минь постепенно сокращались, пока я вообще не перестала посещать его. Хотя это и не обязательно было ужасно.
Всего несколько дней назад я снова взвесилась и узнала то что я довольно таки сильно похудела с тех пор, как перестала посещать этот ресторан. Я уверена, что если бы ты была здесь, ты бы не сочла это чем-то хорошим и немедленно бы отвела меня в буфет, где можно было есть сколько угодно… и заставила бы меня наесться всеми их вегетарианскими деликатесами, какими бы я только захотела. Или ты могла пойти в чайный дом Яньшань и потребовать лучшее вино Цинсинь, которое там было, и выпить его вместе со мной, тем самым снимая стресс, отпустив себя только на ту ночь и намеренно проиграв мне в нескольких партиях в Сянци, в то время как Е Лань бы смеялась над тобой со стороны. Тем не менее, я была бы не против набрать несколько килограммов, если бы это означало, что ты снова будешь рядом со мной, хотя бы ещё какое-то время.
Я сидела там до тех пор, пока солнце не достигло своего зенита в небе и улица не была заполнена до краёв, настолько, что она с трудом сдерживала огромную толпу и была в одном двух шагах от того, чтобы выплеснуться наружу. Несколько человек вырвались из толпы и поспешили занять места за свободными столиками, которые довольно быстро заполнялись в ресторане Вань Минь. Я почти что вижу, как ты наблюдаешь за ними, как будто они были упакованы, словно банка сардин. Вижу то что ты нахмурив брови, делаешь мысленные заметки, чтобы составить планы по изменению пути, чтобы разместить бо́льшее количество людей в соответствии с быстро растущим населением Ли Юэ, и готовясь наброситься на того, кто позволил этой проблеме так долго гноиться.
Прелесть ресторанов в том, что они объединяют людей разного происхождения ради общей страсти к – в данном случае – кухне Ли Юэ. Не имеет значения, мифическое ли вы существо из окутанных тайнами пустынь Сумеру, или кицунэ из Инадзумы, выросшая на постоянной диете из жареного тофу, или как Мелюзина из Фонтейна, которая видела солнце только сквозь его лучи, слабая и водянистая после того, как пересекла океан, чтобы добраться до него, — они могут не иметь абсолютно никакого сходства, но все равно любят сложные вкусы искусно приготовленной порции «Искушения Адепта». Возможно, это часть привлекательности, которую Сян Линь находит в работе шеф-поваром — есть определенная привлекательность в том, чтобы быть мостом, соединяющим столь многих людей, которые, возможно, бросят друг на друга лишь один мимолётный взгляд в жизни.
Ты так не думаешь?
Сян Линь лично прислала тарелку с блюдом всеобщего мира вместе с тарелкой золотых шариков с креветками, и она выглядела настолько заинтересованной, чтобы я съела это, что у меня не хватило духу сказать ей, что я была вегетарианкой, и что Нефритовое Равновесие, которая за час съедала порцию на всю семью, пропала без вести уже как год. Вместо этого я просто подождала, пока она вернётся на кухню, прежде чем подтолкнула её к противоположному концу стола — где табуретка оставалась свободной — и начала деликатно есть ароматный рис.
И, возможно… просто возможно, Сян Лин снова переборщила со специями в блюде, потому что, когда я подняла глаза, на короткое мгновение я увидела тебя перед собой, неспособную скрыть волнение на своём лице от этого блюда с золотыми шариками с креветками, ещё тёплыми, несмотря на то, насколько свежими они были.
Сян Лин добавила в золотые шарики с креветками ещё пасты чили, разогрела их и по моей просьбе плотно запечатала в контейнере на вынос. В конце концов, было бы пустой тратой, выбрасывать хорошую еду просто из-за моих личных предпочтений, тогда как в чужом желудке она будет цениться гораздо больше.
Я лично отнесла обед Нефритовому Равновесию, которая как раз тщательно изучала документы, касающиеся перепрофилирования некоторых объектов в деревне Цинцэ, и напоминая мне о тебе явно планировала отказаться от обеда в пользу пересмотра стопки документов, переданных ей. Она была удивлена моим внезапным приходом — всем было известно, что у меня выходной, и — только между мной и тобой, потому что я знаю, что это крайне непрофессионально — я стараюсь избегать её, потому что она так сильно напоминает мне тебя. Как и ты, она имеет склонность работать допоздна, а её тело не способно выдерживать такие перенапряжения. Я вижу, как свет в твоём её офисе все ещё ярко горит, когда я поздно вечером прогуливаюсь, чтобы полюбоваться глазурью лилий возле Глазурного павильона.
Полагаю, что в этом аспекте некоторые вещи никогда не меняются.
Тем не менее, существуют крошечные нюансы, которые служат напоминанием о том, что не существует двух одинаковых людей — например, она вдыхает аромат золотых шариков с креветками, которые я принесла, и с удовольствием вгрызается.
А если бы это была ты, ты бы задохнулась от резкого запаха пасты чили и оставила бы их без присмотра в каком-нибудь уголке рабочего стола из красного дерева.
Почему-то больше всего мне хочется именно последнего.
Гань Юй.