Утро, цветы, недоступное сердце

Жёсткий низкий каблук идеальных замшевых сапог цокает по тёмному паркету зашторенного лофта. В воздухе собран запах деяния мага нижнемирового: кора красного дуба и другие материалы с недавней варки, магические пыльцевидные позолота, распределившиеся во всех углах негласными следами пребывания нежити, тягучие смоляные нити, окутывающие всё помещение, как крепкий настой. Ох, а крепким здесь был не только он, но и изысканный алкогольный напиток в бокале с долькой помело, преданно стоящий на журнальном столике со вчерашнего вечера. Как незаменимый символ этого убранства и необычного обитателя в нём. Магнел останавливается, совсем уже развязно подходя к зеркалу и поправляя выбившийся из композиции тёмный дред. Немного шеей ведёт и разглядывает себя и свой сегодняшний облик в отражении попристальнее. В этот момент загораются метки – искристо жёлтые, как нагретый до плавления металл на грубой наковальне кузнеца или само ядро центра земли, кошачьи пронзительные глаза. Колдунская душа довольно хмыкает, чуть-чуть манерно оценивая свой вид и наманикюренные чёрным руки, согнутые в локте. – Председатель Мяо, как думаешь, побрякушки здесь же бы помешали? Хотя, я согласна, так я выгляжу элегантнее. Оставим так, – разговаривая уже сама с собой, заключает волшебница. Она разворачивается, щелчком пальцев открывая шторины и пропуская тёплый свет в своё гостевое пристанище. Метки тут же меркнут. На столике внимание забирает с неявной, но всё-таки очевидной померклостью охапка полевых цветов в стеклянной вазе. Магнел прискорбно принимает проблему, взмахом руки меняя неугодное и потухшее на букет ярких, толстеньких розовых пионов. На лице проскальзывает довольная улыбка, но чуть погодя её сдвигает в сторону неожиданная задумчивость. – Слишком не в интерьер, да, Мяо? – непритязательно обращается к котику, лежащему на кресле. Розовый цвет спешно напомнил зрелой девушке ту, кто как уверяет, его ненавидит (опрометчивое заявление). Ту, которая, к сожалению, никак не хочет замечать её намёков. Холодная на первый вид, колючая, чтоб её, охотница... В голове созрел слегка хитрый план, который не был никаким не хитрым, а просто сердечным с долей флиртовского юмора. Александре, впрочем, не привыкать. Бейн надеется, когда-нибудь стена её падёт. Не стоит терять попыток, пока не последовало чёткого отказа. Бейн будет пробовать, пока ей терпимо это позволяют. С этой мыслью цветы в вазе оказываются аккуратно свернутыми рядом в чуть менее розовый конверт. Убедившись, что всё прекрасно и аккуратно, цветы отправляются адресанту. – Ой, – сорвалось с причмокивающих уст, когда кое-что позабылось. – Некультурно присылать подарок без сообщения.

***

Александра вздрагивает, когда рядом с рукой на столе появляется пышный и вполне увесистый букет, распластавшись на документах и прерывая написание чего-то важного. Глаза округляются в немом вопросе. Но голова быстро варит данные и соображает смелого утреннего энтузиаста. Из удивительного её лицо превращается в грозное, но не слишком, чтобы позволить себе огрызнуться или даже выругаться. Скорее, она просто устала. Как же эта ведьма не поймёт, что ей неинтересно и она понятия не имеет, к чему та убедительно клонит. – Как мило, – усмехнулся темноволосый юноша на новоприбывшее чудо, тоже отстраняясь от документов. Он добродушно разглядывал яркие бутоны свежих пионов, с которых ещё росу стряхнуть не успели. Как красиво... Вспомнил, что предводительница местных вампиров Раф с некоторым обожанием тоже рада таким подношениям. Только поаллее. В целом, желательно, чтобы это были только строгие розы. В цвет её помады. Или, может, обеда. В воздухе взметнулась сложенная записка и плавно опустилась на конверт с цветами. Лайтвуд с изрядной недоверчивостью, будто из неё должен выпрыгнуть надоедливый мим (вполне возможно), открывает её.

〝Жду, когда ты откроешь мне свое сердце ;) Хотя, не только сердце ;)〞

– Что в записке? – поинтересовался парень. – Ничего, – обрывает. – Тоже что-то милое? Лицо вспыхнуло, накладывая отчётливый румянец на бледные, такие неприкаянные обычно щёки. «Аргх», – злится лучница, сжимая яростно записку, и думает, что вот тут точно захотелось выругаться...