Сила воображения

«Какого хрена?!» Гермиона метала гром и молнии, пока шла обратно. Ничего нового, конечно, но выбесил её Малфой знатно. «Не подходи… Уходи… Не трогай… Очень надо!» Она была расстроена. Не хотела себе признаваться, но… да. Такая реакция её задела. «А чего ты ожидала, идиотка?!» Это же Малфой. Любитель портить настроение. Гермиона со всей силы треснула ногой по скамье, стоявшей на пути. «Чтоб его!» Дойдя до комнаты, но не успокоившись, девушка плюхнулась на кровать, со злостью глядя в потолок. «Мудак высокомерный! Но что это я так завелась?» Гермиона закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться. «Какой смысл вообще думать о его настроении?» В памяти всплыло лицо, осунувшееся, словно Малфой действительно пережил встречу с дементором. От него веяло холодом отчаяния. «Что с ним происходит? В этом году слизеринец сам на себя не похож…» Она вздохнула, вновь вспомнив их встречу. «А когда он наклонился ко мне в каморке, вид у него не был таким замученным… И в глазах было что-то…» Гермиона прикусила губу, а потом словно очнулась. «Да вашу ж!..» Мысли о Малфое и его поцелуе начинали пугать. Она сощурила глаза и покосилась на карту Мародёров. «Шалость больше не удастся! Надо вычислить этих любителей ролевых игр». *** Рон нехотя собирался на занятия. Он знал, что, как только переступит порог спальни для мальчиков, Лаванда набросится на него. И уже не отделаешься. Секс с ней ему нравился, разумеется, но Лаванда больше предпочитала поцелуи. «У меня, блин, уже губы стёрлись», – жаловался он вчера Гарри, чем довёл друга до истеричного смеха. Всё чаще он задумывался, зачем вступил в эти отношения? Лаванда словно поглощала его, требовала всего и без остатка. Учёба пошла под откос, дружба – тоже. «И Гермиона…» Сложно было не думать о ней, подруге детства, так быстро ставшей кем-то большим для него. Кем-то желанным. И чем больше Рон уставал от Лаванды, тем больше думал о Гермионе, её волосах, и манящем запахе – новом, и о походке, и о голосе. Сначала он кайфовал. Гермиона ревновала, и это было приятно. Сейчас Рон уже не ощущал такого внимания к себе. И хотел бы его вернуть. Она пришла сразу на завтрак, уселась рядом с Гарри и потянула к себе тарелку с омлетом. Потом кивнула друзьям. Рон сидел напротив, обнимая Лаванду, повисшую у него на плече. Гермиона начала есть, периодически перебрасываясь с Гарри фразами о сегодняшнем расписании. На Рона она не обращала внимания, но это было не то презрительное игнорирование, как раньше. Бывало, по лицу Гермионы становилось понятно, что она всё заметила, но демонстративно не реагирует. Сейчас же складывалось ощущение, что ей всё равно, где лежит рука Лаванды (а та была под столом), как смотрит на свою девушку Рон… Гермиона просто завтракала и болтала с Гарри. Как раньше. «Невыносимо». – Подадите кексы? – бросил Рон. Гарри поднял взгляд. Кексы стояли ближе к Гермионе. Она спокойно протянула их Рону, чуть улыбнувшись на его благодарный кивок. На уроке по Защите от тёмных искусств, куда не ходила Лаванда, Рон попросил у Гермионы конспекты. Она одолжила. Складывалась неприятная закономерность… После обеда Рон поймал Гарри. – Тебе не кажется, что Гермиона ведёт себя странно? – Ты о чём? – друг не понял. – Ну…,– Рон замялся. – Она отстранённая… Какая-то спокойная… – Имеешь в виду с тобой? – Гарри улыбнулся. – Ты вроде сам хотел, чтобы она смирилась с присутствием Лаванды. И это случилось. Думаю, Гермиона сделала правильный вывод, как всегда. Надеюсь, и дружба ваша когда-нибудь возобновится. Рон кисло улыбнулся. Гарри хоть отчасти и понимал, о чём говорит друг, но придерживался другого мнения: Гермиона наконец осознала, что Рон занят, и успокоилась. И ему надо смириться, что выбор сделан, а не мучить обеих девушек в попытке усидеть на двух стульях. Лаванда значит Лаванда. Гарри считал это справедливым, хоть втайне и надеялся на сближение между друзьями. «Всё, как у меня с Джинни. Пока она вздыхала по мне, я тупил, а теперь…» Словно в подтверждение его мыслей, мимо в обнимку прошли Джинни и Дин Томас. Рон нахмурился ещё больше.  – Как думаешь, что Дин нашел в Джинни? – А она в нем что нашла? – Гарри посмотрел им вслед. – В Дине? Ну он крутой! – Ты же его скользким гадом называл. – Он ведь с моей сестрой руки распускал! Внутри что-то щелкает, и ты начинаешь его ненавидеть из принципа… – Наверное… – Так что он в ней нашел? – Рон недоумённо сморщил нос. – Я не знаю... Она умная, смешная, привлекательная… – Привлекательная? – Ну, у нее хорошая кожа. Рон вытаращил глаза. – Кожа? Хочешь сказать Дин встречается с Джинни из-за кожи? – Не только, но вообще-то я думаю это может быть одна из причин. Рон помолчал, а потом неожиданно произнёс: – У Гермионы хорошая кожа, по сравнению с другими-то… Гарри удивлённо на него посмотрел и кивнул. Потом перевёл взгляд на часы. – Мне надо к Дамблдору. Встретимся в гостиной, ладно? *** Три дня, что Гарри держал карту и мантию у себя, Гермиона не находила себе места. Подарок был вручен, но мысли о Малфое не ушли. Она невольно наблюдала за ним на уроках, не всегда сразу замечая это за собой. Что-то с ним творилось. Иногда казалось, что Малфой выпадает из реальности, уходит в свои мысли – и там ему плохо. Он и физически выглядел больным. Хотелось его потормошить. Вырвать из этого состояния. Периодически их взгляды сталкивались, и эти эпизоды почему-то оставались в памяти. Малфой тут же отводил глаза, и Гермионе не хватало времени, чтобы заглянуть, подсмотреть что-то, понять… Откуда это взялось вообще – любопытство в сторону Малфоя?! Он не должен интересовать её! Но выходило иначе… И во всём этом безумии она винила тех людей, которых она найдёт и… Гермиона не загадывала, что будет дальше, но почему-то внутри зрела уверенность: знание изменит ситуацию. Она будет ею управлять, а потом что-то придумает. Девушка накинула мантию, взяла карту и вышла «на охоту». Побродив по замку около часа, пару раз удачно избежав кошки Филча, Гермиона, уставшая, недовольная неудачными поисками, направилась обратно. Достав карту, девушка ткнула палочкой в центр: – Шалость у… Глаза распахнулись. На первом этаже две точки двигались в одном направлении, а потом остановились в каком-то кабинете: Драко Малфой и Агнес Монкли. Она смутно помнила эту девушку. Старше на год. С красивыми волосами, но довольно тихая и скромная, насколько Гермиона могла судить. «Понятно, зачем они встретились… Но надо ли мне смотреть?» И всё же ноги понесли в том направлении. *** Три дня не получалось встретиться: то Филч, то слизеринцы, то эта драная кошка. Сегодня они вышли позже, и Драко горел от нетерпения. Сны продолжали мучить его. Гермиона вытворяла в его голове вещи, о которых он и подумать не мог. Сюжеты, позы, костюмы – всё менялось в безумном калейдоскопе, доводя его реальное тело до исступления. Мышцы правой руки болели – так часто он теперь ей пользовался. «Сейчас. Сейчас», – думал он, наспех закрывая за ними дверь, глядя, как Агнес выпивает зелье и меняется. Он набросился на неё, как хищный зверь. Девушка хитро повела плечом. Ей нравилась такая страстность. Драко впивался губами в её рот, сжимая тело в объятьях. Неожиданно в нос ударил запах – «чёртовы яблоки». Он постарался вытеснить образ шкафа из головы, вспомнить сны… Но они, такие близкие и яркие при появлении Гермионы, прятались, ускользали от него сейчас. Драко взял лицо Агнес в руки и всмотрелся. «Не то», - вспыхнула мысль. Движения, взгляд, даже грёбаные веснушки казались другими. Агнес начала целовать его в шею, но он застыл. Ничего не мог с собой поделать. «Пытка продолжается». – Скажи, что мне сделать? – шепнула она. Её рука полезла в брюки – слишком нагло, слишком опытно. Холод снова накрыл его с головой. «Я из этого не выберусь. Никогда». Плечи опустились. – Хватит. Агнес, сядь. Она подняла на него чужие карие глаза, которым не хватало глубины. – Что не так? – Дело не в тебе, – он опустился на стул.  – Думаю, хватит игр. – Мне стать собой? Или кем-то другим? Драко покачал головой. «Моя ноша». – Нам пора закончить это. – Но я не хочу. Мне плевать, что я тебе не нравлюсь. Это…, – Агнес поискала слова. – Мне приятно быть с тобой. «Кого я пытался обмануть?» Драко смотрел на девушку, согласившуюся добровольно на смену внешности ради секса с ним. Он был благодарен. Наверно. Но всё изменилось… Почему? Может, настоящая Грейнджер оказалась уж слишком хороша. Драко был так вымотан морально, что врать себе сил уже не было. «Мне понравилась грязнокровка. Ну и плевать. Я всё равно скоро умру». – Спасибо, – слова застревали в горле. Он не привык говорить такое. – Я бы не справился без тебя, но сейчас… По щекам Агнес потекли слёзы. Он сжал её руку. Пару минут девушка молча плакала, потом прошептала: – Я хочу оставить воспоминания. – Ты же не…, – Драко не договорил. Она покачала головой. – Никому. Он задумался. «Я скоро умру, так есть ли разница, что обо мне будут говорить?» Драко кивнул. Агнес улыбнулась. Говорить больше было не о чем, но они продолжали сидеть рядом. Наконец Драко поднялся. – Мне пора, – он пододвинул к ней остатки зелья. – Оставь себе. Мало ли… Через некоторое время вышла Агнес, всё ещё в чужом обличии, и медленно двинулась по его стопам. Бутылочка осталась стоять на парте. Никто из них не заметил Гермиону, прятавшуюся в тёмной нише, распахнутыми глазами всматривающуюся в темноту. «Загадка разгадана. И что делать теперь с этим знанием?..» *** Всё изменилось. Гермиона поверить в это не могла. Это был Малфой. По какой-то причине он хотел её? Или всё это извращённые игры… Второй вариант не подходил: в этом случае не было бы ни их поцелуев под омелой, ни разговоров… «Стало быть, первый». Мысль вызывала шок. И толику самолюбования. Малфой был привлекательным, и многие хотели бы получить немного его внимания, а она – нет, никогда. И всё же хочет он её. Вопрос был в другом: почему? Гермиона вспомнила про бал на Новый год и свои опасения. Может, они оба являются жертвами? Стал бы думать Малфой о грязнокровке? Маловероятно. Что если они оба подопытные, как крысы в лаборатории, над которыми ставят эксперименты? И кто тогда дёргает за ниточки? А главное – зачем? Мысли о Малфое прочно поселились в её голове. Гермиона была уверена, что даже Гарри со своей манией её не переплюнет. Хотя тот и не переставал упоминать об этом. Его теория видоизменилась: теперь Гарри был уверен, что инцидент с Кэти осенью - дело рук Малфоя. – У него есть план, Гермиона, ну как ты не понимаешь? – они тихо общались на трансфигурации. Ученики пытались создать птиц и управлять ими, поэтому было шумно, то и дело мимо пролетали различного качества птички. Гарри серьёзно посмотрел подруге в лицо. – Я уверен, что он стал Пожирателем и выполняет какое-то задание Сама-знаешь-кого! Гермиона закатила глаза и, взмахнув палочкой, направила стайку канареек к окну. Красивые жёлтые птички послушно направились туда. – Кэти не маглорождённая. Почему нападение именно на неё? Гарри задумчиво покачал головой. – Я думаю, она пешка. Не была целью. – Тебе просто хочется, чтобы Малфой был виноват, – Гермиона направила птичек обратно. – Никаких доказательств. – Ты права, – Гарри выпрямился. – Мне нужно признание. – Так он тебе и сказал. – А что ты предлагаешь?! – прошипел он. На мгновение перед внутренним взором Гермионы возник бутылёк с Оборотным зельем Малфоя, который она забрала. «Нет». – А что Рон говорит? – Что я спятил, – Гермиона улыбнулась. – Он, кстати, спрашивал о тебе. Гермиона удивлённо подняла брови. «Зачем?» Гарри продолжил. – Переживает, что вы отдаляетесь, – размыто выразился он. «Не говорить же, что Рон жаждет её ревности». Гермиона пожала плечами. – С ним довольно трудно контактировать, когда рядом Лаванда. Вот и всё. Моё отношение к нему не изменилось. Говоря об этом, она имела в виду дружбу. В голове ничего другого не возникло. Гермиона не заметила этого, но Гарри обратил внимание на интонацию, выбор слов и её выражение лица. Похоже, чувства остыли. Хотя что он в этом понимает? Прозвенел звонок. Гермиона поднялась и достала сумку. – Тебе нужно сосредоточиться на Слизнорте. Это важнее. – Я нутром чую, что Малфой что-то затевает, – Гарри тоже встал и поискал взглядом Рона. – Не могу это оставить. И он не обманул. Несколько дней спустя случилась их дуэль в туалете, где Гарри чуть не убил Малфоя заклятьем из учебника по зельеварению. Того самого, принадлежащего принцу-полукровке, которого они дружно искали в начале года. Сектумсемпра. Одно слово – и тысяча проколов на теле противника. «Словно его пронзили ножами», – так сказал Гарри, беря трясущимися руками чай. Снейп спас Малфоя, но Гермиону несколько дней мучили кошмары. Их поцелуй под омелой заканчивался тем, что из парня начинала литься кровь. Она пыталась помочь, но не выходило. И он медленно умирал в её объятьях. Малфой что-то говорил, но она не слышала. В ушах стоял только свой крик. Нет. Хуже всего было то, что Гарри не оставил свою идею. Это столкновение не привело ни к подтверждению, ни к опровержению его теории. Карту и мантию он забрал, лишь изредка давая её Гермионе. В такие дни она смотрела на неподвижную точку в подземелье Слизерина, пытаясь понять, как он. На занятия Малфой не ходил, в общем зале Гермиона его тоже не видела. Их последняя стычка уже не вызывала таких эмоций. Она хотела узнать, как он, посмотреть на него, чтобы убедиться, что с ним всё нормально. Глупые мысли. Гермиона стала обращать внимание и на Агнес. «Девушка, что притворялась мной. Может, она знает… Но не скажет. Она ему обещала». Ночами Гермиона вертела в руках баночку с Оборотным зельем. «Я могу доказать Гарри». Но стоит ли? Опасность не в том, что конкретно она узнает. Если Малфой её рассекретит, что будет? Гермиона закрыла глаза. «Да и смогу ли я?» *** Наступил февраль. Гарри бегал за Слизнортом, Лаванда – за Роном. Гермиона металась в своих мыслях. Малфой вернулся на занятия, и теперь она воочию убеждалась, что слово «нормально» к нему не подходит. Он избегал общения даже с Крэббом и Гойлом, всегда смотрел вниз или в сторону, терялся на вопросах и не выполнял домашние задания. В круги под его глазами можно было картошку складывать. Малфой сильно похудел, хоть и одевался, как всегда, с иголочки. Он стал похож на призрака. Гарри планировал второй разговор с Малфоем. Это идиотское решение выбесило её. И Гермиона решилась. «Либо я, либо поубивают друг друга». Всё сложилось, как нельзя лучше. Агнес уехала домой – это Гермиона узнала у Кэти Бэлл, с которой та училась. Карта и мантия были у неё – Гарри ни о чём не узнает. Пятница – день тайных встреч. Замок будет полон парочек – ничего подозрительного. Она послала Малфою школьную сову с запиской и стала ждать вечера. Приближался день расплаты. Скоро мать снова запрут в клетке, а он так ничего и не придумал. Стычка с Поттером выбила его из колеи. «Я знаю! Ты Пожиратель», – прозвучал в голове мерзкий голос. «Молодец, блять. Дать тебе пряник?» Несмотря на всё его позёрство, внутри Малфой боялся. Если Поттер расскажет Дамблдору, мать умрёт. С другой стороны, высока вероятность, что это случится в любом случае. Порезы от заклятья болели долго, и в какой-то момент Драко пожалел, что не умер. Пусть бы Поттер убил его. Но в душе что-то восставало против этого, не жажда жизни, нет. Просто умереть от руки этого выскочки… Уж лучше Дамблдор. Грейнджер продолжала ему сниться, и он уже сто раз пожалел о разговоре с Агнес. Может, дело было в другом. Даже у молодых случаются осечки, не стоило сразу опускать руки. Но вернуть всё назад тоже не было вариантом. Они расстались на хорошей ноте. Хоть с кем-то он может попрощаться спокойно? «Оставим всё, как есть». Её записка стала неожиданностью. Агнес никогда так не делала, но это не вызвало его подозрений. Наоборот, облегчение. Может, сегодня всё получится, и он станет хотя бы менее напряжённым. Ровно в час ночи он вошёл в незнакомый кабинет. Здесь они не были ни разу. Агнес, уже в обличии Гермионы, сидела на парте, положив ногу на ногу. На ней была форма Гриффиндора. – Откуда? – Наловчилась в трансфигурации, – девушка слезла с парты, но к нему не приблизилась. На её лице было странное выражение: уверенность, граничащая с какой-то напускной наглостью. – Я же говорил, что… – Знаю, – перебила она его. – У меня есть план. Я наблюдала за ней, за Грейнджер. И могу притвориться. – Я не думаю… – Позволь мне, – карие глаза безумно блестели. Драко неуверенно кивнул. Складывалось ощущение, что Агнес слегка с катушек съехала. Малфой не верил в чудесное превращение, но что он теряет? Агнес опустила голову. Плечи расслабились, пальцы левой руки сжались в кулак. Она вновь посмотрела на него. С лица исчезла вся напряжённость. Карие глаза смотрели испуганно, но жадно. Он почувствовал, как её взгляд, касаясь бледной кожи, обжигает. Она слегка улыбнулась. – Привет.