Whoоolf or Skuf: Тюрьма меняет "людей"

«Не то чтобы я назначал встречи, ко мне за шкирдон притаскивали… чаще всего уже петухов. Но кого я только не повидал перед собой. И тряслись те десять процентов, кто понял, что сосунок — а когда насиловал детей и полосовал их, чувствовал себя невъебенным героем. Скинхеды, ультраправые, дезертиры, насильники женщин и мужчин, свидетели Иеговы, дети солнца… и с черными Крипсами общался я, богатый белый натурал». «Что-то ты так на серьезных щах намешал всех… попадались ли тебе те, кого упекли сюда по ложному обвинению? Я то понимаю, за что меня… а такие осуждённые кренделя как себя вели?» В постели с врагом — вот же вспомнилась эта присказка, фраза, чёрт его знает что бы это значило на самом деле. Хотя скрупулёзные доводы не нужны, и нет необходимости досканально прогружать в голове, как такое выражение может относиться к кому-то конкретному. Предателю и невиновному, или тому, кто добивался справедливости, а тот, против которого добивающийся справедливости трепыхается, чтобы хоть что-то изменить, оказался харизматичен, прав в своих целях. И… даже горяч настолько, что отбросить свою гордость ради тесной связи окажется святым делом, а не мимолётным увлечением. Предать годами выращиваемые идеалы ради пошлости, что бессовестно пленит и заставляет забыть обо всём. В том числе об обещаниях — хотя, так и поступают политики, обещая, получают свое место под солнцем и кладут на народ огромный вонючий жирный болт с огромными кудрями лобковых волос сверху. Но будет ли так поступать тот, кто вел за собой множество поверивших не на пустом основании… кто из народа, и ел из одной миски вместе со всеми? «Такие долго не живут, понимаешь… ну, и свидетели тоже, не обязательно те самые. Пожалеть могу таких, вот только они делают все, что им скажут. И сами попросят дать в жопу, лишь бы побыстрее покончить с этим». «Каждый день так с ними будет происходить это. Получается, яйца есть только у тех, кто осуждён по доказанным обвинениям?» — Много раз я думал, нахера ты сделала это… я не умею и не собирался останавливаться ни перед чем, и это стало поводом. Ах да, «В постели с врагом» — это же тот фильм, где… слуш, Зуки, были бы мы с тобой женаты… Блядь, я тоже из-под земли бы тебя достал, стоит тебе сбежать от меня, потому что я невыносим? — От тебя и на первом свидании с тобой будет за счастье сбежать. Сколько бы биллионов у тебя не было в куче счетов в общей сложности. На утро, среди естественного освещения, в просторной спальне, что являлась, если можно так выразиться, всего лишь убежищем, а не одной единственной жилплощадью, они оба были рядом. Недалеко друг от друга — полуголые, но уже не раскаляющие друг друга объятиями, поцелуями и фрикциями. Ошибка на ошибке — нет, дело не в технике, а в том, что они снова пришли к тому, что их связывало. Всё ещё не определившись за годы, а ещё его тюремный срок мало что помог решить, кто она для него — не теперь, как «враг», что «сдал» его с потрохами, а тогда, до, и, похоже, задолго… кукла для пользования или живая женщина, у которой есть чувства. «Ты привык… или тебе нравится, павлин хуев, что ты обожаешь смотреть на всех свысока? Даже если ты в тюрьме, и там твои права неприкосновенности и твои достижения на свободе никому неинтересны? Кроме того факта, что появился очередной особо опасный преступник, чтобы ебать его и загонять в его место?» Наконец приятный отходняк, не с похмелья или состояния на грани передоза. И да, ему, в одних трусах, что с каждым его ерзаньем задницей приоткрывали белоснежные твердые волчьи ягодицы, сейчас особенно было за счастье собачиться с ней, как раньше. С ней, тогда с некоторыми двумя-тремя дамами с натяжкой, им считалось за развлечение пререкаться вплоть до угрозы увольнения. То было так, пока они были в своих одних и тех же деловых костюмах, но сейчас, в её спальне… когда всё-таки не покинувшая его салуки была в белых кружевных чулках и перчатках! И если они оба ругались друг с другом по-настоящему, в том числе не скупаясь на матерные выражения и не без затрагивания родителей и самой родословной… то с чего ради даже тогда им обоим казалось, что в таких душевных разговорах оставалось теплое чувство искренней любовной симпатии и желании оставаться друг с другом в тесном контакте? «Ну потрахайтесь уже наконец» снова и снова будет идеальным завершением таких животрепещущих диалогов… а так и останется неясным ни Зуки, ни Джеймсу, насколько они противоположны друг другу и насколько близки. — Теперь только в твоих мечтах я бы связала себя с тобой через документы, понял? Если для тебя ничего не значит, в какое время мы сейчас живём, то это только твои проблемы… что ты застрял в тех годах, которых считал для себя лучшими. Или которые были для тебя наиболее привычны, Джеймс. Даже если они лютое дерьмо, о чём история будет умалчивать… как, например, прохожих женщин насиловали на улице. А за углом под освещением продавали крэк, и законопослушные граждане лишь смотрели на всё это, потому что полиции было срать, кого опять режут. Одна цепь останется на его руке, даже когда он будет спать… и наконец видеть десятый сон, как в глубоком детстве. Тогда как второй браслетик он и не подумает снимать с себя потому, что не собирается сидеть ещё на этот раз по пустяку… не настолько туп, чтобы решать все вопросы насилием и делать лишь себе только хуже. Так что, глубоко вдыхая аромат прокуренной дорогими сигаретами комнаты, мистер Кристал спокойно принял факт, что сидеть и не рыпаться лучше всего… всё ещё зная, что женщина может уничтожить обвинительными заявлениями. Сидел и не думал двигаться, но не с того, что представлял, как бы себя чувствовал, если бы его опустили аналом возле параши. Открывая неплохо сохранившийся Zippo, весь в стразах, и закуривая её сигару в её пачке для особых случаев. Пока доселе стоявшая сзади за диваном мисс Лэйн не подошла перед тем, кого «уничтожила», и не обхватила обеими руками его колени, сама не зная почему нужно было поступить так. — Поджарь мне героина, умоляю… сладкая Зучка, пожалуйста… Первый день на… если бы ты могла представить, насколько жёстким, куда сильнее похмелья на утро, может быть первый день на свободе. Не откажи, ну, мы же так отлично потрахались бухие от рома по-миссионерски. — С хрена ли я буду выкладывать тебе подробности, когда у тебя локатор на ноге, и ты в любой момент можешь снова отправиться томиться за решетку? Твоё дело никакой бы залог не покрыл, Джеймс… и всё же твоя бывшая жена сократила его до половины, ну что за дура. С какой радости Джеймс вообще подумал, что, выйдя на свободу, пойти в первую очередь к ней будет хорошей идеей? Он не надеялся, не ждал и не верил… стоило солнцу ослепить его глаза, но не помешать увидеть открывающиеся ему ворота на выход в цивилизацию, он вздохнул и стал принимать лавину обрушившихся на него фактов один за другим. Как папаша своей дочери и папик для некоторых молодых артисток, что были очень даже за такое интимное внимание по отношению к ним, и был признателен им, что они не «справедливо клеветали» на него в суде в соответствии с новомодным трендом культуры отмены мужчин за организованные ими принудительные половые связи с женщинами… глубоко выдохнул, увидев его повзрослевшую Поршу. За руку с тем, кому прежде желал разбить морду всмятку, а теперь был не против благословить их союз… раз уж рядом с парой маленький сын-волчок светло-рыжего цвета. Всё-таки она узаконила в документах отношения со своим давно бывшим учителем музыки Анриэлем Боровски… двадцатилетней с хвостиком теперь уже миссис Кристал всегда было плевать, что этому динго было столько же, сколько её отцу. Это, конечно, выбило Джимми из колеи не на шутку, что поначалу он даже не обратил внимания на стоящего рядом с ними Бастера Муна — но он всё простил и отпустил. «Джихадистов, этих ар приезжих, тоже дохуя тут было и осталось… ах да, вспомнил, ещё было пиздец общаться с подпольными хирургами, кто детей на органы резал. И ещё фашики, которых последнее время всё на Украину увозят, типа никто кроме них». «В это я верю, сэр… да только вот я бы себя националистом не назвал. Как продюсер, я много с кем работал из черношерстных не потому что был обязан. Рэп и хип-хоп однозначно музыка-наркотик, и мне это всегда нравилось, а не потому что жанр сформирован афроамериканцами. А вот с геями и транссексуалами я занимался сквозь зубы, и не потому что мне сорок три года и я стар для этого дерьма. Вайбы от них, понимаешь… такие, что мой контроль продакшна звукозаписи по пизде идёт».

Знаешь, я барыжил наркотой, в виде музыки, пятнадцать ёбаных лет. Легально. И всё равно... Тюрьма ли станет для меня перерывом, потому что я будто на автопилоте?