не четвёртое июля, но что-то типа того

      Пит съезжает по спинке дивана, затягивая шнурки толстовки, чтобы спрятать своё глупое покрасневшее лицо в капюшоне. Очевидно, это мало помогает, потому что, даже если он спрячет смущение от Патрика, он не сможет убежать от себя.       — Давай ещё раз, — смеётся Патрик; придурок, — Майкиуэй сегодня поздорвался с тобой, а в ответ ты…       — Заткнись, — будучи всё ещё спрятанным в капюшоне, Пит полез на Патрика, схватив подушку, расположение которой помнил отлично, потому что в квартире Патрика он проводит больше времени, чем в своей собственной, — заткнись-заткнись-заткнись!       Голос звучит приглушённо, а ещё он вот-вот задохнётся, хотя изначальный план состоял в том, чтобы убить этого идиота Патрика, а не себя, но, пожалуй, Пит бы и не отказался от того, чтобы прямо сейчас его переехала фура или типа того.       Потому что, черт возьми, да.       Майки, ага, тот самый Майкиуэй сказал ему: «привет» — вернее, ну, бросил невзначай, когда проходил мимо, потому что они учатся в одном университете, а ещё потому, что его старший брат иногда тусуется с Пи-энд-Пи (они буквально неразлучная парочка, и Пит иногда жалеет об этом, потому что Патрик — уёбок, но люди хотя бы больше не думают, что они встречаются), так что они немного знакомы, но если Майки, наверное, и имени его толком не знает (что нельзя осуждать ввиду очевидных обстоятельств), то вот Пит (совершенно случайно и, что уж точно, ненамеренно) знает, что у Майки дома хранится коллекция дисков с хуёвыми ужастиками, которую он делит с Джерардом, что у него есть целое кладбище для сломанных очков (один из ящиков тумбочки; Джи жаловался на это, потому что никогда не понимал, зачем кому-то оставлять свои разбитые очки, но Пит считает это чем-то действительно милым. и жутким. и милым), что у Майки есть какой-то диагноз и справка от психиатра, из-за чего он страдает, но никогда не показывает этого другим, что…       Чёрт.       Вот этот Майкиуэй поздоровался с Питом, который от удивления, паники и смущения пролил на него свой бамбл, а затем, не извинившись, сбежал так, словно его должны были вот-вот повязать копы.       — Чувак, — стонет Пит, всё ещё придушивая (но совсем-совсем легонечко; Патрик ещё нужен ему живым) Патрика подушкой, — я больше в жизни, блять, не стану пить ничего!       — Думаю, проблема не в напитках, — бормочет Патрик, — не надо пытать себя обезвоживанием только из-за того, что ты такой придурок.       — Я даже не извинился!       — Ага. Я понял.       — Нет! Ты не понял!       — Неа, — Патрик легко избавляется от подушки, когда Пит снова впадает в отчаяние, стоит ему подумать о произошедшем, — я прекрасно понял. Ты опозорился перед парнем, в которого влюблен уже полтора года, что немного глупо, как по мне, но не так глупо, как проспать первый экзамен, так что без разницы. Хуже уже не будет.       — О боже, — в ужасе шепчет Пит, игнорируя слова, которые, возможно, и задели бы его в любой другой день и от любого другого человека, но сейчас он слишком ушёл в себя, чтобы в принципе разобрать что-то, кроме мыслей в голове.       — Можно просто Патрик, — он хмыкает.       — Я так облажался. На нем была футболка с Джой Дивижн. Он носит её чаще всего. Скорее всего, это его любимая, а я, блять, пролил на неё свой холодный кофе с апельсиновым соком! Мне даже не понравился этот чёртов бамбл, почему я не выкинул его сразу!       — Эм. Пять долларов на дороге не валяются.       — Да, ты прав, я должен извиниться. Хотя бы через Джи. Я пойду напишу ему и попрошу, чтобы он передал Майки, как мне жаль.       Его жизнь похожа на комедию, но вместо шуток и закадрового смеха тут только разочарование, боль и немного слёз. Наверное, это называется драма, но Пит не хочет быть в драме, поэтому он предпочитает считать, что это просто такая странная комедия.

***

      Пит не хочет идти в универ, потому что знает, что есть вероятность пересечься с Майки, что сделало бы ситуацию только хуже, потому что он так и не решился написать Джерарду, зато решился не переписать конспект по экономике и теперь вынужден страдать. Ну конечно же, именно в этот день необходимо проводить летучку по прошлой паре! Это то, чего следовало ожидать. Может, Питу стоит задуматься над тем, чтобы взять фамилию Мёрфи, потому что он — чёртово воплощение дурацкого закона Мёрфи.       Так или иначе.       Вот он — неудачник.       — Кажется, тебе нужна помощь, — о, этот голос.       — Майки… Боже. Прости, что я вчера… — Пит неловко поворачивает голову к упавшему за соседний стул Майки и видит ту же чёртову футболку. У него их что, целая коллекция? Это было бы не так удивительно, учитывая то, каким загадочным являлся Майкиуэй даже на фоне Джи. — Оу.       — Что?       — Футболка…       — А, — Майки опускает глаза вниз, — ну да, — пожимает он плечами, поправляя сползшие по носу очки, — люди изобрели то, что называется «стиралка». Или ты специально облил меня вчера, чтобы лишить моего любимого альбома Джой Дивижн?       — Ну, формально, у них всего один альбом.       — Чувак, Клозер был готов, когда Йен ещё не повесился, так что он не «формально» входит в список их альбомов, а вполне официально и заслуженно. Только идиот будет спорить с таким.       — Ты зануда.       — А ты — неуч, — безобидно отмахивается Майки, — вообще-то я хотел помочь тебе, потому что ты выглядел чертовски безнадёжно, но, знаешь, я не буду подсказывать человеку, который не считается с творчеством Джой Дивижн.       — Нет! — тут же выпаливает Пит, но не потому, что ему так уж необходима помощь Майки (это тоже, ага, но…), а потому, что ему нравится вот так бессмысленно болтать с ним и спорить на глупые темы.       И — да: у Джой Дивижн два альбома, и будь проклят тот, кто по какой-то причине считает иначе. Питу всего-то нравится дурачиться, это не значит, что он на самом деле идиот, нет, просто гораздо легче жить, когда кругом все думают, что ты идиот.       — Прости, каюсь. И за футболку тоже прости ещё раз, это случайно вышло, я просто…       — Забей. Эй, у тебя вариант легче, чем у меня.

***

      — Ты помог мне с тестом, хотя я пролил на твой любимый альбом Джой Дивижн кофе, — сообщает Пит так, словно Майки не вполне осознает, что творит; хотя, учитывая всё это, наверное, так оно и есть, — что я теперь должен тебе? Машину? Дом? Свою душу?       Майки сканирует его своим долгим нечитаемым взглядом, от которого, кажется, должны бежать мурашки, ну, они и бегут, но вместе с ними Пит чувствует странное тепло, распространяющееся от макушки до пяток, потому что он всё ещё идиот и всё ещё влюблен.       — Вообще-то, — начинает Майки, — есть кое-что, что ты можешь сделать для меня.       В голове, конечно же, тут же рисуются непрошенные картинки из порно, которые приходится отгонять огромным усилием воли, лишь бы ситуация не стала ещё более странной.       — Например?       «Хоть бы минет, хоть бы минет…»       — У моих знакомых сессионный басист съебался непонятно куда, а ты неплохо играешь. Через пару дней концерт будет в лофте, так что…       — Да! — тут же отзывается Пит. — Ой. А откуда ты знаешь, что я играю?       Майки улыбается по-своему: искривляет один уголок рта и прищуривает глаза.       — Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Просто напиши мне сегодня вечером.       И вот так Пит получает номер Майкиуэя вместе со стояком на Майкиуэя.

***

      Это тесное душное помещение могло бы напугать Пита, если бы он не выступал в местах похуже; по крайней мере, кажется, в углах не валяются шприцы, но вот насчёт пакетиков кокса, спрятанных где-то в сливном бачке туалета, уже невозможно быть уверенным. Группа, о которой говорил Майка, оказывается просто сборищем любителей травки: Пит чувствует, как от волос солиста тянет ею, но эти ребята и правда неплохо справляются со своей работой, наверное, поэтому Майки стал чем-то вроде их пиар-менеджера.       — Честно говоря, не думаю, что они выстрелят, — признается Майки за полчаса до концерта, когда они неловко стоят наедине у барной стойки, пока остальные увлечены настройкой аппаратуры, — но мне платят, и этого достаточно. Спасибо, что согласился сыграть. Я отдам тебе часть за этот концерт.       — Забей, — Пит и сам не понимает, что ненароком начинает повторять фразы за Майки, — это ведь благодарность за, — он неопределённо машет рукой в воздухе, — всё.       — Мне говорили, что ты придурок, — усмехается Майки, делая глоток пива, и Питу срочно необходимо заказать что покрепче, но уже поздно, да и напиваться так сильно перед выступлением явно не будет хорошим тоном, — и я даже поверил в это, когда ты начал говорить про Джой Дивижн.       — Ну, я придурок, — соглашается Пит, — но ещё я милашка. Ты улыбаешься мне, это о чем-то говорит.       — Разве?       — Майки Уэй, — серьёзно начинает Пит, полностью разворачиваясь лицом к Майки, который ловит этот жест и тоже решает повернуться, так что теперь они смотрят друг другу в глаза, что неловко самую малость, но пиво компенсирует смущение и добавляет смелости, — по университету ходил слух, что ты психопат, а твой брат вампир. Вы просто семейка чокнутых. Некоторые всерьёз считали, сколько улыбок ты способен выдавить из себя.       — Какая жалость, что я не Кожаное лицо. Быть психопатом гораздо лучше, чем мной.       — Оу. Это прозвучало довольно…       — Депрессивно, знаю, — Майки поднимает свою банку и легонько трясёт ею, — это безалкогольное, потому что я на таблетках. Но ты действительно заставляешь меня улыбаться. Такие придурки встречаются редко.       Сердце сделало что-то типа бах. А потом бам! И бубух! Пит не уверен. Ему просто захотелось подскочить на месте и украсть Майки, чтобы заставить его улыбаться всю чёртову жизнь, потому что это то, чего он заслуживает.       — Был рождён придурком для тебя, — неловко бормочет Пит и съёбывает к сцене прежде, чем увидит реакцию Майки на что-то, похожее на признание.

***

      После концерта они не говорят о том, что тогда ляпнул Пит: Майки просто радостно хлопает его ладонью по спине и говорит, что он отлично справился, пока сам Пит тяжело сглатывает, желая снова оказаться наедине с Майки, а не среди этих потных чудиков.       Он невнятно говорит что-то, похожее на благодарность и извинение одновременно, и, забрав гитару, выходит на улицу, где тут же достаёт пачку сигарет, потому что чёрт. Что это вообще было? Вряд ли Майки каждому встречному признаётся в том, что он в депрессии, а ещё позволяет говорить всякие глупости — и не только о Джой Дивижн. Наверное, они теперь друзья или хотя бы хорошие знакомые, Пит не уверен, но он уж точно не может рассчитывать на то, что его чувства окажутся взаимными, потому что где он и где Майкиуэй, хах.       Планы выкурить пару сигарет наедине с этими хаотичными деструктивными мыслями рушатся: Майки выходит в одной футболке, хотя на дворе давно не июль и высока вероятность заболеть, если стоишь вот так.       — Я и сам мог сыграть у них, знаешь, — разбивает печальную тишину Майки, — так что это был просто предлог, чтобы… Пообщаться с тобой?       — Чувак, — выдыхает Пит, впервые за долгое время действительно закашливаясь от сигареты, что, наверное, выглядит так, будто он школьник, впервые попробовавший по-настоящему затянуться. Позор. — Я пролил кофе на тебя, а ты захотел пообщаться? Всё, что говорят про Уэев, — правда. Вы безумные.       — Немного, — усмехается (опять!) Майки, — ну так что? Мы пойдём романтично гулять по ночному Ньюарку или ты разобьёшь мне сердце, чтобы я написал пару сопливых песен?       — Ха! Я тебя обгоню в этом.       — Ты придурок.       — Да, я придурок, который хочет тебя поцеловать, — сигарета давно валяется на асфальте, потушенная подошвой кед, и Питу не терпится уже коснуться своими губами губ Майки, потому что это будет величайшим счастьем, но он также должен считаться с желаниями Майки, и это убивает. Вот бы уметь читать мысли.       Он ожидает, что Майки опять сделает эту улыбку на один уголок, но вместо этого его тянут за ворот кожанки и притягивают к себе для поцелуя. У Майки до безумия холодные руки и губы; пальцами он забирается под футболку Пита, и поэтому мурашки бегут по его спине — от удовольствия и мороза. Они, кажется, разок или два сталкиваются зубами, а ещё очки Майки немного врезаются то туда, то сюда, но это всё не имеет никакого значения, пока они целуются.       — Тебе надо одеться, — кое-как заставляет себя оторваться Пит, потому что Майки действительно холодный настолько, что кажется, будто он вот-вот покроется инеем, а ведь ещё и снега нет, — а потом будет гулять по ночному Ньюарку. Может, я сыграю тебе песню в каком-нибудь парке.       — У тебя только бас с собой. Я всё равно ничего не услышу.       Пит даже не успевает возмутиться: Майки проскальзывает обратно в помещение за своим пальто.

***

      — Ну вот, теперь они целуются каждые пять минут, — недовольно тянет Джо.       — Это то, чем занимаются все влюбленные, — Питу приходится оторваться от Майки, чтобы съязвить, но это стоит того, потому что перекошенное лицо Джо — неплохая награда.       — Отвратительно, — поддерживает Джерард, за что получает уже от Майки, который не глядя бросает в него первой попавшейся под руку вещью. Это отказывается какой-то блокнотик, наверное, для нот и песен, потому что Джи с любопытством начинает листать его, пока Пит закатывает глаза.       — Иди нахуй.       И вот так заканчиваются все счастливые истории любви, очевидно.