Проигрыш

— Давайте поспорим? Она протянула ему руку. Он нахмурился, занервничал. — Какой фривольный жест! — Ну вы ведь сами совсем недавно сказали, что я непредсказуема и экспрессивна! — И оказался прав, но готов поспорить. Заключая это пари, она не была уверена ни в чем: ни в своей победе, ни в самой себе, ни в Зейне. Тогда зачем? Зачем Ясмин ввязалась в такую авантюру: поспорила на желание с человеком, который всегда был на шаг впереди не только нее, но и вообще всех людей на земле? Кому и что она хотела доказать? «Уверяю вас: вы еще попросите у меня помощи. Будете умолять,» — эти слова, сказанные столь надменным тоном, резали не хуже ножа. Хотя где-то в глубине души Ясмин понимала, что Зейн, возможно, был прав, тогда разум словно отключился. Злость обуяла ее, не позволяя мыслить здраво. Больше всего на свете ей не хотелось показать этому мужчине свою слабость. Кому угодно, но только не ему! Как ловко Ясмин всегда находила колкий ответ в противовес его очередной претензии. Такой тон, насквозь пропитанный иронией и сарказмом, был не присущ девушкам ее положения и происхождения. Возможно, мудрее было бы промолчать или признать правоту мужчины, но когда дело касалось Зейна, Ясмин было сложно удержать себя в руках. Приструнить рвущийся наружу непокорный, бунтарский дух! Ей казалось, он не уважает ее. Не видит в ней достойного соперника. И как же, черт возьми, ей хотелось доказать ему обратное! Показать, чего она стоит! И вот ее шанс! Все что угодно лишь бы стереть эту ехидную ухмылку с его лица. Лишь бы Зейн не смотрел на нее как на ничтожество полным раздражения и усталости взглядом. Ясмин протянула руку, чтобы заключить пари и забыть об этом на ближайшие несколько месяцев… до одного дня. Сидя в кабинете капитана полиции Сефера, Ясмин нервно сжимала руками ткань платья, то и дело поглядывая на часы в ожидании приговора. Возвращаясь из Рио в родной город, она не ожидала, что в первый же день попадет в участок! И по какому обвинению? В сговоре с мятежником! Абсурд! Признаться честно, Ясмин бы и дальше продолжала жить в Рио, пока не утрясется ситуация в Сефере, но внезапная новость об ухудшении состояния здоровья отца заставила ее передумать. Опасаясь за его жизнь, девушка поспешила купить билеты на ближайший рейс до Марокко. Зейн, разумеется, полетел с ней, а вот Джек, Мустафа, Синди и Каро пока остались в Бразилии — им нужно было закончить кое-какие дела. Не спавшие несколько часов путешественники прибыли в Сефер утренним рейсом. У аэропорта их встретил личный водитель Зейна, и мужчина любезно подвез Ясмин до дома. Ему хотелось убедиться, что она доберется в целости и сохранности. Лишь увидев, как девушка скрылась за дверью, он с чистой совестью поехал к себе. Неожиданному возвращению хозяйки были очень рады верный охранник Джаффар и любимая кормилица Зулейка. Вот только саму Ясмин встретили дурные вести: Кадиру стало так плохо, что его госпитализировали. Не отдавая себе отчет, девушка тут же попросила Джафара отвезти ее к отцу — тот не смог отказать, как и всегда. Вот только на полпути их машину остановила полиция. Ясмин грубо вытащили из авто под протестующие крики охранника и забрали в участок, обвинив в сговоре с мятежником. Скрипнула дверь, и Аль-Азиз обернулась в сторону звука. В кабинет вошел капитан, высокий немолодой мужчина, с папкой каких-то документов в руках. Сев за свой стол, напротив “юной преступницы”, снял с головы фуражку и откинулся назад. Тяжело вздохнул. Ясмин в напряжении ждала, когда он заговорит. Что скажет? Какой приговор вынесет ей? — Итак, госпожа Аль-Азис, знаете, почему вы здесь? На вас поступил анонимный донос от добропорядочного гражданина. Он утверждает, что вы в сговоре с мятежником, — сухо и почти равнодушно говорил капитан, совсем не смотря на Ясмин — его взгляд был прикован к бумагам, очевидно, с заявлением от того самого «добропорядочного гражданина». — Вы были замечены на площади, где проходили митинги. Мятежник забрал вас из дома в день вашей свадьбы… Ясмин почти не слушала этот длинный список косвенных улик. Прикрыла глаза, ощущая, как ком подступает к горлу. В тот момент она почувствовала себя как никогда беспомощной. Сомнений не было: Идрис Салех донес на нее. А эти эпизоды, которые так равнодушно перечислял капитан, подтверждали ее связь с мятежником. Прямых доказательств, что Ясмин поддерживала его идеи, не было, но полиции они были и не нужны. Одно слово Салехов, и девушка окажется за решеткой. Возможно, ее отправят в Кахву, где, как сказал Зейн, из людей выбивают правду… Зейн… Зейн? Тут Ясмин осенило! Кто еще в этом городе обладает столь же большим влиянием, как Салехи и отец? Конечно, Зейн! Только он может сейчас вытащить ее отсюда! — Я имею право на один телефонный звонок, — Ясмин прервала капитана, зачитывающего ей ряд обвинений. — Что? — не сразу сообразил тот. — Один звонок. Отдайте мне, пожалуйста, мой телефон, — попросила девушка, сделав жалостливые глаза. — Мой отец болен. Он будет волноваться. Дома должны знать, где я. Капитан с недоверием посмотрел на нее: глаза, красные от подступающих слез, плечи дрожат, губы все искусаны от нервов — она выглядела такой несчастной, такой напуганной. Видя ее состояние, мужчина сжалился и со скрежетом в зубах вынул из ящика отобранный при задержании телефон, розовый с брелоком в виде арбуза, и положил на стол, перед девушкой. — Один звонок, — строго напомнил он. Дрожащими руками Ясмин схватилась за мобильный и тут же нашла в списке контактов знакомый номер. Набрав абонента, приложила телефон к уху и начала молиться всем богам, чтобы Зейн ответил на звонок как можно скорее. На ее счастье, гудки были недолгими, и вскоре из трубки раздался его голос: — Алло? Ясмин? — Алло! Здравствуйте! — поспешила ответить Ясмин. — Вот уж неожиданный звонок. У вас что-то случилось? — с беспокойством спросил мужчина. — Да, мне нужна ваша помощь, Зейн. Я в полицейском участке. Ясмин бросила взгляд на капитана полиции, сидевшего напротив нее: его глаза расширились от удивления, когда он услышал имя того, кому звонила девушка. Однако, сделать уже ничего было нельзя: Зейн услышал все, что ему нужно было знать. Не вдаваясь в подробности, он пообещал, что поможет ей. — Не волнуйтесь. Я сейчас приеду за вами, — сказал ей перед тем, как положить трубку. И Ясмин поверила ему. В голосе мужчины была слышна злость, но не на нее. Девушка поняла это по одной только интонации, не видя его лица. Ей казалось, время в ожидании Зейна тянется бесконечно долго, но на деле прошло чуть больше часа. Капитан полиции то сидел с ней в кабинете, то выходил куда-то со своей злосчастной папкой. В какой-то момент он пропал на целых 20 минут, чтобы затем вернуться к Ясмин с приятными для нее новостями: девушку отпускают за неимением прямых доказательств. Расписавшись, что не собирается покидать Сефер до окончания расследования, она, радостная, выскочила из полицейского участка. У дверей ждал взволнованный Джаффар. Едва заметив охранника, Ясмин бросилась ему на шею. — Как я рад, что с тобой все в порядке! — воскликнул мужчина, крепко обнимая хозяйку. — Я пытался к тебе пробиться, но меня не пускали. Прости, пожалуйста! — Не говори глупостей, Джаффар, — девушка покачала головой. — Ты ничего не мог сделать. — Слава Аллаху, господин Зейн так быстро приехал сюда. Это ведь он вытащил тебя? Но как он узнал? — спросил Джаффар. — Зейн, — вспомнила Ясмин. Она отпустила охранника и тут же начала осматривать территорию вокруг в поисках Зейна. Его машина стояла прямо возле входа в полицейский участок. Мужчина опирался спиной о свой авто и молча наблюдал за Ясмин, скрестив руки на груди. Их взгляды встретились. — Ясмин, все хорошо? — спросил Зейн, когда девушка подошла к нему. — Да, теперь да, — ответила Ясмин. — Спасибо вам большое! Спасибо, что вытащили меня оттуда! — Не стоит, я сделал то, что должен был. Не расскажете, что произошло? — Отцу резко стало плохо. Его госпитализировали. Я ехала к нему, когда меня задержали… ох, отец! Мне срочно нужно в больницу! Лицо девушки исказилось маской ужаса. Она хотела было броситься обратно к Джаффару, но едва удержалась на ногах. К счастью, ее поймал Зейн. — Ясмин, успокойтесь, с вашим отцом все в порядке. Я звонил его лечащему врачу: Кадиру уже лучше. Опасности для жизни нет, — говорил сдержанно и спокойно, крепко держа ее за плечи. Ясмин прикрыла глаза, чтобы сконцентрироваться на словах Зейна. Его низкий голос с хрипотцой действовал магически: проникал под кожу, заставляя сердце сбавить обороты. Наконец, она успокоилась и открыла глаза. — Правда? Отцу лучше? — спросила девушка. — Я бы никогда не солгал вам, Ясмин, — улыбнулся Зейн. — К слову, я как раз собирался навестить Кадира. Вас подвезти? Девушка поджала губы, сомневаясь. С одной стороны, ей хотелось бы поехать к отцу в компании верного Джаффара, но с другой… Зейн ведь спас ее от тюремного заключения. Принять его приглашение — маленькая попытка отблагодарить за помощь. — Джаффар! Я поеду с господином Зейном. Ты можешь возвращаться домой, — обратилась Ясмин к охраннику. Тот молча кивнул и направился к своей иномарке, пожелав перед отъездом удачи. Зейн, явно удовлетворенный таким раскладом, галантно открыл девушке дверь, затем обошел машину и сел с другой стороны. Личный водитель завел двигатель, и авто тронулось. — Я хочу предупредить вас, Ясмин, — вдруг сказал Зейн. — Не имея прямых улик, указывающих на вашу причастность к мятежам, полиция оставит вас в покое. Но лишь на какое-то время. Идрис Салех определено предпримет еще одну попытку изолировать вас. — Понимаю, — сказала Ясмин. — Отец болен. Без его влияния и защиты я — легкая мишень. Сегодня я получила лишь отсрочку, но в следующий раз у меня не получится так легко избежать ареста. — Я что-нибудь придумаю, — тихо произнес Зейн, словно озвучивая мысли вслух. Ясмин хотела было спросить, зачем ему это, но не успела. Машина остановилась возле больницы, и девушка вылетела наружу, не дожидаясь, когда Зейн откроет ей дверь. Спросив в регистратуре, где лежит отец, тут же побежала в палату, а следом за ней спокойно зашел его друг. Кадир выглядел неважно, но был довольно бодр. Сперва разозлился на дочь, что она прилетела, но по глазам было заметно — отец рад ее видеть. Вскоре появился и личный врач лидера: он заверил Ясмин, что Кадир уже через пару дней сможет вернуться домой. Эта новость успокоила девушку, но уходить из палаты она не спешила. Врачу, медсестрам и Зейну пришлось чуть ли не силой выталкивать ее, ведь пациенту нужен был отдых. Домой Ясмин возвращалась так же в компании старого друга отца. Оба молчали в пути — каждый думал о своем. Только когда водитель остановился возле особняка Аль-Азис, Зейн задал девушке неожиданный вопрос: — Скажите, Ясмин, помните ли вы наш спор? — ухмыльнулся он. Та вопросительно изогнула бровь. — Тогда в бутике, еще перед отлетом в Бразилию, вы сказали, что не обратитесь ко мне за помощью. — Верно, так и было. Удивлена, что вы еще помните про это глупое пари, — усмехнулась Ясмин. — Такие вещи я не забываю. — Стало быть, я проиграла и должна вам желание. Так чего же вы хотите? — с вызовом спросила девушка. — Только умоляю, загадывайте что-нибудь приличное. — Вы обижаете меня. Сами ведь сказали в Бразилии, что я не похож на извращенца. Уже изменили свое мнение? — Кто знает, какие мысли таятся в вашей голове. Она произнесла это в шутку, с легкой улыбкой на губах, а вот Зейн, услышав ее слова, вдруг помрачнел. Отвел взгляд, словно стыдясь чего-то. Что было у него на уме в тот момент, девушка не знала, но ей бы очень хотелось понять. Почему такая реакция? Что он скрывал? На счастье Зейна, Ясмин не хватало опыта и фантазии вообразить, какие постыдные мысли посетили его голову незадолго до показа мод в Рио. — В эту пятницу будет прием у лидера одной либеральной партии. Было бы неплохо, появись я на нем в сопровождении девушки, — сказал Зейн. — Значит, мне нужно будет изображать вашу спутницу? Это ваше желание? — почти разочарованно спросила Ясмин. — Верно. И я бы хотел, чтобы вы были одеты в платье из моего бутика, — это прозвучало как приказ. — В моем гардеробе есть красивые наряды… — хотела было возразить девушка, но не смогла — Зейн прервал ее мысль. — Значит, дополните его еще одним. Я настаиваю, — и вновь этот тон, которому невозможно противиться. Ясмин уже достаточно наслушалась подобного в Бразилии. “Я оплачу! Я вас провожу! Не спорьте!” — как же это надоело! Чего Зейн добивается? Пытается подмять эту девчонку под себя? Зачем ему это — Ясмин не задумывалась. Ее злило, что он не дает ей ничего сделать самостоятельно. Дойти сама два лестничных проема она не может. Купить себе одежду со СВОЕЙ зарплаты — тоже. А теперь этот павлин будет указывать ей, что надевать на прием к какому-то там политику! Отлично! “Ну уж нет, хитрый лис! Черта-с-два, я буду плясать под твою дудку!” — подумала Ясмин. — Хорошо, но при одном условии: платье выберу я сама, — ухмыльнувшись, сказала девушка. Ей хотелось переиграть Зейна. Загнать в ловушку и с наслаждением наблюдать за его отчаянным положением. Как часто Ясмин слышала от него, что она выглядит вызывающе: макияж, одежда, прическа — все ему не нравилось! Наверняка, подберет для нее самое скромное платье из всех возможных. Мысль о том, чтобы надеть действительно вызывающий, откровенный наряд и побесить этим старого зануду, прочно засела в ее голове. — Почему? Не доверяете моему вкусу, Ясмин? — удивился мужчина. — Что вы, Зейн, я доверяю вам целиком и полностью. Это просто моя маленькая прихоть, — сказала Ясмин. — Как скажете. Когда поедем в бутик? — Ох, и еще одно: я бы хотела поехать с Джаффаром. Пусть это будет сюрприз, — Зейн изогнул бровь. — Чего вы так боитесь? Не доверяете моему вкусу? — Что вы, Ясмин, я доверяю вам целиком и полностью, — сказал он, не лукавя, ведь действительно знал, какой номер может отколоть эта девчонка. — Раз вы так хотите, я предупрежу персонал. Вас будут ждать. — Благодарю! — ответила Ясмин. — Тогда до пятницы. Я заеду за вами в 7 вечера. Будьте готовы. На этом они попрощались. Спустя пару дней Кадира, действительно, выписали. К удивлению Ясмин, отец совсем не возражал, что дочь идет на прием с Зейном, и даже, кажется, обрадовался этому. Девушка сперва подумала, что он знает что-то такое, о чем она не догадывается, но затем отбросила эту мысль. Пытать Кадира не хотелось — отцу ни к чему лишние переживания. За день до мероприятия Ясмин вместе с Джаффаром отправилась в бутик Зейна за платьем. На входе ее встретила приветливая консультантка Фатима и сразу же пригласила в отдел с вечерними платьями. — Госпожа Аль-Азиз, мы ждали вас! Господин Зейн подготовил несколько вариантов, — сказала женщина, показывая специально поставленные в центр зала манекены в красивых образах. — Кто бы сомневался, — фыркнула себе под нос Ясмин. Она принялась осматривать каждое платье: как и ожидалось, одно было скромнее другого — только пышные юбки, ничего обтягивающего или излишне оголяющего те части тела, которые должны быть закрыты. Все платья были в одной, темной, цветовой гамме: бордовые, синие, черные, зеленые. — Вау! Они очень красивые, Ясмин! Даже не знаю, какое ты выберешь, — восхитился Джаффар, глядя на представленные наряды. — Вот и я не знаю, — разочарованно сказала девушка, понимая, что ее маленькая пакость накрылась медным тазом. Зейн, конечно, выполнил свое условие: позволил ей самой принять решение, — но опять вывернул все так, как нужно ему. Наряд Ясмин будет выбирать из того, что предложил ей он. Снова. В этот момент взгляд девушки упал на манекен, стоящий где-то в дальнем углу. На нем было черное облегающее платье в пол. Заинтересовавшись, Ясмин направилась туда под удивленные взгляды Фатимы и Джаффара. Образ, что предстал перед ее глазами, был воплощением самых дерзких фантазий. Черное платье с длинным рукавом из тонкой ткани плотно облегало фигуру женского манекена до середины бедер. Ниже — юбка свободно спускалась, касаясь пола, а белая нога безликой фигуры красиво выступала вперед через разрез. Спереди головина доходила до ключиц, а сзади — Ясмин обошла манекен — до поясницы была открыта спина. — Идеально! — воскликнула девушка. Вот оно! То самое платье, которое она искала: такое “откровенное и вызывающее”, как сказал бы Зейн. Еще лучше, чем наряд Каролины на свадьбе! У мистера зануды будет инфаркт, когда он увидит Ясмин в этом образе! Точно пожалеет, что не позволил ей надеть любое марокканское платье из ее гардероба. Что решил, будто смеет ей указывать, какой наряд носить. — Могу я его примерить? — девушка обратилась к консультантке. — Эм… да, конечно, — ответила она, явно удивленная выбором клиентки. Но делать было нечего, и женщина ушла за платьем нужного размера. — Ясмин, ты уверена? — спросил Джаффар, рассматривая выбранный наряд на манекене. — Нет, оно очень красивое, но какое-то слишком… даже не знаю, как сказать. — Это то, что нужно! — воодушевленно ответила Ясмин. Вскоре консультантка вернулась с платьем: оно село как влитое! Аль-Азиз вышла из примерочной показаться Джаффару, но тот смущенно отвел взгляд: эта девочка была для него как младшая сестра, и ему было неловко видеть ее в столь вызывающем наряде. — Госпожа, вы великолепно выглядите! — искренне похвалила Фатима. — Только обратите внимание, здесь спинка открыта. Это платье лучше носить без бюстгальтера. Услышав такой комментарий, Джаффар тихонько выругался. — Я беру, — сказала Ясмин. — Сколько с меня? — За счет бутика. Господин Зейн предупредил, что это подарок вам, — с улыбкой ответила женщина. “Зейн, как всегда, в своем репертуаре,” — возмутилась девушка, но ничего не сказала. Она вернулась в примерочную, чтобы переодеться обратно в свою одежду, и, выйдя, отдала Фатиме платье. Пока та оформляла покупку и аккуратно складывала ее в пакет, Ясмин решила попросить консультантку об одолжении: — Фатима, можете, пожалуйста, не говорить господину Зейну, какое платье я выбрала? — Как скажете, — ответила Фатима. Девушка не знала, сдержит ли та свое обещание, но она по крайней мере попыталась. Ясмин ужасно хотелось посмотреть на реакцию Зейна, когда он увидит ее в этом платье. Возможно, будет возмущаться, ругать, а, может, — восхищаться ею… любоваться, но второй вариант казался чем-то из области фантастики.

***

Весь пятничный день Ясмин потратила на приготовления к приему: приняла ванну с благовониями, сделала маски, намазалась кремами — все, чтобы ее кожа стала мягкой и бархатистой на ощупь. Зулейка помогла ей собрать волосы в строгий пучок с изящным серебряным украшением. Сделав макияж, девушка надела платье. Без бюстгальтера было так непривычно и даже… неловко. Ткань соприкасалась с чувствительной грудью безо всяких препятствий, и это безумно смущало. Однако, отступать Ясмин была не намерена. Пусть Зейн увидит ее в этом платье. Пусть потеряет дар речи от шока, подбирая в голове всевозможные ругательства. Для полноты картины она надела серебряный браслет с изумрудными вставками, подаренный им в отеле Сефера на следующее утро после несостоявшейся свадьбы. Ровно в 7 часов девушка услышала сигнал машины и вышла из дома. Увидев Зейна, стоящего возле пассажирской двери, Ясмин закусила губу: на нем был шикарный черный смокинг. Мужчине с его внешностью в принципе шли строгие образы и темные цвета в одежде, но этот наряд… в нем Зейн выглядел просто идеально. Словно был моделью, сошедшей с обложки журнала. При виде Ясмин его глаза расширились от удивления, шока и… восхищения? Девушка уверенно шла к нему, придерживая длинное платье. Как роскошно оно сидело на ней. Как плотно облегало ее фигуру, не оставляя простора для воображения — это идеальное тело было представлено во всей красе. Разрез на юбке то и дело обнажал стройную ногу, и взгляд Зейна невольно скользил, куда не следовало. — Да… Вы и на девушек в купальниках не смотрите. Не обращаете внимания. — Ну мне же не пятнадцать лет, — сказал он тогда девушке. В тот момент, когда мимо них прошла незнакомая бразильянка в микроскопическом бикини, Зейн и правда даже не посмотрел на ее, ибо взгляд его был направлен в другую сторону — в сторону Ясмин. Она сидела рядом с ним на клетчатом одеяле, одетая в летнее зеленое платье в маленький горошек. Даже в таком скромном и целомудренном наряде захватила все его внимание, не оставляя загорелым красоткам в купальниках ни шанса. Зейн не раз ловил себя на постыдных мыслях о том, что слишком долго задерживает внимание на изящной шее, к которой прилипли мокрые от жары волосы. На полной груди, невольно вылезающей через треугольный вырез. На маленьком животике, который было хорошо видно через смятую юбку. На тонких пальчиках, сжимающих ремешок сумки. На крохотных, босых ножках, сложенных крест-накрест. Затем поднимал взгляд на красивое лицо, украшенное родинками, и гнал прочь от себя все непристойные мысли о дочери своего друга. Сейчас, видя ее в таком платье, мужчина впервые услышал, как громко бьется собственное сердце. Ясмин была одета, но, в его глазах, — практически обнажена. — Добрый вечер, Зейн! — поздоровалась девушка. — Добрый вечер, Ясмин, — без энтузиазма ответил Зейн. — Вы выглядите… Он замялся, не зная, как подобрать слова: «Вызывающе? Откровенно?… Великолепно?» — Вам нравится платье? — прервала его Ясмин, специально покружившись, чтобы продемонстрировать наряд со всех сторон. Зейн увидел обнаженную изящную спину, усыпанную родинками, и сглотнул. Глаза выдавали все его мысли с головой: Ясмин видела, что он любуются ею. «Черт возьми, она же без белья,» — подумал мужчина и попытался отвести взгляд от девушки, но не смог. — Похоже, наряды, которые я подобрал, вам не понравились, — сказал, чувствуя, как пересыхает горло. — Нет, что вы… они чудесны! Но я увидела это платье, и… — Ясмин сделала паузу и мечтательно вздохнула. — Знаете, это было что-то вроде любви с первого взгляда. Конечно, это была наглая ложь. Девушка в жизни не купила бы это платье, если бы не Зейн. Такое откровенное, такое неудобное — она надела его ради этого мужчины. Хотела, чтобы он смотрел на нее, пожирал глазами. Жалел, что все это время зря читал ей морали о ее внешнем виде и напрасно пытался скрыть совершенное тело под балахонами. “Смотри на меня. Только на меня!” Зейн хотел было что-то сказать, но не мог подобрать слов. Испытывал двоякие чувства: с одной стороны, был до глубины души возмущен столь вульгарным и кричащим внешним видом девушки, но с другой — ей безумно шло это платье. Что делать? Похвалить или отругать — он не знал. Вместо этого Зейн лишь прокашлялся и открыл Ясмин дверь машины. Когда оба сели, авто тронулось. — Вы и без этого очень красивы, Ясмин, — тихо сказал мужчина, не надеясь быть услышанным. — Вам не нужно лишний раз подчеркивать это такими нарядами. Девушка повернула голову в его сторону и увидела то, от чего даже потеряла дар речи. В глазах Зейна застыла какая-то печаль. Слова, сказанные им сейчас, не были исполнены привычной строгостью. Напротив, в них слышалось… сожаление? Он не осуждал ее за стремление показать себя во всей красе, как раньше. Но что тогда? Почему сказал это с такой грустью? Будто жалел Ясмин? Жалел, что она сама не видит, как красива в своей естественности? Звучит, как полный бред, поэтому девушка быстро выбросила эти мысли из головы и никак не прокомментировала его замечание. — К слову, у меня есть для вас небольшой подарок. В дополнение к вашему образу, — сказал Зейн и вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку. Открыл, и Ясмин застыла в изумлении: внутри было маленькое серебряное колечко с бриллиантовыми вставками и большим изумрудом прямо в центре. — Зейн, это… зачем? — спросила она. — Мне кажется, изумруд — это ваш камень. Он так подходит к вашим глазам. Вам не нравится? — Нет, что вы! Кольцо очень красивое, — Ясмин отвела взгляд. — Просто я не понимаю, почему?.. — Разве нужна причина, чтобы сделать девушке приятный подарок? “С каких пор тебе стало нравиться дарить мне подарки, Зейн? Так много покупал мне одежду в Рио, что не заметил, как вошел во вкус?” — усмехнулась Аль-Азиз. Отказываться было невежливо, поэтому Ясмин, хоть и с толикой сомнения, но все же взяла кольцо из коробочки и надела на палец. Украшение село как влитое — Зейн угадал с размером. — Спасибо, Зейн, — поджав губы, сказала девушка. — И все же это слишком щедрый подарок. — Не говорите глупостей, Ясмин. Вы ведь знаете: я могу себе это позволить. Так почему нет? — с толикой обиды в голосе сказал мужчина. В ответ на это девушка только пожала плечами. Мысль, что пришла ей в голову в это мгновение, показалась ей до абсурда забавной, и Ясмин усмехнулась. Зейн заметил это: — Что вас так рассмешило? — Да так… если бы я не знала вас, Зейн, подумала бы, что вы сейчас делаете мне предложение руки и сердца, — сказала Ясмин и засмеялась еще громче, прикрывая рот рукой. — А если бы сделал, что бы вы ответили? — неожиданно спросил он. Ясмин резко прекратила свою истерику и подняла удивленный взгляд на Зейна. Вот уж чего-чего, а такую реакцию от него точно не могла вообразить даже в самых безумных фантазиях. Щеки залил румянец. Губы пересохли. Ясмин отвернулась к окну, и, на ее счастье, машина остановилась возле дома политика. — Эм, кажется, мы приехали? — постаралась она перевести тему. Зейн только ухмыльнулся тому, как смутилась девушка, но ничего не сказал. Этот особняк... да нет, скорее настоящий дворец! Он весь светился огнями, громко играла классическая музыка. Гости прибывали на вечеринку, одетые в современные западные наряды: Ясмин не заметила, что бы хоть кто-то был в традиционном марокканском костюме. Зейн помог девушке выйти из машины, но заходить с ней в дом не спешил. — Послушайте, Ясмин, я хочу вас предупредить, — начал он. — На этой вечеринке будут и хорошо знакомые нам с вами лица: семья Мустафы в полном составе и Салехи. Это прекрасная возможность прекратить преследования. Если Идрис решит, что я ухаживаю за вами, он оставит вас в покое. Только сейчас до Ясмин дошла истинная цель их визита. Зейн, хитрый лис, все продумал до мелочей. Использовал проигрыш в споре, чтобы заставить ее пойти на эту вечеринку и показать всем, что их якобы связывают близкие отношения. Ей вспомнилась беседа Зейна и Идриса Салеха в бутике незадолго до отлета в Бразилию: “Такой девушке нужен человек вроде вас, Зейн. Способный воспитать неотесанную дикарку!” — Так вот для чего все это? Салеху выгодно, если я буду с вами. Он считает, что вы сможете контролировать меня, и тогда я буду не опасна, — догадалась Ясмин. Зейн тепло улыбнулся ей, мысленно хваля за сообразительность. — Но зачем вам это? Вы ведь подставляете себя, пытаясь защитить меня! — испугалась девушка. Испугалась? За кого? За Зейна? Он уже не первый раз так рискует ради нее, но сейчас… буквально закладывает свою спокойную жизнь, чуть ли не публично объявляя Ясмин своей невестой. Вот зачем было нужно платье из его бутика, кольцо, купленное им, на ее пальце — все ради красивого спектакля перед семейкой Салех. Но почему? Неужели все из-за дружбы с отцом? — Почему, Зейн? — вновь спросила Ясмин. “Я хочу защитить тебя, чего бы мне это не стоило. Для меня нет ничего важнее твоей безопасности,” — подумал Зейн, но вслух сказал другое. — Кадир — мой друг, Ясмин. Я считаю своим долгом позаботиться о его дочери, — какая неубедительная, наглая ложь! — А теперь пройдемте на прием. Нас заждались. Он подал ей руку, и Ясмин осторожно ее взяла. Вместе они прошли через главный вход под пристальными взглядами других гостей. Внутри их ждал просторный светлый зал. Под потолком висели громадные люстры, у стен стояли небольшие диванчики и кресла, а рядом с ними — фуршетный стол. С противоположной стороны музыканты играли на инструментах, наполняя зал классической музыкой. Одни гости танцевали в специально выделенном для этого месте, другие — пробовали закуски, третьи — вели беседы в небольших группах с бокалами шампанского в руках. Ясмин начала внимательно осматривать присутствующих в поисках Рабии или Идриса, когда к ним вдруг подошел хозяин дома, крепкий немолодой человек плотного телосложения. — Зейн, мой друг! Как я рад тебя видеть! — с широкой улыбкой воскликнул мужчина и пожал гостю руку. — Здравствуй, Ахмед. Спасибо за приглашение, — сдержанно улыбнулся тот. — Я вижу, ты сегодня с очаровательной спутницей. Не представишь нас? — Ясмин Аль-Азиз, дочь Кадира. Ты ведь помнишь ее? Ахмед начал пристально осматривать девушку с головы до ног. От его взгляда, в котором играли похотливые искорки, Ясмин стало неуютно, и она неосознанно прижалась к Зейну ближе, вцепившись пальцами в его пиджак. — Конечно, помню! Ты была такой крохой, когда я видел тебя последний раз. А сейчас так выросла, стала настоящая красавица! — Приятно познакомиться, господин Ахмед, — сказала девушка, заставляя себя быть милой. — И мне тоже! Как отец? — из вежливости спросил Ахмед. — Ему гораздо лучше, спасибо, — ответила Ясмин, и Зейн едва заметно кивнул ей, показывая, что она все правильно сделала. — Слава Аллаху! Что ж, отдыхайте! Наслаждайтесь вечером! — сказал политик и ушел встречать других гостей. Ясмин облегченно выдохнула. От взгляда этого мужчины хотелось отмыться, поэтому она обрадовалась, когда тот ушел прочь. — Уже пожалели, что надели это платье? — бесстрастно спросил Зейн. — Что? — не поняла Ясмин. — Я видел, как он смотрел на вас. Вам ведь было неприятно — не отпирайтесь. — Оставим это, Зейн, — отмахнулась девушка. — Как скажете. Я отойду ненадолго пообщаться, а вы можете пока оценить фуршет. Только умоляю, не пейте алкоголь. И если что-то будет не так, зовите меня. Ясмин фыркнула, но последовала совету Зейна. Он присоединился к какой-то компании, состоящей целиком из мужчин, а девушка пошла исследовать фуршет. Закусок было немереное множество — даже глаза разбирались. Взяв одну шпажку, она с осторожностью съела ее. “Вкусно!” — подумала Ясмин. Повернув голову вправо, вдруг решила поискать Зейна и увидела его среди одинаково скучных, седых политиков и бизнесменов. Заметив ее взгляд, мужчина едва заметно улыбнулся ей, и Ясмин сделала то же самое. Почему-то было приятно и даже как-то спокойно видеть его. Знать, что он рядом и в любой момент сможет прийти к ней на помощь. Словом, рыцарь в сияющих доспехах… или в шикарном смокинге, который ему безумно шел. Засмотревшись на Зейна, Ясмин не заметила, как к чья-то темная фигура тенью подплыла к ней. — Ясмин? Вот уж неожиданная встреча! — сказала Рабия. Девушка повернула голову и увидела свою несостоявшуюся свекровь. Она была одета в строгое, бордовое, бархатное платье с длинным рукавом. Темные волосы с сединой не скрывал платок. Даже в дорогом наряде с кучей украшений эта женщина все равно выглядела как-то… жалко? — Здравствуйте, госпожа Рабия, — ответила Ясмин, обезоруживающе улыбнувшись. — Ты здесь с отцом? — спросила та, вздернув бровь. — Нет, я… — но девушка не успела сказать, потому что почувствовала на своей талии чужую руку. — Госпожа Рабия? Добрый вечер! — сказал появившийся словно из ниоткуда Зейн. Лицо матери Мустафы исказилось недовольной гримасой, но Ясмин волновало не это. Зейн впервые стоял к ней так близко: его рука мягко обнимала ее со спины, прижимая к теплому телу. Губы пересохли от этого фривольного жеста, и девушка застыла в изумлении. Силой заставив себя вспомнить, какую роль они оба играют сегодня, она с довольной улыбкой на губах обняла мужчину в ответ и положила голову ему на плечо. Тот сглотнул от такой раскрепощенности — Ясмин заметила, как дернулся его кадык. — Добрый вечер, Зейн, — сказала Рабия. — Так вы вместе?.. — Мы бы пока не хотели объявлять об этом, правда, Ясмин? — Зейн обратился к своей спутнице. — Конечно, милый, — девушка демонстративно положила ему на грудь руку, на которой красовалось кольцо. — А как же ваш брак с Мустафой? — спросила женщина. — Мустафа — замечательный человек и мой хороший друг, — сказала Ясмин. — Тем более, отец не против. — Меня он не ставил в известность, — Рабия явно теряла остатки терпения. — Надеюсь, вы простите за это Кадира. Он еще болен, но уже идет на поправку, — ответил Зейн. — Как только сможет, уведомит вас о расторжении помолвки. Хотя… возможно, это уже не потребуется. Мужчина специально чуть крепче прижал к себе девушку и посмотрел на нее — она сделала то же в ответ. Рабия увидела, что эти двое смотрят друг на друга слишком… влюбленно. Ясмин тонула в карих глазах Зейна, а он растворялся в ее — зеленых. Они любовались друг другом так искренне, что никто не мог заподозрить их фальши. Быть может, потому, что действительно испытывали друг к другу чувства, которые одна старательно отрицала, другой — тщательно скрывал? Зейн поднял глаза и заметил вдалеке Идриса Салеха. Тот стоял с бокалом шампанского и одобрительно кивал. В отличие от Рабии, его подобный расклад устраивал. Если Ясмин станет женой Зейна, на одну проблему будет меньше. Уверенность Идриса в том, что мужчина не позволит девушке лезть в политику и уж тем более предотвратит ее контакты с мятежником, была Зейну только на руку. Пока это был единственный способ защитить Ясмин. — Спасибо за беседу, госпожа Рабия, — учтиво попрощался мужчина и, взяв свою спутницу за руку, откланялся, оставив женщину в недоумении. Отойдя на почтительное расстояние, Ясмин тихонько хихикнула: — А мне понравилось! Вы видели ее лицо, Зейн? Как думаете, она поверила? — Главное, чтобы Идрис Салех поверил, — сказал Зейн. — Я смотрю, вы вошли во вкус. Понравилось изображать мою невесту? Он посмотрел на ее, и в его взгляде девушка увидела пляшущих чертиков. Ох, уж этот Зейн! Ему и самому доставило немалое удовольствие играть перед Рабией этот спектакль. Ясмин даже показалось, что перед ней был не взрослый мужчина, старше нее в два раза, а юный мальчишка, решивший подшутить над вредной старухой. Эта ехидная ухмылка рассмешила ее, и девушка уткнулась лицом в его грудь, совсем забыв о приличиях. Вела себя с ним так непринужденно, словно с самым родным и близким для нее человеком. Зейн хотел было обнять Ясмин за плечи, но в последний момент удержался от этого, и лишь сжатые в кулак руки выдавали его злость на самого себя. В этот момент музыканты так удачно сменили ритм, и энергичная мелодия с нотками страсти заполнила зал. Зейну пришла в голову дурная, но такая желанная идея. — Хотите потанцевать, Ясмин? — внезапно спросил он. — Потанцевать? С вами? — удивилась девушка, но уже через секунду поняла абсурдность своего вопроса. Обворожительно улыбнувшись, она ответила на его приглашение. — С удовольствием! Сердце бешено билось в такт музыке, и Ясмин тяжело вздохнула. Зейн осторожно провел свою спутницу сквозь толпу и остановился с ней в центре зала, где кто-то будто бы специально оставил место для самой странной и противоречивой пары этого вечера. Мужчина встал напротив девушки и мягко взял ее руку в свою, вытягивая в сторону. Кровь прилила к лицу Ясмин, а пульс уже зашкаливал за 140 ударов в минуту. Она почувствовала, как кончики пальцев начали холодеть. — Ваши руки… вы замерзли? — спросил Зейн. Ясмин всегда слышала в его голосе только строгость, раздражающую надменность, но нежность — никогда. Он не мог не заметить, как колотится девичье сердце. Не мог не видеть, как краснеют ее щеки. Не мог не понимать, что причина этих волнений в нем. — Я не очень умею танцевать, — солгала Ясмин, отводя взгляд куда-то в сторону. — Не хочу наступить вам на ногу. Она услышала добродушный смешок: — Не волнуйтесь, Ясмин. Его свободная рука осторожно взяла ее запястье и положила себе на плечо, а затем спустилась вниз по обнаженной спине: от оголенной шеи до талии. Девушка вздрогнула и невольно сжала пальцами ткань пиджака мужчины. “Почему у него такие горячие руки?” — подумала Ясмин. Зейн ненавязчиво придвинул покорное тело ближе к себе. Девушка не сопротивлялась, напротив — послушно прижалась к нему так, будто сама этого хотела. Ее грудь вздымалась, скользила по его — Ясмин пожалела, что не надела белье под платье. Сквозь тонкую ткань она чувствовала все: пуговицы на рубашке и пиджаке мужчины, напряженные, почти каменные мышцы. Зейн склонился к ней чуть ниже, обдавая ухо горячим дыханием, и это вызвало легкую дрожь у девушки. — Расслабьтесь, — этот приказной, но в то же время спокойный тон, — доверьтесь мне, и все будет в порядке. Я хороший партнер, Ясмин. Боже, этот голос… такой низкий, бархатный. Здесь и сейчас обволакивал ее душу, ласкал подобно рукам любовника. В его тоне не было привычной холодности — только едва сдерживаемая страсть. Были ли это девичьи фантазии, или же, наоборот, чистая правда — Ясмин не знала. Зейн отстранился, заглянул ей в глаза, и она не смогла не сделать того же. Такие красивые, наполненные ворохом тайн и загадок, ни на одну из которых не было ответа. Ясмин не слышала музыки, не видела людей вокруг, что бросали на них завистливые и удивленные взгляды. Перед ней был только Зейн: мужчина, рядом с которым она чувствовала себя такой сильной и слабой одновременно, но почему-то сейчас ее это не пугало. Он сделал первый шаг в такт музыке, и Ясмин последовала за ним. Доверилась ему… его рукам, что так умело вели ее, вовлекая в танец. Так плавно, так легко — девушка чувствовала, будто летает. Неуверенность и страх испарились, оставив вместо себя невероятное чувство свободы, охватившее Ясмин. Зейн отпускал ее вперед, а затем возвращал к себе, и она кружилась, держа его за руку. Птицей парила над дорогим, блестящим паркетом, и юбка с разрезом летала следом за ней, обнажая стройные ноги. Возмущенный и между тем завороженный этим зрелищем мужчина приобнял девушку за талию и приподнял над землей, кружась с ней, словно в вихре. Боясь упасть, Ясмин крепче вцепилась в пиджак Зейна, а затем, невольно, — в его шею, коснувшись коротких волос на затылке. Не смея больше мучить девушку, он опустил ее на землю, не упустив возможности лишний раз посчитать пальцами позвонки на оголенной спине. От этих прикосновений, столь интимных, Ясмин выдохнула тихий стон, и это заставило Зейна ухмыльнуться. — Прошу, не касайтесь меня так, — прошептала девушка, и голос ее звучал слишком жалостливо. — Как “так”? — с издевкой спросил мужчина и вновь провел ровную линию горячими пальцами по ее спине. — Вы сами виноваты, Ясмин, что надели такое платье. Зачем выбрали наряд с открытой спиной? Кому и что вы хотели доказать? “Вам! Вам хотела! Хотела, чтобы вы смотрели на меня так же, как на Каролину тогда, на моей свадьбе!” — отчаянно кричало ее сердце, но разум велел молчать. Зейн вдруг отпустил Ясмин вперед, держа вспотевшие от волнения девичьи ладони обеими руками, а затем, так же резко, притянул обратно, поворачивая лицом от себя. Девушка прижалась голой спиной к его телу и невольно запрокинула голову назад. Еще ближе! Мужчина, словно услышав ее желания, взял изящную руку в свою и слегка отвел в сторону, вынуждая прогнуться в спине следом за ней. Второй — приобнял Ясмин спереди, положив горячую ладонь на ее живот. — Я больше не касаюсь вашей спины. Так лучше? — прошептал он ей на ухо. “Хуже… нет, лучше… не знаю. Просто хорошо, — подумала девушка, прикрыв глаза. — Не отпускай меня!” Это уже было похоже не на танец и даже не на игру, в которой Ясмин заведомо проигрывала, а скорее, на мучительную пытку. Зейн был так близко к ней… ближе, чем кто-либо в ее жизни. Губы мужчины почти касались шеи, щетина приятно колола кожу, которая вдруг стала слишком чувствительной, дыхание обжигало до мурашек, до дрожи в коленях. Его тело такое крепкое и такое… горячее — Ясмин хотелось прижаться к нему еще сильнее. Странная и грешная мысль о том, как должно быть приятно касаться его, когда он без рубашки, посетила голову девушки и страшно напугала ее. Захотелось отодвинуться, но она не смогла: его рука осторожно держала ее спереди, невинно и в то же время фривольно обнимая. Пальцы скользили по животу, лаская. Ясмин хотелось спрятаться от этих прикосновений и вместе с тем молить Зейна не убирать рук… не отпускать ее! Это было интимнее, чем физическая близость. Подобно воску свечи, девушка плавилась в руках мужчины, что сам разжег ее пламя, и сгорала в своем собственном огне, жалея лишь о том, что однажды эта сладкая пытка прекратится. Зейн отпустил Ясмин и закружил, чтобы затем вновь прижать к себе. Чтобы увидеть ее красное от возбуждения лицо, нежную улыбку и красивые глаза, в которых черным по белому были написаны все ее желания. Улыбнувшись, он опустил взгляд на пухлые девичьи губы и потянулся к ним, словно наконец перестал сдерживать себя. Потерял контроль над своими чувствами и вместо того, чтобы как можно скорее вернуть его, одернуть себя от совершения самой страшной ошибки в своей жизни, отдался собственным демонам. Ясмин обвила руками его шею. Крепко. Почти повисла на нем. Эмоций, переполнявших ее сейчас, было так много, что ей стало дурно: голова кружилась, ноги не держали. Девушка вдыхала аромат неизменного древесного парфюма мужчины и не могла им надышаться. Она сама невольно потянулась к нему, чтобы коснуться его губ своими. Вкусить этот запретный поцелуй… ее первый поцелуй. Зейн вдруг замер в миллиметре от лица Ясмин и посмотрел в ей глаза. Руки, державшие ее за талию, сжали ткань платья чуть крепче, но затем эта хватка ослабла. Мужчина мягко коснулся подушечками пальцев ее подбородка, погладил по щеке и убрал прядь волос, вылезшую из прически. Замер, любуясь девушкой перед собой. Ее красивым лицом: глазами с длинными ресницами, подчеркнутыми тушью и шоколадными тенями, алыми от помады губами, светлой кожей под пудровой маской. Захотелось смыть всю эту косметику, скрывающую ее истинную красоту. Распустить строгий пучок, чтобы каштановые кудри рассыпались дождем по ее плечам и спине. Снять это вульгарное платье и обернуть в мягкий плед, чтобы спрятать красивое тело от похотливых взглядов присутствующих здесь мужчин и завистливых — женщин. Крепко обнять и прижать к себе, чтобы защитить от любого, кто рискнет обидеть ее даже в собственных мыслях. Боковым зрением Зейн заметил, как на них внимательно смотрят Рабия и Идрис. “Вы не получите ее,” — подумал он, и легкая усмешка тронула его губы. Мужчина приблизился к лицу Ясмин и, едва-едва задев ее уста своими, оставил легкий поцелуй на красной и горячей девичьей щеке. Затем отстранился и, взяв ее руку в свою, коснулся губами тыльной стороны ладони. — Спасибо за танец, прекрасная леди, — искренне поблагодарил Зейн свою спутницу. Ясмин даже не заметила, как быстро пролетел вечер. Все это время девушка пыталась переварить то, что произошло между ними. Этот танец… а был ли это просто танец? Быть может, это было признание в любви? “Глупость!” — одернула она себя от этой абсурдной мысли, но та снова и снова возвращалась вплоть до того момента, пока девушка не оказалась в машине Зейна. Он вез ее обратно, домой. Время было уже за полночь. Ясмин бросила осторожный взгляд на мужчину: тот устало смотрел в окно, словно не замечая ее. Должно быть, тоже пытался понять, что это было… или не пытался? Кто разберет этого Зейна? Девушка невольно залюбовалась им: почему-то сейчас его профиль в бледном свете луны показался ей красивым. Глаза почти сливались с чернотой ночи, но звезды отражались в зрачках, как в зеркале. Блестели. И вновь ей вспомнился их странный танец. Ясмин никогда не думала, что этот мужчина может быть таким: нежным, страстным и… чувственным. Всем своим естеством она ощущала, как заботливо он придерживает ее за талию, не давая упасть. Как поднимает в поддержке, словно легкое перышко. Как позволяет крепко хватать его за плечи и шею, чтобы эта неуклюжая дикарка могла удержаться на ногах. Еще никогда Зейн не обращался с ней так трепетно. Была ли это простая вежливость? И если да, то почему Ясмин тогда так горела в его руках? Почему ей казалось, что эти прикосновения обжигают ее сильнее пламени свечи? Быть может, потому, что она сама стала воском, таявшим от теплых пальцев, блуждающих по телу? Его красивый голос, что становился еще ниже, когда шептал ее имя… пронзительный взгляд карих глаз проникал прямо в душу… все это подливало масло в огонь! Ясмин свела колени вместе, чувствуя, как жар приливает к низу живота от воспоминаний. Это ведь был просто танец… просто танец с Зейном. Ей стало так неловко! Так стыдно от собственных мыслей! От сокровенного желания вновь потанцевать с ним и почувствовать его руки на своей талии… но почему? Почему ей так хотелось этого? Ответить на этот вопрос Ясмин не успела: машина остановилась возле ее дома. Водитель бросил “Приехали!”, и Зейн вышел из авто. Он открыл перед девушкой дверь и галантно подал ей руку — Ясмин робко взяла ее и, придерживая платье, вышла на улицу. — Спасибо, Зейн, — сказала она. — Вам спасибо, Ясмин! Было приятно провести вечер в компании очаровательной леди, — сказал Зейн. — Это взаимно, — улыбнулась девушка. — Как же иначе? Я ведь проиграла и была должна вам желание. — Верно, проиграли вы… — сделал паузу. Взгляд Зейна упал на ее ладонь, которую он все еще продолжал держать в руке, слегка поглаживая пальцами, — но вкус поражения почему-то чувствую я. — Что? — не поняла Ясмин. Словно осознав, что сказал лишнее, мужчина сделал вид, будто не расслышал ее вопроса. Улыбнувшись, он поцеловал руку девушки на прощание: — Доброй ночи, Ясмин! — Доброй ночи, Зейн, — задумчиво ответила она, но уходить не спешила. Искала повод задержаться хоть на мгновение. Зейн и сам не гнал эту дикарку прочь. Любовался хрупким запястьем, боясь отпустить. Ему нравилось касаться ее руки. Нравилось чувствовать тепло ее нежной ладони. Они оба так и продолжали стоять, не разнимая рук. Словно забыли, что им пора расставаться. Ясмин первой нарушила повисшую паузу. Она начала медленно отступать назад, глядя Зейну в глаза. Он, пусть и медленно, отпускал девичью руку, невольно хватаясь кончиками пальцев за ее, — пытался растянуть эти последние мгновения прикосновений. Затем, на секунду, прикрыл глаза, словно борясь с желанием броситься к девушке и заключить ее в объятия. Ясмин же быстрее отвернулась, чтобы не сделать то же самое. Поспешно ушла в дом, провожаемая внимательным взглядом Зейна. Когда она скрылась за дверью, он еще некоторое время стоял, пока не зажегся свет в ее комнате. Лишь тогда позволил себе сесть в машину и уехать, не зная, что за ним из окна наблюдала Ясмин. “Надеюсь, он благополучно доберется,” — подумала и тут же удивилась этой мысли. — “Почему меня это заботит?” — Может, нужно было попросить написать, когда он приедет домой? — спросила саму себя девушка, уже лежа в постели. Мысли о Зейне крутились в ее голове — мешали уснуть. Навязчивое и отчаянное желание, чтобы он пришел завтра, не отпускало ее. Хотя бы ради кофе, лишь бы навестил их дом. Лишь бы она могла еще раз увидеть его! Кавалькада размышлений о Зейне вдруг прервалась одним важным вопросом, на который девушка никак не могла найти ответ — почему этот мужчина так ее волнует? “Раньше мне нравилось шутить над ним, но сегодня я почти не делала этого, — подумала Ясмин. — Хотела загнать его в ловушку, но в итоге сама угодила в нее!” Глаза быстро намокли, и девушка закрыла их руками, вытирая непрошенные слезы. Быстро перевернулась на бок и, уткнувшись лицом в подушку, отчаянно зарыдала. Как бы ей хотелось, чтобы Зейн сейчас оказался рядом с ней! Крепко обнял, гладя по волосам и плечам до тех пор, пока она не перестанет плакать. Пока не уснет на его руках, окутанная родным теплом! “Почему? Почему я так хочу этого?!” — спрашивала саму себя Ясмин. Слезы душили ее, стекали по щекам ручьями! Девушка всхлипывала, словно маленький ребенок. Свернулась калачиком, накрывшись одеялом с головой. Зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить свои рыдания. “Неужели потому что я… Зейн, я вас… я люблю?” — эта мысль врезалась в голову, как удар молнии. Как прозрение, которого она никак не могла отыскать, тыкаясь в темноте, словно слепой котенок. Ясмин перестала плакать, но сердце все так же больно билось в груди. Перед глазами стоял образ Зейна: такой красивый и солидный, в своем черном смокинге, он протягивал ей руку, искренне улыбаясь. — Я люблю, — словно пересилив себя, прошептала девушка прежде, чем провалиться в сон.