Последняя фантазия Гарри Поттера

Когда он пришёл в себя, последствия недавнего боя тут же дали о себе знать. Голова раскалывалась, всё тело ломило так, что в нём, казалось бы, не осталось ни одной целой кости. Да уж, эти ребята из группировки Дипграунд, непонятно откуда вылезшие и едва в очередной раз не спровоцировавшие конец света, внезапно оказались довольно суровыми противниками. Он даже от Сефирота во время его последнего воскрешения так сурово не отхватывал, как сейчас. Теперь оставалось надеяться, что мадам Помфри сумеет поскорее поставить его на ноги, ведь это не дело - валяться в больничном крыле, когда Хогвартс частично разрушен, и столько его защитников сложило головы. Он должен как можно скорее… От очевидных несостыковок в собственных воспоминаниях, он распахнул глаза и потряс головой. Вернее, попытался это сделать, так как тело не слушалось, даже пальцем пошевелить было невозможно. «Обездвиживающее!» - Тут же догадался он. Но кто мог его заколдовать? И где он находится? Старый деревянный потолок никак не мог принадлежать ни больничному крылу, ни Хогвартсу в целом. Кое как повращав глазными яблоками, единственным, что ему было доступно, он сумел разглядеть старые облезлые обои, потускневшие от времени, но от этого только более узнаваемые, ибо такие были только в одном месте: Визжащей хижине! Мысли о том, как он здесь оказался, и что вообще происходит, пусть и были наиболее актуальны, но пока никакой новой информации не поступало, он мог лишь строить догадки. Так что он занялся более полезным делом, попытался рассортировать воспоминания, которых оказалось аж два комплекта. Первый принадлежал Гарри Поттеру, а второй – некоему Клауду Страйфу. Причём фрагменты из второго комплекта ему уже доводилось прежде видеть: иногда смутные образы, а иногда и целые эпизоды из жизни Клауда частенько преследовали его во снах, причём это длилось с тех пор, как он себя помнил. И только теперь он смог собрать ранее разрозненные эпизоды воедино и прежде всего для себя определить, что Гарри Поттер и Клауд Страйф – один и тот же человек. Похоже противостояние с Дипграундом окончилось для него печально, последним его воспоминанием из жизни Страйфа был рывок в сторону Винсента Валентайна, в которого летела пущенная врагом чёрная сфера, поглощающая всё на своём пути, подобно чёрной дыре. Хорошо, что он хотя бы успел оттолкнуть друга, прежде чем его поглотила непроглядная тьма. Если бы мог, он бы хмыкнул: похоже не зря шляпа определила его на Гриффиндор, стоило ей коснуться головы, у него не было шанса попасть куда-то ещё. Приобретённые на пятом курсе навыки окклюменции помогли ему в сортировке воспоминаний и осознании нового себя. Он настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как в помещение кто-то вошёл, после чего с него сняли оцепенение, но тут же обмотали магическими путами и устроили на старой продавленной кровати сидя. - Здравствуй, мальчик мой, - только услышав голос человека, которого здесь быть не должно, он понял, что что-то изменилось. - Профессор Дамблдор? – Он удивлённо уставился на возвышающегося над ним старика. – Вы живы?! - Как видишь, Гарри, как видишь, - лучась довольством, покивал тот. Директор оказался не один. Рядом с ним стоял незнакомец средних лет в очках и с густой щетиной, которой до звания полноценной бороды оставалось совсем чуть-чуть. Этот человек смотрел на него со злобой во взгляде, а его палочка была нацелена ему в грудь. - Позволь представить, - как ни в чём не бывало продолжил директор, - это Джеймс Поттер. - Отец? – Недоверчиво переспросил он. - Я тебе не отец, ублюдок! – Прошипел тот. – Не смей меня так называть! - Спокойнее, Джеймс, я много раз говорил тебе, мальчик ни в чём не виноват, - директор положил тому руку на плечо. - Как бы не так! Защищая его, погибла моя жена, как он может быть не виноват? – Тем не менее, Джеймс опустил палочку и даже отошёл на пару шагов, хоть и не перестал сверлить его враждебным взглядом. Но человека, который выстоял против Сефирота – причём не единожды – подобным было не пронять. - Я не понимаю, - просто сказал он, вопросительно взглянув на Дамблдора, который, в отличие от своего спутника, казался самим воплощением спокойствия и доброжелательности. - В этом нет ничего удивительного, - кивнул тот, - всё-таки для этого мы и пришли, чтобы всё тебе объяснить. Видишь ли, на самом деле ты - не Гарри Поттер. В далёком восемьдесят первом мы подменили младенца, чтобы защитить настоящего Избранного. Воспроизвели запрещённый темномагический ритуал подобия, который сделал тебя во всём неотличимым от оригинала, и позволили стать приманкой в ловушке для Тёмного Лорда. К сожалению, не всё прошло так, как изначально было задумано. Волдеморт не погиб окончательно, а лишь развоплотился. Увы, в те года я не знал о крестражах. Тогда же погибла Лили Поттер. Она хотела лично убедиться, что с тобой всё будет в порядке, но попала под шальное заклинание, когда завязался бой. - Значит не было никакого героя, отразившего Аваду и в младенчестве победившего Тёмного Лорда, - сам себе кивнул Клауд, за неимением иного имени решивший идентифицировать себя именно так. – Но зачем тогда весь этот фарс? - Когда всё закончилось, мы решили, что глупо отказываться от такого преимущества, как отвлекающий фактор. По изначальной задумке, ты должен был притянуть к себе всё внимание Тёмного Лорда, либо его сторонников, оставшихся на свободе, чтобы настоящий Гарри, которого все эти годы готовили для противостояния с ним, смог действовать более свободно. Собирать крестражи, лишать его сторонников и, в итоге, окончательно уничтожить. Но вы с Роном и Гермионой прекрасно сами справились с крестражами, а ты без посторонней помощи одолел Волдеморта. Вот только теперь, после его смерти, ритуал подобия окончательно растерял свою силу и вернул тебе ту внешность, которая и должна быть у тебя изначально. - Могу я посмотреть? – Неуверенно попросил Клауд. - Конечно, мой мальчик, - чуть улыбнулся Дамблдор и наколдовал перед ним зеркало. Оттуда на него смотрел… он сам. Вернее, Клауд Страйф собственной персоной, каким он был во времена своей юности. То же смазливое девчачье лицо, яркие голубые глаза и торчащие в стороны блондинистые локоны, из-за которых в первом детстве его частенько обзывали шипоголовым. А судя по некоторой скованности в одежде, он стал чуть выше и определённо шире в плечах. Впрочем, долго любоваться собой Дамблдор ему не дал, развеяв зеркало. - Видишь, мой мальчик, в таком виде ты не сможешь претендовать на лавры героя магического мира, иначе вскроется неприглядная правда о том, что случилось в ту роковую ночь. - И о том, что произошло после, - понятливо кивнул Клауд. – Вы для этого инсценировали свою смерть? Концы в воду? - Не совсем. Нужно было заставить Тома расслабиться, почувствовать себя победителем, которому до победы остался последний шаг. И это сработало! Он даже не заметил, что осколки его души уничтожаются один за другим. Клауд неловко повёл плечами, насколько это позволяли путы. До этого он трижды убивал Сефирота, но, если считать каждый крестраж по отдельности, Волдеморт определённо побил его рекорд. В каком-то смысле это было даже более жутко, никогда раньше он не убивал никого вот так, по кусочкам, пока в итоге не остался настолько жалкий огрызок, что Тёмный Лорд не смог даже толковую Аваду скастовать, потому как иного объяснения тому, что он очнулся после смертельного проклятия, у Клауда не находилось. - Ты подготовил почву для моего триумфального возвращения, - продолжил тем временем Дамблдор, - победителей не судят, и даже вернувшийся из небытия Джеймс Поттер не вызовет слишком уж бурную реакцию. На волне, которую ты поднял, мой мальчик, мы взойдём на самую вершину, а настоящий Гарри Поттер вернёт себе то, что причитается ему по праву рождения. Сейчас он как раз отдыхает в Больничном крыле в окружении друзей. Клауд Страйф всегда считал себя хладнокровным человеком. Случаи, когда он хотел буквально стереть кого-то в порошок, можно пересчитать по пальцам. Но сейчас был явно не один из них – пусть и не без труда, всё же он сумел подавить в себе гнев. На данный момент он совсем не в той ситуации, чтобы давать волю чувствам. - Рон и Гермиона… они знали? – Задал он наиболее важный для себя вопрос. - Только последний год. Я встретился с ними вскоре после своих похорон, нельзя было и дальше держать их в неведении, иначе, боюсь, вместо вас Пожиратели могли бы наткнуться на настоящего Гарри, который держался неподалёку от вас и потихоньку сокращал число ваших преследователей. - И что они?.. – Хрипло выдавил Клауд, так и не сумев закончить мысль. - В конце концов они согласились с разумностью этого плана. Правда мисс Грейнджер была против того, чтобы держать тебя в неведении до самого конца, мне даже пришлось взять с неё Непреложный обет, чтобы точно быть уверенным, что всё пройдёт, как надо. Теперь Клауду многое стало понятно. И внезапный взбрык Рона посреди всего, который он списал на влияние крестража, и тоскливые взгляды Гермионы, бросаемые украдкой. Она много раз порывалась что-то сказать, но всегда умолкала на полуслове, а потом замыкалась в себе и грустила. Тогда ему казалось, что это связано с уходом Рона, но теперь происходящее обрело совсем иной смысл. - Сириус, - спустя пару минут молчания, наконец произнёс он, - как Сириус вписывался в ваши планы? Двенадцать лет Азкабана, его смерть – это всё вы тоже распланировали? - Нет, разумеется, - покачал головой директор, - его смерть, несомненно, трагедия для всех нас. Но, к сожалению, на войне такое случается. А Азкабан… он не был посвящён в план с подменой, и, прибыв на место в очень неудачный момент, просто вышел из себя, он ведь также был дружен с Лили. Видимо сказалось знаменитое Блэковское безумие. Нам не оставалось ничего, кроме как подправить ему память, но даже это не смогло его унять, он зафиксировался на бедном Питере, нашем агенте в стане врага, и в итоге произошло то, что произошло. Но, как бы там ни было, даже это сыграло свою роль – его рассказ в суде подтвердил нашу историю. Пусть его жертва и не была полностью добровольной, но менее почётной она от этого не становится и не будет забыта. Уверен, Гарри сумеет очистить имя крёстного хотя бы после его смерти. - Вы обрекли его на Азкабан, и теперь… - Заткнись, сопляк! – Вновь подал голос Джеймс, до этого с хмурым видом подпирающий стену возле выхода. – Не тебе нас попрекать! Это ведь из-за тебя его не стало! Ты губишь всех, кто мне дорог, сперва мою жену, потом лучшего друга! - Тише, Джеймс, прошу тебя, дай нам ещё немного времени, - примирительно заговорил Дамблдор. Удивительно, но вспыхнувший как спичка Поттер так же моментально потух, перестав размахивать палочкой, с которой срывались искры. Фыркнув, он вернулся обратно за спину директора. - У тебя ещё остались вопросы, мой мальчик? - Профессор Люпин тоже ничего не знал? – Уточнил Клауд, которого вид любимого учителя, мёртвым лежащего рядом с бездыханной молодой женой, потряс до глубины души. Этот человек предложил ему стать крёстным своего новорожденного сына, и сейчас он очень хотел, чтобы взметнувшиеся сомнения в его искренности не подтвердились. - Ещё одна великая трагедия, - грустно вздохнул Дамблдор. – К сожалению, мы не могли доверять Ремусу в полной мере. Обративший его Сивый всегда был верен Тёмному Лорду, и неизвестно, сколь большое влияние альфа может иметь в пределах своей стаи. Да, Ремус держался от всего этого настолько далеко, насколько мог себе позволить, и никогда не ставил под сомнение свою дружбу, но в таком деле мы не имели права рисковать. Уверен, узнай он о том, что Джеймс выжил, был бы вне себя от радости, но, к сожалению, воссоединению Мародёров случиться не суждено. Клауд не мог с уверенностью утверждать, что знает своего бывшего преподавателя лучше директора, но почему-то сильно сомневался, что тот действительно был бы рад Джеймсу. Или он просто хотел в это верить. Но, в любом случае, делиться своими мыслями он не спешил. - И что теперь? Вам известно моё настоящее имя? Как мне теперь жить? Кем я буду? – Устав от откровений, он решил поскорее закончить этот театр одного бородатого актёра, который буквально упивался своей ролью. Как Клауд раньше не замечал всю наигранность образа мудрого старца? - Никем, мой мальчик, - Дамблдор поднял на него печальный взгляд, - и имя тебе уже не пригодится, я им даже не интересовался, когда забирал тебя из приюта. Сожалею, но мы не можем позволить тебе разгуливать на свободе со всеми этими знаниями. И Обливиэйтом тут ничего не решить, если заставить тебя забыть о Гарри Поттере, ты просто забудешь всю свою жизнь. Вряд ли тебя прельстит существование, как у Гилдероя Локхарта или родителей Невилла, милосерднее отправить тебя на покой. Не переживай, больно не будет, всё закончится очень быстро. - Если вы изначально собирались меня убить, зачем тогда всё это рассказали? Только для того, чтобы я умер осведомлённым? – Клауд практически не удивился занесённому над его головой мечу, это было для него почти привычно. - За это можешь благодарить свою подругу, мисс Грейнджер. Гермиона воистину самая талантливая юная ведьма из всех, кого я когда-либо знал. Тот Непреложный обет, который она мне принесла, был обоюдным. Взамен на то, что она ничего тебе не расскажет, с меня взяли слово, что, после всего, я лично просвещу тебя обо всём и честно отвечу на все вопросы. К счастью для всех нас, мисс Грейнджер пока что не столь искусна в составлении условий, и оставила мне много пространства для манёвра. - Я ведь тоже могу принести обет, клятву, или ещё что-нибудь… - начал накидывать варианты Клауд. Один раз он уже умер и ему не понравилось, повторять точно не хотелось. - Увы, мой мальчик, но я не стану рисковать, - покачал головой директор, - только не своей репутацией, которую мне ещё предстоит восстановить. Не желая медлить, он вскинул палочку, ту самую, Бузинную, но тут вперёд выступил Джеймс. - Дамблдор, ты мне обещал! Я хочу сам расправиться с ублюдком! За всё, что он мне сделал! - Только прошу, пусть это будет безболезненно, - кивнул тот, отступив в сторону. – Мальчик ни в чём не виноват, и даже более того – очень нам помог, он заслужил право хотя бы спокойно уйти. Поттер торжествующе ухмыльнулся. - Ничего не обещаю, - произнёс он, направив свою палочку на Клауда, и в этот момент откуда-то сзади донеслось протестующее мычание. – О, Нюниус! Наконец-то очнулся! Погоди, сперва этот сопляк, а потом и с тобой разберёмся! Обернувшись, Клауд с удивлением обнаружил ещё одно действующее лицо, которое, по всей видимости, присутствовало здесь с самого начала. Северус Снейп, связанный подобно ему самому, да ещё и со склеенным заклинанием ртом, обессиленно развалился на обшарпанном продавленном кресле. И всё же, выглядел он не в пример лучше, чем в последний раз, когда Клауд его видел. Во всяком случае, помирать своей смертью пока не собирался, а рваная рана на шее пусть и выглядела отвратительно, но зато хоть не кровоточила и даже малость затянулась. Тогда он истратил на мрачного зельевара всю свою экстренную аптечку, с которой не расставался с тех пор, как началась их лесная эпопея. Влил в него и универсальное противоядие, и кроветворное, а рану обильно залил заживляющим зельем и даже изобразил несколько целебных заклинаний, которые успел выучить во время скитаний. В процессе лечения Снейп всё пытался его отпихнуть и постоянно хрипел, подкрепляя свои попытки мысленными образами, чтобы он убегал, никому не верил и жил своей жизнью, не оглядываясь на прошлое. Тогда Клауд посчитал это бредом агонизирующего сознания, но теперь подозревал, что всё это было неспроста. Зельевар если и не знал всего, то точно догадывался, и, возможно, в свой последний миг хотел дать ему шанс начать всё с чистого листа. - Северус, мальчик мой, - обратил на него внимание и Дамблдор, - я очень в тебе разочарован. Почему же ты сдал назад в самый последний момент? Ты же знаешь, как было важно, чтобы мальчик встретился с Лордом. А если бы он к нему не явился? К счастью, всё прошло как надо, хоть и не благодаря тебе. Боюсь, я не смогу тебе и дальше верить, и раз уж теперь все считают, что ты мёртв, не будем никого разубеждать. Поторопись, Джеймс, чем скорее мы здесь закончим, тем лучше. Нам нельзя пропустить момент, когда можно наиболее легко и эффектно воскреснуть! Клауд отдался инстинктам и пропустил силу по всему своему телу. Не в его правилах сдаваться без боя. Ранее физическую мощь ему придавала энергия Мако, струящаяся под кожей, теперь же её заменила магия. Сковывающие его путы не выдержали напора и порвались, истаяв в воздухе. Не успел Джеймс и рта раскрыть, как Клауд поднырнул под его вытянутую руку с палочкой и пулей устремился к наиболее опасному противнику, Дамблдору. Тот, впрочем, точно ничего подобного не ожидал и сумел разве что неловко дёрнуться перед тем, как ему прямо в центр корпуса врезался кулак. Удар был столь силён, что директора откинуло назад на пару метров, он врезался спиной в стену. Послышался громкий треск и совсем не факт, что трещали сгнившие перекрытия. - Авада Ке… Договорить старший Поттер не смог, с выставленных в его сторону пистолетиком пальцев сорвалась яркая жёлтая молния, попав ему в голову. Тсундара, а это была именно она, в мгновении ока убила и без того официального мертвеца, частично расплавив очки и обуглив ему пол лица. Клауд с удивлением посмотрел на левую руку, с которой и запустил боевое заклинание. Привычный жест, отточенные сотнями схваток движения… вот только у него не было нужной Материи, чтобы такое провернуть. Но, тем не менее, он смог как-то заменить её собственной магией, как до этого усилил тело без энергии Мако. Сдавленный стон отвлёк его от неподходящих для боевой ситуации мыслей, Клауд тут же развернулся к пускай старому, но не утратившему былой мощи волшебнику. Тот, впрочем, особо грозным не выглядел. Он издавал всхлипы и бульканье, его борода уже окрасилась красным, а на губах вздувались кровавые пузыри. Дамблдор попытался поднять руку с зажатой в ней палочкой, но та обессиленно опала, ослабевшие пальцы разжались, палочка с характерным стуком упала на деревянный пол и откатилась, словно сама стремилась от него убежать. Директор посмотрел на стоящего перед ним мальчишку со странной причёской, попытался что-то сказать, но издал лишь сиплый стон. Мгновением позже он смолк навеки. Да уж, полновесный удар Солдата – это страшно. Таким можно прогнуть стальную балку, либо насквозь пробить бетонную стену. А много ли надо дряхлому старому телу, пусть и пропитанному волшебством? Клауд не жалел сил – проломил грудь, раздробил кости, и осколки рёбер проткнули лёгкие. Это определённо не была та быстрая и безболезненная смерть, которой намеревался «вознаградить» его Дамблдор, но никакой вины Клауд за собой не ощущал, лишь облегчение от того, что не пришлось добивать лежачего, не способного оказать сопротивление врага. Теперь, когда противники повержены, осталось одно последнее дело. Клауд подобрал Старшую палочку и окинул Снейпа своим фирменным острым взглядом, от которого тот невольно вздрогнул.