Долгая дорога к счастью

— Почему ты не выберешь себе девчонку с покладистым нравом или домохозяйку, Херб? — смеется Скарлетт который раз над влюбленным в нее изобретателем, зная, что бьет в самую сердцевину. Ей нравится смотреть на то, как его лицо вытягивается, как он в отчаянии подбирает нужный ответ и не находит его. Она знает, что он ее любит. Но ей он не нужен. — Ты и так знаешь, Скарелетт, — хмурится в итоге Херб, сгорбливая плечи и возвращаясь к своим инструментам. Только спроси его о чем-то — сразу же выполнит. Никогда не откажет. Никогда не завысит цену. И смотрит так преданно-ласково, что хочется разрезать его на куски. Скарлетт понятно, что он в ней нашел. Ей непонятно, что она может найти в нем. — Ладно, — прокашлявшись по неизвестной причине и возвращая голосу деловой тон, произносит Скарлетт, возвращая глазам опасный блеск. — Теперь к тому, зачем я здесь. Хреб слушает ее внимательно, стараясь не отвлекаться на ее изумрудные глаза и красное платье. Ему искренне интересно, какими эти глаза могут быть в выражении нежности, а также интересно, что под этим платьем. Глаза самого Херба чаще всего наполнены печалью, а особенно с тех самых пор, как Скарлетт вошла в его жизнь. Пытаться ухаживать за ней — это невоплотимая задача. Она никогда не обращала на него внимания. Она по-дружески бьет его по плечу и посмеивается над его чувствами. Это больно, но терпимо, потому что чувство восхищения у него никто отобрать не может. — И да, Херб… — вновь отвлекает его Скарлетт, понижая голос. — Действительно, найди себе нормальную девчонку. Херб сглатывает, грустно улыбается, а потом берет руку Скарлетт и оставляет на ней поцелуй. — Позволь мне решать, — как и всегда спокойно произносит он. Глаза Скарлетт на миг округляются, она резко вырывает руку с утробным рыком, а потом быстро уходит с шипением: — Дурак ты, Херб. Может, Херб и действительно дурак, но он знает, что быстрых дорог к счастью никто не строит.