— Вы уверены, что вам стоит нарушать постельный режим? Ваше состояние крайне... Спорное для того, чтобы петь, особенно связки. Вы же понимаете, что...
— Да, я всё понимаю. Просто прокапайте мне всё побыстрее, пожалуйста, — чуть раздражённо ответил Егор на попытку отговорить его от выступления.
Сейчас ему хотелось лишь одного — сдохнуть, но он находится в реальности, когда от него и его поступков зависит целая цепочка событий, и как бы ему не хотелось послать всё в задницу, он понимал — нельзя. С другой стороны, ему на мозги капала Маша, присылая кучу сообщений с одинаковым посылом о том, что была бы её воля, оставила бы его на больничном хоть на месяц, но разгребать последствия сорванного выступления не хотелось ни ей, ни самому Егору. Мир шоубизнеса таков, как бы люди, не относящиеся к нему, не романтизировали его и не думали, что от денег и популярности есть одни лишь плюсы. Честно говоря, Егор не считал и эти два пункта плюсами. Моментами он вообще жалеет о том, какой путь выбрал, смотрит на обычных людей со средним достатком, но с счастливыми семьями, которым не нужно выходить в люди только ночью, лишь бы спокойно пройтись хотя бы до магазина. И хочет стать, как они. А потом думает о том, что они наоборот хотели бы быть, как он. Парадокс жизни.
Он безжизненно тупит взглядом в иглу, которая успела стать его лучшим другом за его двенадцать лет на сцене. Благо, от этой иглы его здоровье не страдало. А бригада скорой помощи появляется на пороге его квартиры чаще, чем... Абсолютно любой человек. Иногда Егору хотелось рыдать оттого, насколько он на самом деле одинок. И в таких ситуациях, как нынешняя, это усугублялось. Хотелось бы, чтобы его укутали в одеяло, заботились, приносили горячий малиновый чай и трогали лоб, проверяя, не спала ли температура. А пока он всё делал
сам. Как и
всегда. И
везде.
— В общем, это всё. Желательно соблюдать постельный режим и вообще не нагружать организм хотя бы пару дней, но, я так понимаю, у вас не получится, — девушка пожала плечами, собирая всё необходимое обратно в аптечку.
— Спасибо, — Егор проводил врачей, дико желая упасть обратно на кровать и просто вырубиться, но ватные ноги уже лениво несли его в гардеробную, чтобы не опоздать. Медленно шагая и проклиная себя за каждый шаг, отдающийся болью в висках, он наконец доходит до заветной комнаты, хватая первые попавшиеся штаны, худи и пиджак. Для официальности. Пока он одевался, он чувствовал каждой клеточкой своего тела, как ему плохо. Но капельница должна его спасти. Хотя бы на пару часиков. Иначе ему конец. Мысли о том, что завтра ему целый день сниматься на "Голосе" в таком состоянии, вообще не успокаивали, и это еще не считая планы на ближайшую неделю, на которой он, очевидно, не сможет как следует отлежаться.
Спустя два часа Егор уже сидит в гримёрке, уныло попивая горячий чай, чтобы как следует подготовиться к живому выступлению и не потерять голос совсем. Под носом суетится команда, как и перед каждым концертом, а он просто сидит и наблюдает, мечтая о том, чтобы поскорее уехать домой и лечь в кровать. Было безумно неуютно, некомфортно и холодно.
— Пойдём в зал? Скоро будет твоя номинация, — осторожно спросила Маша, с сочувствием наблюдая за ним. Он откладывает чашку на стол и встает с места, следуя за девушкой, которая вела его, как мама по этим узким коридорам с гримёрками. К его счастью, пока его вели к нужному столу, все были заняты просмотром выступления какой-то артистки, до которой ему сейчас не было дела, поэтому он спокойно уселся на стул, судорожно поправляя капюшон. Маша приземлилась рядом, что-то быстро печатая в телефоне. Егор решается посмотреть на сцену, но в этот же момент неизвестная артистка заканчивает и уходит с нее, а выходят Владимир Маркони и… Валя Карнавал. Черт подери, серьезно? Он даже не знал. Хмыкает, обращая на себя внимание Маши.
— Ну а мы переходим к одной из главнейших номинаций, а именно «Певец года», — сказал ведущий, после чего на экране перечислили всех номинантов. На секунду его мозг отключается и он думает «Конечно же Джони», но когда Маркони произносит его имя, он действительно удивляется на секунду, понимая уже чуть позже, что это и была его номинация. Егор неторопливо поднимается на сцену, натянуто улыбаясь, и жмет руку ведущему, забирая статуэтку у какой-то неизвестной, но очень эффектной девушки в бежевом платье. На секунду он встречается взглядом с Валей, еле заметно кивая ей, и накидывает примерное количество шума в интернете на ближайшую неделю только из-за того, что они стоят в метре друг от друга.
Валя нервничала. Просто чертовски. И не заметить это мог только слепой человек. Она старалась не смотреть на Егора, пока он произносил свою речь, перебирала в руках бумажки, которые ей только что отдали, делая вид, что она внимательно их изучает. Она была вся на иголках ещё с того момента, когда ей сказали, что она должна будет объявить его. Но несмотря на вечные тупые шутки Маркони, он всё же согласился сделать это за неё. И точно такая же шутка от Егора о том, что у него был тяжёлый день, но не из-за того, что слева от него стоит Валя Карнавал, должна была разрядить обстановку, и, кажется, это так и сработало, но Карнаухова чуть не упала на месте, вообще услышав своё имя из его уст, удачно притворившись, что её сердце сейчас не пляшет, как сумасшедшее.
Он заканчивает говорить и подходит к её соведущему, пожимая ему руку. Валя не ждала от него ничего. Она просто ждала, пока он уйдёт и закончит эту пытку для её сердца. Но он делает шаг к ней и протягивает ей свою руку. От неожиданности ситуации она едва ли не роняет микрофон с этими хреновыми бумажками, лишь бы он не убрал руку, но он терпеливо ждал, пока она освободит свою. И она делает это. Сплетает их пальцы на одну короткую и невинную секунду, и даже не успевает этого почувствовать, как Егор уже отворачивается и уходит, отпуская её. Невольная улыбка тут же озарила её лицо и она вновь уставилась на свои бумажки, очень нелепо зажёвывая довольную лыбу, пока Маркони олицетворял эмоции всех людей, которые это видели.
Валя забегает в свою гримёрку, как только у неё появляются лишние пять минут, громко хлопая дверью и прижимаясь к ней. Её менеджер и по-совместительству лучшая подруга Аня приподнимает бровь, лёжа на диване, но брюнетка не обращает на неё внимания, хватая первую попавшуюся бутылку воды со стола и поглощая половину за несколько глотков. Она присаживается на стул напротив зеркала и пытается отдышаться, концентрируя своё взгляд на своём лице.
— Всё нормально. Всё отлично. Ты отпустила его. От-пус-ти-ла... — шёпотом внушала она самой себе, прокручивая в голове момент их первой встречи за эти годы. Годы, когда она пыталась забыть его. Разлюбить его. Начать новую жизнь с новыми людьми.
— Валь, что случилось? — подруга хмурится, наблюдая за встревоженной девушкой. Она сидела с закрытыми глазами, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание.
— Я скучаю, Ань. Я так безумно скучаю по нему.
— По Сашке, что ли? — она еле сдерживается от того, чтобы закатить глаза, и тут же сталкивается с её недовольным взглядом. Взгляд Вали случайно падает на запястье подруги, узнавая на нём браслет с мишкой, который ей подарил Егор, а она потом передарила его Ане, когда психовала из-за ревности, и тяжёло вздыхает, слушая от своего подсознания, какая она идиотка. — Мы же это уже сто раз обсуждали. Надо идти дальше...
— Да по какому Сашке! — крикнула Валя, вставая с места и отпивая ещё немного воды из бутылки. — По Егору я скучаю! Я ожидала того, что он вообще сделает вид, что меня здесь не существует, а он подошёл! Господи, я дура. Я такая дура. Я бросила его так давно, я почти вышла замуж, и сейчас трясусь от такой фигни! — она наворачивала круги по комнате, из последних сил зажмуривая глаза, лишь бы не заплакать. — Я столько времени пыталась убедить себя в том, что он мне не нужен. Что я достойна лучшего... Вон, с Сашей год провозилась почти! Но так и не смогла почувствовать с ним того, что было с Егором хотя бы на десять процентов. Я пыталась делать вид, что моя жизнь стала идеальной без него, но на деле это была лишь красивая обёртка без начинки. И разве я не дура теперь?! — она скрестила руки на груди, голос её срывался, а подруга завороженно слушала, даже не зная, что сказать. — И зачем мне всё это нужно было, если в глубине души я чувствовала себя пустой, разбитой и несчастной? Просто зачем?
Блогерша обессиленно упала на диван, зная, что её, кажется, уже ищут. Но сейчас ей было всё равно. Эта наивная короткая встреча просто вывернула всю её душу наизнанку, опустошая ещё сильнее, чем было до. А ужаснее всего было допускать хоть малейшую мысль о том, что Егору давно плевать. Он давно не думает о ней перед сном, он давно не винит ни себя, ни её в том, что произошло. Он не ищет человека, с которым сможет убежать от реальности и строить вокруг себя иллюзию о том, что у него всё прекрасно. Потому что у него правда всё прекрасно. И Вале хотелось лезть на стены от желания ощутить то же самое. Отпустить прошлое окончательно. Не играть на публику, постоянно натягивая на себя фальшивую улыбку и уже теряясь в собственной лжи. А наконец стать собой и перестать дрожать от одного упоминания "Егора Крида" перед ней.
— Он уже уехал? — сухо спросила она, запрокинув голову на спинку кожаного и неудобного дивана. — Только не ври, — тут же предупредила, почувствовав даже с закрытыми глазами, как Аня замялась.
— Заир заходил несколько минут назад. Сказал, что он у выхода стоит.
— Супер, — Валя тут же подскочила, томно вздыхая. Она кидает на себя попутный взгляд в зеркало, легко кивая.
"Я должна это сделать" — эхом отбивалось у неё в мыслях.
— Егор! — Валя окликнула его, как только увидела его, стоящего у выхода. Он был весь укутан в тёплые вещи, и явно кого-то ждал, а его лицо скрывал капюшон от худи. Он оборачивается, не догоняя поначалу, кто его позвал, и еле сдерживается от какой-то язвительной шутки, проскользнувшей у него в мыслях, когда замечает её. — Как ты? — спросила она, нервно закусив губу. Она стояла в паре шагов от него и непривычно приподнимала голову, потому что даже на каблуках чувствовала себя малышкой на его фоне. Егор же наоборот чуть опускал свою, находя это милым.
— Как я? — он растерялся, убирая руки в карманы.
Валя нервничала. Жутко нервничала. Стоя перед ним в этом ужасном платье, которое ей совсем не нравилось, после того как она почти три часа простояла на сцене, читая этот скучный сценарий и слушая эти до тошноты уже бесячие треки. После того, как вручала ему награду на глазах у кучи людей, знающих, что они бывшие, которые раньше избегали друг друга везде, лишь бы не увидеться.
— Ну ты, просто… Когда был на сцене… Ты сказал, что болеешь, — поясняет, чувствуя, как потеют ее ладошки. Господь всемогущий, она уже давно не школьница, а ощущения только такие.
— А, да, точно, — Егор отмахнулся, не отрывая глаз от неё. Сейчас у него была возможность рассмотреть её поближе. Красивая. Правда, чертовски красивая. Похудела. Изменилась. Выросла. Стала такой, как всегда хотела. Как минимум, внешне. И, кажется, дико переживает, заговорив с ним первой. — Честно говоря, ужасно… Но бывало и хуже, — он пожимает плечами, проверяя время на экране блокировки, и цокает. Брюнетка приняла это как незаинтересованность в ней и желание побыстрее уйти, и это её чуть задело. — А ты? У тебя как дела? — Валя вздрагивает, как только слышит от него этот вопрос. Её дыхание почти сбилось, а руки уже тряслись так, что если бы она в них что-то держала, то всё явно бы вывалилось. Ну и к черту.
— У меня? Всё хорошо. Да, просто класс. Вот, мой дебют в роли ведущей… Очень нервничаю, но стараюсь… — она натянуто улыбнулась, специально избегая его голубые глаза, в которые, как ей всегда казалось, был встроен рентген. В простонародье это называют «эмпатия», которой он явно отлично владел, но Валя всегда была уверена в том, что он и по одному взгляду может просканировать твою душу.
— Да, это очень здорово. Помню, ты мечтала попробовать себя в этом, — он улыбается уголком губ и у нее внутри все замирает. Боже, он помнит. Она упоминала об этом мельком, когда они болтали о какой-то ерунде три чертовых года назад. Но Егор помнит. — Я рад, что у тебя все получилось. Ты умница.
Их взгляды наконец столкнулись.
Его — твёрдый и пронзительный, но в то же время нежный, трепетный и искренний, и её — невинный, робкий, и чертовски изумлённый.
Боже, как она хочет обнять его. Обнять и опять почувствовать это родство, это чувство полной безопасности, когда он шепчет ей на ухо слова поддержки, чтобы успокоить. Вдохнуть его запах, который она запомнила навсегда. Вот бы снова
полюбить. И не просто кого-то, а
именно его.
Но она неподвижно стоит. Просто стоит и смотрит ему в глаза, вспоминая всё, что связывало и не связывало их эти три долгих года. Стоило ли это того? А может, стоило поступить по-другому? Что было бы с ними сейчас, если бы гордость не победила?
— Так, родной, ты готов ехать? Прости, пожалуйста, что задержалась, там у Юли Годуновой проблемки возникли, — протараторила Маша, резко оказавшаяся рядом, и тут же замолчала, увидев Валю. Егор чуть тряхнул головой, будто вылезая из мыслей, и кивнул менеджеру, показывая ей на выход. Блондинка лишь кивнула бывшей босса в знак приветствия, получая от нее такой же ответ, и послушно пошла к выходу, зазывая за собой Рому, чтобы он заранее завел машину. Егор почесывает затылок, почувствовав какую-то мимолётную неловкость, будто они прочитали мысли друг друга.
— Ладно, я… Мне пора. Надо бы отлежаться перед завтрашним днем. Впрочем, тебе вряд ли это интересно… — он смыкает губы и уже готовится идти в сторону двери, как она вдруг снова зовёт его.
— Егор, — она приостанавливает его за плечо, заставив нервничать уже его. — Береги себя.
Он улыбается ей самой тёплой улыбкой, о которой она только могла мечтать. Все дохлые бабочки, которых она давно перебила, пытаясь заглушить свои истинные чувства к этому мужчине, вдруг вновь активизировались, пробуждая в ней давно забытое чувство, а нежная улыбка так и не смогла скрыться где-то глубоко в душе, выступая на ее губах.
— Постараюсь. А ты береги себя. И не доверяй свое сердце всяким камням, — он подмигнул, хрипло усмехаясь и провоцируя кашель, после которого Валя звонко хихикнула и закатила глаза.
Если бы он только знал, что ее сердце никогда и не принадлежало этому «камню». Егор упёрся взглядом в её руку, которая все еще покоилась на его плече, и она тут же убирает ее, как ошпаренная, демонстративно прокашлявшись, а её щеки розовеют от смущения. Он улыбается, заметно забавляясь её непосредственностью.
И уходит.
Спокойно, не торопясь, встречая на выходе Машу, у которой явно появились вопросики, но задавать их она не спешила, выбрав сторону профессионализма и сохранения хоть какого-то настроения у босса. Он сядет в машину и уедет в считанные секунды, а она простоит у выхода еще несколько минут, улыбаясь и чувствуя, как что-то отлегло от сердца, заменяя все ее переживания и нервы, постоянные тревожные мысли, которые преследовали её до этой встречи — лёгкостью.
— Прощай, Егор.
