Мясная вишня

      Вечерний город прекрасен тем, что ты не видишь того безобразия, который творится в нём. О том же думали и двое студентов, возвращавшиеся после учёбы по домам. Александр и Елизавета обучались вместе на первом курсе в обычном колледже. Учились они на перспективную профессию электрика, желая дарить Людям свет в дома и квартиры, да и не только свет, да и не только в дома и квартиры. Впрочем, они были до такой степени абсолютно нормальными, что зачастую вообще забивали на всю учёбу, не ходили на пары и проводили время наедине. Каждому в колледже было известно — они влюблены. Чудесная пара, обречённая на долгую счастливую жизнь и хранящая чувство вечной любви. Что может быть лучше в этом мире? Вот и они понимали, что ничего. Любовь возрастала с каждым мгновением и готовилась вскоре покрыть всю планету собственным беспокойством.       Середина июня, экзамены в самом разгаре. Профуканная стипендия из-за плохой учёбы, неподготовленность к завтрашней сдаче. И всё же вера в переход на второй курс. В конце концов, они на тройки всю школу вывезли, а сейчас-то тем более вывезут. Им не привыкать, не в проблему слушать ворчавших преподавателей. Их любовь намного важнее, какое им дело до дурацких оценок. Познакомившись в сентябре прошлого года, с тех пор они так и любили друг друга. Не могли оторвать глаз, не были в силах разлепить нежные губы. Они обрели смысл жизни. Смысл, который нельзя терять, иначе всё кончено. — Лёш… тебе не тяжело нести мою сумку? — спросила Лиза, свободная от каких-либо тяжестей.       Ей нравилось называть Александра в шутку Алёшей, и тот уже привык к такой выходке. Он мог простить всё этим красивым серым глазам, приятной улыбке и её милому личику. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы потерять голову и сойти с ума. Тонкий маленький нос, шелковистые чёрные волосы, подстриженные до плеч. Никаких украшений, лишь иногда — макияж. Она всегда была до невероятного простой как внутри, так и снаружи. Простота была и в одежде: дешёвые кроссовки, чёрная юбка выше колен, белая рубашка без рукавов. И отсутствие в особенные дни бюстгальтера. Сегодня как раз был особенный день, вчерашние планы так и рвались неизбежно осуществиться. — Такое чувство, будто там кирпичи, — ответил на вопрос Александр, неся на спине рюкзак, а на правом плече сумку Лизы.       Саша был очень похож на свою девушку. Добрый, отзывчивый, верный, простой. Почти что всегда у него была одна и та же причёска — длинные растрёпанные волосы. Тёмно-синие глаза, очень подходившие ему. Из одежды чёрная футболка и такие же чёрные джинсы. Среднее телосложение и уверенный сильный характер позволяли ему защитить Лизу от всех напастей, которые только могли с ней случиться. Она бы назвала его идеальным, он бы назвал её так же. Отнюдь, идеальными они никогда не были. — Хе-хе, там и есть кирпичи, — сказала на полном серьёзе Елизавета. — Я их скоммуниздила прямо со стройки. Не ощущаешь пять тонн? — Зачем тебе столько? — удивился Александр. — Стоило всё-таки взять побольше, хотя бы тонн восемь. — Конечно, я думала об этом, но мне не хватило бы сил. Я собираюсь продать их все, по сто рублей каждый, и сделать нам совместный подарок. Тебе понравится! — Даже не представляю, что это может быть, — задумался Саша, перебирая в голове варианты. — Ты так и не ответил… — напомнила Лиза. — Тебе не тяжело?.. — Совсем нет, — улыбнулся парень, потрепав девушку по голове. — Ты знаешь, я сильный. — Ага… — она не стала поправлять взъерошенную причёску: залюбовалась его тонкими ненакаченными руками. — Очень сильный…       Влюблённые поцеловались в несчётный раз за день и продолжили путь. Лиза прижалась к любимому, обняв его за руку. Они уже подходили к перекрёстку, где обычно расходились, ведь жили в разных сторонах. Дошли, остановились. Лиза не отпускала, а только крепче примкнула к нему. Саша посмотрел на девушку и ощутил то же, что и она. Они не хотели покидать друг друга ни на мгновение. Девушка повернулась к нему с румянцем на щеках. Их лица были близки, и она тихо произнесла: — Пойдём ко мне? Мои родители сегодня дома…       Александр смутился. Это предложение было слишком откровенным и значило только одно. Он и сам часто думал о том, что рано или поздно это произойдёт, но казалось, что ещё далеко до такого. Он и она хотели вступить в интимную близость, но до сих пор не решались. И вот, Елизавета предложила первой. Помолчав несколько секунд, как бы обдумывая правильный выбор, Саша ответил: — Конечно… если ты этого хочешь… — Хочу, — быстро проговорила любимая. — Давай сделаем это. Мы ведь любим друг друга столько времени.       Лиза поцеловала любимого, и они направились к её дому. Через десять минут оказались на месте: в обычной трёхкомнатной квартире на десятом этаже. Родители девушки хорошо знали про её ухажёра и были привычны к тому, что он пришёл к ним домой. Студенты двадцать минут ужинали на кухне, где их ждал борщ, приготовленный в обед. После этого сразу пошли к дивану в гостиной и сели на него. В этой же комнате в одном углу сидел на кресле отец семейства, читал газету. У противоположной стены на гладильной доске гладила одежду его жена. Родители, которым было около пятидесяти лет, не обращали на них совершенно никакого внимания. — Саша, я так волнуюсь… — говорила Лиза, сидя на диване в позе с согнутыми ногами. — Будь со мной нежен. — Обязательно, — ответил Александр, сидя в точно такой же позе. — В нежности мне не занимать.       Саша взял в правую руку нож, который на время был скоммунизжен с кухни, и воткнул его в живот Елизаветы. Разрезая ткань рубашки и кожу с плотью, он провёл лезвием вниз достаточно, чтобы стало видно тонкую и прямую кишки девушки. Откинув нож, он взял тонкую и начал вытаскивать её наружу. За всё прошедшее время Лиза не показывала признаков боли, но лишь немного стонала от удовольствия. Когда вся кишка была вытащена, они встали на ноги, всё ещё оставаясь на мягком диване. — Ты так заботлив, Лёша, — счастливо улыбнулась Лиза, когда тот обернул кишку вокруг её шеи и затянул крепкий узел. — Не забудь доставить удовольствие и себе. — Ах, да, разумеется, — ответил Александр, чуть не забыв сделать то же самое, но уже со своей шеей.       Так они были связаны. Связаны крепкой кишкой, как и их любовь. Улыбаясь, они перекинули её на люстру, висевшую на потолке, и спрыгнули с дивана. Они висели в метре над полом, прижимаясь друг к другу. Родители по-прежнему не обращали внимания, а те слились в очередном сладострастном поцелуе. Обнимали друг друга, гладили там, где только можно. Всё это продолжалось долго, где-то пять минут. Наконец, оторвались от губ, применив усилие. — Ты такая красивая, — сказал Александр, не сводя с неё взгляда. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, дорогой, — улыбнулась Лиза, гладя Лёшу по волосам. — Ты милашка. Согласись, мы сейчас похожи на вишню. Мясная вишня, хах. — Забавно, — произнёс Саша. — Вот бы так всю жизнь. Всю жизнь оставаться вишней. — Было бы славно. Но ни одна вишня не вечна и вскоре испортится. Видишь? Люстра уже не выдерживает. — Лиза, почему всё заканчивается именно так? — Потому что. Ты итак всё знаешь. Не беспокойся. Иди вперёд, несмотря ни на что. Помни про меня, продолжай любить. Прощай, Саша. — Лиза… — из глаз Александра потекли слёзы. — Прощай, Лиза.       Люстра не выдержала двух тел, и они упали вместе с ней на пол. Лампы разбились, а звук падения раздался на всю квартиру. Родители всё ещё ничего не замечали вокруг. Отец продолжал читать газету, мать гладила одежду. Александр поднялся с любимой и посмотрел на неё. Она оказалась мёртвой. Подняв её на руки, он пошёл к окну. Их до сих пор связывала кишка. Открыв окно, Саша выпрыгнул. Даже в небе они оставались вишней. Разбились о тротуар. Лизе было всё равно, она и до этого умерла, а Саша как-то умудрился выжить. Пешеходы не обращали на них внимания, проходя мимо. Александр, сильно израненный и окровавленный при падении, сел и принялся раздевать любимую. Раздел и себя. Теперь они были полностью голые, что возбудило Сашу.       Налитый кровью член вошёл в узкую девственную вагину. Ближайшие сутки тело ещё будет тёплым. Елизавета безжизненными глазами уставилась в небо. Парень трогал её мягкую небольшую грудь и со всей страстью входил внутрь, чувствуя там себя горячо. Руки приятно утопали в груди, ласкали соски. Как только та люстра оторвалась от потолка, у Александра больше не было слёз, но он страдал. Все свои чувства он старался скрыть, хотя на это не было причин. Из прохожих всё равно никого не беспокоило, что его тревожит. Они даже не замечали прилюдного акта. Тем не менее, он скрывал. Скрывал, чтобы поскорее забыть ту, что любил. Это же невыносимо, невозможно. Но не выходило, да и не хотелось. Но ведь это всё в прошлом, значит, надо забыть. Она просила никогда не забывать. И он никогда не забудет, пусть даже есть желание, в котором кроется желание не страдать. Чёртов замкнутый круг.       Александр перевернул любимую и снова вошёл в неё. Его взору предстала красивая спина и ягодицы. Он всегда хотел увидеть её такой, потрогать везде. И он сделал это, провёл руками по всему телу. Остановился надолго у ягодиц. Не удержался, чтобы не сжимать их. Об этом мечтала и Елизавета, но она мертва. К сожалению, она больше не почувствует его ласки. Больше вообще ничего не почувствует.       Внезапно подступил оргазм. Семя Александра проникло в девушку, и он снова перевернул её. Не стоило ему это делать: оплодотворять мёртвую женщину. В разрезанной полости живота, где когда-то находились кишки, стремительно развивался зародыш в расширяющейся матке. Сперма ещё не успела вытечь из влагалища, а он развивался. Нельзя допустить, чтобы это продолжалось.       Рядом лежал топор, и Александр уверенно взял его. Эмбрион увеличивался. Саша поднял топор над головой, когда зародыш вот-вот должен был превратиться в плод, и опустил его. Он повторил это действие несколько раз и остановился только тогда, когда от утробы и эмбриона не осталось живого места. Кровь находилась повсюду, окрасила тротуар, Елизавету и Сашу. Парень отбросил топор на газон и поднялся на ноги. Прихватив сумку любимой, он пошёл к ближайшему городскому пруду. Не стал отвязываться от мёртвой Лизы, которую волок за собой. Пешеходы и тогда не обращали внимания.       Солнце уже совсем скоро должно было скрыться за горизонт. Александр добрался до водоёма, где тоже ходили Люди. Кто-то умудрялся купаться и рыбачить в грязной воде. Алёша расстегнул молнию сумки, вошёл по колено в пруд. Он перевернул сумку, и оттуда стали высыпаться пять тонн кирпичей. Они высыпались долго, но высыпались. Лиза лежала где-то на дне позади и не знала, что её труды оказались бесполезны. Её любимый мог бы продать все эти кирпичи, но не стал это делать. Все они были спущены в воду спустя десять минут, и пустая сумка последовала за ними. Саша возвращался на берег.       Иногда безэмоционально, иногда с чувством страдания, он шёл к выходу из города и думал о Лизе. Он не мог перестать думать о Лизе. Какое же усилие над собой нужно, чтобы перестать думать о Лизе? Лиза тащилась за ним, привязанная кишкой, и молчала. Тащилась, но молчала. Порою он останавливался, поворачивался к ней и несколько секунд смотрел на неё. Смотреть дольше был не в силах, иначе можно ещё больше сойти с ума. Не смотреть тоже нельзя. Значит, забыть. Однако забыть тоже нельзя.       Александр вышел к лесу, растущему около города. Уже было темно, наступила ночь. Он пошёл по лесу, вошёл в самый мрак. Не знал, куда шёл, но шёл. Приходилось спотыкаться о ветки, врезаться в деревья, натыкаться на крупные сосновые корни. Всё тело было исцарапано, покрыто кровью. Мало было той крови, что осталась на нём от Лизы. Его не волновали такие мелочи. В какой-то момент он почувствовал, как кишка порвалась, зацепившись за острую ветку. Лиза осталась лежать на земле, и Саша продолжил путь, освободившись от тяжести её тела. Нет, он не хотел так поступать, но знал, что надо. Любая вишня вскоре испортится, в том числе и мясная. Мясная вишня, как же забавно.       Ночь казалась долгой. Силы покидали Александра, хотевшего спать. Он отгонял сон, чтобы идти. Небо становилось светлее, потом появился и рассвет. Теперь идти было легче по сравнению с тем, как он шёл до этого.       Когда солнце поднялось достаточно высоко, Александр вышел на поле. Вот оно, то самое место. Место, куда он так упорно добирался, или по крайней мере думал, что добирался, или думал, что то самое место. Вряд ли это оно, а вообще, кто ему об этом скажет? Только он сам, а сам сказать не мог. Он упал на колени, пусть и хотел идти дальше. Силы совсем покинули его. Кишка, привязанная к шее, всё ещё лежала на его спине. Солнце озаряло огромное поле, вдали которого по всем сторонам виднелся лес. Зелёная трава по колено и свежие красивые цветы разных оттенков. Простор открыт, можно идти куда угодно. А зачем? Если идти, но без Лизы. Впрочем, почему бы и нет? Отключить мозг, бездумно идти. Бездумно, чтобы не думать чересчур много. Александра клонило в сон, и он лёг на живот, удобно расположившись на колющей тело траве. Он пойдёт дальше, пойдёт обязательно, но сейчас хотел только спать. Мясная вишня, как же забавно.