Дурман

Шэнь Цзю был изящен. Изящен и прекрасен настолько, что затмевал своих сестриц из весеннего дворца. Затмевал настолько, что клиенты, доселе не испытывавшие никакого влечения к мужчинам, отворачивались от прекрасных бабочек и направлялись к нему. Но вот Шэнь Цзю практически не смотрел на перебежчиков. Он бросал их в одиночестве, едва посмотрев, не дав прикоснуться к себе. Позволял касаться себя он только тем, у кого кошель был потолще и побольше. Шэнь Цзю любил веера, в особенности из денег. Шэнь Цзю за свою жизнь видел бесчисленное множество клиентов и столько же дряни от них. В сравнении с другими цветками Шэнь Цзю имел немного свободы — свободы не быть обруганным за жалкие крохи. Шэнь Цзю знал себе цену, он выбил её себе, став одним из лучших товаров. Но однажды в весенний дворец пришёл совсем ещё юный парнишка, — лет тринадцати на вид — и заказал Шэнь Цзю. Он не был особо упитанным или же тощим, а одет хоть и не богато, но довольно опрятно. Главным же его отличием от привычных посетителей дворца была красота. Красота, ослепляющая настолько, что затмила даже тот факт, что денег по меркам Шэнь Цзю не хватало для оплаты времени с ним. Хотя, может, не из-за красоты он его принял?.. Парнишка, казалось, не дышал, окружённый туманом благовоний. — Как зовут молодого господина? Тот вздрогнул от глубокого, насыщенного, но чуть хриплого голоса мужчины и густо покраснел. — Л-ло Бинхэ… — заикнулся юный красавец. Шэнь Цзю прикрыл глаза и, с хлопком закрыв веер, подцепил подбородок парнишки, приподнимая его голову. И зачем он спросил его имя? Шэнь Цзю сам не знал. Обычно его такие бесполезные вещи вроде имени не интересовали, но сейчас… Нет, сейчас тоже ничего не изменилось. Имя как имя, никакой полезной информации. Глаза Шэнь Цзю, остроту взгляда которых смягчал нежный зелёный цвет, смотрели в глубину ярко-карих, почти что алых, напоминающих демоническое пламя глаз. Ло Бинхэ нервно сглотнул, сминая полы одежды. Он и не заметил, как оказался в одних нижних одеждах и как успел успокоиться под тонкими прохладными пальцами, что в какой-то момент сняли с его шеи подвеску, подаренную покойной матушкой. — Это залог, — произнёс демон-искуситель, выдыхая эти слова в ушную раковину своей беспомощной жертве, — Я не собираюсь делать исключения даже таким маленьким зверькам, как ты. И так сейчас делаю поблажку. Шэнь Цзю улыбнулся, но улыбка вышла слишком мягкой для хищника. Юное тело в руках опытного проститута было словно глина. Уже скоро напряжённая спина начала мягко выгибаться, а едва слышный шёпот сменился стонами удовольствия. Член у Ло Бинхэ уже был довольно выдающихся размеров, но это не помешало Шэнь Цзю взять его в рот. Он ухмыльнулся, когда услышал первый, уже не девственный стон. И ещё один. И ещё. Все те звери, что обычно трахали Шэнь Цзю, сопели словно свиньи, впивались острыми когтями в бока и слюнявили кожу. Конечно, он знал, что его тело это товар, с которым покупатель может делать всё, что душе угодно, если это кардинально не испортит внешность. Но Ло Бинхэ лишь стонал, надрывая связки, и хватался мягко, хотя Шэнь Цзю заметил, как поначалу тот хотел впиться ногтями в его кожу. Он чувствовал, что сдерживаемой силы в этих небольших ладонях гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Но зачем сдерживать себя? Может, это акт почтительности с его стороны? Но, по правде говоря, Шэнь Цзю было всё равно на причину такого поведения, ему же лучше от этого. Лицо Ло Бинхэ, когда он кончил, продержавшись довольно хорошо для девственника, можно было назвать развратным. Если бы Шэнь Цзю сейчас попросил художника зарисовать развратное тело под ним, то мог бы получить за это неплохую сумму, но он этого не сделал и просто лёг рядом, потирая себя и парнишку… Как там его звали?.. Ло Бинхэ?.. Ло Бинхэ опять заставил его делать то, что Шэнь Цзю обычно не делает — обтирать клиента. Не клиент, а исключение из правил какое-то. Раздражало. Бинхэ проснулся в полном одиночестве посреди вонючего тумана и в таком же тумане ушёл. Он помнил всё обрывками, помнил наслаждение, собственные оглушающие стоны и самую сладострастную улыбку мужчины с нежно-зелёными глазами. Улыбку господина Девятого. У Бинхэ никогда и в мыслях не было идти в цветочный дом. Он, наоборот, сразу же алел, словно неопытная дева, и убегал, когда кто-то из соучеников рассказывал, как бывал там. Но когда Бинхэ увидел изящный силуэт в зелёных летящих одеждах, которые дурманяще пахли бамбуком, зелёным чаем и ещё чем-то, что било в нос, он будто заворожённый побрёл прочь с шумного рынка за ним. Он опомнился лишь на мгновение, чтобы спросить у одного из служащих, как звали того господина. А потом. А потом… «Подвеска?! Пропала!» — Пф, — фыркает Шэнь Цзю, кидая на стол нефритовую подвеску Гуаньинь, — Подделка. Ну уж этот мелкий. Шэнь Цзю подхватывает чашу с вином и отпивает. Даже это действие у него выглядит соблазнительно и изящно. — Мне выкинуть ее? — спросил служащий, который подавал закуски. Шэнь Цзю какое-то время молчал, а потом вырвал безделушку из рук служащего. Чёрт, он опять сделал то, что ему не свойственно. Через несколько лет Шэнь Цзю выкупил себя, взял имя Цинцю и ушёл в неизвестном направлении. Никто не знал, где он жил, потому что теперь уже Шэнь Цинцю постоянно менял своё место жительства. Наконец вырвавшись из этой тюрьмы без решёток, он путешествовал. Шэнь Цинцю носил строгие одежды, не в силах видеть шёлковые путы. Он дышал, дышал полной грудью и не мог надышаться. Но если вдыхал слишком сильно и глубоко, то… Тошнило. Как же его тошнило от запаха, что въелся в кожу. Запаха всевозможной вони, которую едва перекрывали удушающие благовония. Тошнило от запаха жирных масел и мазей, которые приходилось наносить на кожу после особо «любящих» клиентов. Его так тошнило от себя. Хотелось кожу содрать. Шэнь Цинцю остервенело тёр уже зудящую кожу мыльным корнем, стоя на берегу озера, спрятанного в гуще леса. Плохо. Может утопиться? Он опустил голову в воду, пуская пузыри. Прохладная вода освежала, успокаивала боль в висках. Шэнь Цинцю выдохнул под водой, и его тут же кто-то дёрнул назад. Он не успел опомниться, как его уже целовали чьи-то нахальные губы. Шэнь Цинцю вслепую ударил, но запястья тут же перехватили. Ногами отбиться тоже не вышло, потому что его тело придавили к земле. Шэнь Цинцю фыркнул и попытался убрать мокрые пряди с глаз. В этом ему помогла тёплая рука, и он наконец смог увидеть противника. Противника, что вновь ослепил своей красотой и… — А-Цзю, я пришёл вернуть залог… … самоуверенной, слишком довольной улыбкой. Раздражает. Чёртов Ло Бинхэ! Через несколько лет запах борделя покинул Шэнь Цинцю. Хотя нет, он остался с ним навсегда. Его просто задавил, перекрыл запах, который возбуждающим шлейфом шёл за этим зверёнышем. Как же раздражало, раздражало, что он так нравился Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ отплатил сполна, но теперь навеки в должниках. И их обоих это устраивало.