***
Утро началось не шибко замечательно, как только он проснулся на него навалилась гора мелких неудач: то стукнется мизинцем о тумбочку, то прольет на себя стакан воды, то по дороге на улице наступит в лужу и промочит себе ботинок, и к моменту, когда он дошел до университета, настроение было хуже некуда. Носок на правой ноге немного промок и теперь неприятно холодил кожу, а учитывая, что в здании было довольно холодно, то был высокий шанс заболеть. Потеплее кутаясь в пальто и поправляя на плече лямку рюкзака, парень пошел в аудиторию, мечтая о стаканчике кофе. Кажется, сейчас он был готов убить за него, однако Кавех слишком поздно вышел из дома, чтобы забежать в кофейню и не опоздать на пары, так что пришлось, клюя носом и постоянно зевая, плестись на занятие, едва не врезаясь в спешащих в аудитории студентов и ловко (насколько это возможно), маневрируя между ними, однако, все же, врезаясь в кого-то, по ощущениям похожего на скалу, и едва не падая. — Смотри, куда идешь! — Воскликнул парень, потирая ушибленное плечо, а после поднимая взгляд, округляя глаза, — Ты?! Что ты тут забыл?! — Вырвалось прежде, чем он успел подумать. — Я тут учусь. Мы знакомы? Кавех подавился воздухом. Это был тот самый бариста! Они не виделись всего часов десять, а он даже не удосужился его запомнить! Вот же самовлюбленный болван! — Ты! Ты всем гостям грубишь и не запоминаешь или это только мне такая честь выпала? — Сложил руки на груди, с вызовом глядя на парня, во взгляде которого было сложно прочесть что-то, кроме безразличия и скуки. Однако, если приглядеться, можно было заметить каплю искреннего непонимания от происходищего. — Я не припомню, чтобы я тебе грубил. Мне пора на пару и, если позволишь, я пойду. — Да пошел ты! — Кавех был сосредоточением злости и, обойдя парня, пихнув его плечом, прошел мимо, направляясь в кабинет. Сонливость как рукой сняло, все мысли заняло чистое раздражение и он вошел в аудиторию, едва не хлопнув дверью и, не обратив внимания на преподавательницу, прошел к своей парте, тут же со злостью скидывая на нее вещи. Пара его ни капли не интересовала, вместо этого он схватил в руки телефон и начал написывать другу, который до сих пор не прослушал его голосовые. Неудивительно, на самом деле. Сейчас он болел и у него явно были дела поважнее, чем разъяренный друг. Например: как не умереть от высокой температуры. Хотя, пожалуй, с этим ему поможет его парень, который ни на минуту от него не отходит, заботясь, как может. «Тигнари, этот мудак учится в нашем универе» «Тигнари, что мне делать?» «Где ты, когда ты так нужен?» Положив голову на стол, до ушей, наконец, начал доходить голос преподавательницы, которая рассказывала что-то о шрифтах. Пары, хоть и были сложными, но смогли заинтересовать Кавеха, но сейчас он явно был не в том состоянии, чтобы слушать, как она читает на этот раз довольно скучную лекцию. В голове был один единственный вопрос: а что, собственно, делать? Этот парень, мало того, что работает в его любимой кофейне, так еще и учится тут. Это просто катастрофа. Телефон прожужжал, оповещая о новом уведомлении. Тут же схватив его в руки, Кавех увидел плашку с сообщением от Тигнари. Внутренне ликуя, что ему не придется переживать этот кошмар в одиночку, парень открыл диалог. «Пиздец» — просто и лаконично написал парень. «И это все, что ты можешь сказать?!» «Как будто ты в первый раз раздражаешься из-за кого-то» «Это — другое!» «Ты каждый раз так говоришь. Зачем ты вообще туда ходишь в таком случае?» — Кавех почти чувствовал, как Тигнари закатил глаза. «Мне там кофе нравится» Через минуту послышалась вибрация телефона от звонка. Кавех, недовольно цыкнув из-за того, что ему придется вставать с насиженного места, тихо, стараясь не сорвать пару и никого не отвлекать, вышел из аудитории, уже за дверью вставляя в ухо наушник и принимая звонок. — Мне пришлось уйти с пары, что там такое срочное? — Как будто ты чем-то расстроен, — послышался смешок Тигнари, на что Кавех закатил глаза, — Я даже отсюда чувствую, что ты закатил глаза, — продолжил друг, тихо хихикая. — Ты слишком хорошо меня знаешь. А еще нагло злорадствуешь! — Могу себе позволить, это же не я в девять утра сижу на паре, — парень закашлялся, скорее всего прикрывая рот рукой, из-за чего звук был приглушенный. Послышалось шуршание и хриплое «эй! Верни!» — Не убивай мне парня, — сказал уже другой голос, — и своими завываниями по мужикам тоже. — И тебе привет, Сайно, поставь на громкую связь. — Хорошо, — прошла секунда, — готово. — Вы оба — мудаки, а ты, Тигнари, еще и крыса! — Старался как можно тише восклицать Кавех. — Все распиздел Сайно уже, да?! В наушнике послышался заливистый смех обоих парней. — Фактически — это ты распиздел, я просто включил голосовые погромче и как-то так получилось, что Сайно оказался рядом. Да и что нового-то случилось, как будто тебя в первый раз отшили. — Я тебя ненавижу, — прошипел Кавех, — мало того, что лежишь дома с парнем в обнимку и прогуливаешь пары, так еще и смеешься надо мной. — Тигнари, — будто специально начал Сайно, — я так тебя люблю! И звук поцелуя. Черт знает, куда, но архитектор надеялся, что не в член. — Я тоже очень тебя люблю, — поддержал игру парень, хихикая. И снова звук поцелуя. — Какие вы мерзкие, я сейчас сблюю, — Кавех сказал тихое «буэ», — почему я с вами все еще общаюсь? — Потому что иначе у тебя не было бы таких крутых друзей! — Промурлыкал Сайно и парень будто прямо кожей почувствовал его гаденькую ухмылочку. — Так что мне делать-то? Это моя любимая кофейня, а если он там работает, то я совсем не смогу чувствовать вкус кофе! А без него я не выживу! — Знал, что ты драма квин? — вздохнул Тигнари, — просто игнорируй его. Или ты не можешь? — игриво протянул он. — Если он симпатичный… Ладно, очень симпатичный… то это совершенно не значит, что я не могу его игнорировать! — И в чем тогда проблема? Не обращай на него внимания ни в Академии, ни в кофейне, заказывай кофе и даже не смотри на него. Кавех цыкнул, однако он понимал, что Тигнари был прав. Взглянув на время, парень понял, что пора возвращаться на пару, как вдруг из-за угла выплыл… тот бариста, и он явно направлялся к архитектору. Резко сбрасывая звонок, парень хотел то ли вжаться в стену и испариться, то ли демонстративно отвернуться, что он, собственно, и сделал. — Ты — тот парень, который вчера хотел познакомиться со мной? — прямо в лоб начал бариста, — Кавех, кажется? Кавех медленно повернулся к нему, бегло осматривая с ног до головы и снова подмечая, насколько же он был красив. — Да, я. — С твоей стороны неразумно так реагировать на простой отказ. — А с твоей — грубить мне при таком большом количестве людей вокруг. Незнакомец закатил глаза и сложил руки на груди, очень странно смотря на Кавеха будто что-то решая, из-за чего парню захотелось сжаться до микроскопических размеров, лишь бы его не рассматривали так… оценивающе? — Ладно. Я — Аль-Хайтам. — Ты мне что, только что одолжение сделал? — По новой начинал злиться Кавех. Ну какой же он! — Ты, вроде, хотел познакомиться. — Да пошел ты! — Повторяешься, — сказал в спину уже уходящего Кавеха Аль-Хайтам. Резко зайдя в аудиторию и снова едва удержав себя от того, чтобы хлопнуть дверью, архитектор прошел за свое место и, как только он опустился на стул, тут же достал телефон, быстро пробегаясь глазами по нескольким сообщениям с вопросами, почему он вдруг сбросил звонок. Я узнал, как его зовут. Аль-Хайтам»» — написал Кавех, видя, как друг тут же появляется в сети и читает сообщение. «Сайно смеется. Очень сильно смеется» «Мне кажется, он задохнется сейчас» — написал Тигнари. «Какого черта?!» Наверху появилось уведомление, что Тигнари записывает голосовое сообщение и через минуту Кавех уже сидел с одним наушником в ухе и слушал то, как Сайно истерически смеется. — Ну и влип же ты, друг, соболезную, — можно было разобрать между приступами хохота, — из восьми миллиардов человек ты выбрал именно его, какой же ты лох! «Да что происходит???» — Кавех был в недоуменнии. Спустя несколько минут, во время которых парень сидел, как на иголках, пришло сообщение от Тигнари: «Он немного успокоился и сказал, что знает его. И, что это худший выбор в твоей жизни» «Потрясающе» — от сообщения несло сарказмом за несколько десятков километров и парень отложил телефон в сторону, стараясь сконцентрироваться на паре и записать хоть что-то из лекции. Ему нужно было отвлечься и уже потом думать, что делать дальше. Сейчас его мозг явно перегружен. *** Сегодня у него снова было четыре пары, за которые он успел вымотаться, как собака. Нервы, плюс довольно сложные пары сильно ударили по Кавеху и он, едва не засыпая на ходу из-за недосыпа и сложного дня, плелся в ту самую кофейню. Сейчас его ничего не волновало, кроме глотка свежесваренного кофе и небольшого отдыха в уютном заведении на мягком диванчике под приятную тихую музыку. Потому что ему нужно было немного отдохнуть перед тем, как идти домой, ведь по ощущениям — он сейчас точно умрет. На двери прозвенел колокольчик и Кавех устало ввалился в помещение, поправляя на плече лямку рюкзака, который то и дело норовил свалиться, и прошел к кассе, не обращая ни на что внимания. — Флэт уайт, на обычном молоке, без сиропа, — сразу же продиктовал заказ парень, не в силах тратить силы на дежурный диалог. — Хорошо, — сказал подозрительно знакомый голос. Кавех оторвался от созерцания давно изученного вдоль и поперек меню и поднял взгляд. Глаза округлились. Аль-Хайтам реально работает тут каждый день?! Или это только архитектору так везет? Взгляды пересеклись на жалкую секунду, но Кавех первый отвел свой в сторону, чувствуя на себе еще пару мгновений изучающий взгляд бариста. — Оплата картой или наличными? — Картой. Быстро расплатившись и не в силах больше это выносить, парень прошел вглубь помещения, присаживаясь за свободный столик возле дальней стены и скидывая рядом свои вещи, устало и немного разраженно выдыхая. День испорчен. Но он надеялся, что кофе его немного скрасит, пусть даже и от такого мудака, как Аль-Хайтам. Все же, в прошлый раз он был потрясающим. Спустя несколько минут послышался довольно громкий голос, оповещающий, что заказ готов и Кавех, устало отдирая задницу от мягкого кресла, поплелся за ним. — Ты в него плюнул, да? — устало поинтересовался он, снова сталкиваясь взглядом с Хайтамом. — Это было бы нецелесообразно с моей стороны. Кавех закатил глаза, и, в последний раз бросив взгляд на парня, взял кофе и удалился к своему столику, тут же делая глоток. Вроде, обычный кофе, но такой чертовски вкусный. Он много раз пробовал тут флэт уайт. Однако такой потрясающий — впервые. И это невероятно бесило. Сейчас в кофейне было мало посетителей, в основном все возвращались домой с пар, изредка забегая за стаканчиком кофе и надолго не задерживаясь, либо были на работе, в кофейне сидело всего несколько человек: сам Кавех, какой-то студент, печатающий что-то на ноутбуке, и влюбленная парочка, устроившаяся рядом с окном. Парень окинул их странным взглядом. Хотел бы он тоже сидеть так с кем-нибудь, пить вкусный кофе, купаться во влюбленности и безмятежности. Он завидовал белой завистью Тигнари и Сайно. Они подходили друг другу, как никто другой и он был очень рад за них, но, все же, ему хотелось так же. Он и сам не заметил, как засмотрелся на Аль-Хайтама, на то, как он прибирается за стойкой, протирая ее от невидимой грязи, как двигаются его руки, засмотрелся на его красивый — безумно красивый — профиль, как он тихо переговаривается со второй рыжей девушкой-бариста, только что вышедшей из подсобки, как она тихо смеется, прикрывая рот рукой и Хайтам едва заметно улыбается и у Кавеха что-то рушится внутри. Такой Аль-Хайтам был очень приятным и милым. Возможно, если бы не их дурацкая ссора и вспыльчивость Кавеха, то он бы так же улыбался и ему… Из своеобразного транса парня отвлек звук пришедшего на телефон уведомления и, опустив на него глаза, он не заметил прямой взгляд парня за стойкой, направленный на него и удивленное лицо девушки, то и дело поглядывающей то на него, то на коллегу. Видимо, это был первый раз, когда он на кого-то посмотрел дольше пяти секунд, тем более не за кассой. А тут такой прямой и… заинтересованный? Взгляд. Та девушка явно была в немом шоке. Но Кавех этого не видел, отвечая на сообщения одногруппника и был заинтересован в переписке больше, чем в окружающей его обстановке. Архитектор просидел в кофейне еще полчаса, тупо пялясь в экран телефона и игнорируя все на свете, пока не почувствовал, что уже вполне способен доползти до дома, пусть идти и недолго, всего минут 20. Быстро закинув рюкзак на плечо, парень подошел к двери, открывая ее и уже выходя на улицу, пока не услышал короткое: — Увидимся завтра, Кавех. Застыв на пару секунд, парень покрепче сжал лямку рюкзака и, наконец, вышел, никак не отреагировав и сделав вид, что не услышал. Тигнари был прав: лучше всего будет его игнорировать, чтобы не трепать себе лишний раз нервы. Но… от этих трех слов стало приятно где-то внутри. «Что за бред…» — подумал Кавех по пути домой и сильнее сжимая челюсть, — «сдался он мне…» Но, вспоминая эту едва заметную улыбку, что-то внутри приятно чесалось, и это бесило еще больше. «Он мерзкий, заносчивый, непробиваемый, душный, грубый ублюдок!» — будто уговаривал себя архитектор всю дорогу домой и открывая дверь ключом, однако перед глазами все еще стоял его красивый профиль, на который хотелось посмотреть еще немного, хотя бы минутку, но Кавех даже себе в этом ни за что не признается. Зайдя в квартиру и успев только скинуть верхнюю одежду, парень завалился на диван, тут же засыпая. Этот день его изрядно помотал. И так проходили его дни. Он ходил утром в кофейню, в которой в это время не было Аль-Хайтама, и в груди что-то неприятно щипало из-за того, что он не смог его увидеть утром; потом в Академию; общался с Тигнари, который через пару дней выздоровел и вернулся к учебе; игнорировал (изо всех сил старался) того бариста, с которым постоянно сталкивался в коридорах; после пар снова заходил в кофейню, не осознавая, что уже не только ради вкусного кофе, не осознавая, что изредка, пока никто не видит, откровенно пялился, оставляя вкусный кофе остывать, и, совершенно не осознавая, что его сердцебиение слегка учащается, когда он его видит; не замечал таких же взглядов, направленных на него, или списывая их на случайное совпадение. Даже с отвратительным характером, тот был слишком уж хорош собой; возвращался домой, делал домашние задания, работал над проектом, и только поздней ночью ложился спать. А на утро все по новой. Но Кавех не был бы Кавехом, если бы его что-то устраивало, поэтому на десятый день взаимных переглядываний с Хайтамом и неизвестное количество неожиданных встреч в коридоре, он прямо, даже грубовато, спросил: — Ты следишь за мной, признавайся? Иначе я не могу объяснить, почему мы постоянно сталкиваемся в коридорах, — парень сделал недовольное лицо, но, на самом деле, он был немного рад почаще видеться с ним. — Это совпадение, мне нет нужды этого делать, учитывая, что ты ведешь себя, как маленький ребенок и игнорируешь меня. А еще не забывай, что я тоже здесь учусь и имею полное право ходить по коридорам так же, как и ты. Вполне логично, что мы иногда видимся. Кавех закатил глаза. — Стало очень душно, я пойду, — и обошел парня, намереваясь уйти, однако его поймали за руку и развернули к себе. — Кавех. Что случилось? Если ты все еще дуешься из-за того, что я давным-давно тебе случайно нагрубил, то ты — идиот, — Хайтам, возможно, хотел сказать совершенно не это, но его рот сработал быстрее мозга. — Это я идиот?! — вскипел юноша, стараясь контролировать громкость голоса, ведь сейчас шла пара и у него не было никакого желания шуметь и привлекать нежелательное внимание преподавателей из аудиторий, тыкая пальцем в грудь бариста, — а ты — грубый мудак, который опозорил меня перед кучей народу! Кавех немного преувеличил: людей тогда в кофейне было не очень много, а рядом с кассой всего три или четыре, но его это особо не волновало. — Всем было плевать, я уверен, а ты — истеричка, — спокойно ответил парень, складывая руки на груди и будто смотря свысока, хотя они были одного роста. Кавех почувствовал себя уязвимым и маленьким под таким взглядом, так и хотелось прописать по этому красивому лицу пару ударов, кулаки так и чесались, но архитектор себя сдерживал, не хватало еще подраться в университете, чтобы потом получить, в лучшем случае, выговор, а в худшем — исключение. — А ты — самовлюбленный эгоист, который даже не думает о чувствах других! — Когда ты молчишь, ты гораздо приятнее и симпатичнее, поэтому, будь добр, закрой уже рот. — Я не!.. — Кавех осекся, — э-э-э… ты только что назвал меня симпатичным? — Думаю, ты и сам знаешь, что ты симпатичный, что такого неожиданного ты услышал? На щеках проступил едва заметный румянец. Кавех и правда знал, что он красивый, даже очень, но из уст Аль-Хайтама это звучало по-особенному приятно. — Знаю, но… В любом случае, не смей затыкать меня! — Как же ты бесишь… — Вздохнул Хайтам, резко толкая Кавеха к стене, из-за чего он довольно сильно приложился головой о бетон, раздраженно прошипев сквозь зубы от боли, и впиваясь губами в его рот, кладя руку на затылок, зарываясь в золотистые локоны пальцами. Карминовые глаза расширились и парень от удивления открыл рот, что было фатальной ошибкой, потому что бариста тут же пропустил внутрь язык, нежно касаясь верхнего неба, вызывая легкую щекотку, проводя по кромке зубов и мимолетно облизывая чужой язык. На скулах расползлись красные пятна смущения, пока Хайтам старательно вылизывал его рот, легко прикусывая нижнюю губу, оттягивая, снова кусая, а потом, будто бы нежно, сминая его губы между своими. Не выдержав заметно появившееся напряжение в теле и приятно завязывающийся узел внизу живота, Кавех просунул руки между их плотно прижатыми друг к другу телами и оттолкнул его от себя по меньшей мере на метр, при этом тяжело дыша, будто весь воздух разом покинул легкие. — Ты что творишь?! — Шепотом взвизгнул он, трогая пальцами свои губы, но не вытирая их. Они будто горели, обжигали, вызывали неконтролируемый жар во всем теле. — Ты не понимаешь простые просьбы заткнуться, поэтому я решил действовать по-другому. Молчащий, ты и правда более приятный. — Да как ты смеешь! — Резко подойдя к парню, Кавех толкнул его к противоположной стене и тут же прижался к нему губами, в этот раз уже инициируя поцелуй, открывая рот и впуская внутрь чужой язык, сплетаясь с ним в быстром танце, сильно кусая чужие губы, едва не прокусывая их, будто мстя за все потраченные из-за этого человека нервы, язык проходится по деснам, кромке зубов, оглаживает верхнее небо и вылизывает внутреннюю сторону щек, не забывая при этом возвращаться к языку Аль-Хайтама и, боги, какой же он был горячий и приятный. В голове не было ни единой мысли, сейчас все внимание было сконцентрировано на таких потрясающих губах напротив, что от такой гиперфиксации кружилась голова, ноги предательски подкашивались, а руки подрагивали. Поцелуй был жадным, с таким рвением люди, бродящие по жаркой пустыне и изнывающие от жажды, пьют из оазиса, грубым, будто они сражались, а не целовались и нуждающимся, будто сейчас их разделят, будто сейчас один из них пропадет и нужно брать от момента все до самой последней капли. Благо, сейчас были пары и, видимо, сама судьба свела их в одном пустующем коридоре без студентов, так что никто не мог им помешать. Руки бродили по всему телу, хватались за шею, локти, грудь, оглаживали контуры талии, цеплялись за спину, зарывались пальцами в волосы, немного болезненно натягивая их, и Кавех подавился тихим приглушенным стоном, что неожиданно сорвался с его губ, из-за переполняющих его голову эмоций. Когда воздух в легких начал заканчиваться, а студенты упорно не хотели дышать через нос, они оторвались друг от друга с тихим причмокиванием, разрывая тонкую ниточку слюны, оседающую легкой неощутимой паутинкой на их подбородках. Парни, все еще тесно прижимаясь друг к другу, тяжело дышали, пытаясь запустить внутрь как можно больше потраченного кислорода. Кавех уткнулся в чужую шею носом, щекоча своим дыханием теплую кожу, чувствуя, как на его затылке появляется рука и медленно перебирает волосы, которые когда-то были уложены в красивую прическу, от которой сейчас ничего не осталось, даже названия. — Не смей ничего такого обо мне подумать, — тихо сказал архитектор, едва ощутимо потираясь кончиком носа о чужую шею. — И не собирался. — Может, познакомимся заново? Я — Кавех. Могу узнать твое имя? — Аль-Хайтам, — тихо ответил бариста, невесомо целуя парня в висок, — жаль, что я тогда не поднял на тебя взгляд. На эту фразу Кавех глупо заулыбался, тщательнее пряча эмоцию в чужой шее. Он еще обязательно покричит об этом моменте Тигнари, узнает, что Сайно упал со стула от удивления и узнает, что через несколько часов Хайтам сделает ему предложение начать встречаться на закате в его любимой кофейне, пока оранжевое солнце будет пробиваться через панорамные окна и ложиться своими лучами прямо на их столик, пока они будут смотреть друг на друга влюбленными глазами.***
«Ты где? Пары уже начались, а я до сих пор не вижу тебя в универе» — одним утром написал Тигнари, где-то в коридоре недовольно дергая ногой. «Дома. Отдыхаю» — Кавех улыбнулся в экран телефона. «…Ты решил прогулять пары, потому что опять сидишь с Хайтамом?» — Улыбка Кавеха стала еще шире, когда его талию нежно обхватила чужая рука и на плече почувствовалось теплое размеренное дыхание спящего под боком парня. У Аль-Хайтама был выходной и архитектор был только рад устроить его и себе, лишь бы побыть с ним подольше. «Да, а что? Тебе типа можно, а мне нельзя?» «Я болел! А ты иди нахуй» Кавех тихо засмеялся, чем вызвал недовольное мычание со стороны. Подняв телефон повыше, парень поцеловал спящего Хайтама в лоб и сделал фотографию, тут же отправляя ее другу и хитро улыбаясь. «Какие вы мерзкие, я сейчас сблюю»