//Эта борьба сносит остатки разумности. Противостояние сердца и осознанности. Это война желаний и обязанностей. Тяжело стоять спиной К реальности.// ©Шахназ Сайн "365 воинов внутри меня"
Стояла последняя июльская неделя перед большими каникулами. Кто-то из учеников воодушевлённо строил планы поездки с близкими на острова, кто-то рассчитывал найти подработку на лето, чтобы накопить на любимые развлечения и отложить по возможности для учёбы, но мало у кого тенью на лице прятались тоска и беспокойство. После сдачи экзаменов большинство воспользовались открытием купального сезона и отметили окончание первого семестра на ближайшем пляже. У Гретты тоже мелькала изредка идея посетить здешний пляж с друзьями, но вот уже который месяц странная воронка внутри неё не оставляла её в покое, поглощая каждое желание куда-то вырваться. Даже сейчас, обедая за небольшим деревянным столиком на свежем воздухе с родителями возле дома, она молча поглощала лапшу удон, макая её в бульоне мисо-супа, и слушала их обсуждения того, что они будут брать с собой и какие места надо бы навестить в первую очередь. Не было никакого смысла вмешиваться в их разговоры, потому что они и так уже давно всё запланировали, просто решили повторить пройденный материал. Не сказать, что она сама была не рада побывать вновь на родине, но последнее время всё сильнее свербило в груди чувство вины перед Гаарой. С момента их разговора после концерта утекло много воды и Гретта всячески избегала его упоминания, чтобы лишний раз не играть на его нервах, но своё обещание не отталкивать его всё-таки сдержала. Правда, иногда по ночам на неё накатывало желание написать ему, а иногда она думала, что им лучше держаться порознь и не мучиться. Разумеется, это не значило, что она охладела к нему или у неё проснулся интерес к кому-то другому, чего он иногда побаивался, судя по его тонким прозрачным намёкам. Гаара даже не представлял, как часто её взгляды сталкивались с его спиной и блуждали по сильным плечам, как по вечерам Гретта сидела за ноутбуком и ласково водила курсором по его очертаниям улыбающегося лица, борясь, смиряясь и снова борясь с накрывающей рассудок лавиной чувств, как тянулась к экрану, чтобы чмокнуть его изображение в губы и со вздохом сожаления и стыда поспешно откинуться назад к спинке стула, прикрыв своё краснеющее лицо руками. Этот парень столько лет считал себя монстром, но не мог даже вообразить, какой светлой была на самом деле его душа. Даже будучи в тисках спящего чудовища, от которого он никогда не сможет избавиться, эта светлая и самая прекрасная душа желала только простого человеческого мира во всём мире. И чтобы какая-то девчонка, не способная даже решить что-то со своим компульсивным перееданием, не говоря об избавлении его от о всех тягостей в его жизни, посмела разочаровать его? Что она могла? Она даже обещать толком ничего не могла, а он уцепился за одну лишь песчинку надежды. Какое право она имеет давать ему её, чтобы потом, возможно, и отнять? Ранить Гаару для неё казалось страшным грехом, ещё более чудовищным, чем тот, что сделал его отец, посадив в него чудовище. Конечно, с демоном Гретта поладить смогла. После первой встречи ей ещё приходилось пару раз сталкиваться с ним в доме Гаары, когда их с Темари отец опять заводил свою неустанную шарманку. Демон удивительно быстро привык к её запаху и утешающим рукам, помогали и антистресс-игрушки, после чего Гаара возвращался к своему человеческому облику и Гретта угощала его чаем и шоколадкой. Однако она понимала, что легче ему не становится, душа его всё ещё подвергалась невыносимым пыткам, когда демон просыпался. И отсюда у девушки появлялся ещё один страх: если их общение каким-то образом прервётся, не станет ли Гааре ещё хуже? Сможет ли он успокаиваться быстрее, как обычно с ней? Потому Гретта очень старалась не давать лишних обещаний, которые могла не выполнить в силу того, что её саму в тисках держали совсем другие демоны. Маятник в её душе изо дня в день раскачивался от «Нужно сказать ему, что нам лучше не общаться» до «Он так смотрит... Как бы мне хотелось дать ему еще больше». При каждом его встречном взгляде ей становилось до боли совестно, что она заставляла его проходить через это дурацкое ожидание неизвестно чего, и всё больше сердце загоралось от ненависти к себе. Но была и другая причина. Её Гретта ежедневно видела в собственном зеркале в полный рост, стоящем рядом со шкафом. Глядя на растущие последствия неконтролируемых набегов на холодильник, в глазах её и её родителей, особенно матери, с такой же скоростью росло и отвращение. «А достойна ли я вообще того, чтобы кому-то признаваться в любви? – думала девушка уже отнюдь не первый раз: однажды этот вопрос повторила за ней девочка лет тринадцати в зеркале поменьше, когда они ещё жили в Германии. – Если с ним будет такая свинюшка, как я, его ещё и засмеют. Насмешки ещё хуже, чем игнорирование, по себе знаю». Спорт Гретта всё так же не любила. Однажды на днях она попробовала устроить день тренировок, но в конце ощущала себя настолько отвратительно, что все инструменты снова отправились в самый потаённый угол её комнаты. - Остаётся только сесть на диету, - с обречённостью приговорённого к смертной казни вынесла вслух вердикт заложница своего ненасытного тела. Желудок в ответ издал лишь нечто жалобное и похожее на стон. Но мало было скользких комментариев родителей относительно её тела и ночного обжорства, обязательно со сравнением своей дочери с её кузинами, тонкими и лёгкими, как тростинки на ветру. Вдобавок подключились Ино и Таюя, постоянно прыскающие от смеха, когда их одноклассница выходила к доске и случайно задевала какую-нибудь парту, либо шла по коридору мимо них и могла приостановиться, если вдруг почувствовала себя неважно. «Что, лохушка, уже не помещаешься между партами? Как у тебя ещё стул не треснул?» «Ого, тебе уже жир на позвоночник давит, что идти не можешь? Будет уроком меньше жрать». Однажды Гретта хотела сесть в столовой за стол, чтобы перекусить, но девушки в этот момент подкрались сзади и отодвинули стул, наблюдая, как одноклассница теряет опору и приземляется на пол, а потом под их дружный хохот устремляется с рюкзаком прочь, не обращая внимание на подскочивших тут же друзей. Тем же вечером Гретта легла спать голодной, наказав жадный организм одной лишь кипячёной водой в стакане. Гаара был достоин кого-то другого, но не такой лентяйки, что не могла проконтролировать даже своё питание и вес. И этим летом она собиралась взяться за себя всерьёз, чтобы стать достойной хоть для кого-то, кто был для неё значимым. Вот и сегодня, в душный, как обычно и бывает в Японии, летний день, Гретта решила побаловать себя лапшой удон, содержащей в своем составе большое количество сложных углеводов. Гретта читала, что их употребление в пищу улучшает работу сердечно-сосудистой системы, заряжает организм энергией и бодростью, способствует избавлению от лишних килограммов, а также о том, что сложные углеводы служат для профилактики и лечения сахарного диабета, но очень медленно усваиваются организмом, отсюда и была их диетическая ценность. Погода была невероятно жаркой, и Гретта диву давалась, как японцы вообще выживают. Однажды она спросила об этом Хинату, на что та ответила, что в этом им помогают несколько вещей: многослойность одежды (но важен состав ткани: только натуральные волокна обеспечивают нормальную терморегуляцию организма), специальные перчатки от перегрева и лучей солнца, представлявшие собой нарукавники без «пальцев», длиной от кисти до предплечья (как правило, их изготавливали из легкой эластичной ткани с солнцезащитным эффектом), зонтики, охлаждающие пластыри и спреи, мокрые полотенца, мятные освежители воздуха, веера и карманные вентиляторы, а так же тёплый душ (ибо прохладная вода может лишь спровоцировать понижение температуры тела, и организм будет пытаться вернуться к прежнему состоянию, то есть нагреваться, в то время как теплая вода, наоборот, будет активизировать в теле естественные механизмы охлаждения). У Гретты уже был свой веер, привезённый с родины, но ей было этого мало, и она добыла себе в магазине маленький карманный вентилятор на батарейках. Ходить в душ всё так же было непросто, хотелось лежать под раскрытой форточкой и не двигаться до тех пор, пока не превратится в лужицу. Но даже воздух из форточки добивал её своей высокой температурой, а беспрерывно использовать вентилятор она не решалась, боясь, что он может в любой момент сломаться. Наверное, всё же стоило пойти с друзьями на пляж, в который раз возвращались эти мысли в голову девушки, но ей всё больше хотелось просто лежать в своей комнате и не растрачивать и без того маленький запас энергии. Спрашивали родители о Гааре лишь пару раз, и то это были дежурные фразы в духе: «Ну как, позанимались?», «Ну что, нагулялись?», на что дочь, соответственно, отвечала тем же: «Всё нормально». Всю последнюю неделю перед каникулами и полётом в Германию, когда на уроках, в основном, ученики уже не хотели ничего делать и расслабленно лежали на партах, Гретта не находила себе места и всё более превращалась в грозовое облако, почти ни с кем не разговаривала, а отвечала односложно. Только когда наступили последние дни, Гретта позвонила Гааре, сама не зная, что именно хочет сказать. - Привет. Можешь говорить? Теперь Гаара знал об опасениях Гретты, и о том, почему она боится слишком сильно сближаться с ним. Но он в жизни видел так мало радости, что готов был цепляться за любое мгновение, использовать его на полную катушку, он привык жить так, будто завтрашнего дня не будет, а все из-за своего монстра. Превращения действительно стали легче благодаря Гретте и ее душевному теплу, и все же у него будто земля уходила из-под ног, а внутри все скручивалось в бараний рог, стоило ему подумать о скором отъезде Гретты. Что же касается внешности Гретты, Гаара даже не думал, что что-то не так – она казалась ему совершенством доброты и красоты. Она была первой девушкой, которая заботилась о нем, которая увидела в нем не просто странного одноклассника, но приняла и поняла его таким, какой он есть. И первой девушкой, к которой у него стали просыпаться романтические чувства. До этого Гаара даже не мог помыслить о том, что его можно полюбить, и Гретта стала лучом надежды. Ему не нужно было никого, кроме нее. Гаара защищал Гретту от нападок Ино и Таюи, как мог, но понятия не имел, как сильно занижена ее самооценка относительно собственной внешности. Он думал лишь об одном – когда Гретта уедет, он вновь погрузится в страшную бездну одиночества. А вдруг она найдет там кого получше? Нормального, не монстра? Она ведь достойна самого лучшего. Конечно, они виделись, но стали общаться реже, и уже из-за этого внутри у Гаары словно стала разрастаться и болеть черная дыра. А что же будет, когда она уедет? А если не вернётся? Об этом страшно было подумать. Когда Гаара увидел на экране телефона имя Гретты, он тут же схватил телефон, а как только услышал в трубке ее голос, сердце в очередной раз перевернулось. - Привет! Конечно, могу! Как ты там? – слова рвались из него неудержимым потоком, но в голове стучала одна мысль: «Завтра жизнь кончится...» Подметив то, как скоро Гаара взял трубку, Гретта не удержалась от улыбки. В уставшей душе потеплело. - По правде сказать... Не хочу улетать. Это странно, ведь по родине я тоже немного соскучилась, но не хочу оставлять вас. Тебя. - Я тоже не хочу с тобой расставаться. Мне страшно об этом подумать. Можно я тебя провожу, пожалуйста? Хотя бы несколько минут с тобой... Даже если ты не вернёшься, даже если найдешь кого-то... Не демона... – его голос прервался. - Да, впрочем, я за тем и звоню. Я хочу, чтобы ты проводил меня. Я предупрежу родителей и шофёра, что ты приедешь. Но нам нужно в аэропорт к двенадцати. Ты успеешь? Не будешь занят? – спросила Гретта. - Разве я могу чем-то быть занят? Да я думать ни о чем не могу, кроме тебя! Ты моя душа! – горячо заверил Гаара. - А если отец тебя задержит? – её голос потеплел от его слов. - Не буду с ним разговаривать, все равно уйду. Он и так все у меня отнял. Тебя отнять не позволю, - голос Гаары стал твердым. - Тогда я буду ждать, - со вздохом облегчения сказала Гретта. – И не волнуйся, я никого искать не собираюсь. Не хочу. - А вдруг просто найдется какой-то интересный человек? Здоровый, обычный, без демона? – с замиранием сердца спросил Гаара. - Значит, опоздал, - привела Гретта аргумент, не терпящий возражений. Теперь у Гаары потеплело на душе. - Спасибо тебе... За то, что ты есть... За то, что ты была в моей жизни... - И тебе спасибо. Постараюсь вернуться к вам...к тебе - живой и невредимой. И буду ждать от тебя чай и торт, - улыбнулась Гретта. - Я тебе не вернусь живой! Кто будет есть мое шоколадное фондю? – шутливо возмутился Гаара. Гретта рассмеялась в трубку, но, когда в её глазах заблестели слёзы, поблагодарила жизнь за то, что он их сейчас не видит. - Хорошо, с тебя чай и шоколадное фондю. Ради них точно стоит выжить. - Вот и смотри у меня! Можно я тебе каждый день буду звонить по видеосвязи? – с беспокойством уточнил Гаара. - Да, мы можем по вечерам. Мы остановимся у родственников и нам дадут пару комнат. Днём связь не обещаю, потому что мои по городу кататься собрались, - объяснила Гретта. - Хорошо, я буду ждать каждого вечера в режиме Хатико! – горячо заверил Гаара. - Как ты сам? Шуукаку не просыпался? – немного помолчав, задала вопрос Гретта. - Пока нет, - Гаара решил не говорить, что без нее Шуукаку будет просыпаться, скорее всего, каждый день. – Но вообще считай, что я твой личный Хатико, только песчаный. - Не забывай про антистресс-игрушки и вспоминай хорошие моменты, - напомнила ему Гретта. – Если у меня будут силы, может, сходим после моего прилёта на пляж. - Я постараюсь. Буду очень ждать каждого мгновения с тобой! – заверил ее Гаара. Поговорив с Гаарой ещё немного, Гретта попыталась уснуть, но так и не смогла. От беспокойства кровать казалась неудобной, а в крови, как после тренировок, бушевал адреналиновый всплеск. Хотелось пробежаться по огромному футбольному полю, пока всё внутри не успокоится. Поэтому она попробовала несколько раз поприседать, а потом не выдержала и включила ютуб. «Завтра я буду очень об этом жалеть, - подумала девушка, просматривая рекомендованные видеоролики. – Но это уже проблема завтрашней меня». Гаара даже не пытался заснуть – он и так знал, что сегодня ему не поможет даже успокаивающий чай от Темари. И заняться ничем тоже не пытался – он только лежал и смотрел в одну точку, а в голове крутились беспокойные мысли, и все они, как одна, начинались с «а что, если?» «А что, если Гретта не вернётся? А что, если найдёт кого получше? А что, если забудет меня? А что, если я просто не доживу до ее возвращения в этом аду?» Так прошла его ночь. Гретта не заметила, как в окно её спальни прокрались утренние лучи просыпающегося солнца. Один видеоролик сменялся другим, заставив забыться во времени и не думать о плохом. Однако когда спина потребовала горизонтального положения, Гретта сдалась. Откинувшись на спинку стула, она потянула руки вверх, выгнулась дугой и нарушила тишину зевком. До пробуждения оставалось пара часов, поэтому она решила сходить в душ и полежать немного в постели, почитывая мангу. Хотелось написать Гааре, но Гретта сочла нужным дать ему поспать подольше. Она и так чувствовала себя невероятной эгоисткой, заставляя его ждать и надеяться на то, что может и не произойти никогда. Хотя и не могла не признать, что ей было лестно от того, что кому-то настолько не всё равно, что её не будет рядом. «Он никогда не говорил: «Делай, что хочешь», и всегда интересовался моими делами, - строки и изображения персонажей потеряли связь, не в силах бороться с мыслями Гретты. – Интересно, а если бы мы были в ссоре, сказал бы он на моё «Тогда не буду вообще разговаривать» фирменное моего отца «Да ради бога!»? Хотя не могу себе представить ту ситуацию, в которой я могла бы сказать эту фразу, и не могу себе представить равнодушного Гаару». Вскоре размышления окутали её сознание вуалью лёгкой дремоты и не отпускали, пока в дверь не постучалась мать. - Ты что, всю ночь не спала? – спросила она и подошла к шторам, чтобы раскрыть их. – Или будильник не включала? Гретта недовольно промычала. - Вставай, солнце уже высоко. Ты собрала вещи? - М-м-м... Ещё вчера. - Тогда позавтракай хотя бы, потом не до этого будет. И Гааре своему отпишись, если хочешь, чтобы он проводил тебя. - А который час? - Уже полдесятого. А нам в аэропорт к двенадцати, потому что потом через двадцать минут посадка. - Хорошо, встаю. - Только мы не сможем его забрать, нам ещё в магазин заезжать. - Хорошо. Мать покинула спальню дочери, а Гретта позвонила другу, чтобы узнать, готов ли он ехать. Гаара не сомкнул глаз ни на минуту, лишь под утро забывшись коротким сном. Правда, он был бы только рад, если бы этот сон, похожий на кошмар, прервали бы как можно быстрее, потому что все это время он видел, как бежал за ускользающей Греттой и звал ее, но безуспешно. К тому же каждая секунда с ней была все равно что глоток воды для умирающего от жажды в пустыне, и он был счастлив провести с ней все свое время. Если бы Гретта сказала ему, что не будет с ним больше разговаривать, его сердце разорвалось бы от отчаяния. Поэтому как только раздался долгожданный звонок от Гретты, вырвавший его из объятий страшного сна, Гаара был только рад. - Привет! Конечно, я готов! Уже еду! Твое слово – закон для меня! Ради тебя я примчусь на край света! - Тебе будет удобней к нашему дому приехать или сразу до аэропорта? Потому что мои ещё в магазин хотят заехать по дороге. Не знаю, есть ли у тебя возможность мотаться за нашей машиной... – забеспокоилась Гретта. - Я ради тебя хоть на край света поеду, я же сказал! Хоть немного драгоценных минут с тобой, чем раньше, тем лучше! Поэтому, конечно, приеду сразу к твоему дому! Если они не против, конечно... – быстро заговорил Гаара, глотая слова и перебивая сам себя. - Тебя смогут подвезти до аэропорта за нашей машиной? К сожалению, там у нас будет много сумок и пакетов, - предупредила Гретта. - Я уже договорился с Шикамару и Темари. Но мы хотя бы с тобой успеем поговорить? Для меня каждая секунда с тобой – на вес золота, - в голосе Гаары слышалась отчаянная мольба. - Да, есть, если поспешишь сейчас. А в аэропорту у нас будет ещё 20 минут, - кивнула Гретта. - Уже еду! – и Гаара и вправду отправился в путь. Когда в коридоре разлилась мелодичная трель звонка, Гретта спустилась, чтобы впустить друга в дом. - Ты завтракал? - Кофе выпил, - Гаара сразу же заключил Гретту в объятия, точно она являлась смыслом его существования. – Ладно, ладно, и рамен съел. Наруто мне все мозги вынес, чтоб я не начинал день без рамена. Обхватив Гаару с едва сдерживаемым отчаянием, Гретта сказала: - Выйди на террасу пока, сядь на скамейку, я сейчас приду. - Хорошо, я буду тебя очень ждать, - Гаара вышел на террасу и сел на скамейку. Гретта быстро забежала на кухню, достала из буфета что-то шуршащее, спрятала за спину и, выйдя к Гааре, игривым тоном спросила: - В какой руке? - В правой? – предположил Гаара, немного растерявшись от такого быстрого перехода от своих тяжёлых мыслей к шуточной игре. Загадочно улыбаясь, Гретта вытащила правую руку. В ней оказался мешочек с пряниками и шоколадными конфетами. Однако вторая её рука по-прежнему что-то скрывала. - Держи, - протянула девушка мешочек с вкусностями другу. - Ой, спасибо, как мило! – просиял Гаара – ведь пряники были их тайным знаком принятия. – А что ты там ещё прячешь? Всё так же с загадочной улыбкой Гретта сделала задумчивое лицо, спрятала вновь правую руку за спину и чем-то прошуршала. Повторила вопрос: - А теперь в какой руке? - В левой? – попробовал угадать Гаара. Гретта вытянула пустую левую руку, но тут же засмеялась: - Нет, не угадал! И, сдавшись, вручила Гааре коробку с надписью Greenfield, которая хранила в себе множество чайных пакетиков с разными вкусами. - Пока меня не будет, я прописываю тебе принимать всё это каждый день, особенно когда достаёт отец. Таким образом, часть меня будет с тобой рядом. Дарю! - О боги, какая же ты милая! Самая милая девушка в мире! – Гаара поднял ее на руки и закружил. Конечно, эти милости-приятности не смогут полностью закрыть черную дыру в его душе, но всё-таки внутри как-то потеплело. Гретта не забудет его и не бросит... Наверное. - Ты чего? – расхохоталась от неловкости Гретта. Такой реакции она от него не ожидала, но сердце забарабанило, как бешеное. - Ты самая лучшая на свете! – горячо сказал Гаара. Он поставил ее на землю и сам покраснел от смущения. - Ты тоже, - покраснела и Гретта, сев с ним на скамейку. – Поэтому я и купила заранее для тебя. - Я-то что такого сделал? – смутился Гаара. - Достаточно, чтобы быть самым лучшим. А это моя компенсация, пока меня не будет с вами, - улыбнулась Гретта. - Я буду тебя очень ждать. И каждый день звонить по видеосвязи, - клятвенно заверил Гаара. Вскоре к разговорившейся парочке вышла Хваён и сообщила, что пора ехать. Гретта с Гаарой разошлись по машинам. Водитель семьи Винтеров поехал первым. Гретта надела наушники и уткнулась затуманенным взглядом в проносящиеся пейзажи за окном. Казалось, её везут на фронт, откуда судьба её могла не отпустить. Раньше, если бы она не знала Гаару, это путешествие не вызвало бы каких-то тревожных ощущений, не заставило бы сердце скулить от того, что его разлучают с сердцем небезразличного человека. Что будет, если за время разлуки он остынет к ней? Смогут ли набор чая и мешочек со сладостями сохранить его тёплое отношение к ней? Околдованная своими размышлениями, Гретта не заметила, как машина один раз остановилась возле магазина и родители вышли из салона, после чего вернулись с небольшими пакетами и Фрид повёз их дальше. Тем временем в наушниках зазвучала песня My Only Hope группы Germ, встретившая вначале нежной грустью и болью в голосе исполнителя.//Я держал все внутри, Я всегда убегал и прятался. Было ли там, откуда я родом, то, что я сделал...//
С другой стороны, если Гаара и остынет, ей не придётся трястись от страха, что родители передумают отпускать её к нему, как только она что-то не так сделает. Но только ли в этом было дело? «Может, на самом деле я трусиха? Проще простого спрятаться за тысячами обстоятельствами, чем признаться, что я боюсь... близости. Любовь делает нас лишь уязвимыми, сначала усыпляет внимание подарками и кратким вниманием, обещает защиту, а после смотрит на тебя то ледяными глазами и ядом на самом их дне, то переворачивает наизнанку всё, что ты доверил человеку. Стоит только расслабиться... А что ещё делают люди в отношениях? Что я буду делать с ним? Что, если конфетно-букетный период пройдёт и даже Гаара начнёт спустя время смотреть на меня глазами, как у наших отцов? Почему дружить всегда было так легко, а эти бабочки в животе готовы сводить с ума?» Когда Гретту окликнули уже третий раз, она вздрогнула и сонными глазами огляделась. На неё смотрел отец. - Сколько раз повторять, чтобы не затыкала уши своими наушниками? – сквозь зубы процедил он, что напоминало скорее рычание. Супруга коснулась рукой его плеча. - Дорогой, давай не здесь? Когда родители стали выходить из салона, Гретта раздражённо показала язык отцовской спине и вынырнула на свежий воздух. Глубоко вздохнула и заозиралась по сторонам. В противоположной стороне сновали машины, где-то вдали выли сирены «скорой помощи», кричали наперебой дети, выясняли отношения супружеская пара, стуча дверями и крышкой багажника их автомобиля, а из здания аэропорта диктор вещал об очередном рейсе. Гретта взглядом поискала Гаару. Гаара ехал в машине с Темари и Шикамару. Они, как всегда, перебрасывались шутками, но он был погружен в свои мысли. Честно сказать, поначалу сближение тоже пугало Гаару – когда он не знал, как Гретта отреагирует на его вторую сущность. Но теперь он знал, и она стала его смыслом жизни, его икигаем. Как можно жить без неё? Он не остынет к ней ни за что на свете, он скорее волновался, сможет ли дожить до конца разлуки. Гаара вышел из машины и сразу же подошёл к Гретте. Не успела Гретта что-либо ему сказать, к ним подошла Хваён и напомнила, что пора идти к аэропорту. Гретта взяла свой чемодан на колёсах за ручку, на плечо надела рюкзак и вместе с Гаарой послушно последовала за родителями. Когда их багажи и билеты были проверены, семейство последовало к парковке у аэропорта, где уже кто-то ждал свой самолёт, а кто-то – своих близких. Хваён подошла к дочери и его другу, держа в руке какой-то пакет. - Вы перекусить не хотите? Гаара следовал за Греттой в раздумьях. Близкие отношения пугали и его, но ему ужас внушало другое – что, если Гретта решит, что стабильные отношения с монстром – это уж слишком? Слова Хваён вывели его из задумчивости. - Да, госпожа Хваён, если можно. - Я тоже не против, - отозвалась Гретта. Хваён достала из пакета четыре упакованных онигири и вручила им по две штуки. - Вы пока тут побудьте, а я отойду к отцу, - сказала она, обращаясь к дочери, и зашагала в сторону киоска. - Приятного аппетита, - слегка улыбнувшись, пожелала Гретта. – Темари и Шикамару в машине остались? Не подойдут? - Очень вкусно, обожаю онигири! И тебе приятного аппетита! – Гаара откусил от рисового шарика и замахал рукой Темари и Шикамару. – Сейчас, они разве усидят? Он оказался прав. Шикамару, обычно медленный, в этот раз очень даже шустро подошёл. - Онигири едите? Можно и мне? – попросил он, и Гаара протянул и ему. - Так бы ты на пары бегал, - засмеялась Темари. Гретта отдала свою вторую онигири Темари. - Я рада, что и вы сейчас со мной, - сказала она, однако в её голосе больше звучала печаль призванного на фронт солдата, чем девушки, собирающейся на каникулы в родную Германию. - Береги мое сердце. Я оставил его у тебя, - в голосе Гаары тоже звучала мировая скорбь. - Твоё сердце слишком красивое и светлое, чтобы его рушить, - тихо и серьезно ответила Гретта. - Тогда возвращайся как можно скорее, - почти взмолился Гаара. - Родители забронировали отлет в конце августа, - отозвалась Гретта. - Я буду тебя очень ждать, - Гаара обнял ее, зарывшись лицом в ее волосы. И как стон, как мольба, как призыв о помощи, тихо прозвучало: - Ты правда вернёшься? Гретта вдохнула древесно-кедровый запах его одеколона, нежно погладила руками по его спине, с трудом сдерживая слёзы. - Обязательно, - в тон ему ответила Гретта. – Хочется верить, что отцу ничего не взбредёт в голову на этот раз. - Я буду считать дни до твоего возвращения, мой икигай, - прошептал Гаара. - Обещаю сделать как можно больше фотографий природы нашего Мюнхена, - заверила Гретта. Стоя в обнимку с другом дольше положеного, Гретта впервые пренебрегала своими привычками, но не могла отпустить его. Возникло желание, чтобы он тоже позволил себе нечто большее, но в то же время Гретта боялась, что растеряется и неаккуратными действиями только оттолкнёт его. Хотя его внешность понравилась ей ещё с первой встречи, но ранее ей и в голову не приходило фантазировать, как его руки постепенно спускаются с её плеч на талию и прижимают к себе плотнее. Его красота словно открылась в каком-то ином ключе и взбудоражила её ум, заставив щёки и уши порозоветь. И было что-то такое в его тихом голосе, что хотелось перематывать его раз за разом, как на аудиоплёнке. Гаара позволил себе лишь чуть-чуть прижать Гретту к себе ближе и вскользь коснуться губами ее волос. Он был симпатичным, хоть и был болен, выдавала лишь бледная кожа да круги под глазами, и все же не мог допустить мысль, что такой, как он, может понравиться. Гретта же была для него совершенством красоты – и плевать, что она не похожа на блондинку-модель Ино, или на размалеванную Таюю – так даже лучше, они бездушные куклы, а Гретта живая. Гааре хотелось осторожно и нежно коснуться ее губ, но он решил, что не имеет права – она ведь не хотела сближаться, пока все не будет ясно. Он лишь тихо сказал: - Фото не заменят живую тебя. Гретта млела от щекочущего её кожу дыхания парня, напрочь позабыв, что на них смотрят друзья и могут в любой момент подойти родители. В голову будто что-то ударило. Если такая скромная близость опьяняла, то что же с ней будет, если она вступит с ним в отношения и между ними произойдёт...более серьёзный контакт? - Прости, я не могу остаться, - так же тихо ответила Гретта ему на ухо. Её рука невольно подползла ближе к его шее и ласково прошлась по ней подушечками пальцев. - Я знаю, - тихо и печально ответил Гаара. – Это слишком для такого, как я. - Причем тут ты? – удивилась Гретта. – Нас ещё весной пригласили. И я не могла отказать. Меня и не спрашивали, перед фактом поставили. - Я знаю. Но на мою долю не может выпасть много счастья, - вздохнул Гаара. – А встреча с тобой была счастьем. - Да ладно тебе, Нюниус, - усмехнулась Темари. – Не успеешь оглянуться, как Гретта будет снова с нами. Гретта вздрогнула, почувствовав, как её ошпарило от стыда. Она напрочь забыла, что они здесь не одни! Отстранившись, она скрестила руки на груди и более будничным голосом подтвердила слова друзей. «Хорошо, что хоть родители не видели нас», - пыталась Гретта успокоить заметавшееся сердце. - Потом расскажете, как вы тут без меня время проводили? - Обязательно! Вагон историй тебе расскажем, особенно страшных! – рассмеялась Темари. - Я до сих пор помню, как ты позвонила и сказала, что тебе грозит ампутация руки, - усмехнулся Шикамару. - Да? Вот это я приколистка. Это было до или после рассказа о беременности, к которому прилагались снимки близнецов? – невинно улыбнулась Темари. - Кажется, после, но до рассказа о том, что ты заразилась СПИДом, - Шикамару только головой покачал. - А когда ты позвонила и сказала, что едешь в тюрьму, у меня чуть инфаркт не случился, - вспомнил Гаара, - пока я не вспомнил, что там работает твоя подруга. - А когда ты кидала фото трупов в общий чат, даже у парней были обмороки, - вспомнил Шикамару. - Ещё бы, ведь вы слабый пол, - фыркнула Темари. Гретта ошарашенно уставилась на этих троих. - Ч-что, простите? Какая беременность? Чьи близнецы? Почему ампутация? И... и в смысле ты заразилась СПИДом? Что у вас, святые небеса, здесь происходит? - Темари и ее розыгрыши, - рассмеялся даже Гаара. – У нас два Хэллоуина в год – Хэллоуин и Первое апреля. - Ну и вообще когда Темари захочется, - развел руками Шикамару. - Так ты не была ни больна, ни беременна? – с облегчением перевела дух Гретта. - Ни арестована, ни ампутирована, - рассмеялась Темари. – Люблю иногда пугать близких людей. - Гаара, подозреваю, с такой сестрицей тебе явно не до скуки будет, - сказала Гретта, глядя на Темари, как на воскресшего фараона. - А ты не убедилась в этом ещё в ночь страшилок? – улыбнулись Темари и Гаара в один голос. - Ну, знаешь ли, то были всего лишь мифы. Другое дело, когда ты устраиваешь розыгрыши в реальной жизни, - Гретта только головой покачала. - А однажды отец с работы пришел, а дома все залито кровью и я лежу без сознания. Ух, он и орал – потому что привел с собой важного гостя, а я к тому же залила всю квартиру целой бутылкой томатного сока! – вспомнила Темари со смехом. - Он тебя потом не наказал? – с беспокойством спросила Гретта. - Орал страшно, но он меня не бьёт. Гаару тоже не бьёт. Мы нужны ему целые. Как же, не престижно будет, если дети политика придут на учебу в синяках, - фыркнула Темари. – А в уголовницах и гулящих я у него с первого класса хожу – просто так, для профилактики. Привыкла, что он орет. - Кажется, одной бутылкой там не обошлось, если ты говоришь про всю квартиру, - вздохнула Гретта. – Он не запрещает вам потом что-то делать в наказание? - Запрещает, может под домашний арест посадить, но я привыкла сбегать, а Гаара и так дома как сыч, к тому же он тихий, это я хулиганка, - усмехнулась Темари. - Необычно немного. Я привыкла видеть чаще всего домашними и тихими девушек, а хулиганами – парней. Столько сериалов про типичных плохишей и хороших девочек, - Гретта закатила глаза. - Ну вот, а мы с Шикамару сломали шаблон. Я с детства привыкла защищать Гаару, поэтому, наверное, и стала такой. А Шикамару был единственным на курсе, кто не упал в обморок от моих шуток, чем покорил мое сердце, - усмехнулась Темари. - Моя валькирия, - Шикамару обнял ее. - Мне нравится такой любовный троп в сюжетах, - улыбнулась Гретта. – Но сама я не хулиганка. Правда, плохишей всех этих не люблю. - Тебе повезло, Гаара хороший парень, - хитро улыбнулась Темари. Гретта смущённо отвела глаза в сторону. - Мне смог подать хороший пример Фрид, наш шофёр. Я с ним не то чтобы близко общалась, но с ним всегда было спокойней, чем с отцом, да и с женщинами он всегда обходителен и внимателен. - Гаара тоже весь из себя романтик, Шекспира тебе будет читать по видеосвязи, - улыбнулась Темари, а Гаара покраснел. - Я совсем не против послушать, - всё так же глядя в сторону, ответила Гретта. Но в следующую минуту её позвали родители и сердце заныло от боли. - Пойдёмте, - прошептала Гретта, взяв чемодан и рюкзак, и направилась к машущей им матери. - Пойдем, - кивнула Темари, а Гаара тихо вздохнул. - Я помогу, - он взял вещи Гретты. Родители взяли багаж дочери, поднялись с ним в самолёт и сказали, чтобы она поднималась тоже, потому что сейчас они будут садиться. Гретта отчаянно взглянула в серые глаза Гаары, отливающие бирюзовыми оттенками, и порывисто прижалась к нему на прощание. Гаара обнял ее изо всех сил, отчаянно борясь с поступающими рыданиями. - Жди меня, и я вернусь, - проговорила Гретта, уткнувшись ему в плечо. – Только очень жди. - Как я выжил, будем знать только мы с тобой, просто ты умела ждать, как никто другой, - ответил Гаара. Гретта благодарно взглянула на него и стала подниматься к дверям. Потом обернулась в его сторону, помахала рукой и скрылась за спиной борт-проводницы. Раздался голос, оповещающий о скором взлёте самолёта. Гаара смертельно побледнел, его затрясло. Темари и Шикамару погрузили его в машину. Надо было срочно ехать домой. Дома Шуукаку рычал, кричал и царапал стены, буквально воя от отчаяния, в специально запертой для этого комнате. Темари сидела под дверью и пела колыбельные для брата, те песни, под которые он засыпал в детстве. По ее лицу текли слезы, потому что сейчас ее никто не видел. Дева-валькирия, неустрашимая воительница, была такой лишь потому, что ей не хватило внимания и поддержки.