***
В теории план Ризли был довольно прост. Шаг первый: поселить Нёвиллета в своей комнате, пока сам Ризли будет на работе. Работа занимала у него практически весь день и даже больше, так что видеться они будут довольно редко, ограничиваясь пожеланиями доброго утра и спокойной ночи. Не так уж и плохо, учитывая, что говорить им было практически не о чем, помимо работы. Ризли все это время будет ночевать на диване, не так уж и страшно, бывало и хуже... гораздо хуже. Шаг второй: кормить юдекса, чтобы тот не умер от голода. Ризли точно не собирался готовить, но тот ведь уже сказал, что согласен на еду из столовой, так что тут проблем быть не должно. Шаг третий: время от времени проверять состояние Нёвиллета, чтобы быть уверенным, что тот не умирает. [Дополнение к третьему шагу: попросить Сиджвин о помощи в случае, если все пойдет по одному месту, и неважно, как сильно этот судья настаивал на том, чтобы "никто об этом не знал", и неважно, что скрывалось под этим]. Ризли разрешил бы эту ситуацию иначе, если Нёвиллет не был бы так настойчив в том, что касалось секретности. Единственную меру предосторожности, на которую он согласился, это послать письмо леди Фурине, в котором сообщалось о его местонахождении и что он в полном порядке, просто, оказывается, наступило "то самое время". Отлично. Просто отлично. Ничто из этого не казалось Ризли правильным или отдаленно законным. Напомните еще раз, зачем он в это ввязался? Он смотрел на фигуру, ерзающую на его простынях и стонущую от боли и дискомфорта, и вид этот вселял тревогу в сердце герцога. Нёвиллет выглядел жалко, и это было впервые, когда Ризли видел обычно чопорного и правильного юдекса таким. Судья взял лишь несколько запасных вещей, которые держал в случае необходимости в театре, и ушел вместе с ним, не прибавив и толику к имевшейся у Ризли информации (которой у него и не было) о его так называемом "состоянии". После того как они прибыли в крепость, то пошли наиболее длинным и реже всех используемым путем, ведущим к спальным помещениям, и тихо проникли в комнату Ризли. Момент, когда управляющий показал ему постель и сказал, что та полностью в его распоряжении, Нёвиллет переоделся в запасную одежду и нырнул под одеяло, словно сдувшийся шарик, и с тех пор не проронил и слова. Ризли вышел из спальни и огляделся вокруг, чтобы удостовериться, что кругом не царил сплошной беспорядок, - пару тарелок возле раковины на кухне, гостиная вроде бы была в порядке и прибрана... ан-нет, на диване валялась грязная рубашка. Управляющий вздохнул, кидая рубашку в корзину для белья в ванной, - могло быть и хуже, не супер чисто, но в воздухе можно было уловить слабый запах дезинфицирующих средств. Он вернулся в спальню и остановился на пороге, наблюдая за дрожащей фигурой Нёвиллета. - Хэй, - позвал он. Без ответа. Почесывая шею, Ризли думал, как поступить лучше. Просто повернуться и уйти, ничего не сказав? Так поступать было опасно, учитывая, что судья чувствовал себя не особо хорошо после того, как упал в обморок. А что если, думал Ризли, он исчезнет или что-нибудь еще? Вместо того, чтобы просто уйти, он подошел к нему и сел на край кровати. Нёвиллет немедленно напрягся. Зарывшись до этого лицом в подушку, он немного повернул голову в сторону Ризли, направляя на него взгляд своего кристального глаза, опасно сверкающего за спутанными серебряными волосами, с суженным зрачком, словно острое лезвие. Руки юдекса крепче схватились за простыни. - Ты... в порядке? - управляющий рискнул спросить снова, держа руки на коленях и нервно постукивая пальцами. Он чувствовал, что что-то явно было не так, но не мог понять, что именно. Нёвиллет выглядел таким уязвимым, но при этом у него был вид... хищника. Противоречие, которое никак не укладывалось в голове. Судья в ответ на его вопрос лишь кивнул, не сказав ни слова. С ним ведь все хорошо, правда...? Чтобы хоть как-то подбодрить его, Ризли положил руку на плечо Нёвиллета, и в этот момент его тело пробила непонятная вспышка, она прошла через тело судьи крупной дрожью, заставляя его громко ахнуть. Юдекс торопливо спрятал свое лицо, практически вонзаясь пальцами в матрас. Управляющий немедленно убрал руку и встал с кровати, холодная капля пота скатилась по задней стороне его шеи. - Я прошу... прощения? - выдохнул он, не уверенный в собственных словах. Нёвиллет покачал головой, бормоча что-то о том, что он в порядке и не нужно беспокоиться, его голос тонул в простынях. - Хорошо. Я... мне нужно на работу, поэтому я вернусь поздно вечером, - предупредил Ризли, в ответ получая лишь кивок. Он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Сделав шаг, он бросил на дверь спальни еще один взгляд, прежде чем опустить голову и посмотреть на свою ладонь. Он подвигал пальцами, еще раз и еще раз, но ничего не заметил. Но мгновение спустя... Он ощутил покалывание в кончиках пальцев.***
Входная дверь захлопнулась, и Нёвиллет застонал в подушку. Все. Абсолютно все пахло этим мужчиной, заставляя его корчиться от боли, безысходности... и желания: его тело горело с головы до ног, его все раздражало, его внутренности словно ходили ходуном, и его живот напрягался в попытке удержать ревущее внутри него безумное желание. Он не думал, что все будет настолько плохо. Не думал, что чье-то прикосновение - даже через одежду - могло спровоцировать и так едва контролируемое им сексуальное влечение. Он знал, что возбужден, ему даже не было нужды проверять: его тело выработало достаточно смазки, готовое к тому, что сулила течка. Его феромоны могли привлечь каждого дракона поблизости, если бы таковые были. Прикосновение одежды к телу вызывало лишь раздражение, запыхавшись, он снял с себя все до последней вещи и стиснул зубы от вида своего раскрасневшегося потного тела и возбужденного, пульсирующего члена. Капли предсемени блестели на его животе. Ему нужен был оргазм, немедленно. Он так сильно мечтал о разрядке, что ему хотелось плакать, кричать и убить кого-нибудь. Нёвиллет прикусил собственную руку в надежде почувствовать хоть какое-то облегчение, вырывая из горла рык. Он лег обратно на кровать, из-за чего запах Ризли вновь поднялся в воздух, глубоко вдохнул и потянулся к своему члену, которым он так долго пренебрегал. Он сжал ствол рукой, поджимая пальцы на ногах и отрывая бедра от постели, по мере того как желание у него в животе росло, превращаясь в хаос из искр и огня. Он размазал предсемя, стекавшее каплями вниз, по своему до боли возбужденному члену. Каждое движение его руки сквозило отчаянием и мыслью о том, как сильно он хотел кончить. Сопровождаемые злостью и назойливыми мыслями его движения стали быстрыми и резкими. Он был гораздо чувствительнее, чем обычно; его кожа покалывала там, где он дотрагивался до себя; челюсть дрожала, пока он продолжал впиваться в свою руку, купая язык в собственной крови и чувствуя, как стук его сердца отдавался у него в горле. Он закрыл глаза, продолжая мастурбировать, жар внутри него становился сильнее и затруднял дыхание по мере того, как он приближался к разрядке. Она наступила - его мышцы напряглись, бедра дернулись вверх - вбиваясь в руку, с криком он кончил в ладонь, разбрызгивая горячие белые капли по груди и животу. Нёвиллет продолжал двигать рукой, выжимая из себя остатки удовольствия, пока его член не стал слишком чувствительным. Через его тело прошло еще несколько спазмов, заставивших отпустить его уже саднящую руку и сжать бедра с громким стоном, - его дырочка все еще жаждала быть заполненной, переполненной, использованной, присвоенной, - но оргазм все-таки принес с собой небольшое облегчение. Первый день всегда был самым ужасным, сопровождаемый лишь болью и дискомфортом. Его тело подстраивалось под предполагаемую беременность, - физически и эмоционально, - позже к этому прибавлялось невыносимое желание быть оплодотворенным. Кошмар, длящийся неделю, который он переживал раз в пять лет. Он всегда проходил через это в одиночку, ему не хотелось втягивать кого-то в свои проблемы, - в особенности слабого и невинного человека, - но герцог Ризли появился так... внезапно. Вздохнув, Нёвиллет слез с постели, осторожно, чтобы не оставить след от влаги на матрасе, из-за которой потом могли появится пятна, и направился в ванную. Он должен привести себя в порядок и вернуть себе презентабельный вид, чтобы не заставлять герцога Ризли волноваться о себе слишком сильно.***
Шел двенадцатый час, когда Ризли вернулся домой. Он хотел прийти пораньше, чтобы убедиться, что Нёвиллет в порядке, - или, по крайней мере, ни в чем не нуждался, потому что очевидно, что его "хорошо" шло в разрез с его реальным состоянием, - но дела валились на управляющего один за другим. Он наконец толкнул входную дверь, и первое, что он сделал, это позвал Нёвиллета по имени. Со стороны спальни послышался ответ. Архонты? Он что, до сих пор не встал? Ризли поставил их ужин на стол, снял с себя плащ и куртку и бросил их на диван, прежде чем зайти в спальню. - Хэй, - поздоровался он, замечая, что Нёвиллет сидел на постели, его длинные серебряные волосы рассыпались в разные стороны, пока он пытался их собрать. Управляющий внезапно остановился, когда кое-что зацепило его взгляд - бирюзовые чешуйки на руках, тянущиеся практически до запястья. Из чистого любопытства Ризли позволил своему взгляду опуститься ниже, - все равно одежда на нем не то чтобы многое скрывала, - и обнаружил, что на ногах у него тоже были точно такие же полупрозрачные чешуйки. У Нёвиллета не заняло много времени, чтобы понять, что его рассматривают, он с интересом взглянул на управляющего. - Что-то не так, Ваша милость? - Нет, я просто... - он попытался изобразить что-то непонятное руками, но почти сразу сдался. - У тебя есть чешуя. - Они уродливые? - Чт... - Я могу прикрыть их. Ризли уставился на него очень тупым взглядом. - Нет? - поперхнулся он. - Они не уродливые. Они... прекрасны, вообще-то. Расслабься, хорошо? Тебе не нужно ничего прикрывать. Я имею в виду, интимные места все-таки прикрыть нужно, так ведь? - управляющий нахмурился, когда в голове у него возникла внезапная догадка. - Постой, а на этом у тебя тоже...? Нёвиллет притворно закашлялся, закрывая рот рукой. - Я воспользуюсь своим правом промолчать, Ваша милость. ... так значит все-таки да. - Хорошо, - он прокашлялся, чувствуя, как теплеют щеки. - Ты, эм, кажется, тебе лучше. Судья молча кивнул, прежде чем вновь вернуться к своим волосам. - Да... благодарю вас за беспокойство, Ваша милость, - был его вежливый ответ, по крайней мере, куда осознаннее, чем раньше. Ему все еще было тяжело, брови юдекса были сведены вместе, а глаза слегка прищурены. Казалось, что что-то было не так, что-то ограничивало движения его руки, из-за чего он не мог совладать со своими волосами. Ризли нахмурился и сел рядом с ним на кровать - волосы юдекса пахли шампунем и чем-то сладким, едва различимым, скорее всего, это был его естественный запах. - Я смотрю кое-кто принял душ, - сказал он, наклоняя голову в бок, чтобы понять, что все-таки было не так. А затем он увидел - рана, красная от раздражения, похожая на след от зубов и двух клыков, которые достаточно глубоко вошли в плоть, из-за чего некоторые голубые чешуйки треснули. Он взял Нёвиллета за запястье, чтобы внимательно осмотреть рану, и обнаружил, что ладонь юдекса тоже была повреждена. - Какого черта тут произошло...? - Я укусил себя. Не о чем беспокоиться, - заверил он. - Рана скоро заживет. - Если туда ничего не попадет, - заметил Ризли, вставая. - У меня есть аптечка первой помощи. Я сейчас вернусь. - Не стоит... - Мой дом, мои правила. Когда он зашел в ванную, чтобы взять аптечку, его внезапно осенило, он посмотрел на свою руку - в этот раз ничего не произошло, когда они дотронулись друг до друга. Может ему это все показалось...? Не суть. Он взял небольшую белую коробочку и вернулся в спальню, снова сел на кровать рядом с Нёвиллетом и достал из коробочки ватный шарик с дезинфицирующим средством. - Все хорошо, я могу сделать это сам, - сказал судья. - Серьезно, ты даже волосы свои причесать не можешь. Просто сиди смирно и доверься мне, - настоял Ризли, Нёвиллет понуро отвернулся. - Приношу извинения, герцог Ризли, - прошептал он. - Я не хотел быть вам обузой. - Ты не обуза. Я бы не стал предлагать тебе свою помощь, если бы не хотел. Я просто хочу, чтобы ты перестал, - он нахмурился, Нёвиллет вздрогнул, когда мокрая ватка коснулась его раны, - справляться со всем один. Я уверен, вокруг полно людей, которые с радостью тебе помогут, если только ты дашь им такую возможность. Ризли уловил чужие движения краем глаза - Нёвиллет сжал губы, глубоко задумавшись. - Я не очень хорошо выражаю свои эмоции, - начал объяснять он, - иногда... ими особенно трудно управлять, поэтому я обычно держу все в себе. Ризли понимал, о чем тот говорил, - знал на своем опыте и проходил через это. Бокс - был отличным способом справиться с накопившимися эмоциями, но он не мог себе представить, чтобы Нёвиллет бил грушу... или вообще что-то бил... даже через миллион лет. Лучше не предлагать ему такое, чтобы не выглядеть дураком в чужих глазах. - Тебе будет легче с этим справиться, если ты будешь говорить об этом, - предложил он, нанося мазь на поврежденные чешуйки. Те оказались на удивление теплыми и гладкими - они едва отличались от обычной кожи, не считая небольших углублений на каждой пластинке. - Думаю, я уже достаточно открылся, позволив вам увидеть меня в таком состоянии. Если возможно, держите это в секрете, Ваша милость. - Я подумаю об этом... Шучу, - быстро исправился он, зрачки Нёвиллета стали острыми, стоило ему только предположить такое. - Для меня честь, что ты доверился мне. Обещаю, я никому не проболтаюсь о том, что у тебя такие красивые руки, представляешь, какой будет скандал. Нёвиллет хмыкнул, развеселившись, на губах у него проглянула тень улыбки. - Подхалим. - Кто? Я? Должно быть, вы ошиблись. Комфортная, словно легкая вуаль, тишина накрыла их на какое-то время. Только когда управляющий начал обматывать руку Нёвиллета бинтом, судья снова заговорил. - Ты на удивление хорошо с этим справляешься? - Пришлось научиться, чтобы латать самого себя после драк. - И часто это случалось? Ризли издал короткий, лишенный искреннего веселья, смешок, заканчивая накладывать повязку. - Приходилось выживать, - сказал он, заканчивая на этом свое объяснение. - Теперь все должно быть нормально. Думаю, справишься, - он показал на длинные локоны его волос, раскиданных по простыни, - со всем этим? - Да, благодарю вас, Ваша милость. - Круто. Я тогда пойду приму душ, если не возражаешь, затем можем поужинать, - пробурчал он, чувствуя усталость, он встал с постели, на ходу стягивая с шеи галстук и расстегивая рубашку, - я вымотался на работе... Он резко остановился, когда заметил, как взгляд Нёвиллета следил за каждым движением его пальцев, пока он выталкивал пуговицу через петлю, одна за другой. Он казался... загипнотизированным? Их взгляды встретились, Нёвиллет тут же отвернулся, его горло сжалось, и он, видимо, сглотнул. Волосы закрывали лицо юдекса, мешая увидеть его истинную реакцию, как будто это вообще было возможно сделать и без всех этих препятствий. Он снова принялся расчесывать свои волосы, поэтому Ризли решил не придавать этому значения. Он наконец снял с себя рубашку и кинул ее на кровать вместе с галстуком, затем подошел к шкафу, чтобы взять чистые вещи. Ризли готов был поклясться, что чувствовал взгляд Нёвиллета на своей спине, но решил не спрашивать его о причине такого поведения - он слишком устал для любого вида выяснения отношений, в особенности с трудночитаемым Верховным судьей Фонтейна. Он забрал свои вещи, лежавшие на постели, и ушел в ванную, чтобы принять долгожданный душ.***
Нёвиллет сделал вдох, переставая сдерживать дыхание, стоило Ризли закрыть за собой дверь ванной. Его сердце бешено колотилось, голова шла кругом, руки дрожали, какая это все-таки была... глупая затея. Он ведь знал это. Ему больше нельзя было тут оставаться. Стоило Ризли начать расстегивать рубашку, как мускусный запах его пота поднялся в воздух, и, Селестия, его рот буквально наполнился слюной. Вид того, как ходили мышцы под его кожей, пока он раздевался, оголяя свою упитанную крепкую грудь... Юдекс разочарованно застонал и кинул гребень, вместо этого потирая свое лицо обеими руками. Его тело реагировало на малейший стимул, ни при каких вариантах он не сможет продержаться целую неделю и не начать умолять герцога Ризли совокупляться с ним раз за разом, кончать в него до тех пор, пока все внутри юдекса не превратится в хлюпающее месиво. Дыхание Нёвиллета стало прерывистым. Он сжал свои бедра, чувствуя, как дрожат собственные колени, сквозь одежду начало отчетливо проглядываться возбуждение. Может быть... всего лишь разочек. Если он кончит еще один раз... Едва он решился, его взгляд упал на перебинтованную руку, и намерение отпало. Впервые во время течки он испытывал такое желание по отношению к определенному человеку. Это все потому, что герцог Ризли был от него на расстоянии вытянутой руки? Просто потому что он оказался рядом? Чувствовал бы Нёвиллет такое возбуждение к кому-нибудь другому, или это связано именно с герцогом? Они не очень-то много общались до всего этого, все их разговоры были связаны с работой, и даже по такому поводу они встречались довольно редко. Нёвиллет практически ничего о нем не знал, не больше, чем все остальные, их нельзя было назвать друзьями, они были, скорее,... хорошими знакомыми. Герцог действительно заслуживал огромного доверия и веры, но... Что ж, не было смысла торопиться, у Нёвиллета была целая неделя, чтобы найти ответы на свои вопросы. Если он, конечно, все-таки останется здесь так надолго.