***
— Сереж, что тебя беспокоит? — спрашивает Арс, возвращаясь в машину с кофе и баночкой энергетика. Дождь льет настолько плотной стеной, что Арс даже вытребовал остановиться на заправке, чтобы подождать улучшения видимости. К ответному требованию оставаться в машине он не прислушался. Сережа смеряет вымокшего насквозь Арса скептическим взглядом и демонстративно увеличивает мощность печки. — Ну вот и о чем и я и говорил. — Зато освежился, — фыркает Арс, пытаясь отряхнуть челку. Стекающие по окнам бурные потоки создают ощущение изолированности от остального мира и подначивают заводить душевные разговоры. — У тебя есть кто-нибудь? — В смысле? — недоуменно поднимает голову Арс, даже переставая возиться с волосами. — Парень, девушка. — У меня есть ты. — Мы не пара, — хмурится Сережа. Арс теряется от того, насколько враждебно это звучит и не находит ничего лучше, чем просто ответить на вопрос. — Нет, у меня никого нет. — А если я скажу, что у меня кто-то есть? Арс неосознанно сжимает пальцы, едва успевая поймать на кончике языка обиженное «нету!». Он уверен, что у Сережи никого нет, но иррациональное смятение все равно обдает изнутри леденящей волной. Попытка просчитать удачный ответ ни к чему ни приводит, неопределенное движение плечами тоже, приходится вздохнуть и хотя бы быть честным. — Это будет тяжело. — Мы не пара! — еще резче напоминает Сережа. — Я знаю, да, — торопливо кивает Арс, почему-то чувствуя себя виноватым. — Так случайно вышло. И ты все еще не должен любить меня в ответ. Сережа дергается, как от удара, смотрит ошалело в преданные серо-голубые глаза, пока до Арса медленно доходит, что это по сути первое признание в любви. На пятом, если считать от секса, году недоотношений, и ничего особенного для Арса не значащее. Все ведь и так очевидно, а слова… сказать можно что угодно. — Я с самого начала сказал тебе, что не хочу отношений! Защищается. Грубо, отчаянно, как загнанный в угол зверек. Арсу хочется его обнять. — Я не настаиваю. Мне хорошо и так. Сережа отворачивается к окну и теперь обнять его хочется еще больше. Какое-то время в салоне господствует вязкая тишина. Промозглый гул дождя не разгоняет ее, наоборот, делает еще плотнее и тревожнее. — Трахнешь меня? — Что? — Арс уже начинает переживать, что свернет шею, катаясь на крутых горках этого диалога. — Трахнешь меня? — невозмутимо повторяет Сережа, поворачиваясь обратно. — Если ты захочешь, — неуверенно отзывается Арс. — Я хочу. — Ладно. Арс, чтобы чем-то себя занять, вертит в руках стаканчик с кофе, колупает крышку, чувствует на себе чужой взгляд, но сам посмотреть в ответ почему-то не решается. — Мерзнешь? Арс плотнее прижимает пальцы, оскорбленная такими фертилями дрожь сдавливает грудную клетку. — Волнуюсь. — Вот если простынешь, пизды получишь, Арсений Сергеевич, — Сережа откидывается на спинку, включает дворники и снимает машину с ручника.***
Сережа — актив. Поэтому Арс немного волнуется и много размышляет в попытке понять, в чем причина Сережиного желания быть снизу и должна ли у этого вообще быть какая-то причина. В целом, это, конечно, необязательно, но Арс чувствует, что дело не в поиске новых ощущений, а в чем-то намного более сложном, вязком, удушливом, от чего хочется бить посуду и замотаться в плед с головой. Ему хорошо знакомо такое состояние и он хочет знать, в чем причина. — Могу я узнать, чем вызвана внезапная жажда экспериментов? — непринужденно муркает Арс, потираясь носом о щеку лежащего под ним на спине Сережи. — Не можешь, — отрезает тот, цапает Арса за загривок и тянет ближе. Что ж, зато честно. Первый раз ссыкотно, Арс помнит, поэтому старается спешащего куда-то Сережу расслабить, долго целует, гладит, не обращая внимания на беспорядочные трепыхания и поторапливания, вылизывает шею и низ живота, от чего Сережа даже ненадолго теряет всякую волю к сопротивлению и блаженно жмурясь вытягивается на кровати. То, что Сережа — актив, не мешает ему кайфовать, когда Арс пользуется своей силой: приподнимает, подтаскивает ближе, сосет по двадцать минут, одной рукой надежно удерживая запястья, а другой наглаживая перинеум, или, как сейчас, просто мягко, но ощутимо сжимает бедро ладонью. — Ар-рс, — сипло выдыхает Сережа. — Сучок. Видел же, что я хотел быстрее. — Уже не хочешь? — самодовольно улыбается Арс. — Нет, блять. — Вот и хорошо. Арс целует его в губы, тихо мычит, чувствуя властную руку на своем загривке, которая чуть помедлив перемещается на затылок и натягивает темные пряди, вынуждая слегка отстраниться, поплывше улыбаясь. Раньше Арс и подумать не мог, что будет так спокойно реагировать на подобные вещи. Чтобы его куда-то за волосы таскали?! Он, вообще-то, не в борделе себя нашел! А Сереже можно. Сереже можно все. Обычно на этом этапе они оба уже знают, каким будет их секс. Арс показал, что хочет сегодня долго и нежно, а вот Сережу штормит от приступов резкой доминантности до состояния киселя. Ну, придется разбираться в процессе. — Переворачивайся, а лучше на четвереньки, а то спина затечет выгибаться, — Арс тянется к смазке, но замирает на полпути. — А можно тебя вылизать? Сережа пару секунд смотрит на него со сложным выражением лица, но потом немного обреченно кивает. — Назвался пассивом, полезай на лицо, — весело комментирует Арс. — Взялся за хуй — не бзди и кайфуй. — Любишь трахаться, люби и жопу брить, — поддерживает Сережа марафон блестящих поговорок. Арс тем временем как раз слегка разводит ягодицы и оглаживает большим пальцем неравномерно сбритые волоски. Секунду помедлив, он решает воздержаться от каких-либо комментариев, только еще больше укрепляется в мысли, что для Сережи это Мероприятие, и широко лижет, удовлетворено отмечая, как вздрагивает и невольно подается навстречу непривыкшее к таким ласкам тело. Сережина жопа шо священная корова, поэтому сегодня Арс планирует оторваться по полной. Вылизывание перемежается с наминанием руками и едва ощутимыми укусами, хочется шлепнуть несильно, чтобы под кожей пробежался рой будоражащих иголочек, оставляющий после себя томное гудение, но это Арс решает отложить на следующий раз, если тот состоится. — Блять, — Сережа ежится когда язык проходится особенно приятно. — Арс, я хочу твой член в своей заднице. Ты уже все обслюнявил, что мог. — Хорошо, — покладисто соглашается Арс, позволяет себе напоследок маленькое баловство в виде трех мазков языка по шву и берет таки тюбик. Он подготавливает Сережу настолько бережно, что тот хоть и дышит прерывисто, переминаясь от новых ощущений, но ни разу не показывает дискомфорта, и настолько тщательно, что когда дело доходит до члена, тот свободно погружается на треть. Арс наклоняется, прижимается животом к спине, буквально накрывает Сережу собой в вечном неуемном стремлении быть ближе, благо длины рук хватает, чтобы опереться на кровать по двум сторонам от Сережи и держать свой вес самостоятельно, это только на фоне Губерниева Арс выглядит стройным и легким, а по факту восемьдесят три висящих на спине килограмма больше похожи на силовое упражнение, а не на акт любви. Одну руку Арс использует как опорную, а второй накрывает ладонь Сережи, переплетая пальцы. То, что Сереже безумно нравится в любой ситуации держаться за ручки стало неожиданным, но очень милым откровением, которое Арс теперь бессовестно эксплуатирует. Он крепче сжимает ладонь, трется носом о шею и тихонько поскуливает от того, как сильно хочется рассказать о всей своей бестолковой и безудержной любви словами. Вообще-то Арс слова презирает, они рождаются и забываются слишком легко. Мусор, лишь изредка дающий представление о происходящем. Возможно, так сказывается многолетняя привычка врать. Зато Арс умеет видеть и помнить действия. От незначительных по типу подкармливания «лишними» бутербродами и конфетками, успокаивающей руки на плече, отдельной мелодии на звонке, чтобы всегда брать, до вполне существенных. Не раз и не два Сережа забирал его вусмерть пьяного из баров, а на утро вместо того, чтобы ругаться, наоборот старался убедить в том, что всем бывает тяжело и не так уж сильно ему хотелось спать в три часа ночи после проведенного на стройке дня. Благо Арс быстро сообразил, что помогает ему не первая половина пьянства, а вторая, в которой он лежит у Сережи на коленях. Вот и весь секрет почему вечно тревожный, скрытный, очень долго сохраняющий дистанцию, мнительный Арс чувствует себя рядом с Сережей комфортно и уверенно. Сережа очень часто и громко говорит о своих чувствах. Просто не словами. Сережа выгибается, пихая Арса в живот спиной: — Отэтывайся. Арс послушно отэтывается, выпрямляясь, и остается на коленях у Сережи за спиной. Вынимать член никто из них не торопится, Арс думает, что это, наверное, несколько странно, но только кладет руки на чужую поясницу, чтобы удобнее было контролировать глубину в случае каких-то резких движений со стороны Сережи. Тот слегка отклоняется назад, переступает руками ближе к коленям, пыхтит недобро. — Сереж? — Цыц. Арс внутренне смиряется с тем, что объяснять ему никто ничего не планирует и выбрасывает функцию речи за ненадобностью, полностью погружаясь в наблюдение и ощущения. Сережа приподнимается на пальцы, снова переминается, покачивается взад-вперед и чуть ли не оглядывается, словно что-то ища. Как говорится, лучший ответ в импровизации «да, и…», Арс решается предложить действие: льнет к Сереже, перекидывает руку через его плечо, устраивая ладонь под грудью, получает утвердительный чмок в сгиб локтя и снова выпрямляется, утягивая Сережу за собой. Арс урчит, когда тот с тихим, потерявшимся в выдохе стоном, приваливается к нему спиной, мелко вздрогнув от изменившего угла проникновения. В целом, поза интересная, хоть и не самая простая, в ней Сереже сложнее контролировать глубину и вообще что бы то ни было, по краю сознания пролетает мысль, что именно этого Сережа и добивается, но она теряется в радости от того, что снова удобно обниматься. Сережу хочется трогать всегда, он как огромный плюшевый антистресс, и порой Арс бессовестно пользуется чужим терпением и буквально подгребает Сережу под себя, закидывая на него руки-ноги и вообще все, что можно, сжимает крепко и сопит в отрастающий ежик волос. Сейчас так нельзя, и то, что нужно быть осторожным, будоражащим разрядом пробегает вдоль позвоночника и оседает почему-то в гортани, рождая новый стон. Арс легонько прихватывает зубами кожу на шее, вообще-то так нельзя, но чуть-чуть можно. Одной рукой Сережа держится за чужое предплечье, а вторую заводит за спину, чтобы погладить понятливо ластящегося Арса по щеке. — Бесишься, — улыбается Сережа. Арс оскорблено фырчит на него — конечно бешусь, как тут не беситься, когда ты настолько охуевше-прекрасный! Он сильнее прижимает Сережу к себе, медленно ведет раскрытой ладонью с живота на внутреннюю сторону бедра, заставляя смириться со своим неспешным темпом, старательно демонстрирует прирученную силу и чувствует, как Сережа становится мягче, открытее, доверчиво расслабляется, перекладывая на Арса еще одну часть своего веса, и откидывает голову на плечо. — Хочу на всю длину. — Зачем? У Арса в голове снова играет тревожная музыка. У них есть какая-то цель, а он хоть убей не понимает какая. — Хочу, — не спешит делиться своими планами Сережа. Арс помогает ему принять глубже, гладит мгновенно напрягшийся живот. Нежность все же вырывается наружу кучей бестолковых успокаивающих и поддерживающих слов. Сережа доверяет так, что перехватывает дыхание, старательно, хоть и небыстро с непривычки расслабляется, одной рукой крепче сжимает предплечье, словно заземляясь в него, а второй находит ладонь, снова сплетая пальцы, подрагивает, но послушно следует за направляющими движениями. Арс и без всякого анала может залюбить его до состояния несостояния, но они никогда не пробовали что-то сложное, где необходима концентрация и чуткость с обеих сторон. Свой первый раз с настоящим членом Арс не помнит, какое-то незначительное получилось событие, то ли дело первая дрочка, но помнит, что уже все умел, потому что тайные эксперименты со своим телом проводить начал задолго до Сережи. Арс касается яйцами промежности и сразу слегка подается назад, это глубоко, по мнению Арса, избыточно глубоко, он сам так не любит. Телу Сережи тоже не особо в кайф, но с мозгом оно сегодня не договорилось, поэтому он упрямо наклоняет голову и сдавленно просит повторения. — Кончить без рук даже не выпрашивай, я все равно не дам, — предупреждает Арс, бескомпромиссно перемещая руку с бедра на член и с той же тягучей ласковостью поглаживает ствол. Сережа заводит одну руку за спину, проезжается слегка дрожащими пальцами по краю ануса, переходя на чужой член, хрипло стонет на очередном глубоком толчке и пытается подтянуть одно колено поближе к другому, слишком они в процессе разъехались. Арс отодвигает бедра, чтобы Сереже было удобнее угнездиться, чувствует, как тот облегченно обмякает, и собирается уже было выйти полностью, в конце концов, член они до основания зачем-то запихали, пора и честь знать, но бунт оказывается погашен в зародыше неожиданно ловкой хваткой за яйца. Сережа, игнорируя удивленный мявк, тянет его обратно. Арс смешливо фыркает ему в плечо и бубнит заискивающе: — Тих, тих, Сергуль, я понял, я сам. Сережа строго шлепает его по бедру и снова цепляется за руку. Мысли Арса мало помалу приходят в систему, с «долго» пора завязывать, хорошо подготовить сам бог велел, хотя более вероятно, что бог велел не трахаться в жопу, а вот дальше затягивать не стоит, Сережа уже устал. Арс водит бедрами, выискивая более удачный угол, параллельно добавляет смазки, после чего меняет фрикции на неглубокие, быстрые и мелкие, без особого труда синхронизируя их с движениями руки. Сережа снова натягивается струной, стонет более открыто и с трудом удерживает задрожавшие ноги на хоть сколько-нибудь приемлемом расстоянии друг от друга. Вот теперь хорошо, теперь Сережу мажет от приятных ощущений, он раскоординированно выгибается, запрокидывает голову и пытается перехватить взгляд Арса. Тот понимает сразу, целует его контрастно нежно с жадными частыми толчками. Сережа выдыхает в чужие губы и наконец отпускает ситуацию. Внешне ничего не меняется, но Арс знает этот мутный взгляд. «Люби меня. Так сильно, как хочешь. Сейчас можно». Восторг ураганом прокатывается по телу, вырываясь наружу протяжным скулежом, неконтролируемой улыбкой и вновь усилившимися объятиями. Арсу плевать, что сейчас он больше всего похож на пса, у которого чуть жопа не отвалилась пока он ждал, когда хозяин переоденется в домашнее и можно будет облизать его целиком. Даже не обидно, что Сережа у него разрешения никогда не спрашивает, словно знает, что ему все можно, и если он вдруг проснулся с желанием весь день осыпать Арса различной степени качества комплиментами, то тут и сомневаться не стоит. И плевать, что у Арса с принятием комплиментов дела еще хуже, чем у него самого. Не интересуется, можно ли ему весь Громкий вопрос смотреть так, что Арс собственное имя забывает, напитывает нежностью и лаской совершенно бездумно и бесконтрольно, Арс бы даже сказал «безответственно». Именно поэтому Арс сейчас с таким энтузиазмом пользуется возможностью хотя бы часть любви вернуть, и такие моменты это всегда что-то на космическом. Арс влюблен в то, каким открытым и кротким в такие моменты становится Сережа, настолько же, насколько влюблен в самого Сережу. Арс сцеловывает дрожащее послеоргазменное дыхание, жмурится, утыкается лбом в плечо, и сам переживая эмоциональный оргазм, плевать, что тело не успело, его и без этого выкручивает до дрожи. — Не выходи, — просит Сережа, пытаясь поймать его за бедро. — У меня есть идея получше. Сережа смотрит на него доверчиво, послушно укладывается на живот, подгребает к себе подушку и обнимает ее. Арс мягко оглаживает языком расслабленный анус, фоново надеясь, что смазка относительно съедобна. Попасть в больницу с отравлением лубрикантом для анального секса чуть менее позорно, чем с огурцом в жопе, но тоже такое себе. Сережа разнеженно сопит, иногда хрипло едва слышно постанывая, Арс чмокает его в копчик и поднимается выше, в конце концов, цель — плавно закончить, а не уйти на второй круг. Арс заваливается рядом, тут же плавным кошачьим движением переворачиваясь на бок, снова ловит тот самый взгляд карих глаз, сейчас ему даром не нужны никаких балконы, вряд ли этот момент невероятного единения продлится долго, нужно успевать впитать каждую секунду. У Сережи постепенно включается мозг, и он перестает просто смотреть, щурится тепло на Арса, треплет его по волосам, а потом резко сникает, целиком ныряя в какие-то свои мысли. — Сереж, — шепотом зовет Арс. — Болит что-то? Я могу помочь? Сережа выглядит по-прежнему хмуро и серьезно, но Арс знает, что этот взгляд предназначен не ему и поэтому не чувствует ни злости, ни страха, только беспокойство пополам с желанием помочь. — Не. Ты иди — вяло вздыхает Сережа и поняв, что уходить Арс не торопится, добавляет: — Все хорошо. Мне нужно подумать. Арс поднимается, напоследок ласково мазнув пальцами по чужой лодыжке: — Только позови.***
В целом, в этом нет ничего страшного, Арс тоже не от всего, что они пробуют, в восторге. Например, опытным путем было установлено, что для Арса два оргазма подряд это ту мач, он лучше подождет подольше свой единственный, чем будет проходить через сверхстимуляцию. И после он не умиротворенно-разнеженный, а злой и уставший. Ему душно, жарко, липко, зябко, не нравятся дрожащие бедра и подгибающиеся руки, одним словом, очень противно. Сережа в тот раз все полчаса отходняка скакал встревоженно вокруг, делая своей суетой еще хуже, и был неисчислимое количество раз послан нахуй. Арс принимает душ, только под водой вспоминая про кощунственно позабытое физическое возбуждение, которое сейчас больше мешает и раздражает, чем радует. Он пару раз проводит по члену, но под тревожные мысли о Сереже, который явно очень озадачен чем-то нерадостным, дрочится с трудом. Сережа может забыть, сколько ему лет, но не позаботиться о партнере. А сегодня они отлетели оба. Стояк Арс в результате бросает упокаиваться с миром, накидывает халат и идет на балкон курить. Сережа присоединяется на второй сигарете. Арс обходит его, вставая с другой стороны, так, чтобы сигаретный дым относило в сторону и предлагает диалог: — Не получил то, что хотел? Сережа медленно качает головой, вся его поза и мимика свидетельствует о внутренней борьбе. — Как ты это делаешь? Арс молчит, чувствуя, что сейчас нужно просто дать время собраться с мыслями. И продолжение действительно следует. — Как ты так доверяешь? — Я? — невольно фыркает Арс. — Да я без пяти минут параноик. Дело в тебе. Тебе легко доверять. — Тебе тоже не дохуя сложно! — внезапно взрывается Сережа. Арс вздрагивает от неожиданности и невольно пододвигается ближе, поддержать, успокоить. — И я тебе доверяю! — почти обиженно продолжает Сережа. — Я бы с тобой в горы в одной связке полез, в яблоко на башке разрешил выстрелить, дал пароли от всех соцсетей и пин-код от карты, но за свою мифическую свободу удавиться готов! — Не ты виноват, Сергуль, — вставляет Арс, осторожно поглаживая его по плечу. — Я кое-как собрался с духом, чтобы предложить тебе по-нормальному встречаться, но начать решил с ебаного секса! Потому что пассив как будто больше отдается, больше верит, и, и я не знаю, чего ждал, что мне откроются тайны бытия, вырастет третий глаз и разверзнутся небеса, но знаешь, что я почувствовал?! — Что? — боязливо спрашивает Арс. — Да ничего! Ничего нового! Физически необычно, но по сути я уже бывал настолько открыт перед тобой. И казалось бы, проблема решена, радуйся! Но мне пиздец как страшно. Как будто я сидел в углу вольера, смотрел через решетку на зебр и не хотел быть как они, а тут нашел в себе силы прогуляться до дальней кормушки и обнаружил, что за пять лет вокруг моего угла построили забор. Я всю жизнь бегал от отношений и теперь нахожу себя буквально в их эпицентре! Я… я не готов, я думал можно будет зайти по чуть-чуть. Сережа кидает на Арса короткий жалобный взгляд и замолкает, зябко обнимая себя руками. Арс затягивается, глуша панические мысли, слегка касается Сережиных пальцев — все хорошо, я с тобой, просто обдумываю сказанное. Неприятно, что именно он, Арс, пробуждает в Сереже столько сомнений и переживаний, непривычно видеть его настолько растерянным и загнавшимся, стыдно, что не понимает, как быть. Несправедливо, что они именно так перетекают друг в друга, Сережа приносит с собой устойчивость и уверенность, а Арс, похоже, свой вечный хаос. Там нет ничего хорошего, он не хотел тащить туда Сережу. — Я не строил забор, — выдает Арс после долгой паузы. — Почему ты исключаешь вариант, в котором остаешься рядом с жирафом просто потому что тебе нравится? Без забора. После короткой немой сцены Сережа все же прыскает и раздраженно пихает Арса кулаком в плечо. — Не смеши меня, сука, я в печали. С каким еще, нахуй, жирафом? — Первое, что в голову пришло, — оправдывается Арс, которому от жирафа не смешно. — Тебе всегда какая-то срань первая в голову приходит. Хули ты такой спокойный вообще? — С кем поведешься… Сережа цокает. — Ну вот, говорю же, — Арс обводит его рукой, призывая обратить внимание на характерную больше для него, Арса, реакцию. По раскинувшейся внизу дороге пролетает какой-то оглушительный гонщик, парочка припаркованных машин реагирует на это тревожными воплями сигналки. Сережа смотрит вниз почти с отчаянием. — Это неправильно. Как будто я тебя использую. — Но не используешь ведь? — Нет. — Вот и славно. — Я не готов что-то менять. — Так и не надо. Меня правда все устраивает. Нет такого, что я в каждом пирожке обручальное кольцо ищу. Я ничего не жду. Вообще, знаешь, бежать за чем-то это очень в моем духе. У нас сейчас столько проектов, съемок, а мне все равно мало, мне роли подавай. Я вот худел недавно, теперь хочу немножко набрать. Быть постоянно недовольным это прям мое. Но знаешь, именно в отношениях, которых у нас нет, разумеется, ты научил меня быть в моменте, — Арс на секунду замолкает, проглатывая шутку про поток и ресурс, но Сережа все равно хмыкает слишком понимающе, — и мне это нравится до безумия. И ты нравишься. И наши отношения, которых нет. — Когда-нибудь у меня получится. — Конечно. Либо ты решишь, что тебе это не нужно. И это в любом случае будет хорошо. — Ты удивительно хорошо управляешься со словами. — Не люблю слова. Пойдем внутрь? Холодно. Сережа кивает. Остаток дня он все равно гоняет по кругу какие-то мысли, ходит смурной и нехорошо притихший, как будто пытающийся в этой тишине спрятаться. Но, тем не менее, не отлипает от Арса, который и сам не упускает возможности лишний раз привалиться боком или взяться за руки. Это успокаивает. Да, Сереже тяжело, тяжело в общем-то из-за Арса, но он выбрал пережить это рядом с ним.***
В замочной скважине проворачивается ключ, Сережа уменьшает у телевизора звук с нетерпением ожидая незваного гостя. Арс шебуршит пакетами, что-то тихо говоря сам себе, и в этот момент в фильме происходит всрато-комедийная сцена и комната заполняется фальшивящими стонами. Шебуршение прекращается и из коридора доносится неуверенное: — Сергуль? — Проходи. Из-за угла тут же высовывается розовощекая с мороза моська Арса: — Слава богу! Я уж подумал ты тут это, таво-етава. — Мне без тебя таво-етава неинтересно. — Прямо две недели не дрочимши? — хитро щурится Арс, снимая шарф с шапкой. Сережа хмыкает, потому что дрочимши у них происходило буквально вчера по видеосвязи. — Не ждал тебя так скоро. Почему не сказал-то, что едешь? Арс легкомысленно пожимает плечами, улыбается совершенно счастливо: — Я сам себя не ждал. А вчера понял, что соскучился ужас как, аж тоска какая-то навалилась. Ответное «я тоже скучал» почему-то застревает в горле, и Сережа молча кивает, а потом подходит к расшнуровывающему ботинки Арсу, не терпящим возражений жестом отрывает его от этого занятия и обнимает. Арс тихо урчит. — Если я купил апельсины и корицу, угадай, что мы будем делать? — Кексики? — даже не пытается Сережа. — Кексики это к тебе, — фыркает Арс и на что это намек навсегда останется загадкой. — А я бармен! Будем варить безалкогольный глинтвейн. Сережа — актив. И он не в отношениях. Он просто иногда хрипло стонет под Арсом, просто хранит ему верность, так случайно вышло, просто готов в любую секунду сорваться куда угодно по его просьбе, просто купил барменский набор, чтобы Арс мог проводить эфиры из его квартиры, и лишний шкаф, который никогда не бывает пустым. Просто это «просто» помогает держать воображаемую дистанцию, которой уже давным-давно не существует.