Каждому — свой путь… И у каждого костер свой и зола, Знай, что Дьявол обитает в мелочах, И ничтожный в прошлом страх Когда-нибудь мир обратит твой в прах! Catharsis — Воин света
Собрать целое войско, как оказалось, не так уж и сложно. Заман представлял собой слишком лакомый кусочек для людей, поэтому на зов Сакуры откликалась все, кому не лень. В особенности остатки Истара, для которых такая возможность оказалась билетом в лучшую жизнь. Мародеры тоже нашли своё место в армии. И уже совсем скоро эта орда пошла на Заман. Сакура и не думала, что управлять людьми будет так интересно. Она словно кукловод возвышалась над ними, когда те проливали кровь ради неё. Когда-то, в белые времена, Такхизис также управляла своей армией, чтобы поработить мир. А сейчас ее место заняла Сакура. Только люди не видели в ней завоевателя, а того, кто обещал вернуть людям заслуженное место под солнцем, которое присвоили себе гномы. Все выглядело вполне себе честно. Конклав много раз присылал предупредительные письма, но Сакура сжигала их, не читая. Ей были неинтересны их угрозы. Конклав боялся ее и все равно бездействовал. Те ещё не оправились после гибели Истара. Вот и сейчас Сакура смотрела, как крепость была объята пламенем. Ее армия от пролитой крови окрасилась в красный цвет, но все равно наступила вперёд. Ещё совсем-совсем чуть. Остался один шаг. И Заман падет. Сжимая верный посох в руке, Сакура подняла его вверх. Губы сами шептали заклинания, а в воздухе образовывался огромный огненный шар. Момент и этот шар уже летел в крепость. Любая крепость, даже самая неприступная, со временем падала перед натиском врагов. Ещё один огненный шар полетел на Заман, но вместе с этим Сакура осела на землю. Как же было ничтожно это тело! Оно не смогло удержать в себе такую магическую мощь! Терпя боль, девушка заставила себя встать. Эта чертова слабость всегда появлялась в самый важный момент. Но только не сегодня и не сейчас. Сакура не позволит так просто себя одолеть. Ее тело переполняла энергия. Она находила выход в виде ещё одного огненного шара, но на этот раз он был мощнее и больше предыдущих. У Сакуры стыла кровь и била она же в ушах. Заман пал. Над крепостью развивался их флаг. После победы Сакура устало свалилась где-то в одной из комнат крепости. Ей нужно было восстановить силы. До ушей всю ночь то и дело доносились победные возгласы, а пир продолжался до самого утра. Но такое огромное людское общество Сакуре было чуждо. Это ее отдельная победа. До заветных врат и Такхизис было подать рукой. За все это время, проведённое вдали друг от друга, Сакура и Саске обменивались письмами. Девушка видела зарождающиеся чувства к ней. Саске писал много и в основном о том, что теперь их многое объединяло. Совсем скоро он должен был быть здесь. От столицы до Замана путь не близкий, но Сакура обязательно дождётся его. Саске прибыл почти сразу же после того, как Заман был захвачен. Его появление вызвало по всей крепости много вопросов, но Сакура игнорировала их. Что кукловоду до своих шахматных фигур. С каждой новой встречей Саске будто бы растеривал вид жреца. По лицу скользили тени, а взгляд бегал туда-сюда. Было видно, что ему неуютно здесь находиться. Где совсем ещё недавно обитала смерть, там для светлого жреца не было места. — Ты все-таки это сделала, — нарушил тишину Саске, поймав взгляд Сакуры на себе. — Я всегда добиваюсь чего хочу, — Сакура устало кивнула. Она положила свой посох на кровать. — Врата будут открыты завтра, — поставила перед фактом Сакура, глядя как хмурилось бледное лицо Саске. — Больше медлить нельзя. — Из-за твоей цели погибло так много людей… — Они знали на что шли, — Сакура почти равнодушно покачала головой. — И разве жертвы необходимы, чтобы достигнуть высшей цели? У неё не было сил и желания спорить. А Саске и вовсе замолчал после этого. Было видно, как он по-прежнему колебался. Сакуре казалось, что после всего пережитого он был полностью на ее стороне и доверял ей. Видимо, отголоски долга жреца теперь говорили в нем. — Отчасти это моя вина, — Саске отвёл взгляд в сторону, — это я выдал тебе местоположение врат. — Что было сделано, то уже не исправишь. Повисла тишина. Сакура не раз замечала, что тишина была неотъемлемой спутницей их разговора, которая неизменно следовала за ними всюду. И все же в ней был собственный шарм, свое очарование. — Сакура… — тихо позвал ее Саске. Он подошел ближе и взял ее за руку. — Я никогда не оставлю своих попыток переубедить тебя. От волос Саске приятно пахло, но Сакура не могла разобрать чем именно. Его рука была такой тёплой, что резко контрастировала на фоне бледной кожи. Такая же тёплая, как и его прикосновение к ней. От проклятых глаз не укрылось, как чужая грудь чуть-чуть подрагивала в этот момент. Вокруг не было ничего, кроме тишины и звука трескающей свечи. Она слабо освещала комнату, но отражалась в белых одеждах Саске. — Давай вернёмся вместе, — тихо проговорил Саске, не отпуская руку, а наоборот сжимая ее. Он наклонился поближе. Осторожно другой рукой коснулся щеки Сакуры. От этого действия внутри потеплело. Саске находился непростительно близко к ней, но Сакура молча позволяла ему это. — Для счастья ведь необязательно быть богом, — он ласково огладил щеку. — Твое могущество и так не знает границ. В свете свечи лицо Саске было красивым. Острые черты лица и бледность придавали ему особый шарм в темноте. Саске, словно осмелев, осторожно коснулся губами руки Сакуры. Затем с той же осторожностью отпустил ее. Его губы были такими же тёплыми, как и сам Саске. И нежными. Он смотрел с такой преданностью в глазах, как никто не смотрел на неё никогда. Другая рука по-прежнему поглаживала щеку. Саске потянулся навстречу, а Сакура тоже чуть двинулась вперёд. Она с удовольствием бы зарылась в чужих волосах. В момент сердце дрогнуло. Чужие губы оказались запредельно близко. Сакура почувствовала на щеке дыхание Саске. Она поддалась вперёд навстречу искушению, но… замерла на месте. На неё смотрели бездонные глаза Саске. Он оставался на месте с поднятой рукой и приоткрытым ртом. Сакура вмиг все поняла и обернулась. Время застыло в комнате. Было видно даже пыль в воздухе. А в углу уже сгущались тени. Они расползались по полу и тянулись вверх по стене. Прямо посреди этого теневого безумия росла фигура. За несколько мгновений фигура выросла и приобрела знакомые черты. — Ах, — голос Такхизис звучал как звон колоколов, а сама она уже представляла собой не теневую фигуру, а вполне настоящую, — я спугнула тебя? Жаль, что прервались! Это было чудесно. Чёрное с белым смотрится дивно. Ее чёрное платье развевалось на несуществующем ветру. Волосы были уложены в какую-то замысловатую прическу, а руки с чёрными длинными ногтями потянулись к Сакуре. — А я считала, что твое сердце безнадёжно чёрство. Время остановилось для всех в этом месте, кроме Сакуры и Такхизис, которая подходила к первой все ближе и ближе. Сакура не была во сне и могла двигаться, но все равно ощущала как каждый шаг назад давался тяжело. Она отошла в сторону, открывая путь своей госпоже. Такхизис не без интереса взглянула на застывшего Саске: — Вот что ты задумала, — Такхизис махнула рукой, и Саске опустил руку. Сейчас он напоминал Сакуре куклу, потяни за ниточку которой он сделал бы шаг. Только на этот момент до неё начало доходить, что именно произошло до появления Такхизис. Проклятье! Своими руками Сакура долго и упорно выковывала ключ, чтобы самой поддаться секундному искушению? Нет, у них вовсе не было никакой любви и чувств к друг другу. Все чувства Саске она сама взращивала и обильно поливала, чтобы они дали свои ростки. Секундная слабость того не стоила! Но почему сердце по-прежнему щемило, когда она смотрела на такого безвольного Саске? Вот он стоял все там же, с тем же тёплым выражением на лице. Словно сюда не явилась Такхизис и он смиренно ждал, когда Сакура приблизится к нему. Он все такой же тёплый, а волосы пахли чем-то вкусным. Но глаза Сакуры видели, как стремительно вся эта красота образовывалась в пыль. — Ты всегда приходишь в моменты моей слабости, — Сакура прошипела, сжав кулаки и смотря, как Такхизис крутила локон Саске в своих руках. — Тогда, когда я теряю над собой власть… Но на этот раз шутка не удалась! От чего-то вид безвольного Саске в чужих руках заставлял сердце Сакуры бешено биться. Вот она — секундная слабость! Стоило один раз подпустить ее поближе, так она уже командовала тобой. Наверняка Саске даже не осознавал, что являлся всего лишь игрушкой в руках Такхизис. Та закончила играть с его волосами и властным движением повернула его голову в свою сторону, будто бы рассматривая острые черты лица. У Сакуры на лице заиграли желваки. Такхизис всего лишь рассмеялась ее пронзающим смехом: — Это любовь, милая моя, — пропела Такхизис, отпуская Саске и возвращая его в прежнее положение. — А любовь это смерть! Сакура с новой силой сжала кулаки. Нет. В ее сердце не было места для любви. Его никогда не существовало. Это слабость, из-за которой все шло наперекосяк. — Это не любовь! Это сочувствие к слабым, жалость ко мне и жажда славы, — Сакура указала рукой на Саске, иронично заметив: — Он был храб и горд, а что теперь? Влюбился и стал слаб… как кукла. Да, это была ее цель, но почему Сакура не чувствовала удовлетворение? Глядя на него, она лишь вскипала пожаром от гнева на Саске и на саму себя. Такхизис образовалась позади неё. Она ласково погладила Сакуру по голове и встала по ее левое плечо. Снова, как и во снах, девушка не смогла пошевелиться. Сейчас эта беспомощность злила сильнее и была сродни безвольности Саске. Холодное дыхание Такхизис коснулось уха: — Пусть его любовь искусственна, пусть как выращенный плод, — мелодичный голос заполнял собой все пространство. — Разве ты не хочешь остаться с ним? — На фальшивую любовь не ответить, — качала головой Сакура. Любовь Саске она вырастила сама. Из коктейля его гордыни и жалости к себе. Разве это могло называться чем-то иным, чем фальшивкой? Сакура лишь неотрывно смотрела на него, не в силах отвести взгляд из-за присутствия Такхизис. Или это было ее собственное желание. В памяти ещё были свежи воспоминания об его тёплых руках, о слегка подрагивающей груди в момент сближения. Как он ей ласково улыбнулся перед тем, как приблизиться. Как осторожно, словно Сакура состояла из стекла, Саске коснулся ее щеки, боясь спугнуть наваждение. И как сама Сакура подавила в себе желание коснуться в ответ. — Это чувство тебя сильнее, — Такхизис читала ее мысли и продолжала говорить на самое ухо, — покорись ему и свое возьмёшь. Сакура никому не покорится. Ни перед кем не встанет на колени. Разве не сама Такхизис говорила, что любовь это смерть? Тёмная госпожа образовалась между Сакурой и Саске. Она кокетливо склонила голову вбок, глядя на Саске, а затем махнула рукой. Тот вздрогнул, но не очнулся. Мягкими и очень медленными шагами Саске начал идти в сторону Сакуры, но делал это так медленно, что вряд ли бы дошёл и за пару минут. — Ты бороться с властью ее не в силах, — Такхизис снова нашептывала в ее уши. — Я бороться с властью ее не в силах… — вторила ей Сакура, не отводя взгляда от приближающегося Саске. Вон он перед ней. Такой тёплый и светлый, что от его души рябило в глазах. Горячий, как пламя, и холодный, как лёд. Казалось, прикоснись к его руке и позабудь себя. — Позабудь себя, — Такхизис озвучила мысли Сакуры и тенью выросла рядом с Саске. Протянула руку к девушке, и Саске повторил это движение вместе с ней. — Ведь тебе так хочется быть любимой. — Хочется быть любимой, — вновь Сакура повторила чужие слова. Ее душа раскололась как будто надвое. Одна хотела кинуться вперёд, дотянуться до Саске и вырвать его из власти Такхизис. Но вторая сопротивлялась. Она заставляла Сакуру стоять на месте и ждать. В этой бесконечной борьбе двух могущественных частей никто из них не побеждал. Сакура, как заворожённая, наблюдала, как Саске приближался к ней своим неестественным медленным шагом. Его покачивало от движений, а глаза были пусты. В них хотелось увидеть хоть что-то. Страх, гнев, презрение — что угодно! Лишь бы они не оставались такими пустыми до конца. Вытянутая рука Саске словно продолжала руку Такхизис, но Сакура неосознанно потянулась к ней. Шанс поддаться искушению снова был велик как никогда. Казалось, что в месте, где время и так замерло, Сакура, как в замедленном ходе времени, смотрела на свою руку, тянущуюся к чужой. До соприкосновения оставались считанные секунды. Но девушка резко отдернула руку. — Хватит, госпожа, я не глупое дитя. Обе знаем мы, что бывает во имя любви! — закричала Сакура, нещадно сдирая горло. Она не заметила, как в пустых глазах Саске блеснул страх. В мгновение ока время снова вернулось в это место. Такхизис не было в комнате, но она продолжала свое существование в голове у Сакуры. Саске быстро пришёл в себя, и на его лице место страху уступило беспокойство. Он кинулся к кричащей Сакуре: — Что с тобой? Что случилось? — Мне не нужны человеческие чувства! Только власть, только магия! Это все ловушка, чтобы сломить меня, — девушка продолжала не замечать изменившуюся обстановку. Она зажала уши руками, чтобы ничего не слышать. Ее трясло, и она слонялась туда-сюда, совершенно ничего не видя перед собой. Шёпот в голове никак не унимался. Нет важнее любви. — Дороже власть! Открой ей сердце. — Чтобы вместе с ней пропасть! — Сакура, это я! — Саске удалось дотянуться до неё, но девушка ударила по его руке. — Убирайся! Убирайся вон! — Сакура закричала ещё громче. — Мне никто не нужен! Не в силах это выносить Саске отступил. По его лицу потекли горячие слёзы, которые он тут же вытер. — Мне жаль, — проговорил он дрожащим голосом, — я не должен был… не должен был идти на поводу у чувств. Саске скрылся из виду так же быстро, как и Сакура осела на пол. Ей внезапно стало так сильно холодно. Она обняла себя руками за мантию, сворачиваясь клубком на полу и поджимая под себя ноги. — Мама… — жалобно позвала Сакура в пустоту. «Я здесь» — ответила ей Такхизис в голове. — «Спи!» И Сакура послушно закрыла уставшие глаза.***
На следующий день Сакура была абсолютно никакой. Такое ощущение, что из нее высосали все соки. События прошлого вечера она, к своему сожалению, помнила слишком хорошо. И четко. Но впервые за долгое время она чувствовала, что сон не был в тягость. В крепости Заман было тепло. Сакура не думала, куда после ее захвата деть войско, ведь эти люди для нее всего лишь пешки. Ступени, по которым она поднималась вверх. Поэтому они обосновались здесь вместе с остатками гномьего народа. Найти Врата оказалось легче, чем сделать вдох. Здесь их нигде не прятали: они были на самом виду. Сакура смотрела на них, вглядывалась в древние руны. Наконец-то. Ее цель почти была достигнута. Такхизис ждала ее за этими дверями. Осталась лишь одна главная пешка. Верный ключ. Саске явился ровно в обговоренное ранее время. Он шёл неуверенным шагом и с поджатыми губами. Сакуре при виде него невольно вспомнился его подчиняющийся образ. Было видно: он также помнил все. — Я хотел бы поговорить о том, что было вчера, — неловко переступая с ноги на ногу Саске дошёл до Сакуры и остановился прямо напротив неё. Девушка властным жестом подняла руку в знак протеста. Им не о чем было говорить. Все эти ненужные сейчас разговоры оттягивали долгожданный момент триумфа, который ощущался уже кончиками пальцев. — Ты была права, когда отвергла меня, — все равно сказал Саске. Сакура сжала в руках посох. Она молча протянула ему руку, а затем окинула взглядом врата. «Чёрное с белом действительно смотрится дивно…» — иронично заметила Сакура, когда их руки соединились. — Мне нужны от тебя неподдельная вера и верность, — Сакура дышала через раз. — Только так мы сможем открыть врата и сразить мою темную госпожу. — Я не подведу тебя, — Саске крепче сжал ее руку. Они развернулись к вратам, не разнимая рук. Сакура стукнула посохом о пол. Все ее тело в миг стало представлять из себя сплошную вырывающуюся энергию, которая устремилась к вратам. Стоящего рядом Саске окутал с ног до головы белый свет. Он также устремился вперёд, смешиваясь с чёрной энергии Сакуры. Врата задрожали, но подчинились. Их открытие сопровождалось гулом и ветром, что вырывался из тьмы. Зов бездны был как никогда оглушительно громкий. Врата открылись. Там, внутри, чёрная бездна. А где-то глубоко-глубоко слышен звонкий смех колокольчиков и скрежет стали.