Те глаза

Добро всегда Благородно побеждает зло. Кто победил, Тот и вновь становится добром. От теорий Наши чувства пробирает дрожь, В этом мире Правда - недоказанная ложь ANTARTIC — Истина в зеркалах

Воспоминания о Бездне мазали по сознанию темными красками, растекающимися глубоко внутри.  Саске помнил произошедшее накануне вечером так, словно это было вчера. Как Сакура, будто околдованная, металась в бреду. Как прогнала его прочь.  Он осуждал себя целую ночь, так и не сомкнув глаз. Зачем Саске сделал это? Сакура была чище и светлее его самого: она не поддалась искушению, а осталась верна своей цели. А он… глупо и самонадеянно попал в цепкие руки искушения. Нет, Сакура права тысячу и один раз, когда отвергла его. Она искала высокую цель, а не низменное желание.  Теперь Саске обязан принести в жертву ради Сакуры все, что у него было. Его веру, его любовь и собственную жизнь. Он сам добровольно опустит на плаху свою голову, если того потребует Сакура. Он сделает все, чтобы исправить огромную ошибку. Только так Саске сможет доказать ей свою верность и то, что он достоин стоять рядом с ней. Ради неё он спуститься в ад, встанет плечом к плечу и будет сражаться со тьмой до самого последнего вдоха.  Так и было до тех пор, пока Такхизис не разделила их и Саске остался один наедине со своими самыми потайными страхами и кошмарами.  Вокруг ничего не было, лишь ветер и розовый песок. Саске, держа кулон и не отпуская его ни на минуту, пошёл куда-то. Его шаги не оставляли следы на песке, и было такое ощущение, что он вовсе не двигался, а стоял на одном месте. Ничего из окружения совершенно не менялось. Все больше и больше было похоже, что Саске действительно оставался на месте все это время.  Неожиданная ярко-красная полоса разрезала пространство где-то впереди. Сначала ничего не происходило, но потом из-под песка, словно какое-то растение, что-то дало рост.  Саске не боялся. Он знал, что где-то там, его Сакура осталась совсем одна с Такхизис, поэтому его долгом было вырваться поскорее отсюда и придти ей на помощь. Все страхи — лишь иллюзия. Пускай тело начало реагировать мелкой дрожью, он ни за что не поддастся своим страхам. Ведь Саске с огромной горечью знал наперёд, что мог увидеть перед собой. Собственного брата.  Он не прогадал. Песчаная фигура приобрела знакомые до боли в коленях очертания. Саске телепортировался сразу туда: его резко что-то стряхнуло и он оказался слишком близко к песчаной фигуре.  — Ты предал меня, брат, — голос, который он не слышал так много лет, бил по сознанию больнее, чем его слова.  Итачи смотрел на него с большим разочарованием на лице. Саске даже не знал, что такое выражение могло существовать и вправду на его лице.  — Я тебя никогда не предам, — Саске не хотел отвечать иллюзии, но слова сами слетели с губ.  Он понимал, что все это всего лишь спектакль, разыгранный для него, но, видимо, Бездна умело действовала на разум, подчиняя тот и заставляя верить в происходящее.  Саске словно одним резким толчком очутился в детстве. Вот он смотрел на мир глазами маленького ребёнка, для которого нет ничего важнее и любимее, чем семья. Он тянулся руками к брату, хотел, чтобы тот взял его с собой на прогулку до храма. Но брат лишь улыбался и качал головой в знак отрицательного ответа. Саске забавно дул губы, чем вызывал смех у мамы, которой всегда казалось это выражение на детском лице слишком забавным.  Картинка сменилась на другую, где уже подросший Саске смотрел на мраморные колонны белоснежного храма. Все вокруг такое белое и блестящее, что глаза Саске горели неподдельным детским восторгом. Вот станет он ещё старше, обязательно уйдёт в жрецы Паладайна. Будет служить ему, как верный пёс, помогать людям и нести свет миру. И будет помогать брату нести эту тяжелую ношу: вдвоём ведь легче?  Теперь ставший жрецом Саске нашел в комнате письмо. В нем брат рассказывал, что благополучно приехал в Истар, как в этом городе все необычайно красиво и как грамотно Король-Жрец держал это все великолепие в своих руках. Саске был так рад, что жизни складывались в лучшую сторону для них обоих. Кто знал, быть может, его тоже переведут следующим в Истар? Там он точно сможет раскрыть свой потенциал на максимум.  В тот день Саске отчего-то лихорадило. Все начиналось как обычно, но потом его целиком захватило странное чувство нарастающей паники в груди. Саске не находил себе места: он чувствовал (знал), что что-то должно было произойти. У него была мысль поделиться с настоятелем храма своими опасениями, но что-то останавливало его. Нечто плохое, подобно волне в море, которая поднималась все выше и выше, кралось к ним в храм. Оно скреблось в самом сердце, заставляя биться сильнее и, казалось, останавливаться на мгновение.  Потом Саске узнал все: брат предал их, веру и Паладайна. Он склонился перед Такхизис и стал ее слугой. Облачился в одежды чёрного мага вместо белоснежного одеяния жреца. Променял белое на чёрное.  — Хватит! — твёрдо произнёс Саске, отгоняя наваждение. Кулон снова засиял.  К его ногам уже успели сползтись тени, но свет тут же их отогнал, только фигура брата осталась на месте.  — Ты не он, — Саске направил кулон на фигуру. — Ты — всего лишь слуга Такхизис, ее жалкая тень. Так сгинь же вместе с ней!  Кулон озарил такой яркий свет, что Саске пришлось прикрыть глаза второй рукой. Вокруг него поднялся настолько сильный вой, что нехотя появилось желание зажать уши. Пронзительный человеческий вопль последовал за ним. И когда свет кулона погас, перед Саске корчился силуэт брата, словно он был человеком из плоти и крови. Саске отвернулся, не желая это видеть.  Пускай это всего лишь тень, что была точной копией брата, видеть эти мучения он не хотел.  Одна битва была выиграна, но дальше их ещё много.  Все вновь приобрело свой первоначальный вид. Песок спокойно ходил мелкой рябью под ногами, будто гонимый несуществующим ветром. Даже звуки исчезли. Ничего не было. Абсолютная тишина.  Саске долго вглядывался вдаль, но там так ничего и не происходило. Казалось, Бездна просто замерла в своём существовании. Однако это обманчивое спокойствие перед самой настоящей бурей, которая грозилась приблизиться к Саске с каждой секундой проведённой в тишине.  Перед глазами, как назло, стояла иная картина. Та предсмертная агония. Она настолько въелась под кожу, что Саске на короткий миг показалось будто все и вправду произошло. Разум отчаянно сопротивлялся, но горячие слёзы неконтролируемым потоком очертили острые черты лица. Саске быстро их вытер. На долю секунду он поверил, что действительно сейчас убил собственного брата, а не его иллюзию. Что безжалостно предал его. И так безбожно назвал жалким.  Кошмары Бездны проникали в него наяву.  Краем глаза Саске заметил ещё одну чёрную фигуру, но на этот раз вполне реальную. Не узнать ее невозможно. Впервые за столько времени, проведённого в темноте, он почувствовал облегчение. Неужели у них все получилось? Саске тихо позвал в пустоту: — Сакура? Нет, это была не она. Слишком холодный взгляд. Все естество кричало, что это снова иллюзия, но Саске шёл навстречу, позволив одурманить себя.  Тупая боль подкосила ноги, и Саске вовсе упал, больно ударившись коленями о песок. Песчинки вгрызались в него как сотни острых игл. К горлу подступил неприятный ком, который тут же захотелось выплюнуть.  На песке оказалась алая кровь.   — Для тебя все кончено, — Сакура даже не посмотрела на него. Она безжалостно отмахнулась от него.  Слова никак не выходили из горла, вместо них был немой звук. Саске почувствовал, как глаза застилала белая пелена. Мир стал представлять собой сплошные размытые линии.  Страха нет. Только смирение. И боли Саске почти не ощущал. Давление на грудь заставляло его склониться перед Сакурой.  — Ты был полезен, а теперь не нужен, — она по-прежнему не смотрела на него. На голове красовалась корона Такхизис.  Саске не видел ничего, а силы покидали его. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и сердце перестанет биться, а лёгкие сделают последний вздох.  — Прощай, — без капли жалости.  И она ушла. Саске окончательно закрыл глаза, но перед его взором предстала отнюдь не всепоглощающая тьма.  С закрытыми глазами он увидел бесконечную чёрную пустыню, подобную Бездне. На небе не было ни солнца, ни луны. Зато посреди пустыни возвышался трон. И на нем сидела Сакура, склонив голову вниз. Ее взгляд был направлен в никуда. За ней по левое плечо, положив руку на плечо, стояла Такхизис. Ее облик мерцал рябью и был почти прозрачным. Ее ногти крепко впивались в чужое плечо.  Все было абсолютно таким же, каким увидел Саске во сне, насланным Паладайном.  — Ты видишь свой мир из пепла и песка, — Такхизис наклонилась к самому уху Сакуры, — это все, что тебе осталось. Властвуй по праву! Смех, который сочетал в себе звон колокольчиков и скрежет металла, раздался над пустынным миром.  — Ты победила меня, победила всех богов, — Такхизис сложила руки на груди, словно в молитве. — Но почему твой мир оказался мертвым, ты знаешь? Сакура лишь покачала головой, которую так и не подняла. Волосы закрывали ее лицо, словно были защитой от той картины мира, что находилась перед ней. — Тот, кто сердца лишён, жизнь дарить не способен, — Такхизис легко телепортировалась на другую сторону и покорно села у подножья трона. — Надеюсь, ты довольна миром, который получила, моя госпожа. Сакура молчала. — Последнее испытание оказалось тебе не под силу, как жаль! Такхизис с грацией кошки ластилась у ее ног. Весь ее вид говорил о покорности, однако раздающийся отовсюду смех отрицал этого. Она вновь и вновь задавала лишь один вопрос, на который жаждала получить ответ: — Не ты ли хотела быть одна?   — Я так не хочу быть одна…  — Властительница Ничего! Саске силой заставил себя открыть глаза. Ни крови, ни белой пелены перед глазами не было. Осознание очередных иллюзий пришло в его разум не сразу, и секунды, что Саске поддавался видениям, могли стоять его жизни. То, что он увидел, не описать ни одними словами. Это не просто ужасно, это самая настоящая катастрофа! Ему нужно как можно скорее найти Сакуру, чтобы предотвратить надвигающуюся беду. Саске достанет ей корону королевы Тьмы, и Сакура будет сидеть на троне над полным красок мира. Так или иначе Саске возложит весь мир к ее ногам. Сейчас, вспоминая все это, что ему пришлось увидеть в Бездне, Саске мог позволить себе максимально расслабиться. В крытой повозке, в которой они ехали, было ещё много людей, поэтому никто не обращал на них внимания. Туда, куда они сейчас едут, была забытая всеми богами одинокая деревня. Она находилась почти на самом конце страны. Даже странно, что туда проложили дорогу и маршруты, по которому развозили людей такие вот подвозки, как эта. Сакура изначально хотела телепортироваться, но Саске твёрдо решил, что хватит с него магии. Ему нужно время, чтобы придумать, что говорить и что делать, а путешествие как раз и дало ему это самое необходимое время. Белые одежды почти никогда не пачкались пылью из-за бесконечных дорог. А вот одежда Сакуры слегка изменилась: мантия по краям окрашена в золотистый цвет под стать глазам, древние руны красовались белой краской прямо по краю капюшона и рукавам. В этом одеяния она была как никогда прекрасной. Сакура положила ему голову на плечо и, кажется, слегка задремала, позволив себе маленькую слабость только рядом с ним. Саске старался не шевелиться, чтобы не спугнуть это наваждение. С виду он совершенно спокоен, но чем меньше становилось людей вокруг, чем ближе они были к цели, тем дальше уходило спокойствие и расслабление. Что ему говорить? Как вообще пройдёт эта встреча? Будет ли вообще брат там, куда они направляются? А вдруг он устал ждать Саске и уже там давно-давным не находился? Слишком много вопросов, а ответить на них некому. Единственное, что сейчас хотелось, так это прикрыть глаза, как и Сакура, и тихо с ней сидеть и дальше, слушая фырканье лошадей и стук колёс. Саске так и сделал. Его настолько убаюкали звуки вокруг, что скоро он заснул. Во сне никакие раздумья не будут лезть в голову. Проснулся он лёжа на коленях у Сакуры. В повозке уже не осталось людей, а судя по солнцу наступил вечер. Сакура посмотрела на него с долей озорства в глазах, а потом слегка улыбнулась: — С добрым утром, — девушка не дала ему встать с колен, наоборот, начала гладить по волосам и перебирать локоны пальцами, будто Саске ребёнок какой-то. — Мы уже почти приехали. — Волнуешься? — спросила она спустя некоторое время. Саске рядом с ней мог также позволить себе побыть чуть более слабым, чем обычно. Мог снять с себя тяжелую маску жреца и побыть простым человеком, которому не чужды обыкновенные страхи и желания. — Да, — Саске прикрыл глаза, но спать не собирался, — прошло столько лет. Я не знаю, что мне говорить. Стараюсь придумать хоть что-то. — А ты не думай, — Сакура пожала плечами. — Слушай себя и говори, что первым придёт в голову. — А если его там не будет? И все это было напрасно? — Тогда я оставлю тебя там, а сама телепортируюсь в башню, — фыркнула Сакура. Саске с лёгким смехом поднялся. Он знал, что девушка не любила всю эту людскую суматоху, в особенности дорожную, но был искренне благодарен ей. Сакура, несмотря на неприязнь, согласилась отправиться таким путём. — Учитель будет там, я чувствую, — уже серьёзнее сказала Сакура, сжимая посох в руке. Это было не простое чутьё, а магическое, которое Сакура в силу пограничного состояния в облике полубогини развила почти на максимум. — Не думай о плохом, — Сакура нежно коснулась чужой щеки. — Вы же братья. Семейные узы очень крепки, — она убрала руку, а затем задумалась: — Я даже слышала, что близнецы не могут умереть по отдельности, только одновременно, поскольку они вместе пришли в этот мир, вместе и должны уйти. — Не знал о подобном, — Саске понимал, что Сакура пыталась его приободрить и отвлечь от плохих мыслей. — Но ты права, я слишком много думаю о плохом. Самое плохое будет, если брата не окажется в этой деревне, но такого быть не может, ведь чутьё Сакуры хорошо распознавало магию. В конце концов, они действительно братья, что могло пойти не так? — А ты волнуешься? — Саске не знал, зачем задал этот вопрос, видимо, чтобы успокоить самого себя. — Нет, — Сакура покачала головой. Спустя минут десять повозка остановилась. На вид деревня выглядела абсолютно бедной: деревянные дома, один единственный старый колодец, даже общий большой огород. Если сравнивать с Утехой, то Утеха сродни Истару для местных жителей. Когда Саске ступил за ворота, то заметил, что особо и жителей тут не было. Эта атмосфера бедности так и бросалась в глаза тут и там. Удивительно, как здесь ещё жили люди, и как неудивительно, что брат выбрал именно это место. Здесь с легкостью можно скрыться от посторонних глаз, а местные жители вряд ли будут интересоваться тобой: не трогаешь да и ладно. — Хочешь я пойду первой? — Сакура толкнула в бок, привлекая к себе внимание. — Нам идти на самый край, я чувствую. Прежде чем дать ответ Саске задумался. С одной стороны, так сгладится градус волнения, но с другой стороны, хотелось увидеть брата первым. Но Саске выбрал все же вариант Сакуры: — Иди, я не против. Саске шёл будто под замедляющим заклинанием. Он делал шаги, но ощущал, что двигался на месте. Сакура молча рукой указала на нужный им дом. Саске глазами впился в это чёрное пятно среди зелёных деревьев. Он чувствовал, как сердце начало стучать сильнее. Его отголоски доходили до ушей. Иронично, что Сакура всегда отмечала его бесстрашие перед врагами, но в такой простой ситуации он боялся, как маленький ребёнок. Сакура вошла в дом без стука. Когда дверь за ней закрылась, Саске замер в ожидании. Он даже начал ходить туда-сюда по одной траектории, а в голове роем вспыхнули разные мысли. А что, если брат выгонит их? А что, если не захочет видеть именно Саске? А что, если… Он встряхнул головой, прогоняя прочь все эти назойливые, как мухи, мысли. Время тянулось поразительно медленно. Саске продолжал ходить туда-сюда, стараясь ни о чем не думать, но у него ничего не получилось. Ему казалось, что Сакура находилась в доме уже много времени. Окончательно запутавшись в ходе времени, Саске сжал кулон в руке. Тот стал тёплым из-за его прикосновения. Очевидно, кулон реагировал теплом не только на Саске, но и на его брата, который находился в непосредственной близости. Интересно, как за это время он изменился? Появились ли первые морщинки на его лице? А волосы? Какой они сейчас длины? Дверь за спиной тихо скрипнула. Саске не хотел оглядываться, но он знал, что это была Сакура. И в подтверждении его догадки ее рука легка ему на плечо. — Иди, — коротко бросила она. Он, прикрыв глаза, обернулся, но на пороге, как и ожидалось, никого не было. Саске смотрел на этот чертов порог и не мог сделать ни шага вперёд. — Иди или я заколдую тебя, — Сакура угрожающе выставила посох вперёд. На шутку мало похоже: серьёзное лицо девушки говорило об обратном. Не желая испытывать ни ее терпение, ни магию, Саске шагнул за этот чертов порог. В груди нещадно заныло. Резануло по горлу давящим чувством нерешительности. В конце концов, не этого ли он так долго желал? Хотелось закрыть глаза. Куда-то убежать, но вместо этого Саске замер. Перед ним стоял его старший брат. Он почти не изменился с последней их встречи, остался таким же недосягаемым, как и был всегда. Они стояли молча напротив друг друга. Видимо, не один Саске сейчас не мог подобрать правильные слова, если они вообще были. Должно быть, выглядели они со стороны очень смешно. — Я… — начал было Саске и даже сделал шаг вперёд, но продолжить оказался не в силах. Нужные слова совсем не приходили на ум, поэтому он решил на отчаянный шаг (в условиях ситуации): без слов подошел ближе и обнял. — Скучал, — единственное, что пришло в голову, но было чертовски правильным. И все внутри успокоилось. — Я тоже, — усталый голос Итачи обволок Саске подобно кокону. Эти объятия напомнили ему о далеком детстве, когда все было хорошо. Тогда Саске любил с разбегу прыгать на Итачи, поскольку знал, что тот всегда его поймает. А болтать ногами и висеть на старшем брате являлось у Саске любимым развлечением. Где же ты был все эти годы? Почему ни разу не пришёл? Почему оставил меня одного? Почему? Я скучал, брат. Саске наконец отпустил его, но так хотелось продлить это мгновение ещё на чуть-чуть. Но ведь сейчас у них будет время, чтобы наверстать упущенное, не так ли? — Я не знаю, что говорить, — признал он, — и что делать. Но разве сейчас ему правда нужны были слова? — Все это время, — продолжил Саске, чувствуя как начинало гореть лицо, — я думал о тебе, не находил покоя. Пытался понять тебя и принять выбор. Но не смог, а сейчас, когда ты снова передо мной, я и вовсе не знаю, что мне делать. — Ты простил меня? Саске застыл. — Тебе не за чем просить у меня прощение, — Саске наконец улыбнулся. — Это мои слова. Прости меня, что я так долго шёл к тебе. Теперь точно все будет хорошо.