Твой уход сломал меня навсегда

      Раннее утро. На всю улицу загудел мотор автомобиля, прорезавший холодный ноябрьский воздух. Снаружи было ещё темно, только слабые фонари освещали небольшую территорию напротив простеньких домов. Спокойно уехать сегодня не составляло труда. Воскресенье, на работу никто с квартала не поедет, а значит ни один взбешённый соседский взгляд не встретится с собственным, и на душе тяжелее не станет.       Джон застегнул молнию на осенней куртке с капюшоном и спрятал одну из заледеневших рук в карман. Сегодня последний день, когда он видит свой дом пустым. После обеда новые хозяева привезут вещи, начнут располагаться. Вход для него будет закрыт навечно. Это событие сильно ударило по эмоциональному состоянию парня, которое в последнее время и так опустилось на невообразимое дно. Однако следовало поступить именно так, отпустить дом, прошлое и на ближайшие несколько лет переехать к своему коллеге — Лавкрафту, пока ментальное здоровье не восстановится хотя бы на пятую часть.       Стейнбек сел за руль старенького белоснежного Форда и взял курс на Мирабо-стрит, что находилась в пяти кварталах от дома Говарда. Душа разрывалась на части каждый раз, когда расстояние между местом назначения и автомобилем сокращалась на десяток метров. Ехать предстояло недолго, всего лишь каких-то девятьсот метров, но в мыслях минуты тянулись невероятно долго из-за осознания скорого расставания со старым домом. О, сколько воспоминаний связывало Джона с ним! Прекрасных и ужасных, радостных и грустных, таких, что заставляли сердце биться с невероятной скоростью и едва ли не останавливаться.       Прошли две минуты дороги, проведённые в полной тишине, если не считать рёва двигателя. И вот блондин на месте. Машина остановилась напротив одноэтажного дома с ярко-красной вальмовой крышей. В этот момент сердце ёкнуло, а желание уехать обратно к чёртовой матери возросло. Останавливало его только одно — последний шанс пройтись по пустым комнатам, нарисовать в воображении самые запомнившиеся картины происходящего, вспомнить дорогих ему людей. Джон тяжело вздохнул и всё же шагнул на дорожку, ведущую к дому. В голове сразу всплыла картинка злосчастного вечера, когда около этого маленького домика собралось несколько полицейских машин, карета скорой помощи и машины его хороших друзей. Стейнбек понимал, что она надолго засядет в мыслях и ни при каких обстоятельствах не вздумает исчезнуть.       Ключ несколько раз повернулся в замочной скважине, и дверь со скрипом открылась. Взору открылся абсолютно голый коридор с немного ободранными бежевыми стенами. Парень сразу вспомнил, как громко и тесно было здесь по выходным, когда в гости приходили Говард и Люси Мод-Монтгомери, а иногда Луиза Олкотт. Как громко смеялся Марк Твен, наблюдая за тем, как девушка с рыжими косами пытается стянуть с ног мокрые сапоги, и как эти же сапоги летели прямиком в голову парня. По лицу пробежала тень улыбки. Джон пошёл дальше, не разуваясь и не снимая верхней одежды.       Следующей на очереди была гостиная. Ребята из их компании сами закупали туда всякие безделушки, которые долго украшали помещение. На полочках, висящих по докам от телевизора стояли глиняные фигурки, приглянувшиеся Луизе, а рядом с ними книги, за которые тоже была ответственная она. В ящике журнального столика всегда находились различные журналы и диски с играми. Блондин усмехнулся. Ему сразу вспомнился день, когда Твен впервые привёз столик домой. В этот момент у него чуть челюсть не отпала, после чего рыжий начал доказывать, что это вещица идеально впишется в интерьер. После никто с ним из-за этого не спорил. Также Марк являлся тем человеком, который выбрал в дом сине-белый диван, кучу кроватей, столы, тумбы, шкафы и много чего другого. На данный же момент часть вещей была отдана в детские приюты, часть находилась во втором доме семьи Стейнбеков, а последняя — у Говарда Лавкрафта, который был не очень рад такому решению.       Через минут десять молчаливого стояния на одном месте, Джон медленно проходит в его старую спальню, сопровождаемый вновь возникшим ощущением опустошения. Дверной проём, немного побитый по углам. Он поднимает взгляд, и сердце снова чуть не останавливается, а на глазах выступают слёзы. На потолке висит крючок, с которого буквально два месяца назад сняли тело, повисшее на люстре. Тело его возлюбленного. Тело Марка. Марка Твена. Пожалуй, это событие так и останется самым страшным и болезненным в его жизни. Парни выросли, можно сказать, в одном доме, от чего становилось ещё больнее. В лёгких исчезал воздух при одной только мысли о том, что он мог помочь, заметить проблемы немного раньше и этим спасти рыжему жизнь.       Марк долгое время страдал от депрессии, которую он прикрывал маской вечно счастливого человека, глядя на которого невозможно было подумать о каких-либо странностях. Весельчак, душа компании, никогда не жалуется на свою жизнь и помогает другим. Однако оборвалась его жизнь неожиданно резко для всех друзей и знакомых. День словно вчерашний. Джон, зашедший в комнату, замечает красные опухшие глаза возлюбленного, задаёт вопрос, пытается что-то узнать, но получает привычный смех и отмазку «Просто что-то попало в глаз». Всё волнение вмиг испаряется, и парень уезжает по делам, оставляет Твена одного. Любой бы воспользовался таким случаем. Марк и стал таким человеком. Джону больно вспоминать количество слёз, которое он пролил за эти два месяца. Каждый день он просыпался с болью в горле и голове, с дрожащими руками и заплывшими глазами. А главное — с чувством осознания. Уже ничего нельзя сделать. Знаменитый стрелок из Миссури мёртв, и никто никогда не сможет этого изменить.       Подрагивающая рука прошлась по мокрому от слёз лицу. Стейнбек развернулся и быстрым шагом вышел из дома к машине. Глотнул воздуха и прикрыл рот, с трудом воздерживаясь от очередной истерики. Он до сих пор винил в этой ситуации себя. Намного сильнее, чем Луиза, Люси, Руфь, Роза Сарона, Уинфилд и другие люди, знакомые с Твеном. Он проводил с ним намного больше времени и не смог догадаться о том, что его парень скрывает смертельную проблему. Его молчание сыграло злую шутку.              Его уход сломал Джона навсегда.