***
Юношу привезли через десять дней. Везли бережно в закрытой карете, разрешая выйти лишь чтобы облегчиться. Рядом два здоровенных охранника не спускали с него глаз. И ничего не объясняли, лишь успокаивали. А Гектор Риган давал очередное застолье. За эти дни он успел избавиться от навязчивого внимания Вильфо и успел затащить в постель двух графинь: Шарлотт Данар и её дочь — Лидию. Обе теперь сидели рядом с герцогом, наслаждаясь его мимолетным вниманием и пиром, а в центре огромного зала веселились шуты. Гости были пьяны, хохотали и кидались в шутов персиками. Никто не заметил, как к герцогу подошёл слуга и что-то шепнул на ухо. — Привезли? — оживился Гектор. — А я, признаться, уже и забыл о нём… Ведите сюда. Пусть и мои друзья полюбуются на эту… драгоценность. Шутов угомонили и растащили по углам, а в зал вошли рослые мужчины, ведя кого-то, замотанного в шёлковое покрывало. Люди Гектора знали, как их хозяин любит эффектные сюрпризы. Шум в зале стих и гости с любопытством вытянули шеи. Покрывало сорвали, и перед публикой предстал абсолютно голый парень. Он затравленно озирался по сторонам, лихорадочно прикрываясь руками. Не тронутая солнцем кожа, белая настолько, что словно светилась, впитывая сияние сотен свеч. Худощавый, но гибкий и длинноногий… Лицо скрывали светлые, растрëпанные волосы. Гектор медленно провёл взглядом по нагому телу, и так же неторопливо встал. Фигурка — вполне приличная, но не терпелось взглянуть на лицо этой драгоценности. Мальчик замер и не двигался, следя, как герцог приближается к нему. Гектор шёл мягкой кошачьей походкой, словно леопард, подкрадывась к своей добыче. — Не бойся, мой милый, — ласково сказал он. — Мы только хотим взглянуть на тебя. Гектор откинул с лица юноши волосы и его рука повисла в воздухе. — Оставьте нас, — сказал он. Сказал негромко, но гости тут же поднялись, направляясь к выходу. Гектор даже не заметил их ухода. Глаза Кайлина были цвета грозы, переливчатого, сине-серого цвета. Тёмные брови вразлëт, идеальные скулы и чувственный рот, глядя на который начинало сильнее биться сердце. Сложно сказать, что произошло с герцогом… Наверное само небо сделало такой подарок, потому что другие люди для Гектора Ригана перестали существовать Вырвав покрывало из рук слуги, он торопливо прикрыл юношу и тут же вновь в ярости повернулся к мужчине: — Ты посмел его обнажить… При всех… Тот побледнел и рухнул на колени: — Ваша светлость! Не губите! Мы ведь делали так раньше… — Раньше? — рычал Гектор, бешено сверкая глазами. — Посмотри на него! Разве он похож на тех, что были раньше? Ты привёз мне величайшую драгоценность и посмел так обращаться с ней? Мужчина завыл, утыкаясь лбом в пол, но Гектор отпихнул его ногой и повернулся к перепуганному юноше: — Прости, мне жаль, что с тобой так обошлись. Тебе принесут самые прекрасные наряды, — и, не сдержавшись, восхищённо выдохнул. — Я бы обернул тебя ангельскими крыльями. Как ты прекрасен… Кайлин, верно? Он снова протянул руки к юноше. Но тот стянул на груди покрывало: — Зачем меня привезли сюда? Я или моя семья в чём-то провинились? — Провинились в том, что столько лет скрывали от меня такое чудо, — рассмеялся Гектор. — Уже за это их следует наказать. Не бойся, — добавил он тут же. — Моё наказание ограничится тем, что ты больше не вернёшься к ним. Такому дивному существу не место в унылом, всеми забытом краю. Но твоя семья получит миллион золотых. Кайлин округлил глаза: — За что… Зачем я вам, ваша светлость? — Чтобы стать моим мужем, — ни секунды не думая, ответил Гектор.***
— Нет, — ответил Кайлин опешившему Гектору. — Простите, ваша светлость, но это честь, которой я недостоин. — Ты станешь правителем Адданаи. Я богат и знатен… И всё это теперь будет принадлежать и тебе. — Я не просил, — отстранённо сказал юноша. — Я презираю богатство и ненавижу золото. Гектор чуть принуждëнно рассмеялся: — Презренный металл, понимаю. Тебе и не нужно его любить — оно теперь просто твоё. Он снял перстень с крупным изумрудом и стал надевать Кайлину на палец. Перстень был великоват. Юноша без труда снял его и протянул назад. — С мужчиной я никогда не лягу на ложе, — тихо, но твёрдо сказал он.***
Кайлин не слишком был счастлив дома. Для отца на первом месте были деньги. На втором дочь и молодая любовница. Потом, возможно, вкусная еда… Место Кайлина оказалось где-то на задворках. Сын менялу Дака Аллари давно разочаровал. К семейному делу был равнодушен, серебряные монетки, подаренные отцом тратил не на сладости, как все мальчишки, а копил, только непонятно на что. Отец, может, и радовался сначала, видя, как сынишка опускает монетки в горшок, но позже, узнав, что Кайлин отдал всё служанке на приданное, взбесился так, что всё в доме ходило ходуном. Сын был нещадно выпорот и подарки ему больше не дарились целый год. Чуть позже ему наняли учителя, чтобы учить письму и счëту, и надо же было так проштрафиться с глупым студентиком, согласившимся учить сына. Помимо нужного, придурочный парень забил Кайлину голову рассказами о заморских землях, пиратах и приключениях. Рассказывал так, что заслушивались все в доме, от хозяев до прислуги. Но если отец, очнувшись, тут же забывал об услышанном, то сын начал бредить дальними странами. Лавка Кайлина не интересовала. В двенадцать лет он хотел сбежать, но благодаря слуге Дак Аллари узнал планы сына. Кайлин вновь был порот. К шестнадцати годам он уже не хотел быть пиратом и не пытался сбежать, понимая, что это глупо. Ему хотелось выучиться и получить место в составе экспедиций. Кайлин не знал, какую профессию нужно получить для этого. Пусть хоть медиком или поваром. Вот если бы волшебство какое могло ему помочь! Но в их городишко маги не заглядывали. Была парочка местных, которые варили целебные зелья и постоянно враждовали друг с другом, да заезжие глупые факиры, что выдавали себя за магов и показывали такие же глупые фокусы. Часть украшений покойной матери, которые отец не успел отдать своей любовнице, Кайлин продал и тайком покупал книги. Читал ночами и тщательно прятал, боясь, что отец найдет и уничтожит. Но часть денег он припрятал, чтобы дождаться совершеннолетия и уехать. Ему осталось подождать всего две недели, когда к дому подкатила карета с гербом Келеди. Люди, что затащили Кайлина в салон, за всю дорогу не ответили ни на один вопрос. — Вы всё узнаете по приезде, — отвечали юноше. Окна кареты были затянуты сетками и выходить разрешали лишь по нужде. На постоялых дворах лишь меняли лошадей. Спал Кайлин в карете, кое-как устроившись на кожаных подушках, и через пять дней у него болело всё тело. Но с ним были вежливы и предусмотрительны. Кормили вкусно и сытно, позволили вымыться в бане перед въездом в город, и даже чистую рубашку нашли… Кайлин видел широкие улицы, потом ясеневую аллею, и возник сияющий огнями огромный дворец. Кайлина вытащили из кареты… И раздели догола. Он закричал, рванулся, но тут же был укутан прохладным покрывалом, и в ухо рявкнул голос одного из охранников: — Чтобы тихо себя вёл! Взбрыкнëшь — запорю насмерть. Испуганный, ошарашенный, Кайлин позволил провести себя по нескольким залам — почти вслепую, ничего не видя, и оказался перед лицом Гектора Ригана Келеди и его гостями. Он мало что понял кроме стыда, когда почувствовал на себе десятки взглядов. Первая мысль была, что его выставляют на аукцион, как раба… Как можно… А главное — за что? Но богато одетый мужчина выгнал всех, позволил прикрыться и начал нести вздор о его красоте. Кайлин возненавидел его сразу. За жадные голодные взгляды, плотоядную улыбку и наглые руки. И правитель всё решил. Сразу! С ходу! Не давая ни времени, ни выбора. Осыпать золотом и алмазами, дворец и слуги, что будут ловить каждый его вздох… А взамен придётся делить с герцогом постель. Кайлина затрясло от отвращения. Спать с огромным волосатым мужиком! Позволить ему целовать себя, лапать руками и засовывать член ему в… Тогда Кайлину стало совсем нехорошо. — Этого не будет никогда, — повторил он. — Я понимаю, ты ошарашен, — улыбался Гектор. — Я и сам себе не верю. Но любовь с мужчиной может быть очень приятной. Он самолично налил вина и поднёс бокал к губам юноши, но Кайлин отвернулся. — Я любил многих, но лишь сейчас понял, как был глуп, — сказал ему Гектор. — Обычная страсть, не более. Но ты… Ты — нечто! Как ангел, спустившийся с неба. Самое прекрасное существо в этом мире. — Ваша светлость… — Называй меня по имени, ведь я твой будущий супруг. — Нет! Гектор кивнул: — Ты напуган. Я виноват — слишком быстро всё произошло. Не хотелось терять времени. Ты поживёшь здесь, осмотришься, всё обдумаешь…***
Поцеловаться с герцогом всё же пришлось. Гектор неожиданно притянул его к себе и впился в губы. Кайлин замычал, отбиваясь руками и лягаясь. В рот скользнул чужой язык, но тут же исчез, и смеясь, Гектор выпустил юношу. — Прости, не удержался. Какие же сладкие твои губки! Кайлина поселили в соседних покоях. Неизвестно, как Гектор собрался дать ему время на обдумывания, поскольку ни одной свободной минуты у юноши не было. Одного его не оставляли. Метались слуги, притаскивая дары от Гектора и портные с рулонами тканей… приносили вина, диковинные фрукты и сладости. Спальня Кайлина вскоре стала напоминать лавку. И, конечно, у него торчал сам Гектор. Он показывал юноше редкости из заморских стран, интересно рассказывал. Гектор умел красиво говорить. Увлекал рассказами и Кайлин даже забылся на миг, а очнулся от того, что в волосы забралась чужая рука. — Как же ты красив, — простонал герцог, притягивая сопротивляющегося юношу. — Нет сил находиться рядом и не сметь дотронуться. Хоть раз кто-нибудь говорил тебе, как сияют твои глаза и блестят волосы? А как нежна твоя кожа! Я прикажу каждый день купать тебя в молоке. Кайлин так обалдел от последних слов, что на миг замер, и тут же оказался в объятиях Гектора. — Хотя бы улыбнись мне, — просил герцог. — Я ни разу не видел твоей улыбки. Она, наверное подобна солнцу. — Отпустите меня, ваша светлость, — шептал Кайлин. — Я устал. Не могу я так… Он действительно устал от навязчивого внимания Гектора, от любопытных слуг. За дверями уже толпилась знать. Выходка одиннадцатого потомка герцогов Келеди с предстоящей свадьбой с неизвестным юношей шокировала всех. Но он продолжал отказывать. Гектор же, вместо ярости, готов был целовать ему ноги. И самые хитрые придворные, видя необычный интерес герцога, спешили представиться Кайлину и преподнести свои дары. У него не было сил сопротивляться. Пять дней тряски в карете вымотали несчастного, а то, что произошло позже и вовсе не укладывалось в голове, и походило на кошмарный сон. Хотелось лечь нормально, хотелось бездумно побыть одному, но герцог снова тянулся с ласками. Кайлина хватило лишь на то, чтобы запрокинуть голову и уклониться от нового поцелуя, и Гектор тут же прижался губами к шее. — Как ты пахнешь, — шептал герцог. — Я не выдержу… Позволь любить тебя… Кайлин взвыл. Изогнулся из последних сил и оттолкнул Гектора.***
Так прошло несколько дней. Жизнь Гектора Ригана изменилась. Первые красавицы королевского двора шипели в бессильной злобе, но понимали, что проигрывают красоте этого ничтожного юнца. И хоть бы капля голубой крови в нём, так нет! Обычный смертный! Он почти не выходил из своих покоев и Гектор пропадал там же, забыв о делах. Иногда юношу выводили в дворцовый сад. Подойти к нему было невозможно — охрана окружала едва ли не двойным кольцом. Но спустя неделю был дан бал и Кайлина Аллари представили гостям, как официального жениха герцога Келеди. Гектор устроил сюрприз и тут. Портные, сменяя друг друга, трудились над нарядом Кайлина и днём и ночью, и когда юноша вышел, гости в зале ахнули как один человек. Одеяние Кайлина было белоснежным, атласным, расшитым жемчугом. Алмазные пряжки на плечах держали плащ из лебединых перьев. Кончики их были покрыты серебром, и издали казалось, что у юноши крылья. Гектор шел на полшага позади и весь в чёрном. Никаких украшений, чтобы не затмить красоту серебряного юноши. Будто ангелы ночи и дня, и фигура Кайлина казалась такой хрупкой рядом с высоким и плечистым Гектором. Эффект был бесподобный! Кайлин сам еле стоял под тяжестью необычного плаща. Не привыкший к такому вниманию, он не знал, куда смотреть и как вести себя. Теперь уже не нагой раб, а дорогая кукла. Серебряной же краской ему подвели глаза и от будущего младшего супруга герцога невозможно было отвести взгляд. Кайлин был бледен, но это только усилило эффект и сходство с ангелом. Получивший отставку виконт Вильфо заскрежетал зубами. — Смазливая мордашка и ничего более, — выдавил он. — Из него даже слова не выдавить, всё время молчит. Гектор скоро поймёт свою ошибку и избавится от него. — Пока что-то не торопится, — хихикали дамы, прикрываясь веерами. — Вас, милейший Жени́, никто не спешит вести под венец. Виконт яростно пылал глазами, но стоял на своём. — Это временное помешательство и скоро этого наглеца, посмевшего украсть у меня Гектора, здесь не будет.***
Герцог Келеди страдал. Как же было тяжело находиться рядом с прекрасным Кайлином и не сметь коснуться его. Он входил в спальню юноши ночами и смотрел на него, спящего. Во сне хмурый лоб Кайлина разглаживался, лицо становилось безмятежным. Розовые полуоткрытые губы так и манили прижаться поцелуем. И Гектор сделал это. Чуть коснулся губ — и Кайлин вздохнул, но не проснулся. Гектор потянул с него одеяло. Кайлин спал в пижаме и тело под ней было тёплым и расслабленным. Гектор просунул руки под тонкую ткань, тихо ласкал и сам млел от прикосновения к нежной коже. А днём всё было иначе. Кайлин хмурился и отводил взгляд. Обаяние одиннадцатого герцога на юношу не действовало. Он не знал куда прятать взгляд от ненасытных глаз Гектора Ригана. Сумасшедший герцог не оставлял в покое ни днём, ни ночью. Кайлин чуть не тронулся, когда проснулся однажды ночью и увидел полное страсти лицо Гектора над собой, а его руку в своих штанах. И, о — ужас! — герцог сумел возбудить его. Кайлин не смог даже закричать, лишь застонал, изливаясь в его ладонь. Удовольствия он почти не почувствовал, лишь стыд от того, что им так бесстыдно воспользовались. Кайлин стал запираться, но толку… Во дворце были тайные ходы, и уже на следующую ночь Гектор вновь проник в запретную комнату через скрытую под гобеленом дверь. И тогда Кайлин почти перестал спать, просиживая ночи у окна. Под утро он засыпал на стуле, чтобы проснуться в постели и объятиях развратного герцога. Но привыкнуть к его жадным рукам и губам юноша так и не смог. То утро, когда он проснулся голым, прижатым к груди герцога, такой же голой и волосатой, Кайлин запомнил навсегда. Волоски на груди Гектора щекотали ему нос, к тому же оба вспотели под тёплым одеялом, и от отвращения Кая передёрнуло. Он завозился, отталкиваясь от тяжёлого тела, но проснувшийся Гектор сжал его крепче и вновь нащупал его член. — Не надо! — выл Кайлин. — Не хочу! Не трогайте меня! И конечно его никто не послушал. Герцог не собирался брать его силой, но и упустить шанс потискать желанное тело не мог. Обласкав и обцеловав везде, куда он мог дотянуться, Гектор сжал в сильной ладони оба члена — собственный и Кайлина и принялся водить кулаком. Еле сдерживаемый страстью, он почти сразу содрогнулся в экстазе, но так и не смог сделать приятное Кайлину. — Что же с тобой не так? — спрашивал он, целуя залитое слезами лицо. — Ещё никто не оставался недовольным в моей постели. Почему тебе неприятны мои ласки? — Я не хочу спать с мужчиной, — всхлипывал Кайлин. — Я не хочу, вообще… Отпустите вы меня! Зачем мучаете? Гектор неприятно изумился: — Мучаю? Если бы ты знал, как я мучаюсь сам.***
Этой же ночью Кайлин решился на побег. Связал верёвку из разорванной простыни и осторожно спустился из окна… Прямо в руки стражей, дежуривших в кустах. Его тут же подхватили под локти и почти внесли в кабинет герцога. Гектор стиснул зубы: — Я терпел, сколько мог. Сложил к твоим ногам все сокровища. Я сам готов стать твоим рабом, но ты даже смотреть на меня не хочешь. Маленький заносчивый гордец! — процедил он. — Но всякому терпению приходит конец. Унижать себя я не позволю. Венчание состоится на следующей неделе. — Нет, — прошептал Кайлин. — Вы не заставите… — Ещё как заставлю! — зло рассмеялся Гектор. — Видят боги, я этого не хотел, но ты не оставил мне выбора. Ты станешь моим, иначе твою семью обезглавят на главной площади. А может, сжечь их как колдунов? Твоего отца и маленькую сестру… Я мог бы выдать её замуж за маркиза и сделать знатной дамой, а вместо этого она будет корчиться у столба в жутких муках. Лицо Кайлина стало белее снега, но Гектор смотрел колючими глазами: — Я не прошу тебя предавать родину или совершать преступление. Я предлагаю тебе свою любовь, предлагаю разделить со мной жизнь и мой трон, а ты… Глупый мальчишка! Кем ты себя возомнил? — Не надо, прошу… Умоляю! Говорить Кайлин не мог — спазм сдавил горло. Он зажмурился и замотал головой. — Я не слышу ответа! — повысил голос Гектор. — Я согласен, — сипло выдавил Кайлин. — Я буду… вашим. Несчастный вид юноши не дал Гектору полностью насладиться своей победой. Герцог несколько минут разглядывал светлую макушку сгорбившегося юноши, и ему хотелось схватить его в объятия, успокаивать, целовать. Но взглянув в измученные глаза, он вздохнул и отпустил Кайлина в его покои.***
И вот величественный храм, толпа разряженных людей, и жрец, жестко взявший их за руки. Кайлин послушно повторял заученные слова и глядел невидяще. Где-то среди толпы был и его отец, совершенно очумевший от происходящего. Сын исчез меньше месяца назад, среди бела дня, и вот уже стоит перед алтарём, чтобы через несколько минут оказаться супругом герцога. Самого герцога! На нём серебряный камзол и плащ, на этот раз подбитый горностаем, и рядом, весь в золоте — сам Гектор Риган Келеди одиннадцатый. В последний момент Кай запнулся, глянул в надежде на лицо своего герцога, словно ожидая, что тот передумает. Но Гектор, уже сказавший «да» смотрел выжидающе. В глубине глаз мелькнуло что-то и Кайлин тоже выдавил: — Да… Обоим супругам полагались обручи, украшенные алмазами и рубинами. И кольца с такими же прекрасными камнями украшали пальцы младшего супруга, а к его плечам крепилась тяжёлая цепь с гербом. Церемония казалась бесконечной. После — приём, где вся знать отдавала честь младшему мужу герцога. Кайлину Келеди позволили немного отдохнуть, а вечером начался свадебный пир. Сад был освещён как днём. В дворцовых прудах плавали лодочки с фонариками, отражаясь в воде, и хитроумно были подсвечены скульптуры и деревья. А в самом дворце шумно веселились придворные его величества. Бесконечной вереницей несли блюда с яствами, звучала музыка и слепили глаза наряды галантных дам и кавалеров. Кайлин почти не ел, но очень хотел пить, и слуги постоянно подносили бокалы с водой. Лоб сдавливал обруч, руки, отягощенные перстнями, дрожали, когда он пытался держать вилку. В конце концов он бросил прибор и просто сидел. Гектор не сводил с него обожающих глаз. Всю последнюю неделю герцог был в прекрасном настроении. В первую очередь это сказалось на милостях его придворным, и все, включая последних полотëров, получили золотые монеты. Гектор хотел, чтобы радостно было всем. Не радовался лишь его будущий супруг. Он растягивал губы в улыбке, но глаза оставались пустыми. Кайлин мельком видел отца — тот так и не пришёл в себя, и злющего, отчаявшегося виконта Вильфо. Сам Кайлин будто окаменел. Один раз он очнулся в момент бракосочетания… И затворился в себе наглухо: его ещё ждала брачная ночь.***
— Иди ко мне, — улыбаясь, звал его муж. Слуги уже помогли им раздеться и исчезли, низко поклонившись. Гектор предложил Кайлину вина, но младший муж покачал головой. И тогда герцог нырнул в постель. Взмахом руки велел снять последнюю рубашку и сладострастно водил глазами по обнажённому телу. — Иди ко мне… И Кайлин шагнул вперёд. Он был бы счастлив, если его просто поставили бы на четвереньки и по-быстрому отымели. Но Гектор хотел насладиться сполна тем, что теперь ему законно принадлежало. Младший герцог закрыл глаза, чувствуя, как шарят по телу чужие руки. Уже не в первый раз, но привыкнуть он так и не смог. Запоздало Кайлин подумал, что, наверное, следовало бы выпить. Вино притупляет чувства… Еще хуже, когда Гектор взял его руки и направил вниз, давая потрогать себя. Кейлин только почувствовав чужую плоть, отдëрнул руку и резко перевернулся на живот. — Начинайте, ваша светлость. — Когда мы одни, ты можешь звать меня по имени. — Начинайте уже… Снова руки на спине и заду, а когда ягодицы развели, Кейлин вцепился зубами в подушку. Стыдно… Он прям-таки затылком ощущал, как Гектор любуется открывшимся видом. Мерзко… Надо отдать должное герцогу, он действительно был нежен и заботлив. Но Кайлин больше не шелохнулся и не издал ни звука. Гектор трудился над ним, нежно оглаживал, целовал плечи и шею, но добиться отклика в его теле не смог. Сам он кончил, чуть ли не завывая, и после долго отдыхал. Кайлин не слышал, что его супруг говорит. Кажется, вновь предлагал вина и печенья. Гектор осторожно перевернул юношу и заглянул в прекрасное лицо, будто на фарфоровую скульптуру глядел. — Ты всё ещё не пришёл в себя, — с досадой сказал Гектор. — Я бы очень хотел, чтобы твой первый раз запомнился. Но будут и другие ночи любви… Кайлину надоело слушать. Повернулся на бок, отворачиваясь от мужа, потянул на себя одеяло и закрыл глаза.***
Целую неделю шло празднование герцогской свадьбы. Кормили бедняков, выкатывали бочки с вином на главную площадь. Там же с утра до вечера давали представление комедианты и певцы. Вечерами небо расцвечивали огненные забавы — фейерверки, и толпы горожан собирались посмотреть на это зрелище. Во дворце же веселилась знать. Кайлин сидел на троне с каменным лицом. Иногда улыбался комплиментам и даже разговаривал, но упорно стискивал зубы, когда к нему обращался муж. Ночами он молчал, глядя в потолок или утыкался лицом в подушку. Гектор превзошёл самого себя и отклик в теле юноши, конечно же, вызывал. Нежные ласки и поцелуи, которыми он одаривал мужа, могли возбудить и мёртвого. Толк в любви с мужчинами Гектор знал не меньше чем с женщинами. Задевал нужные струны и видел, как румянец разливается на бледных щеках Кайлина. Юноша закрывал глаза, дышал чуть чаще и изливался себе на живот или в руку мужа. А после брезгливо отодвигался.***
Гектор начал злиться. — Ну что не так? — спрашивал он, встряхивая Кайлина за плечи. — Ведь я на всё для тебя готов! Молодой муж спокойно высвободился: — Даже казнить мою семью. — Кайлин, Кайлин, — Гектор снова привлёк его к себе. Приподнял за подбородок и заглянул в глаза. — Ну неужели ты поверил? Да, я напугал тебя, поступил жестоко, но что мне осталось? Но поверь, я бы никогда не причинил им вред. — И вы добились своего. Что ещё вам надо? — Любви! — А зачем вам моя любовь? Что вы будете делать с ней? Гектор растерялся и не смог ответить. Он привык купаться в любви своих придворных. Дамы бросали полные обожания взгляды, и молодые люди от них не отставали. И никто не уходил от герцога неудовлетворëнным. Неутомимый в любовных играх, страстный и нежный, Гектор Риган считал себя непревзойдённым любовником. Но только не было отклика от собственного мужа. Гектор уже клял себя, что напугал своего мальчика, валялся в ногах, моля о прощении. И это тот, перед кем падали другие! — Что мне сделать, чтобы ты простил и полюбил меня? Не спрашивай, зачем, — молил он. — У меня была целая вереница красавцев обоих полов, но ты, наверное, самим небом мне ниспослан. Я теперь никого не вижу, кроме тебя. На лице Кайлина ни один мускул не дёрнулся, и глаза будто стеклянными стали: — Вы смогли заставить меня стать вашим мужем… Но полюбить не заставите никогда. Мне не нужно ваше богатство и ненавистен ваш вычурный и насквозь фальшивый двор. Подобострастные взгляды и злые сплетни за спиной… Я проклинаю каждое утро, когда просыпаюсь в вашем дворце… И в вашей постели. Гектор отшатнулся.***
Дни шли за днями… Прошла осень и Адданаю завалило снегом. Подкатили зимние праздники — пышные, с гуляниями и ярмарками. В родной Реетте тоже ярмарки случались, но со здешними не сравнить. Кайлин смотрел на веселье из окна кареты. Сам Гектор, переодетый в простую одежду, нередко уходил побродить меж простого люда, но Кайлину и это было недоступно. Слишком боялся старший муж потерять свою драгоценность. Зато его возили на охоту и можно было погулять в зимнем лесу. Убивать Кайлин не любил, но запах жареного на углях мяса дразнил, а погуляв на свежем воздухе, есть хотелось сильно. Тогда на его бледных щеках появлялся румянец и глаза начинали немного блестеть. Боясь всё испортить, Гектор старался не трогать его, но… Но разве мог он удержаться? Спустя месяц после свадьбы Кайлин переселился в соседние покои, где жил первые дни во дворце. Он проводил часть ночи в спальне супруга, где Гектор по-прежнему неистово любил его, а потом решительно вставал и уходил к себе. Виконт Вильфо, что часто бывал во дворце, стал попадаться герцогу на глаза чаще обычного. Ловил его взгляд и играл глазами. Ненасытный Гектор не мог удержаться, хватал его и заваливал на диванчиках в укромных уголках. Но это было не то. Любить хотелось только своего холодного как лёд и неприступного мужа. Гектор получил в своё распоряжение прекрасную куклу, но не получил самого Кайлина. И как и в самом начале, герцог шёл ночью в спальню мужа, подолгу глядел на спящего и оставалось лишь предаваться мечтам. Вот они скачут на охоту — рука об руку, вот устраивают пикник, убежав и послав всех к чёрту. Весной Гектор отправился бы с мужем путешествовать. Бродили бы по оливковым рощам Дэлмора, где он бывал в юности. Любовались на огнедышащие горы и древние города Мэйраты. Гектор говорил об этом мужу, и на миг что-то мелькнуло в глазах Кайлина, но он тут же отвернулся. Да, он мечтал об этом, но все мечты пошли прахом. И Кайлин покачал головой. — Почему? — горько спросил Гектор. — Потому что рядом будете вы.***
Теперь Кайлин знал, что такое золотая клетка. Даже дома было больше воли, когда он бродил по лесам и холмам. Теперь его всё время окружала разряженная толпа. Даже если хотелось побыть одному — трое рослых мужчин всегда следовали в нескольких шагах от него. Это раздражало и утомляло. Младший супруг герцога пытался отвлечься чтением, благо библиотека была огромной, но и это не доставляло удовольствия как раньше. Его развлекали музыкальными вечерами, представлениями и танцами. Эта музыка, шум и пьяные лица раздражали ещё больше. И каждый вечер заканчивался одинаково — в постели мужа. Привычно отдаться его рукам, закрыть глаза и подумать о чем-нибудь отвлечённом. Он почти привык, почти смирился… Но дьявол по имени Гектор Риган придумал новое испытание. Его помешательство мужем и желание добиться своего достигло апогея, когда Кайлину подмешали в воду снадобье. В этот редкий вечер они были вдвоём, не считая десятка слуг, подававших ужин. Сначала стало жарко, чуть позже закружилась голова и бешено застучало сердце. Напуганный Кайлин резко встал, но покачнулся и был тут же подхвачен сильными руками мужа. — Что это… Что со мной? Гектор не ответил. Подхватил на руки и почти бегом направился в спальню. Кайлин был мгновенно избавлен от одежды и впервые помогал мужу раздевать себя. Одежда душила, безумно хотелось чего-то… Кайлин ещё не понял, но уже тянулся к Гектору с поцелуями. И в эту ночь он отдавался, как безумный. Было плевать, что слышат слуги за стеной. Разум отключился напрочь, юноша подчинялся лишь инстинктам. Кожа горела, кипела кровь и Кайлин вскрикивал, выгибаясь на ложе. Ослепительный оргазм накрыл с головой. А потом ещё и ещё… И лишь к рассвету Кайлин уплыл в спасительную темноту. Утром было плохо. Он помнил ночное безумство, и как отдавался мужу раз за разом. Но сумасшедшее удовольствие из памяти исчезло, оставив, как обычно, стыд и обиду. Это был не он… Безумный герцог подлил ему что-то в воду или добавил в еду… Неважно. Хотел ответной страсти и получил её. Он пойдёт на всё… Он всегда добьётся своего… Гектор вышел к завтраку молодцом. Свежий и улыбающийся. Попытался обнять Кайлина… И обнял каменную статую. — Не притворяйся, что не помнишь как нам было хорошо. — Я помню, ваша светлость. — Зови меня по имени, умоляю! — просил Гектор, но муж молчал. — Злишься… — вздохнул Гектор. — Что же, могу понять. Но этой ночью ты всё же любил меня… Кайлина передёрнуло от отвращения: — Моё тело любило вас. А я — ненавижу сильнее, чем когда-либо.***
Несколько дней он не выходил из покоев, сказавшись нездоровым. Врачи, отметив слабость младшего герцога, рекомендовали постель и Кайлин только обрадовался. От мужа — охапки цветов из оранжереи. Гектор уже понял, что Кайлина не прельстить дорогими подарками. Герцог вздыхал. С виконтом Вильфо и остальными было легче в этом плане. Все они теряли головы от блеска драгоценных камней. Оставались цветы и южные фрукты — тоже диковины для зимнего сезона. Гектор заявлялся и сам, но юный муж отворачивался и общаться желанием не горел. Старший герцог Келеди стал хмурым. Прекратились балы и весëлые пирушки. Не просиживали всю ночь игроки за карточным столом, проигрывая порой целые состояния. Расположение мужа необходимо было вернуть. Расположение, ха! Пара дежурных фраз и равнодушно-вежливая, как приклеенная улыбка на людях — вот и всё, на что Гектор мог рассчитывать. Но искажённое в любовной муке лицо Кайлина как живое перед глазами. Дешёвое снадобье, коими полны все магические лавки, заставило его забыться на одну ночь. Вот если бы найти средство, что охватило пылающей страстью не только тело, но и его душу, его сердце… Гектор изучал книги и свитки, но ответа на мучавший его вопрос найти не мог. Герцог злился, срывался на приближённых, и, понимая, что дальше так продолжаться не может, уехал на охоту, развеяться. Младшему мужу нужно было пережить обиду, а старшему обдумать свою дальнейшую жизнь. Уехал он далеко, почти к границам. Ночевали в деревнях, в домах, предоставленных герцогу самыми богатыми крестьянами, в подвернувшемся монастыре, а то и под открытом небом. Загнали и подстрелили множество дичи, и отдохнувший и посвежевший герцог Келеди повернул свою свиту обратно. У леса расположился цыганский табор, раскинувший по поляне пёстрые рваные шатры. Тут же горели костры, жевали сено лошади и возились, тонко звеня монистами, женщины в многослойных юбках. Холод им был нипочём. Герцог видел, как ребятишки носились по снегу босиком. Вожак низко поклонился всадникам, а остальные замерли, разглядывая богато одетых людей. Гектор со свитой хотел уже объехать поляну, но вдруг усмехнулся: — Среди вас наверняка есть гадалка. Не предскажет ли мою судьбу? И вожак засмеялся: — Дашь золотую монету — и тебе скажут всю правду. Моя мать умеет читать по ладони. В старой кибитке пёстро от ковров и тесно от мешков с рухлядью. Старуха-гадалка, с жёлтой как пергамент кожей смотрела равнодушно, попыхивая трубкой. Из-под платка, расшитого монетками, падали на плечи серые волосы, кожа на лице как печëное яблоко, и лишь чёрные глаза блестели не по-старушечьи ярко. — Ну, скажи мне, — грустно улыбнулся Гектор, вкладывая золотой в её руку. — Буду ли я счастлив? Цыганка долго разглядывая его ладонь, временами вскидывала голову, чтобы глянуть Гектору в глаза. — Твоя судьба неотрывно связана с одним человеком. Вот, — и она водила иссохшим пальцем по ладони. — Вы рядом и до самой смерти. — Я это знаю и без тебя, — сказал Гектор. — Только счастья нет. Он не любит меня. Цыганка засмеялась, показывая гнилые зубы: — О, ты будешь счастлив, господин! Тебя полюбят и очень скоро. — Врëшь ты всё, старуха. Всё ваше племя только врать да воровать и умеет. Цыганка пошамкала губами: — Я ведь лишь вижу то, чего не видят другие. Ты не слишком счастлив? Но я знаю, что это скоро изменится. О-о-о, я вижу! Хотя… без помощи тебе не обойтись. Только одним золотым ты не расплатишься, благородный господин. И она захихикала. А Гектору вдруг стало жарко. А если то, что он искал в древних книгах можно и впрямь найти здесь? Ведь цыгане умеют проклинать, а умеют наделять удачей. Может, боги увидели его страдания и решили помочь? И Гектор разом снял с пальцев все свои кольца с изумрудами и редкостным чёрным сапфиром. — Вот… Каждое из них стоит целое состояние. Возьми и помоги мне. Цыганка качала головой: — Я не могу. Но может мой внук. Он с рождения наделён особыми силами. — Так зови его! — рявкнул Гектор. — Зови своего внука, чëрт возьми! Если он поможет, я осыплю его золотом с головы до ног. Старая цыганка рассмеялась и крикнула что-то на своей тарабарщине. И в кибитку влез ещё молодой парень. Белозубый и черноглазый, с тёмными вихрами во все стороны, он озорно улыбнулся герцогу и последний хмыкнул про себя: хорош, чертëнок… — Это мой Петша, — сказала старуха. — Скажи ему про свои тревоги. — Мне нужно любовное зелье, — внезапно охрипшим голосом сказал Гектор. — Не то, которое подсыпают в вино несговорчивым девчонкам. Настоящее зелье, понимаешь? Которое заставит полюбить. Старуха пихнула внука и быстро заговорила с ним. Петша перестал улыбаться, нахмурился и качал головой, видно отказываясь. Но старуха убедила. Показывала сияющие перстни Гектора, потом тыкала пальцем на него самого и черноглазый Петша повернулся к мужчине. — Страшное просите, господин. За такие проделки жгут на кострах. — Тебе бояться нечего. Сможешь помочь — озолочу! Петша снова улыбнулся и поиграл глазами: — Да, я люблю золото, люблю драгоценные камни. А ещё шелка и бархат… Никогда не носил бархатных камзолов. И в карете никогда не катался. А каково спать в кровати с пуховыми подушками и одеялами? Слуги пятки чешут… Тебе чешут, господин? Гектор рыкнул. Ему показалось, что парень просто издевается, но Петша подсел ближе: — Любовный напиток вызывает страсть, но душу закрывает. Вместо человека ты получаешь похотливое животное. Один раз ты уже делал это, не так ли? — и Петша внимательно посмотрел в глаза герцога. — А теперь жалеешь. — Откуда… Откуда знаешь про напиток? — севшим голосом спросил Гектор и цыган загадочно улыбнулся. — А неважно… Есть у меня другое снадобье. И выпить его нужно будет вам обоим, тогда ваши души соединятся. Ты не можешь жить без своего любимого? И он не сможет прожить без тебя ни дня. Гектор резко вытянул руку: — Давай! Тебе привезут золота и камней. Слово герцога Келеди! — Э-э-э, не-е-ет, — продолжал улыбаться Петша. — Само по себе снадобье ничего не стоит. Вся сила тут, — и он коснулся своего сердца. — Я скажу слова и зелье напитается такой силой, что ты почувствуешь ещё до того, как выпьешь. Чувства и разум станут подвластны ему и ненависть обратится в любовь. Гектор с минуту переваривал услышанное и резко встал: — Едем.***
Кайлина разбудили среди ночи и он приподнялся, сонно хлопая глазами. — Что тебе? — Его светлость требует вас к себе, — поклонился слуга. —Чего-чего? Какая светлость? — зевнул Кайлин и тут же ошарашенно сел. — Герцог вернулся с охоты? Он совсем с ума сошёл? Пусть ждёт до утра. — Господин герцог велел, чтобы немедленно, — бесцветным голосом продолжал слуга. — Сказал вести силой, если что… Кайлин выругался: — Жаль, кабан его не задрал. Подожди, я хоть халат накину. Или, может, он голым велел меня тащить? Но слуга поклонился и подал младшему герцогу халат.***
В малом кабинете его уже ждали. Кайлин, видя, что его ведут не в спальню, удивился и начал расспрашивать слугу. Но тот молчал. Очевидно, очередной сюрприз от мужа… Кайлин поëжился. От этого человека приятного он не ждал. Да ещё среди ночи… Неприятно засосало где-то внутри, и хотелось развернуться и сбежать к себе. Но ведь не дадут, вытащат из постели и притащат под ясные очи супруга, если ему так захочется. Гектор сидел за столом и рядом человек в чёрном плаще, оказавшийся кудрявым смуглым парнем. — В чем дело, ваша светлость? — спросил Кайлин, стараясь унять дрожь в коленях. — Вы решили продать меня цыганам? — Не бойся, любимый, ты же знаешь, что мы никогда не расстанемся, — усмехнулся Гектор. — А это наш новый друг. Он положит конец недопониманию между нами. — Какую ещё подлость ты задумал? Гектор нахмурился: — Подлость… Я для тебя всегда буду ублюдком, верно? Ах, если бы ты знал, что это не так. Если бы хоть попытался меня понять… Я схожу от любви с ума, а ты видишь во мне лишь какое-то чудовище. Считаешь меня мерзким и похотливым. Злишься из-за выходки с волшебной водичкой? Может, хочешь сказать, что тебе было плохо? И стонал ты от ненависти или, может, боли? — Мы не станем это обсуждать, — скрипнул зубами Кайлин. — Не станем, — согласился Гектор. — Ты здесь не для этого. Послушай меня, любимый… Я позвал этого человека, чтобы помочь нам… Но я могу всё отменить. Если ты… Если обещаешь любить меня. Засыпать и просыпаться в моих объятиях, смотреть на меня… — Нет. На мужа Кайлин даже не глянул. Он сидел прямой, как палка, и смотрел перед собой. Гектор тяжело вздохнул: — Ну что же… Значит, я поступаю правильно. Мы могли обойтись без этого, Кай… Но выбора ты мне не оставил. Говорят, что насильно нельзя сделать человека счастливым. Глупые люди, что они понимают? Тебя я сделаю счастливым, хочешь ты этого или нет. Весь мир будет нам завидовать, а ты ещё скажешь мне спасибо! В руках герцога появилась верёвка. Кайлин дёрнулся, пытаясь вскочить, но муж толкнул его обратно на стул, и вмиг обвил верёвкой, крепко прикрутив к спинке стула. Кайлин задëргался: — Не смей, не смей! — и, в ужасе, отчаянно крикнул: — Помогите! — Не кричи, никто не придёт, — Гектор затянул узел. — Не посмеет. Все слуги предупреждены. Но скоро всё закончится, потерпи немного, — и, видя, что Кайлин снова собирается закричать, засунул ему в рот платок. — Прости, милый. Это неприятно, но ненадолго. Кайлин продолжал раскачиваться и мычать, но на него уже не обращали внимания. Кудрявый парень достал склянку из узелка, а Гектор поставил на стол стеклянный кубок. Кайлин в ужасе вытаращил глаза, не понимая, что происходит. Новая порция наркотика? Почему здесь? И зачем тогда тут молодой цыган? Дальнейшее и вовсе повергло его в шок. Кудрявый влил в кубок прозрачную жидкость, и принялся шептать над ним. О цыганских фокусах Кайлин был наслышан, и вдруг страх пропал и стало смешно. Его сиятельный супруг, кажется, окончательно тронулся умом. А парень шептал и шептал, и постепенно голос его становился громче и напевнее. Ни одного слова Кайлин не понял. Верёвки впивались в тело, и ему это стало надоедать. А Гектор смотрел на действия цыгана расширенными глазами, и действительно походил на сумасшедшего. Кайлин сжал кулаки. Когда всё закончится, он как следует залепит по этой герцогской морде, что будет отличным доказательством его любви. И наплевать, если потом накажут. Но тут случилось удивительное. Прозрачная жидкость начала темнеть на глазах. Сначала стала розовой, потом алой, как вино, и, наконец, совсем почернела. — Ровно половину отпить должны вы, — сказал парень. — Потом ваш муж. Пей! — крикнул он вдруг и протянул кубок герцогу. Гектор не колебался. Опрокинул залпом положенную часть и выдохнул: — Ох и жжëт, Петша! Сколько перца ты натолок в это пойло? — Скоро пройдёт, — спокойно ответил цыган. Гектор минуту стоял, прислушиваясь к ощущениям, и вдруг закатил глаза и повалился на пол. Петша так же хладнокровно оглядел его и вытащил кляп изо рта Кайлина. — Не надо, — шепнул юноша, умоляюще глядя на цыгана. — Прошу, не губи меня… Я не хочу это пить. — Да как скажешь, — подмигнул Петша.***
Гектор проснулся на рассвете. Его любимый крепко спал рядом и волосы разметались по подушке. Гектор видел полуоткрытый рот и чуть подрагивающие ресницы. Как обычно, он не смог отказать себе в удовольствии коснуться его. Убрал прядь волос со лба, провёл нежно по щеке и полез под одеяло. Спящий был расслаблен, кожа тёплая… Гектор медленно вёл рукой вдоль тела. Почувствовал, как затвердели соски под пальцами… впалый живот и косточки на бёдрах. Защекотал ладонь нежный пушок… Гектор накрыл рукой его член и спящий шевельнулся. — Доброе утро, — шепнул герцог. — Прости, не удержался. Ты такой притягательный сейчас. Скажи, — Гектор на миг напрягся. — Ты… любишь меня? И его муж тепло улыбнулся: — Всем сердцем. И Гектор расслабился. Откинулся на подушки и счастливо засмеялся. И, словно в ответ на его смех, выглянуло солнце, осветив опочивальню. Вспыхнуло на нимбах ангелов, на гобеленах, заискрилось на золочëных цветах, украшавших прикроватные столбики. День будет прекрасный. Отменятся казни, нищим раздадут хлеб. А вечером будет фейерверк и бал во дворце. Гектор склонился над мужем. Как сияли его глаза! Как нежна улыбка на его прекрасном лице! — Иди ко мне, — повторил он, и муж протянул руки к своему герцогу. Они долго занимались сексом, медленным, тягучим и сладким как мед… И его юный супруг не отворачивался и не закрывал глаза. Но в любовной муке они мутнели, а с губ срывался стон. Его милый был полон страсти. После вошли слуги с умывальными принадлежностями, но Гектор взмахом руки остановил их. — Наряды! Немедленно нести вечерние наряды! — велел он и камердинеры поклонились. Через минуту в спальню внесли два изумительных манекена. Камзолы были алыми, расшитым рубинами и бриллиантами. Даже рубашки и жабо были выкрашены в алый цвет. — Цвет страсти, — улыбаясь, сказал Гектор. — Как тебе мой сюрприз? Лохматый Петша вылез из-под одеяла и зевнул. — Бриллиантов маловато, — заявил он.***
Городские ворота всегда наглухо замкнуты до утра, но всадник в тёмном плаще сунул по монете стражам и его выпустили. Стены Адданаи высились неприступной махиной, и где-то за ними остался пышный и великолепный дворец Келеди. Небо над городом ещё чёрное. Всадник легонько потрепал коня по холке: — Вперёд, мой вороной. И чтобы никогда не возвращаться больше в этот чëртов город. И направился на восток, где уже занялась розовая полоса зари