счастье любит тишину

      в пузатом стоит привычный шум и гам, не слишком громкий, но слышимый с другого конца района магов. любители выпивки в таверне приносят прибыль владельцу, когда владелец не обижает ни одного пьяницу, доливая пива в бокал по одному только крику.       веселье лилось через край. это был один из бесконечных дней, повторяющийся разговорами, выпивкой, посетителями и всем тем, что только могло повторяться: от скрипов отодвигающихся стульев до ответных улыбок хозяина и дочки. лис привык к этому постоянству. спокойная жизнь была хорошим решением для его старых лет.       сегодня была такая приятная тишь, словно вся поэна улеглась спать в одно время и только редкие единицы захаживали в его таверну в поисках приятного времени, вкусной еды и терпкого алкоголя.       пьяные гости сменялись трезвыми, поэтому когда за барную стойку сел мужчина в шляпе, лис лишь слегка удивился. и чутка нахмурился. новичков в городе не жаловали от слова вовсе — ничего не знающие, делающие много ошибок, неизвестные для всех. сделай тот какую-нибудь пакость, так никто о нем ничего и не знает. и какие проблемы такому скрыться в портале и исчезнуть?       пускай эти мысли и были радикальными, но вот лису не было в удовольствие позже разгребать погром за свой счёт, когда не с кого взять.       незнакомец, словно вспомнив правила приличия, снимает шляпу, откладывая недалеко от себя. черные вихры волос прорезало двумя полосами седины, придающие ещё не успевшему покрыться морщинами лицу возраст. бледная кожа, как лист, слабо отражала на себе теплый свет фонарей, заменяющих нормальное освещение. особых отличий в этом человеке было, дай бог, небольшую горсть от тех, кого он мог видеть на улицах города. если собрать группу и поставить среди других незнакомца, лис и не заметит каких-то отличий.       но что-то в его внешности хозяину заведения сразу не понравилось. интуитивно не хотелось разговаривать с посетителем. лис принял свои мысли за настороженность к неизвестному человеку и слишком спокойному поведению. все же, в поэне все дороги ведут в таверну пузатого.       чужие глаза торопливо разглядывали бутылки на полках и мужчина понимал, что такого опасаться было даже смешно. лис оглядел участки тела, не спрятанные ворохом одежды: тонкие запястья выглядели такими же хрупкими, как у матильды, а впалые щеки придавали лицу ноты жалости. не станет открытием увидеть на теле неизвестного выпирающие тут и там косточки. да и ростом новенький на вряд ли был выше кого-то из посетителей. опрокинуть на лопатки незнакомца мог даже он сам.       — первый день, а? — лис отложил сухой стакан под стойку, подпирая рукой острый подбородок с редкой бородкой — тем, что ты с минуту разглядываешь, я отмываю налёт со сковородок.       удивительно, но неизвестный даже не среагировал, переведя взгляд на хозяина. это было... непривычно, он бы так это назвал.       — впервые вижу тебя в своей таверне. хочешь, могу плеснуть тебе пива или сидра. моё имя лис, я хозяин пузатого. хотя, ты и сам наверняка догадался.— его безымянный собеседник коротко кивнул, улыбнувшись краешками губ. разговорить того не оказалось непосильной задачей.       — у вас найдётся кофе на одну чашку? — голос человека отдавал мягкостью и сиплостью, словно тот проснулся с час назад от силы — рассеянность для меня не лучшее состояние.       — от рассеянности хорошо помогает сон. — мужчина хихикнул себе под нос, заметив в неярком освещении только появляющиеся тёмные мешки под глазами — но, думаю, мой кофе неплохо справится с твоей проблемой.       вчера матильда намолола достаточно зёрен, чтобы нежданный посетитель смог вкусить горечь напитка – сон как рукой снимет. нужно было лишь залить воду с кофе в турку и поставить на огонь. дело легче лёгкого.       кто-то за дальним столом потребовал ещё с несколько кружек темного, самого холодного, отчего лису потребовалось убавить огонь и отойти в кладовку с ледником, где хранились бочонки с выпивкой. увы и ах, но он не был одарен даже мало мальскими познаниями в магии, помогающих сохранить свежесть продуктам, потому приходилось изворачиваться, как умелось. мужчина учтиво отказался перекинуться парочкой предложений на незатейливую тему с ребятами, заходя за стойку, где у него чуть-чуть убежал кофе. как и говорилось "на одну чашку".       что странно, незнакомец продолжал сидеть тихо, не шевелясь, как постамент, которым принято любоваться. человек ловко делал вид, словно он в этой таверне частый гость, с глазами, натертыми местным интерьером до колкой боли. даже признака нервозности или упомянутой ранее рассеянности не было от слова вовсе. этот человек либо умело держал лицо, либо же не имел какой-либо присуще человеку заинтересованности в происходящем, а если проще, то был абсолютным пофигистом.       это все еще было не его делом.       — твой кофе, приятель. — деревянная посуда проскользила по поверхности до получателя.       ...в любом случае, пока гость не доставлял проблем.

< >

      для человека, жившего долгие годы в семье, возделывающих землю с ещё детских рук, для него долгое время было трудно привыкнуть к местной фауне. тёмная, фиолетовая, словно гнилая и больная чем-то страшным, являлось мягкой травой или растущим деревом. междумирье не было заполнено смертью – оно кипело жизнью.       здесь не находилось протоптанных дорог, потому что под травой находился толстый мшистый покров, создающий высокую влажность, из-за чего трава просто вновь вырастала. остановить это можно было лишь одном способом – проложить дорожку из камня. маленькую, потом по больше, потом ещё больше, ещё несколько, установить здания, возвести стены, потом возвести стены внутри стен, проложить целую огромную площадь, а на площади кварцевые арки порталов, мелькающих переливами вспышек переходов в множество миров, в любую точку вселенной.       это был город. единственный, большой, невозможный город, построенный невозможными людьми в месте, которого не должно существовать. и из всего этого одного мироходца смущал неестественный цвет травы, какой не было ни в одном другом мире. много времени ушло, дабы при виде фиолетового не возникало долгого ожидания почуять запах гнили.       старые туфли, купленные человеком в ремонтной лавке за половину цены по странной причине, связанной с предыдущим хозяином обуви, были уже потёрты на носках и сношены аккурат под стопы мужчины, наконец-то отчеканили два звонких шага по потрескавшемуся кирпичу. двое дозорных, одарённых крайней невнимательностью, только сейчас увидели его, практически подошедшего к главным воротам. запах кострища коснулся ноздрей, пощекотав едва уловимой терпкостью.       — че, опять даск?       мужчина остановился перед двумя молодыми людьми. их одежда была схожа на половую тряпку, из которой решили сшить туники с брюками. хотя, может, фонари со стороны города просто отсвечивали. и, наверное, именно по этой причине их лица на первый взгляд были очень похожими.       у каждого дозорного было по большой сковородке в руках, словно даже начальство этих парней не доверяло им более серьёзного оружия. хм. сковородки. мужчина чуть наклонил голову, рассматривая предпологаемое средство для сражения. чугунные, что значит тяжёлые. может быть, это было не так забавно, как могло показаться.       — ну че ты встал, как вкопанный? совсем мозги под старость лет не работают?       — давай, даск, пойди поищи себе новое пристанище. не мельтеши перед глазами.       — даск?       видимо, у ворот их поставили не за выдающие заслуги. они смотрели прямо на него, но будто сквозь, словно он был лишь эфирным силуэтом.       — в глаза мне смотри, придурок, и скажи, что ты видишь. — снимать шляпу было делом унизительным, но из-за темени вокруг мужчина снизошел приподнять край над своим лицом, задирая убор на затылок.       — ну и? глаза, как гла... — тот, что был темнее волосами, запнулся на полуслове, чуть не выронив сковороду из руки — э.. что за.       — не думал, что после побега мне придётся ещё общаться с такими дураками.       дозорные задают ему глупые вопросы, но вполне логичные, поэтому мужчина язвит не так сильно, как ему хотелось бы. возможно, они справлялись вполне неплохо с той задачей, для которой и стояли здесь дни на пролёт. при всем желании, пробиться сквозь двоих парней у него не вышло бы, будь в этом нужда. но её у него нет. поэтому, в конечном итоге, они начинают двигаться с дороги.       — ну ладно, хорошо. пошли, мы тебя к шраму хоть отведем. представить то тебя как?       и они проходят в невозможный город.

< >

      однако, у лиса не возникло ни единой проблемы с этим типом. тот сидел на том же месте, куда расположился с самого начала, тягал жалкие остатки на дне деревянной чашки и вовсе не беспокоился о своей шляпе. иногда к нему кто-то подсаживался и они вели мирный диалог о том, о сём, чего не мог расслышать лис из-за гама вокруг. но люди уходили, а незнакомец – нет.       один здоровый парень, носящий форму гильдии убийц, чему-то рассмеялся и хлопнул мужчину по плечу, вставая из-за стойки, вовсе не обращая внимание на то, как у собеседника свело сустав от такого жеста. да, один лишний удар и тот распрощается с жизнью. лис перестаёт ожидать какого-либо подвоха.       — поговаривают, с этим амбалом не в ладах даже его согильдийцы. — хозяин таверны вновь оказывается рядом, готовый разговорить мужичка, ещё весёлого от прошедшей беседы — чем же ты его так охмурил? признайся, если у тебя в кармане есть лишний бутылёк с зельем, я буду весьма признателен получить такой в подарок.       не в первые за вечер он слышит его смех, слишком весёлый от его незатейливой шутки. заразительно, от чего лис издаёт хихиканье против своей воли.       — богатый опыт ведения светских бесед и все тут. тебе тут клевать не на что.       — очень жаль, потому что я уже придумал план, как отважить от себя одного неприятеля. — лис забирает пустую посуду, споласкивая остатки кофейной гущи водой — однако, ты мне так и не представился. — незнакомец стушевался, отведя взгляд в сторону голой стены. для такого человека этот жест вряд ли был случайностью. специально дает намек на смену темы? либо же слишком его задел вопрос? — дела инкогнито, да?       мужчина долго молчал, сложив руки замком и вновь начав пародировать безжизненный бюст. на его лице не было какого-либо признака беспокойства, скорее некая неловкость проскальзывала через щель потрясающей мимики. лис непоторопил, однако настороженно продолжал смотреть за человеком. чувство утихнувшего беспокойства расцвело в груди новыми цветками.       когда неизвестный стал потихоньку отходить от того окаменелого состояния, в которое сам же себя и загнал, собираясь уж было что-то сказать, кто-то практически выбивает дверь в таверну, отчего половина, если не две трети, пьяного числа посетителей приумолкла.       парень в дубленой шубе придержал отскочившую от стены дверь, едва проходя внутрь. за его меховым воротником мелькал слишком знакомый рыжий волос.       — эй! — охотник громко свистит, не брезгуя пальцев во рту — шляпник, не помню имени, за мной быстрым шагом! шрам освободил для тебя время! — проорав, что обернулись даже прохожие, контрабантист вышел, освобождая проход.       единственным человеком со шляпой, который находился в таверне лиса, сидел прямо перед ним. и этот человек для своих лет слишком ловко спрыгивает с высокого стула, скрывая лицо под полами фетровой шляпы. его пальцы что-то быстро ищут во внутреннем кармане плаща, наскребывая от туда что-то похожее на стекло. скинт.       — без сдачи. спасибо за кофе.       тот действительно быстрым шагом выходит за дверь, оставляя после себя лёгкий осадок произошедшего.       — пап? — матильда оказывается у него сбоку слишком быстро, чтобы кто-то смог это заметить — что случилось?       — сам бы хотел узнать. — он пожимает плечами, протирая чашку, из которой ещё чувствовался запах кофе.       через минуту шум и гам вновь заполняют таверну.

< >

      три быстрых стука – предвестники скорых проблем. шрам с неохотой жуёт целую дольку большого томата и, ничего не говоря, встречает одного из своих и идущего с ним рядом человека. видок у того был не то, чтобы изнеможденный или толику измученный – где столетия в видомнии? или сколько? мужик был в грязном плаще и с едва видными в таком свете пятнами на локтях от тёртой травы междумирья: только у такой цвет на одежде оставляет розовато-сиреневый.       но не похож он на тех же дасков, бегущих к стенам поэны, как крысы бегут на лодку с тонущего корабля. и сомнения эти перекрывали еде глотку, заставляя главу с силой глотать. однако, на лице его не отразилось ничего за пределами вселенской скуки и усталости от бюрократии. маленький город, а на один документик нужно с десять справок и двадцать подписей. уму непостижимо!       — оставь.       неизвестный почти удивляется, с какой скоростью после этого слова парниша оказывается за той стороной двери. остались только они вдвоём – глава и беглец. и ни один не начинает диалог первым.       столовые приборы стучат о фарфоровые тарелки, разрезая и нанизывая еду на вилку или зачерпывая в ложку супа. шрам отсчитывает пару минут, желая быстрее наесться, дабы решить вопрос, причина которого стоит перед ним и пялится так невозмутимо, словно это не первый раз, когда его заставляют ждать.       — значит, сбежал с видомнии? — глава поднимает быстрый взгляд на предполагаемого беглеца, получая всю ту же невозмутимость. крепкий парень, а — как сбежал?       — долгие годы изучения и столько же составления грамотного плана. на исполнение ушло два часа.       звучало размыто на столько, на сколько могло, и давало шраму информации едва ли больше, чем "ничего". это даже не было ответом на вопрос, но спроси шрам что-то более конкретно, принесёт ли ответ ему чуть больше ясности? если незнакомец продолжит отвечать в таком темпе, то они здесь застрянут надолго, а у него нет на это времени.       контрабантист указывает зубцами вилки на человека: — что-то ты больно опрятный для того, кто несколько часов назад сбежал.       однако на такое заявление реакция не изменилась от слова совсем. шрам уже начинал думать, что разговаривает с говорящей куклой.       — я сбежал три месяца назад. — сказал так, словно продиктовал прогноз погоды.       три месяца в междумирье. сколько там павел рекорд устанавливал?       — не тянешь на три месяца.       они могли играть в эту игру ещё дольше, но, опять же, время-время-время. сроки жмут, часы продолжают тикать, и одна только работа не работается сама собой.       — мне должно быть жаль? — от количества сарказма это могло бы сойти за шутку. шрам все равно хихикнул, только, видимо, уже от нервов — не думал, что здесь учитывается дресс код. когда я жил в пещере, мне претило даже походить на бродягу. а тут вон оно как должно быть. — не ерничай. — "а то я действительно засмеюсь", не договорил — на беглеца и бродягу ты не тянешь. — констатировал глава, продолжая в самом быстром темпе пережевывать явства на тарелке — но так и быть, правда твоя. как тебя называть, узник? недолго посидев в тишине, ответом ему было: — эо.