Хорошая девочка

Га Ыль не верила в чудеса. И Санту. Не верила в волшебство ночей и наигранную наивность рассвета. Не верила в «долго и счастливо». Больше нет. И Чжон сломал что-то в ней. Ломанный, нескладный, вылепленный заново, как та самая глина, которой он был столь сильно увлечен — единственная настоящая любовь всей его жизни, — потерявший большую часть себя, он был магнитом, притягивающим таких же сломанных людей. Каждая его девушка была бабочкой однодневкой, не обремененной моралью. Каждая была единственной на одну единственную ночь. И целой, правильной, идеально ровной Га Ыль не было места в его поломанной вселенной. И Чжон был монстром, ломающим всё на своём пути; пазлом, что так отчаянно искал недостающие части и никак не мог их найти. Однажды, когда-то давно, словно в другой жизни, И Чжон сказал ей, что не был хорошим человеком. Тогда Га Ыль лишь улыбнулась, сказав, что не выбрала бы плохого человека. Потому что хорошие девочки всегда выбирают пай-мальчиков. Была ли Га Ыль согласна с этим утверждением сейчас? И Чжон не был принцем на белом коне, как любили представлять это некоторые наивные дурочки. И эта правда отложилась горячим незаживающим шрамом на её сердце. Была ли Га Ыль обижена? Определённо, да. Когда-то. Было ли ей больно? Плакала ли она, по осколкам собирая разбитое сердце? Га Ыль никогда не была глупой девочкой. У неё был лишь один недостаток — она была хорошей. И Чжон был словно самым дорогим наркотиком. С ним Га Ыль превращалась в принцессу, а затем ломалась, каждый раз теряя по кусочку себя. Без него было плохо. Невыносимо. Но нужно было перетерпеть. Прервать эту никому не нужную зависимость, тянущую на самое дно. Га Ыль не была ребёнком. И удары судьбы у неё — взрослые. Бьющие наотмашь, так, что не собраться потом, не встать снова на ноги. И именно эти удары судьбы привели её в женскую консультацию. Га Ыль сидела, словно громом поражённая, держа в руках серую фотографию маленькой горошинки внутри неё, и совершенно не знала, что ей делать. Она не понимала, как можно было упустить такой очевидный признак беременности, как нарушение цикла? Конечно, она замоталась. Последние месяцы были слишком активными: она занималась переездом, готовилась поступать в университет, ходила на курсы по гончарному мастерству. А ещё ждала. Как и обещала И Чжону. Вот только больше в этом не было ни единого смысла. Га Ыль, может, и была хорошей, но точно не глупой. Все мечты, все выстроенные осторожными бессонными ночами хрупкие замки рухнули в один миг. И от этого практически не было больно. Подсознательно, Га Ыль ожидала чего-то такого, потому что И Чжон не был готов меняться для неё, ради неё. И это с легкостью подтвердилось одним единственным, но таким коротким «прости». Их роман продержался всего каких-то три месяца. А горошинке на снимке было почти два. Ей даже не нужно было считать, с И Чжоном они провели всего одну ночь. Га Ыль не имела привычки изменять, находясь в отношениях, поэтому даже не сомневалась в том, чьего ребёнка так нежданно носила. Женская консультация почти пустовала, оттого в идеально белом коридоре стояла какая-то радостная, одухотворённая тишина. Га Ыль слегка поёжилась. Она не знала, что чувствовала. Казалось, она сама превратилась в горошинку — пустую, без чувств и эмоций. Как бы она ни пыталась отвлечься, взгляд то и дело возвращался на снимок. Ей нужен был толчок, что-нибудь… Кто-нибудь, кто мог бы разрушить этот купол тишины вокруг. Вот только к кому обратиться она не имела ни малейшего представления. Родители отправились в долгое путешествие, о котором мечтали большую часть своей жизни. Чан Ди была по горло в делах и заботах, отрывать её от дел казалось неправильным, а больше столь близких людей в её жизни не было. Больше нет. Не звонить же ей И Чжону, в самом-то деле? Да и чтобы она могла сказать человеку, который расстался с ней, отправив лишь одно короткое сообщение? И вселенная, словно слыша её путаные мысли и тихие мольбы, отвечает ей визгливым голосом: — Я не пойду! Отпусти меня, придурок! — Рот закрыла! Если хочешь остаться целой и невредимой, ты войдешь сейчас в эту чёртову дверь и пройдёшь это грёбанное обследование, ясно тебе? Га Ыль вздрогнула от незнакомых жестоких нот в знакомом голосе. Взгляд метнулся в сторону нарушителей мирной атмосферы, и невольный шёпот сорвался с её губ: — Сонбэ? В ту же секунду, Ву Бин, словно цепной пёс, впился в неё раздражённым взглядом. Нахмурившись, наследник Ильшим вернул своё внимание вырывающейся из его хватки девушке. Га Ыль с лёгким удивлением наблюдала, как сонбэ склонился над миловидной тёмноволосой девушкой и что-то сказал, отчего та забрыкалась лишь сильнее и громко выдала: — Козёл! — Даже не буду спорить, милая. Хочешь ты того или нет, но всё будет так, как решу я. Твои умозаключения меня больше не волнуют. Эй, ты! В кабинет её и глаз не спускать! Появившийся словно из воздуха громила быстро перехватил девушку и под истеричные выкрики завёл сопротивляющуюся незнакомку в кабинет врача. Как только дверь за вопящей девушкой и его подчинённым закрылась, Ву Бин резко выдохнул, слегка нервным движением уничтожая идеальную укладку. Убрав руки в карманы длинного пальто, он, наконец, обратил внимание на внезапного зрителя, сей нелицеприятной картины. — Га Ыль? — пожалуй, девушка И Чжона была последним человеком, которого Ву Бин ожидал встретить в таком месте. — Что ты тут делаешь? — Сонбэ… Что она могла сказать? Что она могла сказать лучшему другу И Чжона? Тому, кто вытаскивал её бывшего парня из таких передряг, которые ей было даже сложно представить? Человеку, которого И Чжон называл братом. Что ей делать? — Сонбэ… — из глаз невольно покатились слёзы. Девушка всхлипнула, сжимая в руке снимок, пытаясь скрыть улику от подошедшего парня. Тёмные глаза, цвета горького шоколада уставились на Ву Бина. Тёплые капельки текли по персиковой коже и Ву Бин, не зная как реагировать, присел рядом, неловко прижимая всхлипывающую девушку к своей груди. Почему-то болело сердце. За неё. Ву Бин не был бы собой, если бы не знал все новости из жизни друзей. И то, что И Чжон наплевав на всё, бросился в объятия очередной красотки не осталось без его внимания. По крайней мере, у того нашлась хотя бы капля совести, сообщить об этом ждущей его девушке. Ву Бин был уверен, что это чувство у И Чжона давно уже атрофировалось за ненадобностью. Жизнь, как оказалось, любила преподносить сюрпризы. Чувствуя, как перестала дрожать в его руках девушка, Ву Бин выпустил её из неловких около объятий и тактично отвернулся, давая той время привести себя в порядок. Мысли вяло текли в его гениальной голове, выстраивая приблизительный план его дальнейших действий. Его девушка, вернее его уже бывшая девушка, что так некрасиво орала посреди коридора была беременна и пыталась скрыть от него эту информацию. Они пробыли вместе около года, и, к сожалению, за столь продолжительный срок, та так и не поняла, что Ву Бин контролирует каждый ход своих близких. В прочем, об этой тёмной стороне его личности знали ничтожно малое количество людей. Что уж тут говорить, ведь даже F4 не подозревали, что у их самого старшего члена есть постоянная партнёрша. Так уж случилось, что Ву Бин знал всё и обо всех и, в противовес этому, про него не знали почти ничего. — Спасибо, сонбэ, — тихий голос прорезал тишину и Ву Бин вновь обратил своё внимание на Га Ыль. Как бы та не пыталась, ничего скрыть у неё от зоркого глаза парня не получилось. Всё, что хотел, тот уже успел увидеть. — Что ты тут делаешь, Га Ыль? Девушка вгляделась в сидящего рядом парня. Взгляд у Ву Бина был открытый, прямой, ничего не скрывающий и Га Ыль как-то внезапно поняла, что тот уже всё знает. Грустно дёрнув уголком губ, девушка произнесла: — Есть ли смысл в вопросах, когда те не нуждаются в ответе? Лучше пусть сонбэ расскажет, что привело его сюда. — Ах, хубэ совсем не меняется, всё так же режет словами на живую, — трагично схватился за сердце Ву Бин. — Хубэ? — сказать, что Га Ыль была удивлена — ничего не сказать. Ву Бин никогда ранее не звал её так. Да они и не разговаривали толком. Так, перекидывались иногда несколькими ничего не значащими фразами. — Я же говорю — совсем не изменилась, — улыбнулся парень. — Странно слышать подобное от тебя, сонбэ. — Это что же, хочешь сказать, что я странный? Га Ыль покачала головой. Ву Бин упорно переводил тему, кто она такая, чтобы лезть к нему в душу? — Что же, наверное, у сонбэ много дел. Хубэ откланяется. — Га Ыль, — голос Ву Бина стал слишком серьёзным, — если тебе понадобится какая-либо помощь, ты можешь смело обратиться ко мне. Мой номер уже есть в твоём телефоне. — Что…? Не переходи границы, сонбэ. Мы не настолько близки, чтобы кто-то из нас раскрывал друг другу души. — Это всегда можно исправить, если ты… Что хотел сказать Ву Бин, Га Ыль так и не узнает, потому что в тот же момент дверь, в которую завели взбалмошную девушку раскрылась и голова того самого громилы позвала: — Босс, Вас ждут. — Что ж, мне действительно пора. Ты знаешь, что делать, хубэ. Га Ыль так и осталась стоять, с задумчивым взглядом разглядывая дверь, за которой скрылся парень. *** Это было какое-то безумие. Руки Га Ыль тряслись, пока та неверными пальцами пыталась найти в записной книжке номер Ву Бина. Она не знала что скажет ему. Просто, просто кажется ей действительно нужна была помощь. Её истерика длилась уже какое-то время. Она почти не видела куда нажимала, слёзы лились всё сильнее, а истерика так и набирала обороты. В двери, запертые с её стороны, снова затарабанили. — Госпожа Чу! Госпожа Чу, немедленно откройте дверь! Сколько можно? Нам придётся вызвать полицию, если вы немедленно не откроете! «Госпожа Чу» очень хотела послать всех далеко и надолго, но единственное, что она сейчас могла это обливаться слезами и, некрасиво икая, размазывать сопли по опухшему от истерики лицу. — Пожалуйста…ну же, пожалуйста, сонбэ… Наконец, поплывший от слёз фокус, нашёл нужный номер. Нажав на кнопку вызова, Га Ыль прижала телефон к ухо и даже затаила дыхание. Как только на том конце послышалось долгожданное «алло», девушка вновь зарыдала, отчего смогла выдавить лишь жалкое «Сонбэ!» Но, кажется, и его хватило, чтобы Ву Бин, громко чертыхаясь уже орал своим помощникам, чтобы те отследили откуда идёт звонок. — Сонбэ, пожалуйста, сонбэ…я… Громкие рыдания вновь наполнили комнату, но даже сквозь них Ву Бин каким-то магическим образом смог расслышать угрожающие выкрики в сторону девушки. В голове крутилось единственное «какого хрена?», в то время как сам он уже вжимал педаль газа в пол, нарушая все правила дорожного движения. Люди Ву Бина не зря ели свой хлеб, локация девушки была определенна уже через минуту, а ещё через одну, Ву Бин уже знал в каком кабинете забаррикадировалась рыдающая Га Ыль. То, что ему предстояло бежать в гинекологическое отделение в кабинет врача, специализирующемся на абортах, Ву Бин старался не думать. У дверей больницы он был уже через рекордных две минуты. Пробежать холл и подняться на пятый этаж заняло еще столько же. Найти столпившийся мед персонал возле одного из кабинетов — дело трёх секунд. — А ну отошли! — рявкнул он, расталкивая врачей, чтобы пробраться к двери. Перепуганные громким окриком те расступились, открывая, наконец, доступ к нужному помещению. Выдохнув, Ву Бин прислушался к рыданиям доносившимся, с другой стороны. — Что вы сделали? Почему она в таком состоянии? — Я доктор Чон, ведущий прерывание беременности госпожи Чу. Простите, господин Сон, мы не знали, что это ваша девушка. Если бы мы знали, сразу сообщили бы вам, — произнёс пожилой мужчина, без страха смотря на взбешённого, только недавно сменившего своего отца на посту, нового главу семьи Сон. — Я плохо выражаюсь? Почему я не слышу ответа на свой вопрос? — гнев Ву Бина, кажется можно было пощупать руками. Более молодые врачи и медсёстры поежились под разгневанным взглядом главного мецената их больницы и поспешили ретироваться с места будущей трагедии. — Ну что вы, глава Сон, вы вполне ясно доносите свои мысли, — не впечатлился доктор. Он больше тридцати лет проработал с прошлым главой Сон и подобные выходки не вызывали в нём отклика. И не к такому успел привыкнуть. — Госпожа Чу в полном порядке…будет, как только перестанет истерить. Видимо, девушка переволновалась и передумала, но забыла об этом сообщить врачу. В самом деле, что мы изверги какие? Наоборот были бы рады, что девушка осознала и одумалась. Дети — главное счастье в жизни любого. С чем я вас, глава, и поздравляю. Отрадно осознавать, что эти руки смогут принять третье поколение семьи Сон. — Значит она в порядке? — В полном. — Увидев скептический взгляд, доктор Чон вздохнул, разведя руками: — Нервы, гормоны играют. Беременность — не шутка, а сильный стресс для женского организма. Многие вещи видятся под новым углом. Психика пытается перестроиться, принять, что женщина несёт ответственность не только за себя, но и за новую беззащитную жизнь внутри. Не знаю, что у вас с госпожой случилось, но в ближайшие месяцы ей противопоказан сильный стресс. Вам придётся чуть снизить активность вашей деятельности, глава, если хотите, чтобы ваш наследник и жена не пострадали. — Я…понял вас, доктор. Спасибо. Будьте добры, принесите уже наконец ключи, я должен забрать жену домой. — Конечно, сию секунду, — улыбнулся доктор Чон и довольный отправился на этаж охраны, чтобы выпить крепкого кофе. Нервы слегка подлечить. Всё-таки не мальчик уже. Ключ от двери кабинета оттягивал правый карман. Ву Бин прислонился к косяку и тряхнул упавшей на глаза чёлкой. Кажется, он сходит с ума. В голове набатом так и звучало «наследник и жена». План, который он строил некоторое время назад, активно корректировался в его голове, созревая во что-то совершенно другое. Он представил Га Ыль в роле госпожи Сон и тихо застонал. Внутренние демоны, словно взбеленились, подкидывая одну картинку за другой и во всех Га Ыль так идеально вписывалась в образ его жены. Его женщины. Королева Ильшим всегда была хранительницей дома и очага, главной драгоценностью семьи. Этим статусом награждали далеко не каждую супругу главы. Последней, его удостоилась мать Ву Бина. В прочим семейные тайны могли подождать и более благоприятного часа. Сейчас ему стоило обратить внимание на ревущую девушку и забрать ту в её новый дом. — Га Ыль, — позвал Ву Бин, — успокойся, я здесь. Ты слышишь? Га Ыль? За дверью всё ещё раздавались громкие всхлипы и Ву Бин понял, что девушка не слышит ни единого его слова. Взглянув на телефон, Ву Бин чертыхнулся. Звонок был сброшен. Видимо, он автоматически отключился, как только вбежал в здание. Это была его ошибка. Теперь неизвестно, что надумает хубэ, после его выходки. — Да пошло оно всё! — вздыхает глава Сон и резким движением ноги выбивает чёртову деревяшку. Га Ыль он находит в самом дальнем углу небольшой комнатки, задыхающейся от собственных рыданий. В несколько широких шагов преодолев разделяющее их расстояние, он садится на колени, осторожно касаясь хрупкого плеча, облачённого в больничную рубашку. Девушка тут же, на полувсхлипе, затихает, чтобы в тоже мгновение ударить в челюсть подобравшегося к ней человека. Огромные, покрасневшие и влажные, тёмные глаза распахиваются, когда девушка понимает кому только что дала по лицу. — С-сонбэ… — Уф, отличный удар, Га Ыль, — трёт пострадавшее место Ву Бин. На лице у него против воли сверкает улыбка, отчего Га Ыль, перепуганная и дёрганная, невольно выдыхает. Даже представить страшно, что может сделать Ву Бин на подобный выпад. — Какого прекрасного ты обо мне мнения, дорогая хубэ, — усмехается парень. Боже, он что, ещё и мысли читает? — Простите, сонбэ, я не специально, — тихо произносит девушка. А глаза, эти блестящие, огромные глаза, кажется снова наполняются слезами. — Ну что за беда, — вздыхает Ву Бин, понимая, что как в каком-то сопливом романе тонет в этой бездне. — Идём домой, дорогая хубэ.