У тебя большой рот

      Антон стоял на кухне у стола и ждал, когда Дима выйдет из ванной. Наконец Дима объявился. Он обулся в тапочки и накинул на себя халат. Подходя к Антону, он мягко уставился в его глаза. Оба смотрели друг на друга в ожидании, кто что сделает. Антон решился и подхватил Диму за бёдра.       Подняв его, он посадил его на стол и поцеловал. Дима охотно отвечал и даже почти брал инициативу на себя, пока их языки переплетались. Страсть снова вспыхнула, будто они не только что натрахались в постели, захотелось на мгновение просто трахнуть Диму со всеми прелюдиями в надежде, что этого хватит.       Но он почувствовал, что Поз пытается проникнуть глубже, аж губы оказались за его зубами. Слишком рано. Шастун резко отстранился, чем вызвал вопрос в глазах напротив. В ответ на это он спустился к шее и начал лизать кожу, подхватывая её губами. В нос вбился запах цитруса, и Антон захихикал. — Ты прям настоящий мандарин, — шепнул он на ухо. — И костюма не надо. Он спустил немного халат с плеч в подтверждение, но раздевать полностью не стал. Сам разденется.       Шастун протянул руку к тарелке с мандаринными дольками и, поднявшись обратно на уровень глаз Димы, положил одну в рот, высунув предварительно язык. Ни в коем случае нельзя жевать, с этим Антон напрягся, чтобы долька проскользила к горлу, и он не подавился.       Дима опустил глаза на шею посмотреть, как кадык дёрнулся. Он пустил на его шею руку, на ощупь следя, как пищевод сжимается, проталкивая вторую дольку. Третью Шаст не стал есть, а снова прижался к губам Димы, языком проталкивая её ему к горлу. Под давлением кожура немного лопнула, и по их языкам потёк сладкий сок. Разорвав поцелуй, они прислонились лбами друг о друга и выдохнули. Пускай цитрус и вреден на пустой желудок, Позов оглянулся и взял в руки банку шоколадной пасты. Аккуратно открыл и зачерпнул немного массы на пальцы. Он протянул руку Антону, и Антон стал тщательно их облизывать, промакивая кожу и услащая свой язык. Если бы Дима носил кольца, как Антон, они бы с лёгкостью снялись, а пока у Димы сжались пальцы на ногах. Вылизав шоколад, Антон снова накинулся на шею, пока Поз не почувствовал липкость на коже. Шустрая рука резко легла на халат в глубину между ног, нащупывая твердеющий стояк. — И зачем я мылся? — Дима проворчал в шутку. — А ты всегда ешь всё сырым? Ты только помыт, а дальше? — Антон взял банку и как бы невзначай перевернул её, пока шоколад не вытек и не попал ниже сквозь раскрытый халат на головку. — Тебя бы пожарить, как вкусный стейк, — голос его звучал томно, — или, как тортик, смаковать каждый твой кусочек.       Дима громко выдохнул, когда горячий рот обволок его член, и огромный язык скользил по нему без промедления. Антону никогда не составляет труда отсосать Позу, особенно когда тот уставший мостится у самого края кровати. Тогда ему приходилось поднимать эту тушу, чтобы он не упал во сне, и не важно, что в таком случае они лежат поперёк кровати, ведь иногда в такие случаи Шаст принимает такие меры, лишь бы Дима не ворчал.       Сейчас он позволяет схватить себя за кудри и массировать макушку. Отдавшись ощущениям, Позов представил, как скоро проскользнёт глубже в эту глотку, в этот длинный, скользкий, тёплый пищевод. Антон ускорился, но вдруг Дима потянул его за волосы, отстраняя. — Хватит. Сделай это уже, — выговорил он на одном дыхании. — Уверен? — Шастун поднялся к губам и зашептал. — Я могу просто взять и переварить тебя. Насытиться тобой и жить, как ни в чём не бывало. — Я тебе доверяю, — Дима положил руки на его щёки и поцеловал со всей нежностью в подтверждение своих слов. Антон улыбнулся, опустился обратно на колени и поднял лодыжки. Он осторожно их погладил и прикоснулся губами, намекая Диме, что сейчас будет. Тот даже не шелохнулся. Дима лишь уставился на то, как его пальцев касается тёплый длинный язык, и их обволакивают губы. Эти губы продвигались вперёд, и Диме казалось, что он опускается потихоньку в тёплую воду с дополнительным эффектом. По его телу опять пробежали мурашки от приятных ощущений на коже. Он прикрыл глаза, запоминая каждое движение ног, опускающихся в глотку.       Шастун попробовал глотнуть, и оказался на икрах. Удивительно, но он не почувствовал рвотных позывов. Это придало какой-то смелости, и он спокойно проглотил колени, даже Дима начал опять гладить его волосы. Он непонимающе посмотрел на него и заметил на щеках налившуюся кровь. — Всё-таки у тебя очень большой рот, Антош...       Поз, закусив последними дольками, откинул подолы халата до конца, вытащив руки из рукавов. Ими он приподнялся, пока Антон сам не подхватил его, и затем приложил одну руку в путь к его глотке. Шастун усмехнулся тому, что Позов скрывает свой же стояк, пускай Антон и только что лизал его. Тем более этот бывший врач должен знать, что Антон не задохнётся, потому что трахея не по пути.       Антон сменил позу и уже был чуть ли не под столом, держась одной рукой за его край, другой держал спину. Ноги Димы давно дошли до конца, и начали растягивать желудок. Необычные ощущения заполненности витали вокруг него и наполняли энергией. Хотелось закончить с этим как можно быстрее, когда он уже наполовину проглотил свою такую вольную жертву. Стало намного легче.       Дима уже не держался ни за что, только доверял полностью тому, что Антон не упадёт от тяжести. Однако на плечах Шастун снова остановился и посмотрел на него.       Дима видел в этом взгляде мысли Антона. Спрашивает, не передумал ли он. Вместо слов Дима поцеловал его в нос, после чего парень сделал своё фирменное хищное лицо и затолкал голову в пасть. Позов ещё видел зубы и ребристое нёбо, но быстро всё потемнело. Вокруг очень тепло и скользко, шум организма наполнял уши получше слюны. В желудке уже было побольше места, чтобы привести себя в порядок, свернуться калачиком и прижать поближе к себе руки. Снаружи было какое-то движение, а затем резкий полёт вниз. Диму дёрнуло вперёд, но относительно пола, а относительно Антона его дёрнуло вверх, к рёбрам. Дима заволновался, всё ли в порядке с парнем, он ведь упал, а тут ещё и он. Вокруг себя он услышал пыхтение и ругательства, а ещё извинения...       Антон оступился на ровном месте, а из-за тяжести упал на спину. Еле-еле он добрался до дивана и, усевшись, погладил свой живот, боясь, как бы это не навредило человеку внутри. — Поз, ты там как, живой? — Живой... — Дима не рассчитывал на то, услышит ли Антон его. Сейчас ему было так всё равно... В его голову резко засела другая мысль. Антон не знает о своём секрете тела, да и никто другой не будет знать, кроме Димы. Кроме телесного запаха в плотном воздухе витал аромат мяты. Антон обожает мяту, и, видимо, теперь и Дима её любит. Он прислонился щекой к стенке и погладил её рукой. Если бы он всё ещё был врачом, он бы сделал об этом доклад. Но так как он больше не врач, это останется только между ними двумя, и это Поза даже устраивает. — Поз? Что ты делаешь? — Антон ощущал все его движения.       Поз дёрнул головой и затем начал целовать, чтобы передать свои чувства Шасту. Лизнув стенку, он почувствовал вкус шоколада, немного щипающий язык. Кислота... На секунду она спустила его с небес: он находится в очень опасном месте и может отсюда не выбраться, а перевариться в муках...       Дима качнул бёдрами, и потёрся членом о плоть. Всю настоящую теплоту внутри Антона всем телом можно ощутить только сейчас. А эта теплота многого стоит, такого человека, как Антон, мало когда встретишь. Он никогда не был холоден к Диме.       Шастун аккуратно ложится спиной вниз, устраивая Позова так, что тот будто лежал на нём. Он чувствовал давление на рёбра, на них опирались руки, а чуть ниже было равномерное движение. Антон боязно закрыл глаза, ведь не способен решить для самого себя, нравится ли ему это. Решение сделал его же организм: ему стало так тепло и уютно, настолько, что захотелось вздремнуть.       Позов не стесняется того, что он, образно говоря, трахает Антона изнутри. Воздух внутри становится ещё плотнее, становится тяжелее дышать, что возбуждает ещё сильнее. В очень скором времени он достиг кульминации и услышал, как вязкая сперма растеклась по складкам желудка. Он расслабился, прикрыв глаза и вслушиваясь в похрапывание Антона, которое раздавалось повсюду.       Плевать, что он может запросто убить Диму, тот готов на это. Жизнь его очень сильно потрепала, было очень много стадий непринятия самого себя, своего тела. Он не может выплёскивать все свои эмоции и чувства наружу по понятным причинам, но всё всё равно накапливается внутри. Растворившись в небытие, он сможет обрести покой, ему не придётся о чём-либо переживать. У пацана, по сравнению с бывшим наставником, намного больше успеха в будущем. Жаль, что он не отличается большим складом ума или умением сохранить себя в целости. Позу даже кажется, что так часть его сможет защитить это огромное хрупкое существо, будучи всегда с ним. Сейчас Дима не думал лишь об одном: Антон не позволит этому случиться. ...       Дима очнулся в ванне. Он осмотрел своё скользкое тело и заметил незначительные ожоги. Голова немного трескалась от света и от свежего воздуха. Придя в себя, он принял сидячую позу и заметил кудри у края ванны. Антон сидел у бортика на полу весь скрюченный, пытался восстановить дыхание. Дима резко забеспокоился за своего мальчика и положил высохшую руку на макушку. — Антош? Как ты? Окликанный поднял голову, демонстрируя позеленевшее лицо. На губах осталась засыхать желудочная кислота. Бедняге пришлось вывернуть себя наизнанку. — Мне нехорошо... — он прижался к теплеющему бортику в поисках холодного места. — Не предлагай больше такое... К счастью, Дима знает, что делать. Он прикоснулся ко лбу и стал массировать череп напротив, переходя на уши, пока не утихла дрожь. — Всё-таки не надо было закусывать мандаринами... — попытался пошутить больной. — Ничего, сейчас будет легче. Взгляд Антона стал живее, и теперь уже он смотрел на тело Димы с чувством вины. — Надо будет тебе носить одежду подлиннее. У тебя даже лицо красное, а под глазами вообще синяки! — Разберёмся, — Дима особо не вникал. — Может, присоединишься ко мне в душ? — Да я, в отличие от тебя, вообще не испачкался! — Ты забыл, что мы успели потрахаться до этого? — он выпучил глаза, играя обиду. Глаза второго застыли в ступоре, словно он и правда забыл. Но дело не в этом. После их секса столько произошло, Антон вообще об этом не думал. Дима не стал ждать ответа, а просто поднялся, схватив за руку, и потащил в судно. Зашторившись, он включил прохладную воду и наклонил плечи длинной палки. Они поцеловались, остывая от самих же себя, Антон осторожно обнимал Диму, радуясь его целости, но боясь причинить боль. Когда-нибудь он попробует объяснить, что Антон не столько хрупок, сколько ему кажется хрупким Дима.