Heart of Ice that burned Twice /Ледяное сердце, разбитое дважды.

«Как не кричи — из золотой тюрьмы не убежать…» — Закончил свою песнь Столас, глядя на город, расстилающийся под его ногами. — Вряд ли ты настолько расстроился из-за моей сестры, — раздался голос Андреальфуса. Тот стоял в дверном проеме. С удивлением Столас резко развернулся на каблуках, поворачиваясь лицом к шурину. Сегодня на нем был обычный костюм, без меховой оторочки. Приглядевшись, Столас увидел, что на левой щеке Андреальфуса наливается синяк. — Не суй нос не в свои дела, Андреальфус, — прорычал Столас. Яростным алым светом блеснули все четыре глаза. Андреальфус, опешив, застыл, изумленно моргнул и уставился на Столаса. Он определенно не ожидал такого от знакомого Гоэтии. — Прошу прощения. Было крайне нетактично с моей стороны, — промолвил Андреальфус. Он поднял руки и сложил их на груди. Явно чувствовал себя не в своей тарелке, слегка нервничая. Так и застыл в дверном проеме, не проходя на балкон, но и не уходя прочь. «Как-то он подозрительно себя ведет…» — вот какая мысль тут же пришла в голову Столаса. Пытаясь нарушить неловкое молчание, зависшее в воздухе, Андреальфус начал говорить сам, похоже, пытаясь объяснить свое поведение. — Я просто на некоторое время выезжал за город. По личному делу. Поэтому я на некоторое время выпал из текущей адской повестки. Да и пересечься поболтать с сестрой у меня особого времени не было. — Как ты вообще здесь оказался? — Столас оборвал велеричивые излияния своего шурина. Это было ненормально — то, что Андреальфус вдруг приехал сюда, сам, а не сопровождая свою сестру. — А. Ну… я подвозил Вию, — пояснил Андреальфус, как-то сжимаясь и отводя взгляд. — А что… Что случилось? С ней все хорошо? — Столаса захватила паника. Он резко сделал несколько шагов к двери, собираясь протиснуться мимо Андреальфуса и ринуться искать дочь, но тот загородил проход. — Столас. Столас! — Раздался резкий окрик, несколько отрезвивший его захваченный паникой разум. — С Вией все хорошо. Она цела, в полном порядке. Я уложил ее, и, надеюсь, что она спит. Вечер был… не самым приятным. Столас замер, ожидая пояснения. Андреальфус замолчал, нахмурился, явно собираясь с мыслями. — Виа и Стелла приехали ко мне. А потом поссорились. И чем дальше, тем все становилось хуже. Стелла совсем разозлилась, и в какой-то момент попыталась ударить Вию, но я успел ее заслонить. — Андреальфус показал на синяк, который успел еще сильнее побагроветь. Столас ошалело уставился на синяк. — После того, как она меня ударила, Стелла опомнилась. И попросту сбежала. Мы с Вией остались в гостиной. Вию всю трясло после того, что она увидела. Мне все же удалось ее успокоить. Я сказал, что отвезу ее сейчас домой, где она будет в безопасности, пока мама не успокоится, а когда мы приехали, она настояла, чтобы я оставался с ней, хотя бы до того момента, пока она не заснет. — Андреальфус слегка закашлялся и смущенно посмотрел на Столаса исподлобья. — Она за меня переживала. Боялась, что Стелла еще что-то со мной сделает. Столас застыл на месте, ошалело глядя на Андреальфуса. Он весь кипел внутри, злился на жену, беспокоился о дочери, но острота переживаний была сглажена лекарствами и алкоголем, который он сегодня выпил. Да и то, что, в принципе, Андреальфус уже все разрулил, несколько успокаивало. Возможно, если бы он ничего не принимал, то не слушая никаких увещеваний просто бы отодвинул Андреальфуса с дороги и помчался проверять свою дочь, увидеть своими глазами, что с ней и правда все нормально. Андреальфусу, похоже, очень не хотелось дальше развивать эту тему. Честно говоря, меньше всего он желал опять прокручивать в голове ссору, последовавшую пощечину и собственную рефлексию по этому поводу. Тот краткий отчет, что он дал Столасу, был сильно урезан и не включал ключевой элемент, который делал эту ситуацию куда хуже. — Так, эм… — Андреальфус нервно пощелкал пальцами, после чего машинально прижал ладонь к синяку, аккуратно поводя ей по маленьким перьям. — Если ты мне позволишь спросить, о ком ты пел? — Спросил Андреальфус. Столас моментально замкнулся в себе. Принц вздохнул, уставился в пол. А затем решил, что терять уже все равно нечего, и начал объяснять. Он рассказал Андреальфусу, как встретил и полюбил беса. Каким он был идиотом, жадно пытаясь вымолить хоть немного любви и привязанности, как слепо кидался за малейшими крохами, скупо брошенными в его сторону, пытаясь не обращать внимания ни на что остальное. Он не знал, с чего вдруг решил открыть Андреальфусу душу, обычно они просто холодно ненавидели друг друга, но сейчас Андре не прерывал его. Наоборот, он очень внимательно и чутко слушал, как Столас изливает всю боль своего сердца. После того, как Столас рассказал, что произошло у Оззи, он, наконец, замолчал. Боль, обида и отчаянье опять нахлынули на него. И тут Андреальфус внезапно поднял руку, нежно обхватил подбородок Столаса, заставляя того поднять голову и взглянуть ему в глаза, и заговорил: — Судя по тому, что ты сказал, ты и вправду любишь этого беса. И это чудесно. Особенно здесь, в аду, где так сложно найти свою истинную любовь. Но, знаешь, вот лично мне кажется, что твои чувства далеко не так неразделены, как тебе кажется. Даже если ты и утверждаешь, что все мечты о взаимности — это просто твои глупые фантазии. После этих слов Андреальфуса по щеке Столаса скатилась слеза. — Если судить по тому, что ты рассказал о нем и о том, что случилось… Я думаю, что у него были очень сложные и болезненные отношения в прошлом, так что он пытается держать тебя на расстоянии, чтобы не привязаться слишком сильно. Иначе, если ты решишь порвать вашу связь, это будет слишком для него больно. Растерянный Столас реально оторопел и замер, обдумывая это высказывание Андреальфуса. И, прежде чем Столас набрал воздуху в грудь, чтобы ответить, Андреальфус продолжил: — Я думаю, что тебе надо выполнить свою угрозу и инициировать развод. Брак совершенно явно не складывается. Кроме того, твое сердце принадлежит другому, и, как мне кажется, в нем никогда не было места моей сестре. — Я буду держаться и дальше радии Вии. Чтобы у моей дочки была нормальная жизнь… — Ха! Нормальная жизнь?! Какая-такая нормальная жизнь, Столас! — Пальцы Андреальфуса впились в подбородок Соласа, тот, похоже, забыл, что удерживает голову Столаса, выпустив когти. — Быть вынужденной жить с родителями, которые презирают друг друга, унижают друг друга, постоянно ссорятся, устраивают свары… ты что? Это не нормальная жизнь! Она будет куда счастливее не видеть и не слышать всего этого. И, если между нами, не думаю, что моя сестра особо озаботится опекой над Вией. При разводе ее больше будет заботить размен имущества и поддержание должной репутации, чем практически взрослая дочь. Андреальфус был не похож сам на себя. Его сердце стучало в груди как сумасшедшее, дыхание сбилось, он выпалил всю тираду на одном выдохе и сейчас задыхался, пытаясь перевести дыхание. Рука, в какую-то секунду речи отпустившая подбородок Столаса и отчаянно жестикулировавшая, бессильно повисла вдоль тела. Столас, ошалело слушавший неожиданно страстный монолог шурина, наконец решился вставить свое слово. — Ну почему? Почему сейчас? Ты же меня ненавидишь, зачем эти попытки утешить? Просто оставь меня в покое и не трави душу! — голос Столаса вибрировал от едва сдерживаемых эмоций. Андреальфус разом поник, отвел глаза. — У каждого из нас — свои тайны… Твоя дочь не заслужила подобного, ты тоже. Пусть у тебя с твоим бесом все сложится, — обронил Андреальфус, поворачиваясь и пытаясь улизнуть, но Столас быстро схватил его за запястье, удерживая. — Андреальфус. Пожалуйста. — Столас сам не понимал, чего он хочет. И о чем его умоляет. — Я… Когда-то я любил. И он не был из аристократии. К сожалению, он был убит святым оружием, и это была моя вина. Я медлил и ничего не предпринял, чтобы его спасти! Просто не нашел в себе силы противоречить супруге. — Голос Андреальфуса был пропитан адской ненавистью, ненавистью к себе, неутихающей, неумолимой, без шанса на прощение. — Ты был женат?! — Никогда и никто при нем не упоминал, что Андреальфус был когда-то женат. — Был. — Подтвердил Андеальфус. — Я даже понятия не имел. А что случилось? — аккуратно спросил Столас. — Не твое дело. Это вообще никого не касается. Долгая и болезненная история. — У нас есть время… — аккуратно сказал Столас, аккуратно приобнимая Андреальфуса и заводя в комнату, где они могли бы расположиться с большим комфортом. Андреальфус помолчал, колеблясь… но потом все же решился начать: — Мне было пятнадцать. И мне нужно было отправиться на бал в Ярость. Ненавидел это кольцо, там всегда было невыносимо жарко для меня. Помучившись, я попытался хоть как-то спастись от жары, и забрел в гараж, где вовсю работали кондиционеры. Вот там-то я его и встретил. Это была самая настоящая любовь с первого взгляда. Он был просто нереально красив. Самый красивый адский гончий из всех, что я видел в жизни. Яркие алые глаза, мех темный, как полуночное небо. Он был автомехаником в Ярости. Мы несколько раз встречались за последующие годы, и, когда мне выделили собственную усадьбу, я сразу же отправил ему предложение перейти работать ко мне. Он тотчас же его принял. Так наше поверхностное знакомство постепенно переросло в самые чудесные отношения, и я даже мечтать о лучшем не мог, пока мои родители не заявили, что мне пора знакомиться с моей невестой. И с этого момента все покатилось под гору. Они знали, что я абсолютно не интересуюсь женским обществом, но это, разумеется, ничего не значило. Родители настаивали на браке, утверждая, что это необходимо для более крепкой связи клана с кольцом Зависти. Невеста была как раз из семьи из Зависти. Брак сильно ударил по нашей связи, но, несмотря на все испытания, мы смогли сохранить отношения и решили все равно остаться вместе. Андреальфус сжался, погрузившись в себя. Столас держал его за руку, успокаивающе поглаживая ее. Андреальфус машинально поднял другую руку, лежавшую до этого на коленях, и прижал к животу. — Прошло два месяца со дня свадьбы, и я почувствовал, что ношу его ребенка. Моя жена узнала, и потребовала, чтобы я избавился от «этой мерзости». Мне было страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Но одно я знал совершенно точно — я не собираюсь избавляться от моего ребенка. Так я и заявил. Ей это не понравилось. Так что, когда я уехал в очередную командировку, она…она… она уб.била его. Андреальфус всхлипнул из замолчал. Сморгнул. Слезы побежали по его щекам. — Я даже не сказал ему, что он станет отцом. Я тогда слишком испугался того, как он это примет, и промедлил. И теперь я об этом жалею. Зная, что он умер, так и не узнав, какое будущее могло бы быть у нас, если бы я тогда не струсил, если бы я выстоял против давления родителей, если бы я смог противостоять жене. Злоба звучала в словах ледяного демона, жгучая, как пламень кольца ярости. — Пришло время давать жизнь малышу. Было очень сложно. Мои слуги доставили меня в госпиталь, в кольцо Лени, Сент Анс. После нескольких часов адской боли я наконец разрешился от бремени. Яйцо было куда крупнее чем те яйца Гоэтии, что я видел за всю свою жизнь. И это была самая прекрасная вещь, что я когда либо видел. Почти полностью белое, с легкими вкраплениями серых пятен, почти неотличимых от белого, лишь с одной стороны были темно-серые полосы. Я не мог на него наглядеться, не мог его отпустить, но я был настолько вымотан, что, как я ни старался держаться в сознании, просто отключился. И провалялся в отключке два дня. За эти дни мое тело полностью восстановилось. А вот моего малыша не было. Я чуть с ума не сошел. Потребовал, чтобы мне сказали, где он. А потом… медсестра… она ск…сказала, что… приезжала моя жена и забрала его. Они отдали его яйцо ей. Они подумали, что она — второй родитель. Мне было на все плевать, я сбежал из госпиталя и напрямую рванул прямо в Зависть. Когда моя беременность уже стала заметной, супруга больше не пожелала делить со мной кров и на время переехала к родителям. Я ворвался в их замок. Стал допрашивать, требуя сказать, что она сделала. Эта чертова сука нагло улыбалась мне в лицо. Она сказала, что разбила яйцо и приказала бесам выбросить останки в мусор! — прокричал Андреальфус, сжимая кулаки. Он наклонился, будто переживая резкий укол боли. Затем выпрямился, и посмотрел прямо в глаза Столаса абсолютно ясным и холодным взглядом. — Знаешь фразу: «Когда ад замерзнет»? Столас кивнул. — Я потерял ребенка и любовь моей жизни. Я почти уничтожил кольцо Зависти. Настолько я был зол. Почти все кольцо было выморожено. Безумные снежные бури заметали все, днями, уничтожая любую жизнь везде, где она пыталась укрыться. Замок, где жила моя жена с родителями и семьей, был уничтожен. Остался только я. Единственная причина, по которой кольцо тогда не пало, было личное вмешательство Люцифера. Столас потянулся и притянул к себе Андреальфуса, крепко обнимая и прижимая к себе. — Мне так жаль… — прошептал Столас, укачивая его в объятьях. У обоих по щекам бежали слезы. Андреальфус тоже поднял руки и обнял Столаса. — Я даже не представляю, что бы сделал, оказавшись на твоем месте. Если бы я потерял Вию… — Столас осекся, не в силах продолжать, захлебываясь слезами. — Если бы моя дочь выжила, ей бы было двадцать два. Вот почему я на время уехал. Годовщина. Мне нужно было время оплакать ее смерть, — признался Андреальфус, еще сильнее зарываясь лицом в перья Столаса. Так они и просидели какое-то время, пока Столас не заговорил: — Пожалуйста… Останься пока, хорошо? Думаю, тебе не следует оставаться сейчас одному. Да и мне тоже, пожалуй. Андреальфус в ответ только кивнул. Оба легли на просторную кровать Столаса, прижались друг к другу и вскоре задремали. Следы слез медленно высыхали на их лицах. Все, что оба они хотели — это быть любимыми. Чья бы это ни была любовь: родителя или ребенка, семьи или любимого человека…