***
С понедельника рутина потянулась вновь. Утро-школа-дополнительные занятия-редкие прогулки с Олей-переписки-вебинары-вечер-ночь и так по кругу. С каждым днем напряжение в классе росло – приближалось итоговое сочинение. Несмотря на то, что большая часть одноклассников строила из себя Гераклов и Геркулесов, в общем чате все зависали до поздней ночи в обсуждениях литературных произведений, которые успели перечитать на досуге или тех, за которые только собираются взяться. Варвара Николаевна неожиданно подобрела, заволновалась, снизила планку, редко спрашивала, больше разъясняла. Подготовка к сочинению была поставлена теперь не только на среду, но и на четверг, из-за чего девочкам пришлось переносить дополнительные с Марией Михайловной на более позднее время. Из школы Маша и Оля выходили измотанные, голодные и плелись по холоду домой, с трудом заставляя себя шевелить ногами. Лучиком света в беспросветной тьме подготовки и переподготовки к сочинению были не только Машины подруги, но и Александр Игоревич, общение с которым перешло в фазу завидного постоянства. Последняя среда на последней неделе перед экзаменом наступила пугающе скоро, накрыв волной паники выпускные классы. Маша тревожилась вместе со всеми, мало ела, прогоняла в голове не только аргументацию ко всем возможным темам, но и правописание трудных слов. Она все еще не могла простить себе «ситичко» на ОГЭ по русскому, из-за которого ей не хватило одного балла до пятерки. После дополнительных по литературе Оля улетела домой на занятия с репетитором, а Маша осталась медленно собирать вещи – нехотя упихивать их в рюкзак, с трудом закрывать молнию, а потом еще стирать вонючей тряпкой с доски по просьбе Варвары Николаевны. После этого пришлось трижды помыть руки с мылом, чтобы избавиться от тошнотворного запаха. Уже выйдя навстречу морозному воздуху на крыльцо школы, Маша вспомнила, что пообещала забрать распечатки вариантов ЕГЭ по истории у Марии Михайловны. С трудом сдерживая порыв разбросать все вещи по школьной раздевалке и пнуть кем-то брошенный ботинок, она все-таки переоделась и поднялась на второй этаж. Для приличия коротко постучала и открыла дверь в кабинет истории, где с удивлением обнаружила Сашу, с головой зарывшегося в какие-то бумаги. Кроме него в классе никого не было, зато были неровно стоящие парты, напоминающие о бушующем характере школьников, было нараспашку открытое окно, которое Маша тут же побежала закрывать. - Привет, ты почему такой морозильник тут развел? - В холоде думается лучше, - потирая уставшие глаза, ответил он. – А ты что тут делаешь? - Пришла забрать распечатки от Марии Михайловны, не знаешь, где они? - На столе посмотри. Из-под свалки документов, цветастых папок и тетрадей были видны только две упитанные деревянные ножки. Казалось, что и стола-то тут нет, одна бумажная свалка, из которой торчат две деревяшки. - Эм…ладно…- Маша аккуратно приподняла несколько папок, при этом случайно сдвинув стопку толстых тетрадей, которые тут же съехали и с глухим стуком повалились на пол. - Ой… - Давай помогу, - выдохнул Саша, раздраженным движением отбрасывая компьютерную мышку в сторону. - Спасибо…Что такое? - Ты о чем? - Ты, кажется, очень нервный… - Маша осторожно подбирала слова, пока внутри что-то начало цепко хватать ее за горло, потом за легкие, ледяными кончиками пальцев отбивая дробь по пищеводу. На цветастой тетради шестиклассника с медведем в шапке-ушанке их руки случайно соприкоснулись, и Маша быстро отдернула свою, резко вставая с колен и укладывая тетради на место. Нарушая затянувшееся молчание, Саша ответил: - Мне нужно дописать статью и одновременно с этим проверить домашку, а время поджимает край… Он тоже поднялся с колен и устало водрузил остаток тетрадей на место, потом вдруг ловким движением выудил из груды бумаг файл. - По-моему, это твое. В файле толстенькой стопочкой действительно были сложены задания ЕГЭ. - Спасибо… Взяв в руки то, зачем пришла, Маша повыше натянула лямку спадавшего рюкзака. Оглянулась. Саша вернулся на исходное место и теперь смотрел на нее тяжелым взглядом, который всеми силами хотел скрыть. На губах его заиграла слабая улыбка. «Нет, ну…» - А что за статьи? Надеюсь, что-то жутко интересное… - протянула вдруг она, натягивая ответную улыбку. - Пишу для одного телеграмм-канала, сравниваю сюжеты фильмов и сериалов на историческую тематику с настоящими фактами. - Что оцениваешь сейчас? – спросила Маша, подсаживаясь поближе. - «Трою» с Брэдом Питтом. - Моя мама его обожает! И как там с историческими неточностями? - Сейчас дописываю часть про похороны Патрокла – в фильме они очень скудные, хотя в «Илиаде» вот… - он ткнул пальцем в один из абзацев книги, лежащей на заваленном столе. Маша прочитала вслух: - «Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем; Множество тучных овец и великих волов криворогих, Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши»… - Я пропустила похороны, когда читала… Он так глупо умер. - Скажи, что прочитала ее под дулом пистолета, я не выдержу, если ты скажешь, что по своему желанию. Маша, не ожидая, подобной реакции рассмеялась. - В детстве я была помешена на древнегреческой мифологии, «Илиада» попалась мне летом, когда я была у бабушки и дедушки, я решила во что бы то ни стало ее прочитать через боль, кровь и синяки. Два раза заснула, но в итоге справилась и вот…вот, мне это пригодилось один раз в жизни, чтобы сказать тебе «привет, я читала Гомера». Он широко улыбнулся, запустив пятерню в волосы. Казалось, что вселенская усталость медленно сходит с его молодого лица, глаза снова искрят желанием жить. - Зато тебе это точно пригодится на культурологии. - Ты запомнил… - Это было не сложно, редко мои знакомые выбирают между поступлением на философию или культурологию. - Вообще, я больше хочу на культурологию, философия – сложнее, и тут скорее больше желание дедушки, чем мое. - Я думаю, что культурология будет в восторге от такой студентки. - Спасибо, - смущенно улыбнулась Маша, пробегая взглядом по столу и натыкаясь на внушительную стопку тетрадей, - давай я помогу проверить тетради, а ты пока допишешь статью? - Ты серьезно? - Да, а почему нет? Сомневаюсь, что пятиклассники проходят что-то сложное. - Мы закончили Афины, на домашку были вопросы после параграфа.***
Открыв шестую по счету тетрадь, Маша вновь погрузилась в проверку. В который раз ей не повезло – мальчик, чью тетрадь она держала в руках, писал по пять огромных слов на листе, периодически пропуская страницы. - Интересный малый, - пробубнила Маша себе под нос, ставя плюсики рядом с верными определениями терминов урока, беспорядочно разбросанных по странице. Попавшееся следом определение заставило Машу лечь на парту от беззвучного смеха. Когда Саша обеспокоенно спросил, что случилось, Маша, все так же лежа на парте, указала пальцем на следующую строку: - Портик – маленький порт, - прочитал он вслух и хохотнул. – Это кто у меня такой умный? Перевозкин, понятно… Вдоволь насмеявшись, Маша выпрямилась на стуле и вдруг громко икнула. - Ой. Саша в ответ хохотнул еще раз. - Вот так, посмеешься над чужим горем, тебя настигнет свое. Сейчас воды принесу, погоди, - с этими словами он покинул кабинет и пропал на какое-то время. Все эти несколько минут несчастная Маша икала. Успела постоять в позе ласточки, задержать дыхание – ничего не помогало. - Держи, она холодная, пей маленькими глотками без остановки, - вернувшись, Саша протянул стакан, запотевший по краям. - Я не буду, так ангину можно заработать, - сказала Маша, принимая ледяной стакан в теплые руки. - Ничего от одного раза не будет. - Диплом врача сначала покажи, - ответ сопровождался очередным «иком». - Хорошо, тогда есть способ, действующий на сто процентов, его моя бабушка использует всегда. Ложись на парту. - Чего… - Машины брови медленно поползли наверх. - Мы тратим время, за которое я мог бы уже дописать статью. Этот аргумент, как ни странно, сработал. Нехотя, с ощущением, что над ней потешаются, Маша села на соседнюю парту, потом медленно опустилась на нее целиком. Саша приблизился и замер около Машиной шеи. Сердце ускоренно забарабанило, поднимая гул в ушах. - Надо найти сонную артерию по пульсации справа, поверни голову влево. Беспомощно икнув, Маша безропотно повиновалась, приложилась левой щекой к поверхности парты. Холодными и влажными пальцами, которые только что держали стакан с ледяной водой, он дотронулся до шеи, невесомыми касаниями пробежался по короткому участку кожи, мигом вызывая толпу колючих мурашек. - Вот она, - тихо произнес он, задержавшись на яростно пульсирующей артерии, - помассируй ее осторожно 5-10 секунд, это остановит дыхательные спазмы. Я уже перешел все мыслимые и немыслимые границы. С этими словами он поспешно отступил назад, оставляя Машу в еще более неловком положении, чем в тот момент, когда он касался пальцами ее шеи. Вскипая внутри от острого чувства стыда и беспомощности, она дотронулась до артерии, аккуратно массируя ее круговыми движениями. Организм, все еще пребывающий в шоковом состоянии, отозвался не сразу. Отчитав свои самые сложные десять секунд в жизни, Маша поднялась резче, чем требовалось, и тут же цыкнула от внезапного головокружения. - А ведь помогло… - протянула она, прислушиваясь к внутренним ощущениям. - Народное средство, - Саша в ответ пожал плечами, возвращаясь на свое импровизированное рабочее место. – Моя сестра в детстве часто мучилась икотой, потому что наедалась сухим печеньем и отказывалась запивать его даже глотком воды. Маша улыбнулась, сердце понемногу восстановило прежний ритм, позволяя снова сесть за проверку тетрадей. Стопка убывала на глазах, а Саша все печатал, редактировал текст, иногда обращаясь к Маше за советом. Ей было приятно, что они вдруг ни с того ни с сего так сблизились, точно всегда были друзьями. Как по приказу, когда часовая стрелка переползла отметку в пять часов и прочно остановилась на шести, а минутная стрелка показала на двенадцать, Саша закрыл крышку ноутбука. - Ну что же, можем идти отмечать, все сдано в срок. - Тост за волков с Уолл-Стрит! - Чинь-чинь. Они чокнулись в воздухе импровизированными бокалами, после чего Маша, поставив оценку в последнюю тетрадь, выровняла большую стопку. - Спасибо, не знаю, что бы я без тебя делал, - искренне сказал Саша, легонько подталкивая соседку плечом. - Не за что, к тому же это было интересно, где же еще узнать, что портик – это маленький порт. Ой, уже шесть, а мне еще к сочинению готовиться, и вот эти…варианты решать. - Я тебя подвезу, - предложил он, начиная укладывать вещи в сумку, будешь дома через 20 минут. - Да нет, я сама доберусь, все в порядке. - Я настаиваю, не переживай, мне по пути. Маша, пряча улыбку, кивнула и поспешила в раздевалку. Пока Саша чистил снег, заваливший всю крышу и лобовое стекло, Маша молча сидела и слушала тихое радио, стараясь не слишком долго задерживаться взглядом на Саше. Смотреть, собственно, больше было некуда, боковые стекла тоже замело. - Тебе точно не помочь? – Маша выглянула наружу, случайно вдохнув порцию морозного воздуха и вместе с ним снежную пыль. - Точно. Вспомнилась их первая совместная поездка из травмпункта домой – большую часть пути в машине висела вязкая тишина, которая мгновением позже наполнилась дежурными вопросами и ответами. Если отбросить тот факт, что полчаса назад Саша чуть не убил ее тем, что начал массировать ледяными пальцами шею, сейчас Маша рядом с ним чувствовала себя очень комфортно. Как будто не было ничего такого, что он мог сказать, что бы шокировало ее. Нельзя было сказать о его хотя бы одном «красном флаге». С ним рядом не чувствовалось напряжение, он снимал его одной улыбкой, даже пустой или уставшей. Это то, что особенно было необходимо выпускнице, увязшей с головой в тревогах и чаяниях с конца прошлого года. Пока они добирались до дома, Саша рассказал о своей последней статье, посвященной разбору «Союза спасения». Маша, вспоминая Павла Прилучного в роли Пестеля, хрюкнула от смеха. Когда машина припарковалась в Машином дворе, Саша вдруг замолчал, не закончив предложение, заглушил двигатель. Его взгляд ощупал весь салон, остановившись на Машиной руке чуть дольше, чем на всем остальном. Еще секунду он раздумывал, но, кажется, так и не решил, как правильнее будет поступить. Вместо этого он спросил вдруг: - Волнуешься? - В смысле?… - Из-за сочинения. - А... Вообще-то очень сильно, сердце в ушах стучит, как только подумаю. В ответ Саша снял с руки кожаную перчатку и стянул с безымянного пальца левой руки кольцо. Кольцо, мягко говоря, было необычным. И почему Маша раньше его не заметила? Тонкий стальной обруч с вырезанным на нем руническим кругом приятной тяжестью лег в ее ладонь. - Мой талисман, приносит удачу, - коротко прокомментировал он, надевая обратно перчатку. - Ты его мне отдаешь? Я не могу взять! - Я хочу, чтобы он был у тебя, хотя бы на время сочинения. Гораздо лучше себя чувствуешь, когда на твоей стороне не только твоя удача, но и чужая. - Спасибо… - тихо поблагодарила Маша, надевая кольцо на указательный палец (на остальные пальцы оно было велико, да и на указательном держалось свободно). - Все будет хорошо, если что пиши, я на связи. Маша тупо поблагодарила еще раз, неловко покрутив кольцо пальцами левой руки. - А что значат эти руны? Он выдержал таинственную паузу, после чего с легкой усмешкой развенчал: - Понятия не имею, купил на барахолке, продавщица сказала, что это языческий оберег, талисман. Ну, я и повелся, с тех пор ни разу не подвел. По возвращении домой кольцо Маша не сняла, только иногда смотрела на него подолгу, да покручивала. Решила целенаправленно не узнавать, что в нем зашифровано, чтобы не разочаровать ни себя, ни Сашу.