The Club/ Клуб

Когда Ким Докча впервые вошел в клуб, он не мог почувствовать себя не ошеломленным. Он не часто бывал в таких местах и не имел большого опыта в том, что делать и как себя вести в подобных заведениях. Тем более, где так много людей. Так что, пробираясь сквозь толпу и тесное столпотворение тел, он заказал в переполненном баре только воду, после чего стал подниматься на второй, а затем и на третий ярус клуба. А когда он добрался до третьего яруса, то, людей стало поменьше. Хотя на нем было больше затемненных углов. Он изо всех сил старался не вглядываться туда слишком глубоко: большинство из них были заняты другими людьми, а также их партнерами— или несколькими партнерами. Киму Докча посчастливилось найти себе темный уголок, он сел на стоящий там стул и за стол, а затем окинул взглядом остальную часть клуба. И пока он сидел, наблюдая за тем, как люди давятся, потеют и трутся друг о друга под светом ламп, он быстро вспомнил, зачем он здесь— когда пробка, засунутая в его дырочку, начала вибрировать на самом низком уровне. Несмотря на то, что при очень слабом освещении никто не мог видеть его лица, он все же старался как можно лучше контролировать свое выражение, незаметно покачивая бедрами на стуле, стараясь усилить давление пробки внутри. Он также надеялся, что сильно не испачкает свои светлые брюки, но не был уверен, что ему это удалось. Отчасти Ким Докча также хотел бы… расстегнуть штаны, хотя бы немного— Но он напомнил себе, что не может сделать этого здесь. На третьем этаже появился силуэт— мужчина, подумал Ким Докча, глядя на размах широких плеч и относительно тонкую талию. Ким Докча просто наблюдал за тем, как мужчина бегло оглядывается по сторонам, вероятно, осматривая темные углы третьего этажа, прежде чем заметил Ким Докча, сидящего в одиночестве. 〈Без партнера.〉 От него исходила уверенность, когда он приближался к Ким Докча, и привлекательность его лица— навевая мысль о желании увидеть, как выглядит этот человек, когда кончает— от чего в животе Ким Докча загоралось легкое жжение, а в жилах билось предвкушение. И когда мужчина спросил его, занято ли место рядом с ним, причем таким ровным и низким голосом, Ким Докча просто не смог удержаться. «Что такое? Я не расслышал вас из-за музыки». Он сказал, сохраняя на лице маленькую невинную улыбку. Это правда. Музыка была очень громкой, басы отражались от стен клуба, что мешало слышать друг друга— если только они не находились совсем рядом. Ким Докча успел заметить, как слегка приподнялись уголки рта мужчины, прежде чем он наклонился и спросил, занято ли место рядом с ним, и его голос восхитительно заурчал прямо в ухо Ким Докча. Ким Докча с трудом подавил дрожь, которая пробежала по его телу, надеясь, что движение его бедер не было слишком заметным, поскольку пробка продолжала вибрировать на грани приближения к простате. И под легким кайфом от этого ощущения, когда его запреты постепенно размываются по краям, он смело скользнул рукой вверх и схватился за воротник куртки мужчины, наклоняясь ближе, чтобы сказать ему на ухо. «Я Докча. И место в твоем распоряжении. Если хочешь.» Мужчина пододвинул свободный стул поближе, так что он смог сесть рядом с Ким Докча, прижавшись ногами вплотную. «Странное имя». Мужчина положил руку на бедро Ким Докча, и все, о чем он мог думать, это о жаре, проникающем сквозь брюки. И как бы он себя чувствовал, если бы давление было чуть сильнее. Ненадолго он представил, как эта же рука будет лежать на его бедре, когда он будет сидеть на коленях у мужчины и скакать на его члене. Ким Докча боролся с рефлекторным подергиванием бедер, когда он почувствовал, что пробка начала вибрировать быстрее, надеясь, что темнота может скрыть от мужчины мимолетное выражение его лица. Они оба прижались друг к другу, когда мужчина сказал. «Я Джонхъюк. Почему ты здесь?» Ким Докча слегка улыбнулся. «Просто хотел выбраться из дома на ночь.» Джонхъюк окинул взглядом клуб, который, казалось, с каждой минутой становился все более многолюдным, и вернулся взглядом к Ким Докча. «Странный выбор. Впервые здесь?» Ким Докча кивнул. «А ты?» Джонхъюк ухмыльнулся. «Бывал здесь уже раз или два.» А, значит, Джонхъюк знал этот клуб, и, хотя ухмылка сделала лицо Джонхъюка еще более красивым, Ким Докча не мог избавиться от легкого укуса иррациональной ревности, что он не первый, что тот уже охотился здесь, найдя кого-то другого, кто не был Ким Докча. И Ким Докча не знал, как себя чувствовать, находясь под прицелом такого опытного хищника. Поэтому, чтобы скрыть свою неуверенность, он игриво надулся. «Тогда, полагаю, ты знаешь все лучшие места, где можно расположиться. Так почему же ты здесь со мной?» Ухмылка Джонхъюка стала более снисходительной, и он потянулся к Ким Докча, нежно взяв его за затылок, чтобы притянуть их ближе друг к другу, в то время как его другая рука продолжала выводить медленные круги по внутренней стороне бедра. «Не ревнуй. Я могу быть добр и к тебе тоже.» Ким Докча не смог сдержать вздоха, когда по его телу пробежала дрожь возбуждения. И, все быстрее разрушая свои запреты, забыв о ревности и неуверенности перед лицом нарастающего возбуждения, он осмелился спросить. «Насколько добр ты можешь быть?» Единственным сигналом к этому было легкое ослабление хватки на его шее, а затем губы Джонхъюка впились в его. Он почувствовал скольжение языка Джонхъюка, просящего войти, и Ким Докча с придыханием открыл рот. Какое-то время он чувствовал только скольжение языка Джонхъюка во рту, его вкус вызывал слюноотделение, их поцелуй становился все небрежнее и неуклюже, когда он начал забывать, что, вероятно, должен глотать. Из оцепенения его вывело то, что его потянули вперед, и он оказался на коленях у Джонхъюка, руки Ким Докча автоматически обхватили шею Джонхъюка, ноги раздвинулись так широко, что облегающие брюки натянулись на его пульсирующем члене. И он так увлекся этим процессом, ощущением языка Джонхъюка, погружающегося в его рот, что на мгновение забыл о вставленной в него пробке, пока не почувствовал, как рука Джонхъюка крепко обхватил его задницу. Ким Доча попытался отодвинуться, нервничая из-за того, что его так быстро обнаружили, но ему оставалось только еще сильнее прижаться к груди Джонхъюка, поскольку бежать было уже некуда. Он понял, что попался, когда Джонхъюк прекратил исследовать рот Ким Докча, слегка отстранившись, почувствовал твердый плоский конец пробки— и определенно ощутил вибрацию, исходящую от нее. Ким Докча почувствовал, как одна рука скользнула в его волосы, а другая сильнее надавила на конец пробки, и он задыхался, когда Джонхъюк облизывал его горло, пока Джонхъюк не добрался до чувствительного уха. «Ты веселился, пока я не нашел тебя, Докча? Такой непослушный.» Джонхъюк провел языком по раковине уха Ким Докча, ритмично надавливая на основание пробки, заставляя Ким Докча корчиться и извиваться на коленях Джонхъюка. Когда Джонхъюк начал покусывать и облизывать шею Ким Докча, это только еще больше раззадорило, и он начал хныкать и задыхаться, хотя изо всех сил старался сдерживать себя. Но теперь ему казаться, что пробки уже недостаточно, и он начал жаждать чего-то более толстого— чего-то, что толкалось бы в него гораздо глубже. Поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы низким, пылким шепотом сказать Джонхъюку, что Ким Докча может быть хорошим для него тоже, если только он позволит Ким Докча одолжить свой член на некоторое время. Но не прошло и минуты, как Ким Докча начал умолять, повторяя Джонхъюку, как сильно он хочет— нуждается в его члене. И после еще нескольких прикосновений он скорее почувствовал, чем услышал, как Джонхъюк сказал: «Иди за мной», помогая Ким Докча встать на шаткие ноги и беря его за руку, чтобы отвести в другое место. Каждое прикосновение к другим телам— будь то столкновение с ним или протискивание сквозь толпу— только сильнее заводило Ким Докча, пока они не добрались до уединенного туалета в одном из самых пустых коридоров клуба, и Джонхъюк уверенно толкнул дверь внутрь. Ким Докча сразу же обратил внимание на звуки, издаваемые другими людьми, получающими удовольствие, стоны отражались от плитки туалета, и он не смог удержаться от того, чтобы не заскулить от возбуждения. Он слабо видел, как Джонхъюк подтащил его к кабинке в конце туалета, дверь которой распахнулась, показав унитаз и больше ничего, после чего Джонхъюк быстро затащил его внутрь, плавно закрыв дверцу, а затем прижал Ким Докча к ней, вновь найдя его рот. Но Ким Докча был уже слишком возбужден, он стал возиться со своими брюками, грубо стягивая их вместе с трусами, а затем потянулся расстегнуть молнию на штанах Джонхъюка. Когда его рука коснулась покрытой кожей сталь, он сразу же схватил его, пальцы едва касались обхвата, и начал настойчиво поглаживать. Джонхъюк отстранился и стал наблюдать за тем, как Ким Докча продолжает ласкать его, а когда Ким Докча посмотрел вниз и увидел обильные выделения, вытекающие из толстого красного кончика, он не удержался и наклонился и провел по нему языком, застонав от резкого вкуса. И когда он облизывал и посасывал кончик, одновременно наяривая остальную часть ствола, его заводило еще больше, когда с губ Джонхъюка срывались хрипы, стоны и рычащие слова — «Так невтерпеж, Докча. Нравится вкус? Или тебе просто нравится чувствовать член во рту? Умничка. Смажь его хорошенько, чтобы он сразу вошел.», —и он почувствовал прилив удовольствия от того, что услышал, как он на него реагирует. Джонхъюк позволил ему делать это еще некоторое время, после чего схватил Ким Докча за руку, развернул его лицом к кафельной стене и потянул за бедра, заставив его спину выгнуться дугой. Ким Докча ахнул, почувствовав, как из анального отверстия вынимали вибрирующую пробку. Однако вместо того, чтобы полностью вынуть пробку, Джонхъюк продолжал дразнить его, играя с мышечным кольцом толстой частью пробки, пока это не заставило Ким Докча скулить. «Джонхъюк-а. П-пожалуйста. Просто дай мне свой член.» Джонхъюк злорадно усмехнулся. «Ты так красиво умоляешь, Докча-я.» Затем, когда пробка была полностью извлечена из его, ее заменили чем-то более твердым и толстым, и Джонхъюк не дал ему и секунды на подготовку, когда он вошел в него со яростным рычанием. И растяжение было таким внезапным, наполняя так глубоко и быстро, что собственный крик Ким Докча— наполненный облегчением и отчаянием— эхом отразился от плитки, когда он кончил, окрасив стену спермой. Но Джонхъюк не дал ему отсрочки, продолжая грубо долбить в него, продлевая оргазм до тех пор, пока он не стал таким восхитительно приятным-болезненным, вдавливая его дальше в стену— в его месиво. «Все еще такой тугой, Докча-я, даже если в тебе была пробка.» Ким Докча мог только хныкать, слюна капала у него изо рта, он пытался найти хоть что-то, за что можно было бы ухватиться, лепеча что-то вроде— «Дадада— только для тебя, Джонхъюк-а» А когда Джонхъюк обхватил руками грудь Ким Докча, еще больше выгнув его назад и сделав угол, под которым Джонхъюк входил в него еще глубже, легко находя его простату, это заставило Ким Докча только громче закричать. «Такхорошотакхорошо— прямотампрямотам— прошу, продолжай, я так блядь близко— “ Джонхъюк обхватил его член, его сперма облегчила скольжение, и он поглаживал Ким Докча, сильно сжимая его. «Хорошие шлюшки заслуживают кончить.» Затем Джонхъюк прижался ртом к уху Ким Докча и прошептал. «Так что кончи для меня, Докча-я» И он сделал. За ним последовал Джонхъюк. И Ким Докча был уже настолько возбужден, так чувствителен, что ощущение горячей спермы Джонхъюка, вливающейся в него, в сочетании с непристойными хлюпающими звуками, издаваемыми Джонхъюком, продолжающим гладить его, заставило его кончить снова, при этом звуки становились только более влажными. На мгновение они застыли, тяжело дыша, после чего Джонхъюк медленно вышел. В результате Ким Докча дернулся от неожиданности, когда почувствовал, как пробка снова входит в него, хотя вибрация теперь была выключена, и жалобно заскулил от мысли, что сперма Джонхъюка останется в нем до тех пор, пока он не вернется домой. Джонхъюк осторожно развернул его, прислонив к стене для опоры, помогая вытереть Ким Докча, потом себе туалетной бумагой в кабинке, поправил одежду, вернув ее обратно. Затем он нежно обнял лицо Ким Докча, мягко поцеловав его в губы. Ким Докча ухмыльнулся в ответ на поцелуй, на мгновение сильнее прижался к нему, а затем отстранился и сказал. «Это было весело, Джонхъюк-а.» Другой мужчина улыбнулся. «Да. Мы должны повторить это.» Джонхъюк посмотрел вниз и обнаружил очень заметное мокрое пятно спереди на штанах Ким Докча. Поэтому он снял свой длинный пиджак, накинул его на плечи Ким Докча и застегнул на пуговицы. Он еще раз быстро поцеловал в губы Ким Докча и сказал. «Я помогу тебе помыться, когда мы вернемся домой». Затем он усмехнулся. «Ты можешь нормально идти, или нужна помощь?» Ким Докча закатил глаза. «Очень смешно. Я в порядке.» Когда они вышли из туалета, Ким Докча обхватил руку Ю Джонхъюка и удовлетворенно вздохнул. У него действительно самый лучший муж на свете.