Когда цвела герань.

22 июня 1941 года, дата перечеркнувшая мечты, планы и судьбы миллионов советских граждан. В мгновение ока мирная жизнь, превратилась в кошмар и одновременно стремление сделать всё возможное, чтобы услышать то самое слово — победа. Был тёплый июньский вечер. Выпускной прошёл, все испытания в виде экзаменов позади, впереди лишь взрослая жизнь. Молодая пара прогуливалась по набережной держась за руки. Из лопаток словно выросли крылья из амбиций. Никто не смел заговорить первым, оба наслаждаясь атмосферой спокойствия, тогда и не догадываясь, что это затишье перед смертоносной бурей, что унесёт за собой жизни миллионов. — Аякс, а женись на мне. — Прямо заявляет белокурая спутница, когда звук их шагов стихает останавливаясь около причала. Выпускники стояли смотря друг другу в глаза кажется не моргая и не дыша. Первые секунды был слышен лишь ветер, плеск воды о бетон и звук шуршащего кремового платья. Момент словно был заполнен чем-то, что за гранью и не во власти человеческого сознания. Парень сделал шаг к своей возлюбленной, положив руку ей за спину. Взгляд бледно-голубых глаз говорил об безграничной любви, которую он питал к этой диве. Её столичный нрав не оставлял сибиряка равнодушным, с тех пор как златовласка появилась в его жизни. Всякий раз когда рыжеволосый юноша наблюдал за янтарными глазами, которые словно сладкий, липкий мёд поглощали его разум раз за разом, когда во время школьных уроков они случайно переглядывались. Но эти переглядки вскоре превратились в полноценные гляделки. Аякс улыбнулся в своей обычной манере и приподнял тонкую девичью руку, оставил лёгкий поцелуй на костяшках пальцев. — Ох, Лю, что-то мне подсказывает, что это моя реплика. — Молодой человек издаёт тихий смешок. Слегка шероховатые, мужские губы оставили ещё несколько беглых поцелуев спускаясь ниже к запястью. Затем он посмотрел на лицо барышни, что повернула голову влево прикрыв второй рукой рот и щёки скрывая розовый румянец. Реакция любимой вызвала лишь более широкую, самодовольную улыбку. — А я привыкла брать дело в свои руки, — говорит Люмин повернув голову обратно в сторону собеседника и улыбнувшись слегка приподняв брови. — вот построишь актёрскую карьеру, а мне потом отбивать тебя от толп влюблённых девиц. — Продолжает она, повторив действие рыжего сделав шаг вперёд. Теперь их тела были в притык, ощущая тепло оба хотели растаять словно эскимо на палочке в объятьях друг друга. Поглощённые любовью, готовые вечно говорить о своём будущем, планах. Люмин — приезжая из Москвы. Мать скончалась пару лет назад, вследствие чего близнецы были вынуждены переехать к своим бабушке с дедушкой на Восток. Аякс же в свою очередь был человеком с широкой сибирской душой, который готов был неделями находиться в Тайге, ходить с отцом на охоту и рыбалку. Она собирается поступать на факультет философии, а он в театральный. Ей уже 18, ему только через месяц, кажется, вся жизнь ещё впереди. Кто же знал, что этим планам не суждено было стать чем-то реальным, а лишь разбираться в дребезги об её жестокость. Следующее утро перевернуло всё с ног на голову и так несколько раз. Огромная толпа собралась на главной городской площади вскинув головы вверх к громкоговорителю, из которого доносился голос диктора сообщающий: «Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит.» В кучке слушателей были и Люмин с Аяксом, правда стояли они порознь. Кто-то плакал, кто-то просто смотрел в небо приоткрыв рот, а вот девушка смотрела себе в ноги. Атмосфера была гнетущий, осознание медленно пробиралось в разум пуская ростки паники. Желудок скрутился от ужаса в узел, захотелось закричать, но держала себя в руках, уверена не она одна хотела бы сейчас кричать во всё горло. На плечах очутились широкие, знакомые ладони которые вывели из отчаянного транса. Они снова оба молчали, лишь теперь это был немой крик. Аякс обвил тело невесты и прижал её к груди, будто защищая от этой ужасной новости, пусть и сам хотел уткнуться в чью-то грудь как это сделала любимая, но должен оставаться сильным. Ради матери, ради отца, ради братьев и сестры, ради Родины. В тот же день была объявлена мобилизация, призывали тех кто был 1908–1918-х годов рождения, но добровольцев меньших и больших возрастов было хоть отбавляй. Время близилось к обеду, Люмин стояла в углу кухни вместе с Тевкров, Тоней и Антоном наблюдая за душераздирающий картиной. Аякс расхаживал по квартире быстрыми и широким шагом собирая вещи первой необходимости, в то время как его уже пожилая мать готова была в ноги сыну бросаться, лишь бы тот не шёл на верную гибель. Он был упрям и неприклонен, чётко видел свою цель ‐ истребить всю дрянь немецкую, чтобы никого из них не осталось на Земле ходить. Тоня и Антон обнимали Тевкра, стараясь успокоить маленького мальчика; который не понимал серьёзности ситуации. В таком положении очутились они, вся страна, целый мир. Люмин с сочувствием посмотрела на младшего, жаль ей было его, детство у него быстро закончилось... — Не пущу! — Кричит женщина захлёбываясь в слезах держа среднего сына за рубаху. — Не пущу и всё! Аякс лишь отпустил взгляд, а затем поднял его на свою девушку, которая становилась невольной наблюдательницей трагедии, происходящей сейчас ни только в их семье. Парень повернулся, взяв руки матери в свои стараясь успокоить беспокойную пенсионерку. — Мама, не могу я отсиживаться, пока другие будут грудью под пули бросаться, защищая землю нашу от захватчиков. — Успокаивающим, тихим, мягким тоном начинает голубоглазый. — Это долг мой, не смогу я в ваши глаза смотреть, если отсижусь. Прости меня, мама. На следующий день во всех газетах, на первых полосах была напечатана вчерашняя речь Левитана. На сердце тяжко от тревоги, не ясно как лягут карты в руках коварной судьбы. Сколько их вернётся с полей сражений? Юнцов, что матери готовы были на коленях умолять остаться? Сколько вернётся отцов которые до последнего вздоха готовы были защищать своих детей? Ничего не известно. Всю ночь белокурая не сомкнула глаз. Эти тревожные мысли имели абсолютно логичную почву, но всё казалось таким нереалистичным. Не верилось тому, что теперь слово «война» — это новые реалии. Страх медленно окутывал, заключая в кокон сомнений. Что будет с Итэром? А с Аяксом? Вернуться ли они вообще? Хотелось рыдать и, чтобы всё оказалось дурным сновидением. Шум отправляющихся поездов стоял на городском вокзале на ровне со звуком голосов тысяч человек, которые провожали своих близких на фронт. Безутешные матери, отчаявшиеся жёны, маленькие ребята не понимающие, что может это последний раз, когда папа на прощание поцелует их в нос. Люмин отпускала брата и жениха на войну, поезд должен был отправляться через считанные минуты, но сейчас хотелось чтобы это были минуты превратились в часы. Итэр обнявшись с сестрой сразу зашёл в вагон, лишь одарив младшую тёплой улыбкой, как будто это обычная поездка в соседнюю область. Хотелось поддаться обману и поверить, что длинноносого парня ничего не беспокоит, но это было не так, он боялся, как и все. Она была всё в том же кремовом платье, что и день назад. Жёлтые глаза продолжали провожать близнеца. Аякс наконец-то набрался воли отойти от собственной матери, которая провожала на войну двух сыновей и мужа. Антон вместе с отцом сразу зашли в заполненный солдатами вагон, а 17-ти летний паренёк задержался на платформе, не желая оставлять девушку, ставшей такой дорогой его сердцу. Люмин держала одну руку на груди сжав её в кулак, в женских глазах стояли слёзы, но выступить им она не давала. Что ей, рыдать и умолять остаться? Кто как не он знает, что себе она никогда не позволит публично дать трещину, даже сейчас. Юноша поправил сидор левой рукой, наклонил голову любуясь невестой, желая увековечить в памяти каждую черту светловолосой. — Верь, жди и я вернусь... — Говорит Аякс грустно улыбаясь. Сам хочет верить в собственные слова. Реальная война — это не с палкой бегать по двору вместе местной детворой, играя в войнушку. Война ужасна и страшна, это неизбежные потери, боль утраты и страха за свою жизнь. Люмин встала на носочки, положила руки на веснушчатые щёки и притянула его к себе в быстром поцелуе, который мог передать все мысли и сомнения девушки. Она отстранилась, зрачки в медовых глазах лихорадочно бегали по лицу солдата, хрупкие на первый взгляд руки опустились на предплечья сжимая тёмно-зелёную форму. — Я буду ждать тебя, с победой. — Как только эта фраза слетает с бледно-розовых губ, хватка ослабевает. Лёгким кивком златовласая даёт знак, о том, что Аяксу уже пора к своим сослуживцам. Парень на прощание обнял любимую, не желая думать о том, что это может быть в последний раз. Натянув треуголку чуть ниже на кудрявые, рыжие волосы кивнул в ответ. Красная звезда в середине, которой находилась государственная эмблема, сверкнула в лучах палящего солнца. Сев на своё место, молодой человек продолжал смотреть на возлюбленную в иллюминатор. Поезд издал гудок, давая сообщение об отправке, чёрный дым повалил из трубы, колёса начали свой ход по железной дороге. Люмин смотрела на исчезающий состав, короткие пшеничные волосы извивались в разные от созданного ветра, её глаза устремились в безоблачное небо. Светлые ресницы затрепетали от яркой звёзды которая, толи пыталась поселить надежду в сердце, толи насмехалась над всеобщим горем. Шли дни, медленно, словно вся жизнь остановилась, давая в целостности осознать в какое болото затянуло народ. Девушке было не спокойно, не хотелось сидеть без дела, не в её характере, но оставлять больных стариков тоже нельзя. Поэтому, как и все не военнообязанные, отправилась на танковый завод. На замену мужчинам, ушедшим на фронт, пришли женщины и дети. По 12 часов, в две смены, час обед и снова за работу. Многие даже не возвращались домой, а спали прям в цехах. Большинство приходили не из-за сталинской пропаганды или принуждения, а по зову долга и желания помочь, тем кто находится на полях сражений, под гордым лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы.» Сначала почувствовала ужасы войны молодая особа, в злополучный, осенний день, когда почтальон принёс первую похоронку в которой сообщалось о смерти старшего брата Аякса. Пожилую мать сразу схватил удар, не смогло сердце вынести потери Антона. И теперь груз ответственности в виде 10-ти летнего деревя свалился на хрупкие девичьи плечи, так как Тоня в след за всеми ушла на фронт в роли полевой медсестры. Теперь Тевкр жил вместе с бабушкой и дедушкой Люмин. Как только пришло первое, долгожданное письмо блондинка готова была прыгать до потолка, если бы после рабочего дня были силы. Она перечитывала весточку от любимого несколько раз, а после аккуратно сохранила её в ящике стола. В ответе ей пришлось сообщить печальные известия о гибели самого родного человека. Только барышня отправила известия, так сразу получила почерк от своего брата. Шли изнурительные годы Отечественной войны, треугольников которые так бережно хранила девушка становилась всё больше. Те строки, что Люмин так берегла в душе от своих бойцов, давали стимул продолжать делать всё, что было в её силах для приближения логичного завершения этого мрачного времени. За 4 года по ощущениям постарела она на лет так 10, сильно исхудала, как и все, когда-то нежные руки стали грубыми и покрылись мозолями. В свои 22, она выглядела на все 30. После очередной смены она сидела за кухонным столом, когда уши услышали заветное сообщение из старого радио, озвученное знакомым голосом диктора: «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Война окончена! Фашистская Германия полностью разгромлена!» В ту ночь не спала вся страна. Люди выходили на улицы, кто плакал, кто пускался в пляс, белокурая же от счастья обняла Тевкра который сонно вышел из гостиной когда услышал новость. Её ждали все, без исключения. В комнате пахло цветущей гранью. Сквозь извивающиеся от сквозняка занавески, пробирались лучи почти летнего солнца. Люмин сидела на табуретке около окна положив одну руку на деревяный подоконник и подперев подбородок кулаком, а второй рукой осторожно проводила ладонью по туловищу белого котика с тёмно-синими глазами, которого нашла рядом с речкой и называла Паймон. Итэр уже вернулся и не смотря на то, что один из снарядов чуть не оставил его без зрения, тот был без серьёзных травм, не считая ожогов и шрамов. Наконец-то во дворе показался знакомый высокий силуэт в военной форме. Посадив кошку на табурет заместо себя, блондинка словно пуля вылетела из квартиры, едва успев обуться. Она бросилась в столь долгожданные объятья Аякса, что чуть не сбила того с ног. Тот тоже был безумно рад встрече и крепко обнял любимую, отпусив нос к тонкой шее вдыхая запах, что был дороже любых духов. — Я скучала. — Чуть дрожащим голосом заговорила молодая девушка, уперевшись подбородком в плечо рыжеволосого. Парень изменился, теперь его даже язык не поворачивается так назвать. Это был мужчина, который прошёл всю войну, его кожа казалась серой, на лбу были «морщины гнева», глаза словно глубже самой глубокой точки в океане, под которыми были тёмные синяки, руки стали более грубыми и сильными. Эти голубые очи видели гибель сослуживцев, врагов, невинных гражданских, а эти руки сеяли смерть во имя Матушки Родины. — Я тоже скучал. — Спустя 30-ти секундное молчание говорит Аякс. Солённые кристалики в виде слёз радости катились по щекам обоих, впитываясь в плотную ткань одежды. Когда Люмин отпряла, то Аякс начал оставлять сотню поцелуев по всей площади женского лица. Теперь никакая война не помешает их планам. Уже нет. Может тем планам всё же суждено стать реальностью.