1960-е годы

Без сомнения, Арсений Попов — ужасный агент. Он укладывает волосы на каждую вылазку, у него всегда отлично пошит костюм, он не отказывает себе в хорошей выпивке и деликатесах и обожает танцевать, притягивая сотни восхищенных взглядов. Там, где нужна секретность, он очаровывает дам, сверкает улыбкой на всю Москву и проводит ночи с красавицами, не обременённый ни долгом, ни совестью. Его коллега совсем не такой. Антон Шастун, двадцать шесть лет, самый молодой и самый успешный сотрудник КГБ — высокий, статный, привыкший выполнять свою работу лучше всех. Он рано лишился отца и был первым мужчиной в семье долгие годы. Пока его не завербовали в КГБ, конечно, а там юный нескладный пацан не уничтожил всё на своём пути, доказав, что лучше не становиться его врагом. Проблемы с агрессией после исчезновения отца вылились в исключительный профессионализм на работе, и никто не мог бы составить Шастуну достойную конкуренцию. Никто, кроме международного преступника Арсения Сергеевича Попова. Как его вообще оставили в КГБ, а не расстреляли, Антон не понимает до сих пор. Он знает, что руководство точно хотело это сделать, но в последний момент передумало и отправило Арсения на принудительную отработку. Хотя его преступления вообще не должны были как-то отрабатываться. Кража антиквариата, разграбленные тайники немцев военных лет, расточительство — либо Арсений умело подкупает верхушку власти, либо мир сходит с ума. Так или иначе, его почти что привязывают к Антону, говоря, что теперь они напарники, полевые агенты, и теперь обязаны работать вместе. Шастун настолько был не рад этому заявлению, что набил Арсению холёную рожу сразу же при встрече, разнëс его телом несколько кабинок в общественном туалете и здорово повалял по полу. Сильно навредить не удалось, но удовлетворение поймать, глядя на его разбитый нос и слезящиеся голубые глаза, получилось. Так или иначе, теперь они, к сожалению, вместе, и за это Антон хочет очень многое высказать Стасу, который курирует его в КГБ. Арсений громкий, броский, слишком отвлекает на себя внимание и вообще не жалеет выделенных средств на задание, тратя его на свои хотелки. Гостиница? В центре Москвы. Поесть? Исключительно что-то дорогое. Красивая женщина? Уже на его коленях. Арсений абсолютно не думает о том, что он агент КГБ, он наглеет, наслаждается жизнью, а потом пьяный забирается на барную стойку, чтобы там станцевать. Все свои ночи он проводит не один, непременно находя себе компанию в лице какой-нибудь красавицы, не обременённой мозгами. Антону стыдно. Он мечтает провалиться сквозь землю и не находиться рядом с этим актёром погорелого театра. Только утром Арсений приносит ему ключ от кабинета министра, который решает зажилить себе лишних деньжат, принадлежащих партии и народу, и Шастун пребывает в праведном шоке. Ему впервые хочется не разнести Попову лицо кулаком, а расцеловать его, потому что тот играючи раскрывает преступление против народа и против власти, даже особо не утруждаясь. И так выясняется, что девчонка у него в постели была любовницей этого министра, танцы на барной стойке Арсений исполняет трезвый, а жить на широкую ногу ему просто нравится. Антон поражается его скрытности, ведь ему даже не нужно было для этого надевать маску сурового агента КГБ. Попов просто живёт в этом мире, и это выглядит, как праздник. Шастун уверен, что он точно таким же образом раскрыл, где находились те немецкие тайники. Арсений на его изумленные предположения только смешливо улыбается и голубыми глазами-омутами манит, гипнотизирует, влечёт к себе. Главное, в этот омут не провалиться. Антон понимает, что проигрывает в эту игру сам себе, когда этот красивый черт в обличии ангела вытаскивает его потанцевать в рамках прикрытия. Они в Америке на задании, здесь им наплевать на всё, и Попов открыто этим пользуется. Шастун знает, что он совершенно деревянный в танцах, он пару раз наступает Арсению на ноги, но тот не возмущается, а смеётся так звонко и весело, болтая о какой-то лабуде по-английски, что любая скованность рядом с ним пропадает. Из них двоих говорит только Попов, уровень английского Антона далёк от совершенства. Но он далеко не дурак, чтобы не понять слов песни, услышанной только сегодня по радио во время поездки на такси. Он смотрит в два океана, привлекающих его своей недоступностью, и хочет туда, в эту синюю бездну, хочет утонуть там и знает, что не пожалеет. В порыве вдохновения Антон, не заметив, вновь больно наступает Арсению на ногу, а тот дёргается, задорно смеясь. Ночью Шастун замечает, как тот массирует эту злосчастную ступню в их общем номере с раздельными кроватями, и шипит от боли. Лапищи у Антона, что надо, не дай Бог кому-то угодить под них. Арсений не очень везучий, но помощи не просит. Шастун видит в темноте, как он снимает халат и ложится в постель, абсолютно обнажённый. Почему-то после этого зрелища у него горят щёки. Среди ночи он решает выбраться на вылазку, чтобы добыть секретные схемы американцев. И его удивлению нет предела, когда он видит около сетчатого забора Попова, сидящего на корточках и перекусывающего одну проволоку за другой. — Вообще-то я работаю один, — фыркает Арсений, не отвлекаясь от дела. Даже в полностью чёрных одеждах и без укладки он божественно красив. Шастун хмыкает и пожимает плечами, доставая углекислотный лазер и перерезая всю проволочную сетку одним разом. — Я тоже один, но предлагаю быстро выполнить работу и притвориться, что мы друг друга не видели, — спокойно выдаёт Антон, уже видя, как Арсений в темноте закатывает глаза. Он, очевидно, хочет послать своего дебильного длинного напарника, но соглашается лишь только потому, что хочет выполнить задание и заслужить у КГБ ещё возможность скостить свой срок, который те ему объявили вместо расстрела. Антон пролезает в дыру в заборе, уже зная, что на входе стоят два замка. Вдвоём они вскроют их гораздо быстрее. — Я верхний. Конечно, он сообщает о том, какой замок будет вскрывать, но Арсений не удерживается от идиотской шутки, от которой у Шастуна краснеют даже уши: — Спасибо за то, что рассказал сразу, а то я гадал, какую позицию ты займёшь в постели, — Антон чувствует, что задыхается, а Арсений продолжает нагло, не стесняясь его совершенно. — Ну, под такого и лечь не грех. Я нижний. — Арсений, блядь, — не выдерживает Антон, борясь с желанием прописать ему в пачку прямо сейчас. У него руки дрожат, когда он пытается вскрыть дурацкий замок, а Попов, хитрая рожа, со своим справляется так легко, что завидно становится. Он распрямляется с улыбкой, которую видно даже во мраке, и вскрывает замок Антона тоже. Теперь уже Шастун не может не пошутить. — Спасибо, от пионера пионеру. — Меня выгнали из пионеров, а в комсомол не взяли, — усмехается Арсений, легко открывая двери и пропуская напарника вперёд. Неудивительно, думает Антон. Такого и в самом деле только ссаными тряпками гнать, но на такие выражения он уже не расщедривается. Дело в том, что он представляет Арсения в пионерской форме, высокого, красивого, ладного, и в горле пересыхает. Шастун мотает головой и сосредотачивается на задании. Они, конечно, не остаются незамеченными. Но это всё из-за Антона, потому что он не умеет стащить секретные разработки, не устроив шума. Арсений готов проклинать его всеми словами, ведь убегать им приходится на моторной лодке, а все шлюзы закрывают до того, как они вдвоём успевают проскочить. В один из моментов, когда за ними гонятся уже все и вся, Попов не удерживается и вылетает с лодки в воду на полной скорости, бьётся спиной о волны и чуть не тонет. До него никому нет дела, в отличие от Антона, который продолжает нарезать круги по всей территории, восхитительно сваливая от погони и не попадая под огонь вражеского оружия. Арсений выбирается на сушу и залезает в первый попавшийся грузовик, желая просто перевести дух. Наблюдать за Антоном с этого угла даже интересно. Попов включает музыку в магнитоле и подкручивает громкость. На соседнем кресле находится фляжка с виски и пакет с сэндвичами, забытые водителем. Арсений ест и пьёт, он предаётся одному ему известной меланхолии и не замечает, что лодку Шастуна подбили, и она тонет. В какой-то момент он решает, что пора заканчивать, заводит двигатель и на всей скорости съезжает с пристани, приземляя огромный грузовик на американский патруль на воде. И выбирается из машины прежде, чем всё взрывается и погибает вместе с американским имуществом. Арсений пользуется замешательством и вытаскивает из воды Антона, кажется, уже сдавшегося. Ему удаётся привести его в чувства и чудесным образом увести от преследования. Шастун делает из этого один верный вывод. Может быть, агент из Арсения дерьмовый, зато друг замечательный. Зато друг замечательный, думает Антон снова и снова, когда Попов выталкивает его с линии огня во время перестрелки парой дней позже и сам ловит шальную пулю. Он зажимает чужую рану, пока Арсений стонет ему в плечо и чуть не плачет от боли. При таком ранении не выживают, они знают это оба. Арсений очень хочет жить, он цепляется за эту жизнь отчаянно и жадно, позволяет Шастуну вести машину и одной рукой прижимать рану, чтобы остановить кровь хоть немного. Антон тоже желает, чтобы Попов выжил. — Арсений, — начинает он и оказывается прерван на полуфразе самим Поповым. — Просто Арс, — хрипит тот, всхлипывает и сжимает его запястье окровавленной ладонью. — Держи, не отпускай. — Просто Арс? — Просто Арс. К моменту, когда Шастун успевает пригнать машину к медикам, "просто Арс" уже теряет сознание. И Антон рычит на всех подряд, что убьёт каждого, если им не удастся спасти Попова. Он не знает, почему, но уверен на все сто процентов, что эти голубые океаны глаз ещё должны увидеть свет. Он так просто не отпустит Арсения и не даст ему умереть. На нервах Шастун заламывает пальцы и тяжело вздыхает, вертя в них серебряное кольцо, подаренное Поповым в этой поездке в Штаты. "Я не абы кто, чтобы носить бабские кольца!" — возмущался тогда Антон. "Это не бабское и вообще символ признательности, ты вообще не разбираешься ни в искусстве, ни в чувствах!" — заявил ему на это Арсений, сверкая гневными огоньками в глазах. Этот бледный до ужаса Арсений, который сейчас лежит без сознания на операционном столе и борется за жизнь. Шастун закусывает губу и уходит прочь. До ближайшего кафе, где можно взять такой любимый для Арса и такой невыносимый для себя самого кофе, выпить просто, как дань памяти. Антон не замечает, как роняет слезы в эту чашку кофе, выпадая из реальности и просто молясь за сохранность жизни Попова, будучи при этом атеистом. Арсений же его молитвы слышит и выживает. Словно миру всему назло, помня, как его терпеть не могут в КГБ, как его ненавидит Шастун, как все вокруг хотят его смерти. Объявленный в международный розыск вор антиквариата и расхититель сокровищниц Арсений Попов открывает глаза и видит перед собой белый-белый потолок. — Арс? — голос, такой знакомый и уже до ужаса родной, окликает его, и Попов поворачивает голову, разглядывая напарника, взволнованного и бледного, как полотно. — Ты меня слышишь? — Как слышал твоё пламенное заявление о том, кто сверху, — хрипло произносит Арсений, ощущая, как сухо и противно во рту. Он тянет руку к стакану, стоящему на тумбочке, и Шастун приподнимает его голову, запустив под неё руку, чтобы напоить самостоятельно. — Как придурком был, так и остался, — фыркает образцовый сотрудник КГБ Антон, но на Арса совсем не сердится. Он аккуратно придерживает, чтобы коллега и по совместительству друг не поперхнулся, и даёт ему выпить несколько глотков. Попов улыбается одними глазами, которые покоряют Шастуна ещё тогда, на танцах, и тихо смеётся. — Но ты же такого придурка не бросил. — Не бро... — Антон не успевает ответить, потому что обе руки вдруг обнимают его за шею и тянут на себя. Их губы впервые соприкасаются. Арс не даёт ему отстраниться, целуя нагло, но искренне, жарко и влюблённо. А Шастун вдруг осознаёт, что... Арсений ужасный агент, однако хороший друг. А как человек он вообще восхитительный.