***
В его крови одновременно бурлит неконтролируемая злость, направленная на водителей автомобилей, из-за которых он на целых шесть минут опаздывает к причине своих мокрых снов и, в более-менее здравом состоянии, не тогда, когда в теле медленно, но уверенно разливается беспричинное возбуждение, замиранию сердца; былое терпение, коим Натаниэль Веснински мог похвастаться в свои девятнадцать лет, резко сошло на нет. На данный момент он желает лишь одного. А точнее — кого. Неожиданный прилив агрессии и льдистые глаза наливаются яростью — Натаниэль резко поворачивает руль влево. Его новый Макларен, купленный на днях, едва не задевает встречный автомобиль. Водитель того авто явно поседел от страха, ведь разбивать столь дорогущую тачку и связываться с её владельцем — не было в его планах. Он громко сигналит, но Натаниэлю на него поебать. Кожаный руль под его пальцами легко возвращается в своё былое положение, выравнивая колёса спорткара. Иномарка с резкой скоростью въезжает на территорию государственного университета Пальметто и также резко дёргается вправо, на свободное стояночное место. Чёрный спортивный автомобиль ровно паркуется между стареньким фургоном, принадлежащем Мэтту Бойду, одному хорошему и отзывчивому знакомому Ната, и чёрной металлической Мазерати. От её вида Натаниэль на секунду теряет бдительность и погружается в воспоминания. Он хорошо помнит как покупал её, как пригнал её именно на это же место, как вывел ничего не понимающего Эндрю на улицу и вручил ему ключи. Тёплая и искренняя улыбка проскальзывает на покусанных и местами кровоточащих губах. Но желание совершить одно, до сих пор сильнее и превыше всего, поэтому Натаниэль выскакивает из собственного Макларена и, едва не забыв заблокировать дверцы, забегает в Лисью Нору. На лбу выступают крупные и горячие капли солёного пота, но тело ощущает лёгкость. Четвёртый этаж. Четыреста десятая дверь. Связка ключей лежит в кармане просторного худи на молнии, но Натаниэль всё равно дёргает дверцу и… Она с лёгкостью поддаётся. Но сама комната оказывается пустой. Монстры, которых прозвали ближние студенты и те, кто здесь проживает, отсутствуют. Натаниэль проводит языком по нижней губе и ранее упомянутое терпение начинает стремительно уменьшаться. По пустому коридору разносятся звуки тяжёлых шагов — Ворон переходит к следующей двери и проделывает всё тоже самое, что и с предыдущей — дёргает. Несколько пар удивлённых глаз вмиг одаривают его своим вниманием, все разговоры затихают и в помещении остаётся только глухой звук включённого телевизора и бешенное сердцебиение Веснински. Последнее возможно только у него в ушах, но суть не так уж и важна. Все почти сразу отошли от шока и радостно его поприветствовали, но рыжий их игнорирует, ищет среди чужих глаз родные. Те, в которых утонуть не против, те, в которые именно сегодня и именно сейчас прыгнуть готов. Нужно лишь уверенное «да». — Хэй, Нат, какими судьбами? — звучит довольный голос Мэтта. — Красавчик, привет! Присоединяйся к нам! Около меня как раз есть свободное местечко! — кокетливым тоном произносит Ники и всеми способами пытается выпереть с дивана удивлённого Кевина. — Какого чёрта, ты здесь, Нат? — говорит тот самый Кевин. И ещё несколько безвкусных фраз, из-за которых голова рыжего почти кругом ходит. Голубые глаза с расширенным зрачком фокусируются на белоснежной макушке. Он знает, что Натаниэль смотрит на него, он поэтому и не оборачивается, не смотрит, не говорит излюбленное «ненавижу» своим хриплым от сигарет голосом. — Я всего на минутку. — проглотив тяжёлый и вязкий ком, говорит Веснински. Хитрая ухмылка невольно вырывается наружу, а в глазах загорается опасный озорной огонь. Нет. Целое пламя. Лисы заинтересованно наблюдают за ним. Как он закрывает за собой дверь, как медленно начинает идти в одну определëнную сторону, как облокачивается на спинку кресла. Эндрю упорно делает вид, что не замечает всех чужих взглядов. Особенно как скривилось от недоумения лицо Аарона и как вытянулось лицо Ники. Он продолжает есть мороженое и мастерски скрывать дрожь всего тела, почувствовав за спиной тяжёлое дыхание рыжего. Но внезапно появившаяся на его шее рука рушит всю тщательно выстроенную маску безразличия и апатии. Чёртов Веснински и его фетиш на шею. — Котёнок, — горячо обжигает своим шёпотом Натаниэль, наклонившись к уху Эндрю. Горячей ладонью начинает слегка поглаживать чужую шею и, наблюдая, как едва ли не закатывает глаза от наслаждения Миньярд, чувствует сильную тяжесть в паху. — Если мы в ближайшее время не уйдём, я трахну тебя прямо на глазах у всех. Разложу на этом столе и буду наслаждаться твоим телом всю оставшуюся ночь, пока ты будешь кричать моё имя до сорванного голоса. Слава Богу, думается Эндрю, что никто из присутствующих не знает испанскую речь, что грязными разговорами выливается изо рта Веснински. Иначе б они действительно не ушли, от вопросов не отвертелись бы, и тогда бы Натаниэлю пришлось выполнять обещание. Что-ж, Эндрю Миньярд, вы официально извращенец, если действительно хотите быть разложенным на столе перед всеми. — Что ты, блять, принял, придурок? — он закидывает голову назад, чтобы встретиться взглядом с почерневшими зрачками, оттеснившими льдисто-голубую радужку. Кадык рыжего дёргается и Эндрю физически не может не проследить за ним, подавив в себе стон. — Я больше никогда в жизни не буду спорить с Жаном. — единственное, что произносит Натаниэль. — Котёнок, мой член настолько твёрдый, что тебе придётся разбираться с ним прямо в машине, пока я не доставлю нас в более уединённое место. Только ответь… — не успевает договорить. — Да. — звучит на родном английском. Шокированные зрелищем Лисы переглядываются друг на друга, где у каждого, без исключения, в глазах повис немой вопрос. Все с широко раскрытыми глазами смотрят на Натаниэля, чьи губы, кажется, ещё больше растянулись в зверской ухмылке, а зрачок целиком и полностью закрыл за собой голубую каёмочку. На его руку, так по-хозяйски поглаживающую бледную шею Эндрю. Это открытие стало для них настоящей неожиданностью, ведь чтобы монстр позволил себя касаться, да и в подобном месте? Убейте. Если б им об этом кто-то сказал — не поверили бы, а тут увидели собственными глазами. Они смотрят как пальцы Веснински медленно поглаживают выпирающий кадык блондина, как нежно и плавно они поднимаются вверх, к линии челюсти, проводят по ней почти невесомо. Эти двое словно совсем позабыли, что помимо них в помещении ещё человек восемь. — Жду тебя в машине, солнышко. — промурчал Натаниэль, проведя кончиком носа по ушной раковине с множеством чёрных колец. Где-то от избытка чувств от увиденного и услышанного поперхнулся Ники. Чтобы не наброситься на Эндрю прямо здесь Натаниэль резко выпрямился и под всё такие же недоумевающие взгляды вышел из комнаты, не удосужившись закрыть дверь — Эндрю должен выйти сразу за ним, так что надобности в этом не было. Когда ровная и широкая спина Веснински скрылась в глубине коридора, Эндрю скинул с ног свой любимый тёплый плед. Команда, увидев, что и он собирается уходить, мгновенно набросилась на него с вопросами. Даже Аарон, осуждающий гомосексуальные отношения, а уж тем более отношения чужих мужчин и его родного брата, и Сет-я-кричу-о-своей-ненависти-к-геям-всему-миру-Гордон не скромничал с расспросами. Единственный человек, который молчал, была Рене. Девушка сдержанно и тепло улыбалась, пока Нат и Эндрю смотрели друг на друга, а все остальные офигевали от них. Поэтому Эндрю сразу обратил на неё свой взор. — Рене. — громко сказал он, встав с кресла. Все мигом затихли и уставились сперва на Эндрю, потом на Рене, что подняла голову и внимательно смотрела в карие глаза лучшего друга, а после снова на Эндрю. Но продолжения не последовало. Один красноречивый взгляд Миньярда и Уокер кивнула, внутренне ликуя от огромной радости и гордости. — Рене?! — вскочил с дивана Ники, когда и Эндрю, вслед за Натаниэлем, покинул комнату. — Что это только что, блять, было? — такого удивленного Мэтта, кажется, ещё никто не видел. — Блять, я готова делать ставку! — весело хохотнула Элисон. — Рене, зайка, скажи, что это было? — Дэн нежно взяла подругу за руку и своими словами подтолкнула её к ответу. — В целом мне сказать нечего. — улыбнулась Уокер. — Он знал, что после подобного проявления у вас возникнут вопросы. — Стоп-стоп-стоп. — Аарон на секунду прикрыл глаза, будто у него разболелась голова, и снова их открыл. — Какого проявления? Девушка кивнула: — Проявления привязанности. Лисам потребовалась целая минута, чтобы каждый сумел переосмыслить английскую речь Рене. Потому что иначе они просто-напросто забыли родной язык и слышат что-то сверх галактическое. Почти тоже самое, когда Монстры переговариваются на немецком или Нат и Эндрю на испанском. — Господи, боже мой, блять. — ругнулся Сет, пока Элисон, сидящая на его коленях, широко и довольно улыбнулась. Кевин молча встал и ушёл на кухню. Вернулся он с закрытой бутылкой виски. Впервые команда была рада, что Дэй всегда при себе хранит алкоголь. Сегодня он им как никогда поможет.***
Дверь с пассажирской стороны плавно поднимается вверх и взгляду Эндрю предстоит Натаниэль. В его глазах горит и с каждой секундой всё больше и больше разрастается адское пламя, загорелые и покрытые блеклыми шрамами руки расслабленно лежат на кожаном руле, Эндрю невольно засматривается на множество синих вен, сильно выступающих сквозь тонкую кожу. Покусанные губы покраснели и блестят от слюны, которую то и дело по ним размазывает язык. Эндрю удобно разместился в спортивном пассажирском сидении и, закусив нижнюю губу острыми зубами, обвёл взглядом образ Натаниэля, остановившись на паховой области. — Ты знаешь, я не люблю повторять одно и тоже. — приподнял светлые брови блондин, следя за тем, как дёрнулись уголки губ рыжего в усмешке. — Я до последнего топил за тот красный Феррари, но Жан, сукин сын, оказывается смотрел этот фильм без меня и про всё знал. Знал, что тот проиграет, поэтому и предложил спор. — без злобы говорит Натаниэль, ни разу не оторвавшись от лица Эндрю. — Он подсыпал мне в газировку афродизиак. — Это самая тупая причина для приезда. — Мы не виделись два месяца. Я скучал и, похоже, Жану надоело слушать моё нытьё и он принял радикальные меры. Эндрю показательно цокнул языком и закатил глаза, но Натаниэль даже в этом наигранном раздражении смог прочесть, что тому приятно. Приятно, что он приехал. Бросил всё на самотёк и сорвался к нему. К тому, с кем сердце каждый раз замирает. И в этот раз блондин решил не закрываться в себе. Решил показать свои истинные чувства. Миньярд расслабился в кресле и повернул голову в сторону рыжего; губы его заиграли в улыбке, которая каждый раз рядом с этим чудом норовила вылезти наружу, а глаза наполнились самыми разными чувствами. Такими, которые голову вскружат, как Натаниэлю. — Ох, — вздохнул тот. — Чувствую себя озабоченным в данный момент. — Придурок. Собственный смешок Эндрю едва успел скрыть в поцелуе, потянув Веснински на себя. Их языки сплелись в давно изученном танце. Громкое дыхание и пошлые звуки, бесстыдно вырывающиеся изо рта, наполнили салон спорткара. Пальцами Эндрю зарылся в мягкие и пушистые рыжие локоны, сильно их сжал и снова отпустил, сорвав из уст Натаниэля очередной стон. Крупная капля слюны, что скопилась в одном из уголков губ, сорвалась вниз и потекла по гладкой бледной коже. Натаниэль оторвался от манящих губ и слизал каплю языком, чтобы потом снова им ворваться в чужой приоткрытый рот. Одну из ладоней Нат положил на упругое спортивное бедро и с силой его сжал. Его ногти впились в грубую ткань чёрных облегающих джинсов, но даже это, кажется, не спасло кожу от появления полуколец от ногтей. Рот от горячих и жадных поцелуев онемел, а лёгкие сдавливало от нехватки кислорода. Эндрю нехотя отстранился и откинул голову назад, позволяя горячим губам Ворона исследовать его шею. — Детка, — горячо прошептал Натаниэль, после того как укусил место над острой ключицей и в знак извинения зализал языком. Его рука плавно поднялась вверх, к скрытой тёмным свитшотом тонкой, обычно не свойственной мужчинам, талии. Рот Эндрю приоткрылся в немом стоне, когда Нат кончиками пальцев провёл по рельефному прессу и до боли сжал правый бок. — Позволь мне. — Да, наркоман, да. — еле заставил себя говорить Эндрю. Хотелось стонать, дрожать от переизбытка эмоций, просить больше, сильнее, быстрее. Свободная рука Натаниэля без проблем нашла кнопки регулировки сиденья. Водительское место плавно начало отъезжать назад, пока не прошло максимальное расстояние. Веснински без проблем подхватил Миньярда под бёдра, будто голкипер ничего не весил, и усадил на свои колени, продолжая выцеловывать его шею и челюсть. В самом низу живота приятно и горячо тянуло, член, под несколькими слоями раздражающей ткани, просил внимания и истекал предэякутятом, что неприятно впитывался в ткань нижнего белья, создавая на нём влажное пятно. Первым делом Эндрю потянулся руками к ремню на джинсах Натаниэля. Его ладони вспотели и дрожали, а сам он не мог сфокусироваться ни на чëм больше, кроме губ на собственной шее. Дрожащими и неаккуратными движениями ему всё же удалось расстегнуть ремень. Веснински обжëг его шею горячим и тяжелым дыханием, постепенно чувствуя, как его член освобождают из захвата плотной ткани. Ширинка приятно для ушей визгнула и в Эндрю будто произошла очередная волна возбуждения. Натаниэль помог ему слегка приспустить с себя брюки и нижнее бельё. Он не сдержал в себе стона, когда влажная от пота ладошка Эндрю обхватила его горячий и твёрдый член. Руки на талии и бедрах сжались. Эндрю довольно облизнулся. Он поднял потемневший взгляд на Натаниэля. Заметил как тот с нескрываемым интересом вперемешку со зверским наслаждением на него поглядывает и специально свободной рукой переложил его ладонь на свою упругую ягодицу. И готов был поклясться, что видел как взрывалось чужое терпение. Натаниэль сжал руку на ягодице и резко толкнулся бедрами вверх. Эндрю довольно оскалился и принялся быстро водить мокрой, от выступающей смазки, ладошкой по члену Веснински. Он хищно наблюдал как его пальцы обхватывают выступающие на нём полосы вен, как скрывается под слоем кожи ярко-розовая головка. Натаниэль хрипло стонал ему в шею, но больше бедрами не двигал, полностью позволяя Эндрю руководить процессом. А в теле Миньярда взрываются фейерверки, пламя охватило весь периметр организма, сдерживать себя стало невозможно, просто нереально. Он в пару секунд расправляется со своими собственными джинсами и уже через считанные секунды начинает дрочить сразу два члена. Трение без смазки тугое и не приносит того самого крышесносного удовольствия, поэтому Эндрю обильно сплёвывает на собственные пальцы и завороженно смотрит как тянутся между ними тонкие ниточки слюны. — Твою мать. — вырывается из Натаниэля, когда Миньярд начинает энергично растирать оба члена вязкой слюной. Как укладывает свои ладони на его крепкие плечи и плавными, сперва неторопливыми, толчками начинает потирать оба члена друг об друга. Горячие головки соприкасаются, с обоих стекает прозрачная жидкость, которую Натаниэль двумя пальцами собирает и подносит к раскрытым губам Эндрю. Блондин широко открывает ротик, в себя принимает длинные пальцы и начинает их посасывать, со всех сторон слизывает языком чуть солоноватую жидкость, глаза поднимает на Натаниэля и внутренне урчит, от того как смотрит на него рыжий. С нескрываемым восторгом и восхищением, с желанием оттрахать грязный ротик, наполнить его собственной спермой и самому же её слизать с мокрого язычка. — Сука. — Натаниэль хватает Эндрю за обнажённые бедра и начинает тому помогать двигаться резче. Он свою футболку до груди задирает, а руками под чужой свитшот ныряет, чтобы добраться до твёрдых бусинок сосков, также требующих внимания, как и изнывающий член. — Я почти передумал трахать тебя здесь. — шепчет он, наклонившись к матовой шее, покрытой слоем солёного пота. — Хотел отвезти в другое место, на мягкой постели наслаждаться твоим телом, заставить тебя стонать так сильно, чтобы ты позабыл о своём имени. Он продолжает шептать грязь, лизать языком напряжённые вены и стекающие по коже крупные капельки пота, надавливать подушечками больших пальцев на твёрдые горошинки. Эндрю задыхается от концентрата ароматов потных тел и одеколона, коим пропитан весь салон Макларена. Из него вырываются стоны, на грани криков. Хорошо, думает, что все стекла спорткара плотно затонированы. Но все мысли разом рассеиваются в его голове, когда осознание скорой развязки обрушивается на него. — Нат… — шепчет он и хватает рыжего за скулы, к своему лицу поднимая. — Я… Я скоро… — дрожит всем телом и не ощущает как горячие дорожки слез стекают по покрасневшим щекам. — Я тоже, прелесть. — отвечает тот. Эндрю прижимается к его груди своей, целует так отчаянно нежно, словно за этим последует конец света. Рыжие пряди оттягивает и стонет, чувствуя невыносимый жар и тяжесть в паху. Натаниэль вгрызается в чужой рот сильным напором, целует, зализывает, ласкает, к себе располагает. Его член стоит давно, но получает долгожданную разрядку только сейчас и от этого пальцы на ногах поджимаются, руки дрожат от напряжения, но всё с тем же рвением сжимают бедра. И в один момент они взрываются оба. Горячая сперма брызгает на пресс Веснински, крупными каплями выталкивается наружу, пачкает загорелую и исполосованную шрамами кожу. Эндрю стонет, почти соскальзывает с колен Натаниэля от усталости, но его вовремя подхватывают сильные руки. Чувствительное тело нападающий притягивает к собственной груди, целует каждый сантиметр лица уставшего голкипера, ладонями поглаживает спину в успокаивающем жесте. — Я ненавижу тебя, Веснински. — на грани слышимости звучит в салоне авто с запотевшими окнами. — Я тебя тоже, кроха. — смеётся рыжий и помогает Миньярду натянуть на потное и разгоряченное тело ранее скинутую одежду. — Ну, что. — ухмыляется, когда тот устало падает на пассажирское кресло. — На второй заход сменим обстановку? — Веснински подмигивает, тяжело дыша. Он небрежно возвращает джинсы на прежнее место и заводит спорткар. Эндрю рядом присвистывает, слыша грозное рычание двигателя.