Кошак

      Кибу бесил этот кот-переросток, которого все окружающие по ошибке считали человеком. Канкуро им точно не был, он кошак: наглый, облезлый, тощий кошак из пустыни, что, в основном, жрёт всякую дрянь и нежится на солнышке. Даже сейчас, пока его брат и сестра (хотя скорее хозяева) обсуждали что-то явно очень важное с Какаши, он дрых на дереве, на ветке, которая точно не рассчитана на вес человека, зато кота легко выдержит. Ещё и игрушку свою держал рядом: та могла кататься, шуршать, и подпрыгивать, — в общем, делать всё то, что нравится этому, да и любому коту. Но стоило двери в резиденцию громко закрыться, оповещая всех о том, что встреча окончена, как Канкуро тут же оказался внизу, куда приземлился на все четыре лапы, то есть конечности. Можно ли это называть руками и ногами, Киба уверен не был.       — Как всё прошло? — спросил Канкуро потягиваясь. Кибе даже показалось, что он увидел коготки, хотя теперь он мог пойти к Какаши, чтобы закончить свои дела с ним и не видеть этого кошака. ***       Киба не любил Суну: тут слишком жарко, а песок постоянно скрипит на зубах, так ещё пытается забиться во все доступные места. Но нет, на миссию, которая начиналась тут, а заканчивалась на другом конце пустыни, Какаши решил отправить именно его. Действительно, не оленя же своего верного посылать, тот мог вместо миссии соблазнить одну девушку. Так ещё и миссия начиналась только завтра, а это значит на один день больше в этой ужасной смеси песка и жары. Киба бродил по улицам, купил Акамару какую-то вкусняшку, а себе — много разных напитков, есть вообще не хотелось. И когда он купил третий по счету стакан со льдом (там, конечно, была жидкость, но совсем немного) и забрался на крышу здания, то первое, что он увидел — двух котов, что даже сейчас нежились на солнышке. Один обычный, почти сливающийся по цвету с песком, что был тут повсюду, а второй — огромный чёрный, что умел говорить и бесить. Канкуро. Снова. Во всей этой деревне Киба нашёл крышу, на которой был тот. Но идти искать другую не хотелось, эта жара отнимала слишком много сил, Акамару был готов жалобно скулить, так что пришлось остаться, удобно расположившись под навесом.       — О, верный пёс Конохи собственной персоной! — Уже стемнело и начало холодать, а этот кошак наконец-то проснулся, правда, перед этим ещё час дрых, свернувшись. — Ты забыл, где твой кров на ночь или хочешь и ночь провести в моей компании?       — Отстань, ваша грёбанная жара чуть не убила меня, я отдыхаю.       — Вставай, там вам с Акамару приготовили по миске отличного корма!       Киба, низко прорычав, всё же встал. Кошак был прав, спать тут ночь — плохая идея. Канкуро уже спрыгнул с крыши, как самый настоящий кот, совершенно бесшумно, и ждал его внизу. Сейчас ночью на улице было куда больше народу, чем днём, в этой пустыни даже люди живут не по тому графику. Канкуро с грациозностью лавировал среди людей. Наверное, у него были кошачьи усы, сделанные из нитей чакры, иначе Киба такое объяснить не мог. Он некоторых людей порывался сбить, и вообще, хотелось радостно как Акамару прыгать из-за прохлады и желательно вилять хвостом.       — Твоя скромная конура, сам выбирал, — довольно протянул Канкуро, — завтра утром жду тебя. Выспись, собаки предпочитают активничать днём.       — Кошаки же ночью бесоебят, но у нас завтра миссия, так что будь хорошим котиком, выпей молочка и ложись баиньки! — прокричал Киба вслед Канкуро.       Конура оказалась славная, прохладная с хорошей едой и для Кибы даже на тарелке, с большой кроватью, куда они с Акамару вдвоём удобно расположились, хотя кто как не коты знают толк в хорошем отдыхе. ***       То, что кошак умеет шевелить ушами, Киба знал, иначе тогда какой он кот, если уши — бутафория? Но то, что из них он ещё и ядом стреляет, стало неожиданностью, странные огромные песчаные коты-джонины. Но зато миссию устранения неудачного убийцы даймё страны Ветра они выполнили. Скорее выполнил Канкуро, который собрал всю информацию и провёл устранение, Киба только шёл по следу.       — Прекрати так делать! — почти прорычал Киба, смотря как Канкуро шевелит ушами. Те вращались совсем как у кота, словно он ими мог уловить самый тихий звук.       — Как «так»? — лениво протянул Канкуро, вмиг оказываясь ближе к Кибе.       — Ты что, и вправду кот?       — Нян, — на кошачий манер ответил Канкуро. — А со мной — самый лучший мальчик Конохи, и мы вместе выполнили миссию.       — Я польщён, — прорычал Киба.       — Я про Акамару, но ты, так и быть, будешь сразу за ним! До ночи не успеем обратно, Киба, ты станешь лежанкой для котика. Я найду нам самый дерьмовый отель, где согласятся приютить дворнягу и облезлого кота. Акамару, так и быть, отправим в место поприличнее.       До чего этот кошак бесил Кибу. ***       — Валерьянку сюда, а мне — пива. — Киба сидел в баре, напротив него сидел Канкуро, сбоку Акамару, который нервничал из-за Карасу, что занял последний четвёртый стул. Кошак ведь не мог обидеть свою любимую игрушку.       — Два пива, две порции собачьего корма и какую-нибудь закусь под пиво, тоже две, — вторил ему Канкуро, бедный официант не понимал, они шутят или нет.       В итоге им принесли всё, чем очень обрадовали Акамару — всё таки еды ему редко доставалось больше положенного. Канкуро понюхал валерьянку, облизнулся и сделал вид, что отпил и, расплывшись в улыбке, остальной бутылек предложил Карасу. Тот кивнул— даже сейчас кошак играл. Коты всегда играют, они не умеют быть серьёзными, в отличие от собак.       Пива было много, закуски — сильно меньше, компания в какой-то момент стала душевной. Особенно Карасу — он молчал, но кивал в самый подходящий момент. Утро встретило Кибу головной болью, затекшим телом, потому что на нём свернувшись спал кошак. На кровати же в обнимку дрыхли Акамару и Карасу. Они с Канкуро сами вчера решили отдать лучшее место своим друзьям. В целом Киба готов был признать, что облезлый кошак-джонин Суны — отличная компания. Но только Канкуро, остальные коты всё также бесили Кибу.