я живу тобою, оши-сан.

      уже конец лета. солнце заходит за горизонт, и теперь привычное голубое небо сменилось на пепельно-алый закат. мика сидит рядом с шу, а рядом с ними колонка, на которой тихо-тихо играют любимые песни розоволосого. любовь разливается где-то по венам, проникает в самое сердце. бьющееся и нежно дрожащее рядом с ицуки. мика искренне благодарен ему за всё. он смотрит прямо на шу, такого чистого и неприкосновенного. словно хрусталь, что может разбиться от любого неправильного прикосновения. такой легкий, и такой, черт возьми, невероятный. бесподобный. мике нравилось в нем все. он тот, кто дарит радость и дарит тот незабываемый комфорт. тот, кто заставляет сердце предательски дребезжать, а аккуратные ладони потеть.       ицуки также тихо пропевает свою любимую песню, чей перевод парень с гетерохромией знал наизусть примерно на трех языках. он хотел бы спеть с шу дуэтом снова, окунуться с любовь и комфорт с головой и никогда не выплывать. дышать любовью… нет, дышать любовью к Ицуки Шу. голос его чист и прозрачен, словно улица после дождя, или утренняя роса. он был идеален.       мика, хоть и смущенно, но тоже пропевает эти строчки. сидящий с ним рядом в моменте затыкается, а после поворачивает голову.       — кагехира? — на его лице удивление. он всегда был сдержанным, но рядом с микой он позволял себе хоть иногда забывать об этой сдержанности и серьезности. юноша краснеет. щеки и кончики ушей покалывает, а глаза бегают туда-сюда. волнительно.       — я выучил эту песню еще давно, хи-хи. — перебирает пальцы в волнении и хрустит ими, пока шу внимательно изучает его. мика не видел чужих глаз, но знал, что он смотрит. всматривается и. господи, улыбается. он поднимает голову и видит чудесную улыбку. яркий блеск глаз и светлую, такую лучезарную и любимую улыбку. мика вот-вот упадет куда-то под землю, окажется наравне с самым ядром и улетит куда-то в космос, нежели свяжет слова между собой и скажет что-то еще.       — это чудесно. я рад, что ты разделяешь мои музыкальные вкусы, — пульс под сто, а в руках мелкая дрожь. слышать подобные слова ощущается, как услада для ушей и сердца. слишком хорошо. ладонь накрывает ту, что поменьше и сплетает пальцы. шу не прерывает зрительный контакт, но двигается чуть-чуть ближе. вторая ладонь оказывается на мягкой щеке. ицуки даже здесь сдержан и спокоен.       — ты делаешь большие успехи, кагехира, — улыбка не спадает с лица, пока пальцы гладят щеку, а после добираются до хорошо уложенных волос. — ах. будешь ли ты против, если я.? — шу не знает, как правильно задать вопрос в надежде на то, что мика поймет его с полуслова. в моменте мозг будто взрывается, а глаза кагехиры округляются в приятном удивлении.       — не буду… пожалуйста, — это единственное, что он смог сказать до того, как его губы накрыли чужие. такие теплые и мягкие. шу целует легко и непринужденно, словно и не касаясь самих губ. мика укладывает ладонь на чужое плечо и жмется ближе, гораздо ближе, чем было разрешено. ицуки будто экспериментирует: смотрит, что будет, если зайти дальше дозволенного самому себе, и как на это отреагирует парень. он целует более энергичного с характерными причмокиваниями, совсем не желая прекращать все это. целует нежно, но в моменте язык проникает в рот с чужого позволения, исследуя абсолютно все. сплетается с чужим, пока кровь стынет в жилах и кипит где-то в венах и висках.       мика счастлив. позже они отстраняются друг от друга, а глаза-то их совсем-совсем смущенные. я живу тобою, оши-сан.