Small Favors

Первый раз вообще не считается. Брюс ничего такого не имел в виду. Его повседневная работа обычно включает долгосрочные расследования. И он действительно наслаждается тем, как подсказки друг за другом встают на свои места, как весь его разум поглощён поиском ответа, как моменты внезапного озарения позволяют увидеть всё с предельной ясностью. Но есть неоспоримая привлекательность и для задач попроще. Проблемы, которые вообще едва ли можно назвать таковыми, потому что их легко исправить. Он не собирался подслушивать разговор Барри и Кларка. Он даже не прислушивался намеренно. В холле есть кухня, потому что метаболические способности Барри заставляют его испытывать голод в любое время суток. Брюс решил, что гарантировать Барри неограниченный доступ к источнику калорий – хороший вклад в обеспечение и экипировку команды. Брюс моет посуду. Звон чашек и столового серебра, должно быть, слышен в гостиной напротив, где сидят Барри и Кларк. А ему, конечно, слышен их разговор. Барри что-то объясняет Кларку. После первых трёх минут Брюс понимает, что предметом обсуждения является сложная система ранжирования, разработанная Барри для перекусов, оценивающая такие важные показатели, как вкус, содержание сахара и соответствие "цвету, которого нет в природе". Он закатывает глаза к потолку, но всё равно чувствует, как в уголках его губ зарождается улыбка. Он позволяет словам проноситься мимо ушей, уже не слушая по-настоящему, а просто осознавая их звучание. Кларк смеётся, раз и другой; это приятно слышать. Брюс старается не думать об этом слишком долго. И тут внезапно голос Барри повышается. — …твои любимые? Серьёзно? — Послушай, – мягко говорит Кларк, словно защищаясь, – не у всех есть система. Я не говорю, что это самая лучшая вкусняшка на свете, просто хочу сказать, что она мне нравится. Я практически жил на них пару лет, – поправляется он через мгновение, – когда был ребенком. Это было давно, но я всё еще время от времени хочу их съесть. — Но шоколадные мишки Грэхамс, — говорит Барри удивлённым тоном. — Они такого же цвета, как и их настоящие ингредиенты! Я даже не знаю, что с тобой делать, серьёзно. Кларк снова смеётся. — Они вкусные, вот и всё, что я хочу сказать. — Он на мгновение замолкает, а когда говорит снова, его голос звучит мягче и немного задумчиво. — Они напоминают мне о доме, такие же на вкус. — А потом он продирает горло и добавляет, криво ухмыляясь, — однажды я украл три коробки из кладовой и съел их все подряд. Моя мама думала, что меня стошнит. — Ну что ж, хорошо, — соглашается Барри, — это типа такая преданность, которую я могу понять, — и затем раздается звук, который Брюс с запозданием распознает как мягкий хлопок от "дай пять". *** Это ерунда. Пустяк, который не имеет значения. Кларк, вероятно, забыл, что он вообще это сказал. Но когда Брюс составляет заказ на следующий месяц, чтобы пополнить запасы в Зале, он долго колеблется, а затем добавляет коробку шоколадных крекеров Грэхамс. Он ничего от этого не ждёт. Его даже нет в Зале, когда Кларк их находит, но он делает вывод, что это произошло, когда замечает открытую коробку на официально обозначенной "полке для закусок" (она на самом деле так подписана кривым почерком Барри и большими буквами на паре стикеров разных цветов, по одному для каждого слова.) И Кларк точно не выглядит недовольным, учитывая скорость, с которой коробки начинают исчезать. И не похоже, чтобы он собирался спорить с Брюсом по этому поводу. Хотя точно знает, что Брюс по-прежнему сам занимается основными покупками Зала, но, возможно, он думает, что Барри несёт ответственность за эту услугу, или что Барри напрямую попросил Брюса, и он согласился. Брюс не ждёт благодарности. От подобных мыслей в его груди разрастается тревога. Если бы Кларк подумал, что он сделал это не просто так... что он хотел обеспечить себе благодарность Кларка... Всё совсем не так. На самом деле он должен был догадаться сделать что-то подобное несколько месяцев назад, должен был разослать запрос каждому члену Лиги, чтобы составить список незначительных предпочтений в еде или в чём-нибудь ещё, что бы они хотели бы иметь в Зале. Он придумает что-нибудь на следующей неделе. *** Это был единственный раз. Прихоть. Он не намерен продолжать в таком же духе. Всё из-за того, что периодически попадаются удобные случаи. Второго раза никогда не должно было быть, но он есть. Второй раз, потом третий, четвёртый. Кларку иногда приходится работать допоздна в "Планете". Быть Суперменом означает постоянные отлучки, и ему не всегда легко наверстать упущенное время. Так что если Брюс может организовать доставку еды с предоплатой в офис, то, конечно, это вполне оправдано. В прямом смысле, работа в лиге Лиги создает трудности. Брюс имеет право позаботиться об этом. Единственное имя, которое он когда-либо называет для доставки – это имя Кларка. И если Кларк что-то и подозревает, то не говорит. Может быть, он думает, что это Лоис или даже Перри. Кларк и Диана однажды сожалеют, что трудно найти время для выполнения простых домашних дел, потому что неземная скорость, способность перепрыгивать через несколько городских кварталов, не поможет, когда у Кларка Кента заканчиваются страницы в блокноте и ему нужен новый. Брюс покупает дюжину, подкладывает аккуратную стопку в шкафчик с канцтоварами в Планете и покупает Лоис кофе, чтобы та оставила один на столе Кларка. И не говорила, откуда они взялись, если он спросит. (Эта часть требует дополнительной порции шоколада, и Лоис сначала одаривает его долгим взглядом в упор, который говорит, что он, возможно, и обманывает себя, но не сможет обмануть её. Брюс его старательно игнорирует.) Однажды Кларк приходит на встречу Лиги немного хмурый, долгое напряжение оставило следы вокруг его глаз и рта. Осторожный расспрос Брюса был встречен робким объяснением, что Кларк может определить, когда флуоресцентные лампы в офисе Планеты вот-вот нужно будет менять: за шесть недель до срока они начинают гудеть так, что он изо всех сил пытается игнорировать их, но это сказывается на его концентрации. Не то чтобы от этого болит голова. Но чувство, которое испытывал Супермен, ближе всего к этому состоянию. Брюс решает внедрить политику энергосбережения, затрагивающую все офисы и дочерние компании Wayne Enterprises, включая Wayne Entertainment, и в течение месяца в офисном здании Планеты и на близлежащей территории рабочие установили светодиодное освещение. Этому ещё можно найти оправдание, но уже с трудом. Вполне похоже на разумное деловое решение, которое приведёт к снижению затрат на электроэнергию, просто Кларк ускорил его выполнение. Так что Брюс не считает себя человеком, который начал придерживаться определённой стратегии. Это не про него. Нет. До тех пор, пока он не поймал себя на том, что разговаривает по телефону с Мартой Кент, пытаясь объяснить, почему он хочет оплатить её поездку в Метрополис на выходные, но не хочет, чтобы Кларк об этом знал. Это казалось логичным, когда он всё обдумывал. У Кларка нет других планов на эти выходные; он упомянул об этом во время последней встречи Лиги, в обычный момент, примерно через пятнадцать минут после официального окончания, когда их обсуждения неизбежно превращаются в личную болтовню. Он выглядел уставшим. Брюс знает, что Марта удивляла его своим визитом как минимум один раз, и Кларк был рад её видеть. Знает, что она не может позволить себе приезжать регулярно. Но он может это исправить. Тем не менее Марту, похоже, так легко убедить не вышло, и её демонстративное молчание по телефону удивительно красноречиво. Брюс внезапно чувствует себя загнанным в угол. — Я понимаю, — говорит она наконец. — Ну, Господь свидетель, я бы никогда не упустила шанса повидаться с Кларком — и ты тоже это знаешь, иначе не пытался бы мне втюхать эту ерунду. — Марта... — Ну, теперь ты должен мне шесть обедов, — добавляет она строго и бескомпромиссно. Брюс морщится. У них с Мартой есть долгосрочный договор, который с таким же успехом можно подписать кровью: если он хочет оплатить что-то, то должен позволить ей кормить его. По мнению Брюса, количество обедов, необходимых для того, чтобы сравнять счёт, больше стоимости её приезда, но с Мартой удивительно трудно спорить. — Понял, — соглашается он. — Хорошо. Я не скажу ему. Но если он спросит, — предупреждает она, — то врать не стану. Я не буду упоминать твоё имя в этом деле. Но если он захочет объяснений, то скажу, что один друг сделал мне очень щедрый подарок. Брюс закрывает глаза. — Спасибо, — тихо говорит он. — Ох, милый, — говорит Марта с большей нежностью, чем он заслуживает. — Если ты думаешь, что когда я приеду, ты не пообедаешь с нами хотя бы один раз, то сильно заблуждаешься. Брюс издаёт смешок и покорно соглашается. *** Оглядываясь назад, можно сказать, что потребовалось гораздо больше времени, чтобы дело дошло до неминуемой развязки, чем Брюс мог ожидать. Не похоже, что последней каплей был визит Марты. Брюс не знает, что именно стало причиной, не может догадаться; список становился всё длиннее и длиннее, строчка за строчкой. Но что-то должно было положить этому конец. Должна быть причина, по которой Кларк всё-таки решает разыскать Брюса в его мастерской в Зале. Брюс не удивляется, услышав шаги. Он даже не удивлён, что они принадлежат Кларку. Кларк часто тянется к любому присутствующему в Зале одновременно с ним. Похоже, ему не нравится быть одному. Но как только Брюс поднимает взгляд от рабочего стола, выражение лица Кларка сразу же кажется ему необычным. Странное сочетание неуверенности и серьёзности, суровые, почти строгие черты лица, которые так редко можно увидеть, когда он без формы. А потом Кларк тихо говорит: "Я... думаю, нам нужно поговорить". Брюс настороженно ждёт, пока утихнет первый холодный порыв дурного предчувствия; успокаивает дыхание, пытается сохранить безразличие на лице. "Конечно", — соглашается он. Кларк знает. Это была его первая мысль. Кларк знает и считает необходимым предупредить Брюса, что он перешёл все границы. Что это слишком много, что вся тяжесть внимания Брюса, как всегда, чрезмерна. Или, возможно, он потребует объяснить, было ли всё это задумано как какое-то затянувшееся извинение, действительно ли Брюс настолько глуп и считает, что замена нескольких лампочек загладит его вину. В этом случае, конечно, Брюс знает, что ответить. Он так никогда не думал, и он знает, что этого недостаточно; он полностью готов признать, что никогда не будет достаточно. Если Кларку нужны объяснения, то всё предельно просто. Он хотел помочь. Хотел облегчить жизнь Кларка. Сделать её проще, лучше во всех незначительных аспектах, которые Брюс мог контролировать. (Разве это оправдание? Разве Кларк захочет слушать? Его смерть отчасти объясняется желанием Брюса всё контролировать, а признать, что им руководило всё то же желание, та же навязчивая идея стала причиной его поступков, хотя они и были направлены в совершенно новом направлении – не лучшая идея... Господи, он не должен так говорить...) — Я знаю, что это ты, — говорит Кларк, а затем неосознанно слегка наклоняет голову; его шея и щеки заливаются краской. — Я имею в виду, что... ты делал всё это для меня. — Еда и... ну... Подарки. Освещение — это тоже был ты, верно? Брюс опускает глаза в молчаливом согласии. — И Ма, — добавляет Кларк. Брюс не может оторвать взгляд от лица Кларка. И Кларк, к его удивлению, начинает слегка улыбаться. — Она не сдала тебя, — мягко говорит он. — Не совсем так. Но у неё есть своеобразная манера говорить слово "друг", чтобы на это намекнуть. Христос. Она обещала не называть его имени прямо; но не обещала быть особо осторожной с намёками. Брюс криво ухмыляется. Ошибка новичка, надо было прижать её получше. — В любом случае, я просто... — Кларк замолкает. — Я просто хотел сказать... — Кларк, — перебивает Брюс, протягивая руку, пытаясь совладать с внезапным предчувствием. Но, конечно, это не помогло. — Я просто хотел сказать "спасибо", — упрямо настаивает Кларк, ничуть не раскаиваясь. — Я знаю, что ты сделал это не ради благодарности. Я знаю, ты просто пытался быть добрым... в стиле Летучей Мыши. — В стиле летучей мыши, — повторяет Брюс. Румянец Кларка достигает ушей. — Ну, ты знаешь, всё тайно, — уточняет он. — Скрытно, в темноте, прячась за рядом мониторов или чем-то в этом роде. Но это не важно. Дело в том, что я ценю это. Очень ценю, и хочу, чтобы ты это знал. Не думай, что это не имеет для меня значения. Он снова останавливается, кусая губы. — Имеет сейчас и имело раньше. — Что ж, в таком случае, — слышит Брюс свой голос, — всегда пожалуйста, обращайся ещё. — Звучит, мягко говоря, жалко и слабо, но хотя бы правдоподобно. — Я, в свою очередь, хочу сказать, что если тебе что-нибудь понадобится, то нужно только попросить. Не надо ждать, пока я это замечу и... втихаря исправлю, — разрешает он. Ему трудно догадаться в чём причина того, что происходит дальше, ведь он сказал именно то, что Кларк всегда заслуживал услышать. Но почему-то выражение лица Кларка стало непривычно мягким и тёплым. — Хорошо, — шепчет Кларк. Только через добрых полчаса после его ухода, большую часть которых Брюс провёл не сводя глаз с места, где стоял Кларк, до него доходит, что его слова намекают на то, что он собирался продолжать свою благотворительность дальше. Кажется, именно этого в итоге добился Кларк. Что ж... Не похоже, чтобы он был против. *** Брюс ожидал, что его попросят быть сдержаннее. Он был готов сдаться, отступить. Дать Кларку больше пространства. Кларк не попросил. Но это не повод для эскалации. Было бы нерационально рассматривать молчаливое разрешение Кларка как одобрение дальнейших действий. Но Кларк знает, что это он. Он сам так и сказал Брюсу. А значит, наверное, Брюсу больше не нужно быть таким осторожным. Есть определенные вещи, которые он всегда хотел сделать для Кларка, но раньше их нельзя было включить в список, потому что не было способа скрыть его участие, не было никакой возможности сохранить правдоподобное отрицание. Но теперь — Он чувствует себя смелым до глупости. И не может остановиться. Раньше он думал, что пересёк черту. И теперь какая-то его часть всё ещё ищет эту черту: хочет правильно зафиксировать своё положение, временно потеряв её из виду. Потому что она должна где-то быть. Должна быть точка, за которой Кларк остановит его, предел тому, что Брюсу сойдет с рук. И он найдёт, рано или поздно. Итак, он приглашает Кларка на ланч, угощает его ужином, не скрывая своё имя от доставки; вообще не прячась, испытывая незнакомое волнение от того, что позволяет видеть себя насквозь. Книги, которыми интересовался Кларк, появляются на полках в гостиной Зала – Кларк всегда замечает их и, кажется, берёт за правило улыбаться Брюсу, перелистывая страницы. Нечасто в их жизни есть моменты, когда им никто не мешает. Но в тех редких случаях, когда это случается, Кларка легко уговорить на фильм почти в любом жанре или любое представление вечером в центре Метрополиса или Готэма. (Возможность расслабиться и позволить себе отвлечься идёт ему на пользу, решает Брюс. Он тогда больше улыбается.) Брюс не сбавляет обороты, обдумывая каждый следующий шаг. И Кларк не останавливает его, позволяет ему снова и снова. Рано или поздно этому придет конец. Но, по-видимому, ещё не время. *** Вообще, история с квартирой Кларка является довольно незначительной по меркам Брюса. Вот пригласить Кларка на ужин просто потому, что он этого хочет и может, – это роскошь. Дарить вещи только для того, чтобы заставить Кларка улыбнуться ему, – это чистое потакание собственным прихотям. Но затем в квартире Кларка возникает проблема с плесенью, которая потребует ремонта на несколько недель, не только для выявления и устранения основной проблемы с влажностью, но и для замены всех повреждённых стен и полов. Кларку нужно где-то остановиться. Гостиница была бы совершенно ненужной тратой, особенно с зарплатой Кларка Кента. Зал был бы разумным временным решением – комнат достаточно, чтобы позволить любому из них остаться на ночь в случае необходимости – за исключением конспирации, которая требуется для того, чтобы никто не видел, как Кларк Кент входит или выходит из него. Так что если в итоге Кларку всё равно придётся объяснять, что он остановился у друга, то нет причин не сделать это правдой. Брюс владеет или арендует по меньшей мере дюжину различных объектов недвижимости только в Метрополисе, не говоря уже о Готэме или других городах. И абсолютно нет никаких стоящих причин, по которым Кларк не может жить в одном из них. Это вполне разумное предложение. Законное решение проблемы. Даже если бы Брюс не приобрел привычку дарить Кларку то, что ему нравится, он всё равно сделал бы такое же предложение. Но Кларк наклоняет голову, хмурится и горбит плечи, когда Брюс озвучивает свою идею, и нетрудно догадаться, что он собирается сказать "нет". — Я не думаю... то есть, спасибо тебе за... — Кларк, — перебивает Брюс, пока Кларк не разогнался. — Не хочу навязываться, но я бы мог разместить половину Смолвиля, если бы возникла такая необходимость. От этого брови Кларка хмурятся ещё сильнее. — Я ценю это, Брюс. Правда. — Но?.. — подсказывает Брюс, когда Кларк колеблется, а затем решает попробовать новый подход. — Ты бы ведь остался у друга, который предложил свой диван, не так ли? — Да, — медленно соглашается Кларк. — Ну тогда считай, что так и есть. — За исключением того, что мой друг – Брюс Уэйн, — ухмыляется Кларк, — так что диван – это номер в пентхаусе. — Он прикусывает губу и качает головой. — Слушай, я понимаю, почему ты думаешь, что это одно и то же. Но для меня это не одно и то же. Это... уже слишком. Если бы его возражения основывались только на логике, Брюс привёл бы ещё дюжину доводов, и спор пошёл бы по кругу. Но никакая рациональная оценка фактов не может противостоять самым искренним чувствам Кларка. Брюс выдыхает через нос. — Хорошо, — говорит он. — Тогда дом у озера. Кларк моргает. — Я сейчас там остановился. Ты просто будешь... гостем, — Брюс на минуту задумался. — Ты всё равно не будешь спать на диване – эта часть не подлежит обсуждению, что бы ты не думал. И это сработало: Кларк смеётся. После этого он потирает затылок, и есть что-то в наклоне его головы, в румянце, который расцвёл на его щеках, что кажется Брюсу странно застенчивым. — Хорошо, — соглашается он через секунду. — Хорошо. Тогда дом у озера. Спасибо. *** Первые несколько дней всё в порядке. Это даже приятно. Появление Кларка в его личном пространстве с такой последовательностью – видеть его первым делом утром, с растрёпанными волосами, сонным и моргающим; или слышать, как он поздно ночью шаркает в сторону гостевой спальни, плечи хрустят, когда он потягивается – это определённо не то, на что Брюс будет жаловаться. И именно этот распорядок позволяет легко заметить, когда поведение Кларка начинает меняться. Он не злится, не ругается. Они не дерутся. Постепенное, ползучее напряжение – вот и всё. Кларк становится осторожным, слишком вежливым. Брюс не может понять, что его беспокоит, и чем дольше это продолжается, тем меньше он хочет спрашивать; это начинает приобретать ощущение неразорвавшегося снаряда. Он думает, что, может, это и есть та красная линия, которую он искал. Может быть до Кларка наконец дошло, что хотя приглашение Брюса было искренним, но его скрытым мотивом было получить компанию Кларка, и теперь он так безумно рад этому, что постоянно стремится придумать причину присутствия Кларка в доме у озера, которой на самом деле нет, независимо от того, каких жестоких усилий стоят Брюсу попытки скрыть это. Последнее, чего Брюс когда-либо хотел, – это поставить Кларка в неловкое положение. В тот вечер, когда он, наконец, заставляет себя затронуть тему подарков и повторить предложение о пентхаусе, он на мгновение уверен, что всё неправильно понял – что в тот момент, когда Кларк нашёл ту первую коробку мишек Грэхамс и понял, что это был Брюс, то решил не отказываться из приличия; что Брюс совершил ряд глупых ошибок, которые, накопившись, привели к большему весу, чем может выдержать даже Супермен. Но всё, что говорит Кларк, когда, наконец, перестает молча сверлить взглядом стол между ними, это: — Мне жаль. — Жаль? — осторожно, но требовательно повторяет Брюс. Кларк закрывает глаза, проводит руками по лицу. — Боже. Я не должен был... я не должен был соглашаться. Я не должен был соглашаться, и мне очень жаль. Я просто... — Он замолкает, качает головой и прижимает ладони к глазам. — Я просто хотел. — Кларк... — Я не должен был позволять тебе продолжать делать всё это для меня. Я знал, что это было уже слишком. Я просто не хотел ничего говорить, — признаётся Кларк неуверенно и исповедально. — Это было глупо и эгоистично, но я не хотел говорить. Я был... мне это нравилось. — Кларк, — говорит Брюс и наклоняется, протягивает руку через стол, чтобы осторожно накрыть ладонью запястье Кларка. — Именно этого от тебя и ждали. Кларк наконец опускает руки. Улыбка, которую он адресует Брюсу, совсем робкая и кривая. — Не так много, — тихо говорит он, а затем прикусывает губу. — Я всегда думал, что ты прекратишь. Думал, что рано или поздно тебе это надоест. Я не мог понять, что ты получаешь взамен. Но это не могло длиться вечно, и пока ты был настолько щедр, я хотел, чтобы ты продолжал. Это эгоистично, — снова говорит он и опускает голову, потирая большим пальцем переносицу. И в этот момент единственным правильным решением кажется дать ему то, что он действительно так хочет услышать: признание в ответ. Правду. — Я и не собирался останавливаться, — заставляет себя сказать Брюс. — Я думал, ты сам заставишь меня. Кларк вскидывает голову. Его рука застыла в воздухе, а встревоженные и бесконечно голубые глаза широко распахнуты. — Я хотел дать тебе то, что тебе нужно, даже если... даже если ты не хотел этого от меня. Я знал, что в конце концов всё усложнится. Знал, что ты устанешь от этого – от того, что позволяешь мне так себя баловать. Но... — Брюс, — говорит Кларк. — Брюс, ты идиот. И я тоже, — добавляет он, прежде чем Брюс успевает возразить против его заявления. А затем он... он встает, перегибается через стол, уверенно тянет Брюса к себе и целует. Оу. Брюс ошеломлён на мгновение дольше обычного, но запоздало пытается загладить свою вину, а затем Кларк смеётся ему в рот, отстраняясь. Целует его снова, снова, мимолётными лёгкими прикосновениями; Брюс пытается поймать его, удержать, но тот слишком много улыбается. А потом он поворачивает лицо Брюса, оставляет нежные поцелуи на его щеках, ушах. "Брюс", — шепчет он тихо, как будто это тайна. — "Угадай, чего я хочу дальше."