на дне

похоже Буковски писал про нас. а может.. мы персонажи графомана, который у классиков ворует сюжеты? это же просто грязь е*аная, ты что, не чувствуешь этого?.. Щенки- Грязь они лежали, освещённые лунным светом, который еле пробивался через грязное окно. совершенно голая, Хайнеманн выкуривала какую-то дешёвую сигарету, найденную на асфальте. когда курить становится уже просто невозможно, девушка тушит сигареты о свои запястья. там уже великое множество шрамов, но Еве, честно говоря, плевать. рядом с ней лежал Мартин. с расцарапанной спиной, мешками под глазами и до неприличия (хотя о каком приличии речь?) большими зрачками. возможно, это те люди, про которых можно сказать, что они "на дне". правда ли это? возможно. иначе, чем "дно", это не назовёшь. хотя всё могло быть хуже. и всё было бы хуже, если бы убитые этой жизнью люди не встретились. —налей мне немного виски.. — пробормотала Ева. обычно эта фраза от неё звучит ядовито, даже мерзко. но для Мартина она звучит совершенно по другому. он ненавидит алкоголь, ненавидит пьяных людей и не горит желанием контактировать с женщинами. что же заставило его отодвинуть это принципы? неужели смазливое личико фрау Хайнеманн? поднявшись на локтях, мужчина потянулся за флягой и отдал её Еве. она была абсолютно прекрасна этой ночью. она была той, что с виду не отличалась от других женщин. такая же высокомерная и "грязная".. говорят, что судьба благосклонна к влюблённым. ко всем, но точно не к этим. они сами сомневались, что это всё можно назвать любовью. по крайней мере не той, которую принимает общество. это не нечто чистое, невинное и нежное. сейчас они самые родные, завтра обоих уже не будет в живых. у них нет сил бороться, да и надобности в этом тоже нет. они довели друг друга до края. возможно, даже вывели из краёв. из всех рамок, существовавших когда-либо. хотели видеть друга друга постоянно голыми, ища спасение души в сплетении горячих тел. —я так устала, Мартин, так устала.. —я тоже устал. до жути. тёплые руки мужчины становились всё холоднее и холоднее. невероятно красивая, особенно сейчас, грудь Евы вздымалась всё реже и реже. а грязная, но до сих белая, простынь всё больше и больше пропитывалась кровью..