тепло от близких, что любят всегда

кай боялся. страх всегда был частью его жизни. фоновая тревога, словно помехи телевизора, будила холодными ночами. гудела всегда где-то на периферии сознания, заставляя ещё глубже погружаться в пучину страха, отчаяния и боли. сато старался не жаловаться. не был приучен к этому. "нытики долго не живут". кай не нытик, нет, но жил лишь только вместе с сеем, умер с ним в один день, потеряв всего себя в тот же момент, когда сей испуганно шептал, что боится, что не хочет умирать. — ты выглядишь очень уставше, — отец сары отрезал кусочек своего омлета и с большим аппетитом положил в рот, — но завтрак как всегда великопен. сато сдержанно кивнул в знак благодарности. — не хочешь взять выходной? кай изумленно моргает, ставит уже сухую чистую тарелку на полку, почти уронив её. — спасибо, сэр, — он снова склоняет голову, — но я не могу отдыхать, — сато запнулся, — я не устал. — ты выглядишь будто вот-вот свалишься от усталости, кай. сато уставился на своё отражение в чистой сковороде. он глупо моргал. — да? — он искренне удивляется, — извините, завтра я буду выглядеть лучше, мне жаль. он, на самом деле, не хотел раздражать хотя бы эту семью своей усталостью и проблемами. он уже достаточно напрягал своего отца. он уже достаточно разочаровал его. — о, кай, — мужчина приулыбнулся ему, — выспись. у сары завтра учёба, я смогу забрать её. кай хмурится, вешает сковородку на крючок, но никак не может заставить себя обернуться. он сделал что-то не так? его выгоняют? он действительно напрягает их своей усталостью? — сходи домой. «мне некуда возвращаться» — он проглатывает эту фразу вместе с горечью и обидой, что разъедали горло и скручивали все внутренности. кай морщится. все чувства остаются противной слизью в горле, противным привкусом. и вместо тысячи слов, он выдал только тихий вопрос: — это приказ? — считай, как хочешь. — чидоин пожимает плечами, — мы волнуемся за тебя. кай думает, что это глупо — волноваться за него. за него никогда не волновались. он просто рабочая сила, дополнительная пара рук. — да, мистер кай, — сара беззубо улыбается ему, влетая на кухню. — я люблю тебя, знаешь? отдохни завтра! сато бездумно кивает, раньше, чем думает, пытается не прослезиться. это неправильно — заботиться о нём. но он почти не против, когда тревога, гудящим шумом на фоне, наконец прекращается, а сара заключает его в крепкие, тёплые объятия, утыкаясь носом в живот