Вся ночь

Сайно до сих пор не привык к тому, что все это происходит по-настоящему. Так странно: раньше он и представить не мог, что когда-нибудь окажется здесь — в одной комнате с Тигнари и аль-Хайтамом, чувствуя в каждом их прикосновении любовь и нежность. Абсолютно взаимную. Он сидит у аль-Хайтама между ног, повернувшись к нему спиной, прижимается к груди, ощущая лопатками его тепло и поясницей — возбужденный член. Только от этого становится жарче, но то, что Тигнари забирается к нему на колени, щекочет пушистым хвостом, просто сводит с ума. Они сейчас так близко, единое целое, все на троих — и это мгновение, и возбуждение, и желание втиснуться друг в друга, чтобы ни миллиметра между ними не осталось. Сайно гладит Тигнари по бедрам, сжимает основание хвоста, зная, как тому нравится эта ласка. Руки аль-Хайтама исследуют тело Сайно, скользят по груди и соскам, опускаются к животу, многозначительно замирая у самого члена. Он плавится, зажатый между их телами, и этот жар совсем не похож на удушливое пекло пустыни. Он похож на приятное тепло, согревающее в холодный день. Тигнари подается ближе. Сайно слышит, как аль-Хайтам влажно целует его, и он сам впивается Тигнари в шею, и тот вздрагивает. Внутри растекается очередная волна возбуждения. Сайно заводится от того, что они рядом, что они хотят того же, чего хочет он, и в это иногда верится с трудом, но прямо сейчас не поверить невозможно. Потому что Тигнари трется об него, Сайно чувствует, как пульсирует член аль-Хайтама, и он заводит руку назад, чтобы обхватить его пальцами, но замирает на середине движения, потому что аль-Хайтам просовывает ладонь между Сайно и Тигнари и накрывает оба их члена разом. Сайно стонет, его стон сливается со стоном Тигнари. Аль-Хайтам выдыхает в шею, заставляя вздрогнуть. Он все-таки касается члена аль-Хайтама, несильно его сжимая. Дыхание сбивается. Аль-Хайтам ведет по шее губами и языком, а с другой стороны Тигнари вылизывает ключицы, и Сайно просто невыносимо хорошо. Аль-Хайтам двигает одной рукой уже только по его члену, другой снова притягивает Тигнари к себе, но на этот раз Сайно чуть поворачивается к ним, и они целуются по очереди, сплетаясь языками. Это неудобно, больше похоже, будто они просто лижутся, но Сайно ни за что на свете не променяет этот момент на что-то другое. Когда к пальцам аль-Хайтама присоединяются пальцы Тигнари, Сайно окончательно теряется в ощущениях. Он не хочет быть единственным, кто получает удовольствие, но они касаются его так правильно, в том ритме, в котором ему нравится больше всего, что выходит только откинуть голову аль-Хайтаму на плечо, закрыть глаза и поцеловать Тигнари, поглаживая его рядом с ушками. Аль-Хайтам прикусывает мочку уха Сайно, оставляет легкие поцелуи от шеи до плеча. Сайно вскидывает бедра навстречу ладоням, сам поворачивает Тигнари так, чтобы аль-Хайтам поцеловал его снова, и больше ни на что не обращает внимания. Удовольствием накрывает с головой. Сайно стонет, кусая губы, слушает, как тяжело дышат Тигнари и аль-Хайтам, наслаждается весом Тигнари на коленях и тем, как член аль-Хайтама, подрагивая, прижимается к ягодицам. Хочется приподняться и ощутить его внутри, хочется, чтобы аль-Хайтам толкался в него, выбивая громкие стоны, или чтобы это был Тигнари — разница между ними для Сайно стерлась очень давно. Но он только еще пару раз подается бедрами вверх и кончает, чувствуя, как Тигнари губами сжимает его сосок. Отдышавшись, Сайно выпутывается из их крепких объятий и подталкивает Тигнари ближе к аль-Хайтаму. Тот понятливо забирается на него точно так же, как сам Сайно сидел пару минут назад, но аль-Хайтам поддерживает его за ягодицы, и Тигнари медленно опускается на его член. Сайно садится между их разведенных ног и наклоняется ближе, сначала целует аль-Хайтама, потом — Тигнари, а после сползает вниз и языком касается члена Тигнари. Аль-Хайтам из-за его плеча улыбается. Во взгляде Сайно видит обещание прекрасного вечера, а еще безмолвную просьбу не торопиться. И кивает, зная — торопиться им некуда. Впереди вся ночь, а значит, они смогут наверстать все то, что упустили, пока Сайно не было в городе, и, может быть, даже немного больше.