Наследники

      Снаружи льет дождь, колотя в окна и сотрясая старый дом, как штормовое море. Через окна доносится аромат свежих весенних цветов — долгожданная передышка от сырой погоды. Дробный стук дождя эхом отдавался в узких коридорах, в то время как мягкий свет закатного солнца проникал сквозь стекла маленьких деревянных окон, освещая все внутри. Теплый свет старинного фонаря с улицы отбрасывает золотистое сияние на комнату, подчеркивая замысловатую резьбу, украшающую потолок. Резиденция клана Годжо была классическим образцом старинной японской архитектуры. Стены сделаны из толстых деревянных досок, а пол покрыт мягкими циновками татами. Мебель простая, но элегантная, подходящая для клана, который ценит традиционные ценности и обычаи. Воздух внутри дома наполнен ароматом благовоний, а звук дождя, мягко постукивающего по крыше, создает спокойную и умиротворяющую обстановку. Сатору погружен в свои мысли, глядя в окно, за которым продолжает идти дождь. Его белые волосы, в которых пробивались серебристые пряди, слабо трепал сквозняк из открытого окна. Его глаза были чистейшего голубого оттенка, как сам океан. Он был высок, мускулист и импозантен, с уверенностью, граничащей с высокомерием. Однако в его прекрасных глазах читалась глубокая печаль — чувство, которое он скрывает от внешнего мира. В противоположном углу комнаты сидела молодая девушка, так же как и Сатору, утопающая в своих мыслях. У нее была нежная, почти хрупкая внешность, с маленьким, стройным телосложением, из-за которого она казалась младше. У нее была светлая кожа, которую подчеркивали ее шелковистые, ниспадающие на лопатки волосы цвета глубокой ночи. Ее большие черные очи — первое, что цепляет внимание. Кажется, что в них таится бесконечная бездна. Ее глаза были самого тёмного оттенка чёрного, почти как глубина океана. Это усиливало ощущение таинственности вокруг нее. В ее внешности читалась определённая невинность. Напряжение в комнате ощутимо, будто сам воздух задерживает дыхание. Молчание будто становилось довольно громким, заставляя девушку чувствовать себя совсем неловко. По помещению пробежал холодок, сопровождаемый внезапно прозвучавшим голосом беловолосого мага: — Чему тебя учили в твоем клане? Он кивнул себе и посмотрел на Рэй. Он заметил, что она низко кланялась при встрече и часто кивала головой, разговаривая с ним, и это вызвало у него некоторое любопытство. Была ли она на самом деле такой покорной? Может быть, ее клан научил ее склоняться перед своим избранником, который когда-нибудь станет ее мужем и отцом ее детей? Что-то в том, как она все еще была тихой и покорной было немного… странным, даже для него. Сатору терпеливо ждал, пристально глядя на брюнетку, в то время как его разум перебирал мысли за мыслями. Казалось, он пытался понять, как эта девушка из скрытного и таинственного клана Цукино, поведет себя перед лицом своего будущего мужа, а если быть точнее, перед ним? Он хотел узнать как бы она себя вела если бы не ограничения которые на нее накладывал ее собственный клан. Что она знала о нем? Чему научил ее ее клан? Была ли она просто еще одной марионеткой клана Цукино, вынужденной повиноваться без вопросов? Годжо по-прежнему молчал, ну а Цукино что все еще стояла перед ним с опущенной головой. Почему она все еще ни разу даже не посмотрела на него? Блондин понимал что его терпение постепенно истончалось и он становился более раздражительным. Однако он не хотел срывать свое раздражение на ней, ибо не она была виновата в тупых правилах и устоях в ее клане. Он затих, с ноткой забавы пытаясь представить себе, на что примерно были похожи учения клана Цукино. Повиновение без вопросов, без колебаний и без места для каких-либо независимых мыслей или мнений? Он представлял себе, что так оно и было. Настолько ли строгим был клан Цукино? Он ждал, просто чтобы услышать, как какое-либо слово наконец слетит с губ его собеседницы. — Я задал тебе вопрос, Рэй. Годжо произнес фразу твердо, его голос был тихим и ровным с нотками раздражения. Он кинул на нее ожидающий взгляд, наблюдая за ее реакцией, а также за ее поведением. — Простите… — она извинилась очень тихо, снова опустив голову. Затем, немного вдохнув, она начала говорить медленно и осторожно, будто боясь что какое-то ее слово могло взбесить Сатору: — Меня учили как прислуживать, повиноваться и… и угождать моему будущему мужу. Меня учили как быть… хорошей женой и… и ублажать… Годжо некоторое время молчал, глядя на собеседницу и пытаясь понять, что происходит у нее на уме. Послушание — было первое, что пришло ему в голову, когда Рэй упомянула, что ее учили служить, повиноваться и «угождать» своему мужу. Заметив, что ее голова была полностью опущена, он задавался вопросом, было ли это проявлением послушания или, может быть, чем-то совершенно иным. В конце концов, Рэй была просто молодой красивой девушкой, у которой вся жизнь была впереди, однако она к несчастью родилась не в том клане, влияние которого, видимо погубило ее личность. Он молча пытался осмыслить сказанные Рэй слова и то, что они означали. Девушка, которая была воспитана так, чтобы служить своему мужу и повиноваться ему. — Ублажать? — он задал вопрос уже немного обеспокоенным тоном, так как он был ошарашен тем фактом, что молодую девушку в их клане могли учить даже таким вещам. Спустя минуту он усмехнулся уже немного потише. Рэй замерла примерно на минуту, и после неловкой паузы ей наконец удалось молчаливо кивнуть ему в ответ. Шестиглазый шаман притих, размышляя о том, чему клан Цукино учил молодых женщин-членов клана, таких как Рэй. Неужели они не давали ей никакой свободы? Члены клана Цукино всерьез учили своих молодых девушек как «ублажать своего мужа»? В конце концов, то, что он думал о клане Цукино, было правдой. Они были кланом «беспрекословного повиновения». Нависла неловкая тишина. Годжо молчал, прислушиваясь к шуму ветра снаружи, в то время как ему было интересно, что именно происходило в голове Рэй. Была ли она просто марионеткой в руках своего клана? Боялась ли она Годжо? Неужели она думала, что быть покорной и послушной — лучший способ остаться в живых? Должно быть, ей хорошенько промыли мозги за все эти годы. Выражение его лица было озадаченным, наблюдая за ней, в то время как шум дождя снаружи продолжал становиться все громче и громче. «Она боится меня…» На мгновение мысли Сатору вернулись в прошлое. Он встречал мать этой девушки будучи еще подростком. Она была красива так же как и Рэй и у нее были такие же печальные, красивые очи. И такая же родинка под глазом… Выражение глаз Рэй напомнило ему о болезненном воспоминании, отпечатавшееся в его памяти, которое он упорно старался забыть. «Она так похожа на свою мать…» Внезапно его разум окутали воспоминания о его прошлом. Он вспоминал о своем подростковом периоде, о беззаботных днях с Сугуру и остальными студентами колледжа. Он неожиданно приподнял лицо вверх, прикрывая глаза. Да, он тосковал по тем временам, ибо рядом с Сугуру он по-настоящему ощущал себя живым, ведь последний был единственным кто видел в нем не сильнейшего мага современности, а, в первую очередь, личность. Увы, но после ухода Гето из колледжа Сатору ниразу не довелось его встретить, и, за последний год он словно испарился. Годжо невольно задавался вопросами о том где он был и почему так неожиданно пропал. Он хотел лишь поговорить с ним. Однако судьба запросто смогла отобрать у него его единственного лучшего друга. Наверняка единственного, кто считал его просто человеком, без бремени сильнейшего. Остальные же видели в нем угрозу, оружие, проблему, вдохновение. Но Сатору хотел другого. Рэй, как он и думал, ничем сильно не отличалась от остальных. «Как я собираюсь защитить ее, если я даже не могу защитить себя от своего собственного прошлого?» Губы Сатору изогнулись в усталой улыбке, когда молчание между ними начало становиться неловким. Он было снова погружался в свои мысли однако из раздумий его вывел тихий дрожащий женский голос: — Сатору-сан… Могу я кое-что спросить?.. Голос Рэй был таким тихим, что ему было почти невозможно расслышать ее, но он наклонился вперед на своем сиденье, чтобы лучше прослушать ее вопрос. — Да, в чем дело?» Снаружи продолжал лить дождь, но его звук больше не был единственным, что нарушало тишину в комнате. — Почему вы приняли предложение моего клана?.. Я думала, что вы никогда на это не согласитесь… Вопрос Рэй застал Сатору врасплох. Он предполагал, что она испытает облегчение от возможности покинуть свое нынешнее положение и начать все сначала. «Причина?..» Он на мгновение задумался, обдумывая, как лучше объяснить свое решение. Было трудно выразить словами что-то настолько личное, как это. Да и плюс ко всему, Сатору преследовал свои цели о которых он не мог пока рассказать, ибо Рэй он еще не доверял. — Поскольку я стала последним обладателем проклятой техники моего клана, я нуждалась лишь в защите. И я слышала, что мой клан… Они предложили меня как жену, однако… Я никогда не думала, что вы все-таки согласитесь на это… Могу ли я узнать почему? Лицо Годжо оставалось бесстрастным, хотя Рэй чувствовала весомость его молчания. Он сделал паузу, размышляя о том, какой ответ он хотел бы дать. Наконец, когда девушка уже начала думать что не получит ответа на свой вопрос, он заговорил, и его голос прозвучал немного грустно. — Твой клан рекомендовал тебя, чтобы, если я захочу, я мог в конечном итоге получить полный контроль над тобой, включая твою Проклятую технику. Они всегда рассматривали тебя как инструмент, марионетку, а не как личность. Они пытаются манипулировать мной чтобы я защитил последнего наследника проклятой техники который пока еще остается вживых. Они не видят в тебе ничего более чем объект. Они пытаются всеми силами защитить тебя чтобы просто не потерять свою проклятую технику, а вместе с ней и могущество в случае, если ты погибнешь. И они выдали тебя замуж за меня лишь с той целью, чтобы ты поскорее родила следующих наследников техники. В этом случае риск уменьшится. Взамен же они предложили мне тебя и твою силу. — Годжо помолчал секунду, давая своим словам дойти до сознания Рэй. Он глубоко вздохнул, глядя на нее, ни разу не моргнув, хотя она и не могла видеть, как он смотрит на нее, ибо она все так же глядела низ, в пол. — Это одна из причин, по которой я согласился на это. Однако, есть и другая. Я не хочу, чтобы ты была орудием в руках своего клана. Я хочу чтобы ты была человеком со своей собственной волей. Я хочу видеть тебя не марионеткой, созданной твоим кланом, а личностью со своим мнением, которой ты и являешься. Рэй медленно кивнула, теребя подол своего кимоно. Она села на пол и очень низко поклонилась, уткнувшись лбом в пол. Демонстрируя свою искреннюю благодарность, она низко склонила голову перед Сатору. Ее пустые глаза глядели на деревянный пол и вскоре медленно сомкнув пустые очи, она прошептала: — Спасибо, Сатору-сан… Я постараюсь сделать все чтобы стать хорошей женой. Блондин был весьма озадачен покорным поведением Рэй. Это выглядело так, будто она настолько привыкла к тому, что ее контролируют, что она больше не могла думать или действовать самостоятельно. — Я не твой господин и не повелитель. — Сатору стало не по себе от мысли, что Рэй обращается с ним как с какой-то богоподобной фигурой. Но боль в ее глазах ясно давала понять, что ее приучили верить в то, что она ниже его и всех остальных по статусу и ее существование было прихотью других. Цукино же через некоторое количество секунд медленно подняла голову с пола и осторожно выровняв спину, села перед ним. Ее колени были подогнуты под себя, она все еще смотрела вниз Ее глаза казались пустыми. Она вымолвила едва слышно: — Простите… Сатору почувствовал укол совести, когда увидел страх и отчаяние в на лице своей собеседницы. Несмотря на все его усилия помочь ей, казалось, что бедная девушка все еще борется с чувством неполноценности и ощущением скованности. — Не извиняйся, — Его голос был таким же монотонным, когда он протянул руку, чтобы слегка дотронуться ее плеча. — Ты не рабыня. Он хотел убедить Рэй, что она достойна любви и уважения как почти все другие адекватные люди, независимо от ее положения. Годжо чувствовал себя неловко из-за ее покорного поведения, но он не хотел заходить с ней слишком далеко и слишком быстро. Маг понимал, что она через многое прошла, и не мог ожидать, что она в одночасье изменит все свое мировоззрение. Атмосфера стала немного неловкой, поскольку эти двое сидели в тишине. Рэй молчала, пытаясь поднять взгляд на Годжо, ее глаза были полны страха и беспокойства. Парень молчал, пытаясь понять, что за личностью была Рэй, научившаяся всему этому покорству, вероятнее всего с самого детства, и в то же время испытывающая такой страх перед собственным проявлением чувств. Ее наказывали за это? Он задумался о своем выборе, задаваясь вопросом, будет ли он ей хорошим мужем. Рэй определенно заслуживала хорошего и обязательно адекватного мужа. Ему словно было больно видеть ее такой испуганной и замкнутой. Цукино сидела неподвижно, глядя на свои руки. Прядь ее шелковистых волос упала ей на лицо. Она быстро попыталась вернуть его на место, поправляя пучок, когда услышала голос собеседника: — Наша свадьба состоится через месяц в поместье клана Годжо. Приготовления уже начаты. Твой клан подготовит тебя. — голос голубоглазого блондина был достаточно вкрадчивым, когда он тихо говорил об их помолвке. Он знал, что женится на молодой девушке, единственной целью жизни которой до этого момента было служить ему без колебаний. Он хотел услышать, как она говорит о себе, не испытывая никаких страхов. Но, конечно, у Рэй были все основания бояться его. Они не были знакомы и плюс ко всему он был устрашающе сильным магом. Однако ему все же хотелось поближе познакомиться с этой красивой молодой женщиной, чья жизнь до этого самого момента строго контролировалась. Рэй молчаливо пыталась поправить прическу, при этом ее рука слегка дрожала. Казалось, она боялась все испортить, совершить какую-нибудь ошибку на глазах у своего будущего мужа. Годжо задавался вопросом, что произойдет, если он скажет ей, что ей не нужно бояться, что он не причинит ей вреда, если она совершит ошибку. Но, даже если бы он сказал ей, он сомневался, что нравоучения ее клана позволили бы ей испытывать что-либо, кроме страха перед своим будущим мужем, который будет определять всю ее жизнь. Сатору было немного жаль Рэй. Она явно боялась, пытаясь поправить прическу, судя по языку ее маленького хрупкого тела. Он хотел сказать ей, что все будет хорошо, что ей не нужно бояться. Но она была марионеткой своего клана, вынужденной бояться и служить тому, кто станет ее мужем, которого они же и выберут для нее. Он также заметил — Цукино заметно дрожит, пытаясь поправить прическу. Она никоим образом не хотела его обидеть, так как боялась, что он может причинить ей боль в любой момент. Тем не менее, он думал, что даже если они и были супругами по расчету, и их отношения основывались только на том факте, что Рэй была обучена прислуживать ему, они должны были по крайней мере попытаться построить нормальные человеческие отношения друг с другом. Отношения не построенные на одном лишь страхе. Его взгляд стремился обратно к ней. «Ее глаза…» — подумал он, глядя на ее почти безжизненные черные глаза. Эти черные омуты были бездонными, без искр жизни в них. Они словно были… Мертвыми? Сатору нахмурился. — Что с тобой случилось, Рэй? Ее глаза были пустыми, как будто она полностью утратила свою индивидуальность и волю. Она была похожа на оболочку своего прежнего «я», постоянно извиняющуюся за свое существование. «Это не то, как здоровый человек должен себя вести». Рэй с трудом сглотнула, едва слышно проговаривая: — Меня учили… — на полуслове ее перебили. -… Вести себя подобным образом. — промолвил Годжо, заканчивая ее фразу. Он начинал понимать, что с ней случилось. Это была не ее вина. Она была просто жертвой деспотичного поведения клана Цукино. — Это они заставили тебя быть такой покорной и тихой, не так ли? — спросил он тихим, но серьезным тоном. В его голосе слышался намек на гнев, но он был адресован определенно не в сторону Рэй. Последняя же как и прежде смотрела вниз. Никаких видимых эмоций. Никакого ответа. — Почему ты не можешь поговорить со мной? Ты боишься меня? Цукино по-прежнему молчала, не в силах ответить на его вопрос. Но выражение ее лица говорило о многом. Она была глубоко напугана и не могла заставить себя поделиться своей травмой ни с кем, даже с мужчиной, с которым должна была провести остаток своей жизни. И в расспросах в данный момент не было никакого смысла. Рэй молчала, будто была полностью немым человеком. Сатору знал только одно — ему нужно было только дать ей время и относиться к ней лучше, чем относился ее клан. Может быть, тогда она откроется ему. Сейчас она не была готова ибо не доверяла ему настолько чтобы излить свою душу перед ним. — Если ты еще не готова говорить о своем прошлом, тогда все в порядке. — Сатору глубоко вздохнул, стараясь оставаться терпеливым с ней. Она через многое прошла, и ей потребуется время, чтобы прийти в себя.

***

Прошло пару месяцев, настал самый волнительный день свадьбы. Хотя волнительным он был только для кланов, в то время как жених был абсолютно спокоен, будто ему было абсолютно плевать, ну а невеста слишком много нервничала, не в состоянии сбросить с себя чувство тревоги и напряжения. Члены семьи и высокопоставленные родственники кланов Цукино и Годжо сидели за большими столами перед большим святилищем, ожидая прибытия главной пары и начала церемонии бракосочетания. Свадьба была событием, пропитанным традиционными японскими свадебными обычаями. Церемония проходила в синтоистском храме, украшенном элегантными традиционными рисунками. Когда молодожены вошли в храм, их сопровождали звуки музыкальных инструментов, таких как барабаны тайко и арфа кото. Все гости были одеты в свои лучшие кимоно, каждое из которых было сшито из самой изысканной ткани и с затейливым дизайном. Одежда Сатору и Рэй была потрясающим воплощением традиционного японского стиля. Рэй была одета в нежное белое кимоно, дополненное светло-розовым гребнем в форме цветка сакуры. Ее красивое кимоно из шантунгского шелка было украшено замысловатым рисунком в виде хризантемы, символа любви и верности. На ней были оби и пара гета, традиционных деревянных сандалий. Сатору же был одет в прекрасно сшитую хакаму ярко-голубого цвета, которая была мастерски обшита золотыми нитками, создающими причудливые узоры на ткани. Свадебные украшения были столь же потрясающими. Храм был украшен красивыми журавликами-оригами, которые символизируют долголетие, и цветущей сакурой, которая символизирует чистоту и обновление. За церемонией также последовала традиционная японская чайная церемония. Все обсуждали этот брак, ибо всех взволновала мысль о том, что два легендарных клана объединились благодаря Сатору и Рэй. Наконец, Сатору прибыл и вошел в храм, направляясь к главному алтарю, в то время как Рэй появилась через несколько минут вслед после него. Она выглядела нервной, почти встревоженной при мысли о встрече со всеми людьми из обоих кланов. Невеста была очень тихой, как всегда смирно глядя в пол. Цукино неуверенно шагнула вперед к алтарю, где ее уже ждал ее жених. Сатору был спокоен, ожидая ее, возвышаясь на своем месте и выпрямив спину. Рэй стояла перед ним, почти как марионетка, которую снова выставили на всеобщее обозрение. Она молчала, опустив глаза в пол, не осмеливаясь посмотреть прямо на Сатору, когда они стояли перед алтарем. Блондин невольно задавался вопросом, было ли это из-за давления, которое оказывали на нее члены семьи. Внезапно священник заговорил, его тон звучал чрезвычайно официально и уважительно. Он говорил таким тоном, что в важности этой свадьбы уже точно не оставалось никаких сомнений. — Принимаешь ли ты, Годжо Сатору, руку Цукино Рэй в браке, обещая любить, почитать и защищать ее до конца своей жизни? — Закончив с вопросом, он помолчал и дал некоторое время жениху, чтобы тот ответил. Старик как никогда понимал, насколько эта церемония была важна для обоих кланов — Конечно, я знаю. — Годжо ответил твердо и четко, глядя прямо на Рэй. Он не нервничал и не тревожился, не чувствовал давления со стороны своей собственной семьи и родственников, смотрящих на него. Он смотрел только на свою невесту. Она заслуживала чего-то лучшего, чем то, чтобы вся ее жизнь контролировалась ее кланом. Ей не нужно было бояться ни его, ни клана Годжо. Пока что она могла молчать, но он надеялся, что со временем она почувствует, что может высказывать свое мнение, а не просто быть «идеальной» женой. Он не чувствовал любви по отношению к этой девушке, а скорее сожаление. Она словно была глубоко сломлена. Священник повернулся к Рэй, также монотонно проговаривая свою речь: — Принимаешь ли ты, Цукино Рэй, предложение руки и сердца Годжо Сатору, обещая любить, почитать и уважительно относиться к нему до конца своей жизни? Все хранили гробовое молчание, когда Рэй повернулась к Сатору, сделав несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить. — Да. — она проговорила в полтона, но ее мягкий голос был достаточно громким, чтобы его услышали все. Она казалась одновременно обеспокоенной происходящим и, в то же время, она все еще находилась где-то в своем мире, словно в трансе. Сатору улыбнулся. Ему хотелось видеть выражение ее лица и эти большие черные омуты, переполненные печалью, которые, как ему казалось, он уже знал. — Я объявляю вас мужем и женой. Объявил довольно громко священник, глядя на новоиспечённых супругов. И Рэй, и Сатору снова посмотрели друг на друга, слегка кивнув в ответ на слова священника. Они были официально женаты, и будущее Рэй теперь находилось в руках Сатору…