***
Ацуши отвлекал самых опасных врагов на себя, пока Акутагава направился в серверную. Только когда все противники были повержены, блондин заметил, что двое из них сбежали. Он взбешенно оглядел двор в поисках пропажи, пока до него не дошло: — Акутагава. Он вернулся в здание и направился прямиков в серверную. Там он обнаружил Акутагаву, отбивавшегося от нескольких нападающих, включая тех двух одаренных. Акутагава сразу же заметил его и без лишних слов бросил маленький мешочек через всю комнату. Ацуши заткнул его в карман, привязав шнурок к ремню, чтобы содержимое не выпало, и бросился вперед. Он встал позади Расемон и посмотрел на Акутагаву. — Есть план отступления? — Дурак. Тебе следовало уйти со сведениями. — И оставить тебя здесь? Гин выцарапает мне глаза за это. Итак, что там насчет плана или мы будем пробиваться силой? Акутагава молчал. — Значит, напролом. Идеи? — Используй свои звериные руки и расчисть нам путь, идиот. — Знаешь, ты мог бы быть немного добрее ко мне, — закатил глаза Ацуши. Все должно было быть просто. Ничего такого чего бы они не делали раньше. Это уже было стандартом для них. Их отправляли на совместное задание, они разрабатывали план, план проваливался, им приходилось пробиваться с боем. Так что все должно было быть просто. Но один из одаренных мог усиливать физические характеристики окружающих его союзников, увеличивая силу небольшой армии, а другой был неестественно быстр, лавируя между людьми в попытках застать Ацуши и Акутагаву врасплох. Расемон делала все возможное, чтобы защитить их обоих от второго, одновременно помогая Ацуши вывести из строя их противников. Ацуши, как и все детективы агентства, имел лицензию на огнестрельное оружие и быстро научился стрельбе из пистолета, когда начал работать, но на деле блондин никогда не стрелял из него в человека. Да, он целился из него в людей — по правде, в основном в Акутагаву, — но он никогда не стрелял в кого-то. Однако сегодня Ацуши оказался в ситуации, из которой не было выхода. Одаренные отделили его от Акутагавы, который держался не лучшим образом против первого одаренного. Они с брюнетом могут не соглашаться во многом и, возможно, не очень-то любили друг друга, но на миссиях, на которые их посылали, они напарники, а напарники прикрывают друг другу спины. Ацуши просчитал движения второго одаренного, и когда тот бросился в никуда, то столкнулся со спидстером. Застигнутый врасплох, одаренный запнулся, и Ацуши тут же приложил его о землю. Эти движения были определенно не его, оборотень никогда не пользовался ими и тем более не изучал, но для него провернуть это оказалось так же просто, как дышать. Он не знал, что мог двигаться так плавно или что мог сбить взрослого человека с помощью своих ног и приложенной инерции. До него еще не дошло, что это мог быть прием, который знал его соулмейт. Он прижал одаренного к полу и начал рыться в своих карманах в поисках наручников, которые припрятал ранее, но его внимание привлек резкий крик Акутагавы. Усилитель прошел сквозь Расемон и держал раненую руку Акутагавы стальной хваткой, в свободной руке он держал нож. Тот опустился на Акутагаву, но Ацуши не видел, куда попал нож по его напарнику, но хрипящего крика было достаточно, чтобы понять, что клинок попал в цель. — И вот остался один, — одаренный под Ацуши рассмеялся. Ацуши мог бы отпустить одаренного и броситься на выручку Акутагаве, но спидстер остановил бы его прежде, чем блондин добрался бы до напарника. Ацуши пропустил наручники и потянулся дальше за пистолетом. Обычно он через силу заставлял себя направлять оружие на другого человека, но вероятность того, что Акутагава мог умереть перевесила это, так что Ацуши быстро сделал два выстрела очередью. Не насмерть, а по местам, которые точно обездвижат одаренного. Ацуши был обучен целиться. Но его никогда не учили, вот так целиться по слабым местам. Умение целиться и стрелять были его. Умение так основательно вывести кого-то из строя были не его. Но он этого не заметил. Все о чем он мог думать, что Акутагава был в безопасности. Если, конечно, безопасность подразумевала, что Акутагава облокотившись о стену, пытался не показывать как ему больно, хмуро рассматривая свою окровавленную рубашку, пока Расемон делала ему новую перевязку. На мгновение Ацуши потерял бдительность, позволяя второму одаренному сбросить с себя блондина и метнулся в сторону Акутагавы. Ацуши, не колеблясь, выстрелил снова. И еще раз, чтобы наверняка. Ничего не было важнее, чем вернуть Акутагаву к месту эвакуации живым. Даже жизнь одного из его врагов. Акутагава с любопытством наблюдал за оборотнем, когда тот отвернулся от второго одаренного.***
— Ты можешь опустить пистолет, — сказал Акутагава почти осторожно. С недавнего времени он участвовал во многих миссиях с оборотнем, вопреки своему нежеланию, и все благодаря Дазаю и тем схемам, которые он придумывал в своей голове. Но эта миссия была странной с самого начала. Акутагава не был заинтересован в поиске своего соулмейта, но ему всегда было интересно узнавать о чужих. Он часто задавался вопросом, научилась ли Гин ходить так бесшумно сама или это сделала ее родственная душа. Он подумал о том, как однажды увидел как Дазай потратил целый день на изучение того, как играть в одну из своих игр, а позже застал Чую, играющего в нее впервые на том же уровне мастерства, что и Дазай. Он ничего тогда не сказал, но казалось, что эти двое поговорили друг с другом. Как и все вокруг, Ацуши не был исключен из этих наблюдений. На подобных миссиях Акутагава задавался вопросом об определенных приемах и о том, научился ли Ацуши им сам или это сделал его соулмейт. Научился ли Ацуши сам говорить на нескольких иностранных языках? Научился ли сам штопать одежду? Научился ли сам оказывать первую помощь, когда под рукой не было подходящих материалов? Когда они только выдвинулись в путь, Акутагава был измотан и решил, что немного вздремнуть было ценнее, чем не позволять Ацуши сесть за руль. Они были в дороге минут шесть, когда Ацуши упомянул, что сам он никогда не учился водить машину. Затем Ацуши с легкостью поставил палатку. Обычно этим занимался Акутагава, потому что не верил, что оборотень сделает все как надо. Но опять же, он так хотел поспать перед проникновением в здание, куда их отправил Дазай. На момент, когда Ацуши заявил, что любит вышивать, Акутагава впервые задумался о своем соулмейте. Он изо всех сил пытался дышать, когда боль в руке усилилась в десятки раз, а новая боль распространилась по ребрам. Внезапно его отпустили, и брюнет прислонился к стене для поддержки, а одаренный оказывается на земле, корчась от боли, кровь текла из бедра и лодыжки. Он увидел, как Ацуши отбросили в сторону, и уже подготовил список язвительных фраз, которые он сказал бы тому позже, но их пришлось отложить на второй план, когда Ацуши встал и снова поднял пистолет, по-видимому, целясь в Акутагаву. Акутагава никогда не вздрагивал, при виде дула пистолета, направленного на него. Но вид Ацуши, готового выстрелить в него, заставил леденящую волну пройтись по телу. Ацуши выстрелил один раз, и размытое пятно принимает очертания человека, кровь медленно капала из раны в центре его лба. Ацуши выстрелил еще раз, и одаренный упал. Акутагава с любопытством наблюдал за Ацуши. Стрелял ли когда-нибудь оборотень в другого человека? В скольких, чтобы точно знать куда целиться эффективней всего? В скольких, чтобы выглядеть таким невозмутимым, убивая человека? Он сказал Ацуши убрать пистолет, и что-то во взгляде блондина изменилось, когда тот убрал оружие обратно в кобуру и направился к нему. Он осмотрел Акутагаву, отмечая каждую маленькую царапину, о которой знал Акутагава, и, возможно, другие, о которых не знал. — Можешь стоять? Акутагава пожал плечами. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы делать вид, будто ему вряд ли нужна помощь. Пока они шли — ну, Ацуши шел, в то время как Акутагава прихрамывал, большей частью своего веса облокачиваясь на Ацуши, — Акутагава задавался вопросом, почему те последние мгновения отпечатались на подкорке. Не то чтобы он никогда не видел, как Ацуши угрожал своим врагам пистолетом. Он просто никогда раньше не видел, как Ацуши стрелял из этой треклятой штуки. Особенно с таким холодным, сосредоточенным взглядом. Таким скучающим взглядом. Это смутно напомнило ему самого себя, те тактики, которым он научился, наблюдая за людьми вроде Дазая. На самом деле, многое в Ацуши напоминало ему о самом себе. Он так ненавидел думать об этом. То, как Ацуши умел добывать пищу, как умел петь, как всегда была хороша выпечка, которую он приносил, чтобы угоститься по дороге на миссии Дазая. То, как он мог шить, вскрывать замки, вышивать и стрелять на поражение без мельчайшего сожаления. — Где ты этому научился? — в конце концов спросил Акутагава, когда они добрались до места эвакуации, и Ацуши дал Дазаю знать, что их пора забирать. — Я не учился. Я начинаю подозревать, не является ли мой соулмейт преступником. Взлом замков, стрельба… — усмехнулся Ацуши. — Поспрашивай в мафии за меня, может кто-нибудь однажды проснулся и обнаружил, что умеет играть на арфе, хорошо? Акутагава на мгновение забыл весь ход своих мыслей, даже не отреагировал на маленькую шутку Ацуши. — Когда ты научился играть на арфе? — О, помнишь когда мы заблудились и нашли заброшенную церковь, чтобы переночевать? Там была арфа, а я не мог уснуть, так что я просто баловался с ней около четырех часов. — Это был ты?! Я думал, что схожу с ума! — Прости, — улыбнулся Ацуши. — Странный ты. — Мне было скучно, ясно? — фыркнул Ацуши. — Я говорю не об арфе, Ацуши. — Что? — моргнул Ацуши, будто ошеломленный упоминанием своего собственного имени. Акутагава взглянул в ту сторону, откуда они пришли, на здание, где уже должны были очнуться несколько человек в безуспешных попытках найти куда они вдвоем пропали. — Оу, ты об этом, — сказал Ацуши. Он сел рядом с Акутагавой на поваленное дерево, которое они нашли, чтобы брюнету не пришлось ждать стоя. — Ты ведешь себя необычно спокойно для человека, который никогда раньше не убивал. — Я просто… не хотел, чтобы ты умер, — пожал плечами Ацуши. — Ты все еще немного мудак, но если честно? Эти миссии, которые Дазай устраивает нам, почти всегда доставляют мне больше всего удовольствия. Обычно нужно быть эффективным, вежливым и правильным. Тут же, куда бы Дазай нас не послал, будь то за сведениями, захватить или спасать людей, или что-нибудь в этом духе; никто не доложит на меня за то, что я покусаю пару-тройку человек, понимаешь? — Ацуши, ты убил человека. — Я знаю. — Ты никогда раньше этого не делал. Ты не можешь просто так взять и отмахнуться от этого. — Я знаю, — снова повторил Ацуши, кивая головой. — Но не было похоже, будто я никогда этого не делал. Мой соулмейт настоящая загадка. Он никогда не проигрывает в покер, ему нравится рисовать, и он знает, как убивать людей. Акутагава пристально смотрит на Ацуши. Тигр определенно вел себя довольно равнодушно ко всему. — Дело не в твоем соулмейте. Дело в тебе. Убийство людей — это не то, чем вы, сотрудники детективного агентства, занимаетесь. Ты сам сказал мне, что активно стараешься этого не делать. Как ты можешь просто сидеть, будто это тебя не гложет. — Я же сказал тебе. Я не хотел, чтобы ты умер. — Ацуши, — сказал Акутагава, раздраженный, разочарованный и сбитый с толку. — дело в тебе. — Да, и я не хочу твоей смерти. Я знал, что делал. Я сделал это специально. Тот факт, что это навык моего соулмейта означает лишь то, что я не промахнулся, что знал как сделать все правильно. Я знал, что происходит, Акутагава. И я все равно это сделал. — Ты заставил меня пообещать, что я никого не убью. Улыбка Ацуши была, как всегда, раздражающе яркая. Несмотря на то, что Акутагава уже привык к тому, что тот делал это почти постоянно, он чувствовал, что тигр определенно не должен улыбаться прямо сейчас. — Я не говорил, что сам этого не сделаю, если когда-нибудь возникнет необходимость. — Ты не можешь.! Ты не можешь просто взять и убивать людей. — Если альтернативой является смерть моего напарника, то я определенно могу. Ну, если так посмотреть… нет. Акутагава не пойдет на поводу. — Кроме того, что сделано, то сделано. Даже если бы я захотел вернуть все назад, я бы не смог, — Ацуши запрокинул голову. — Не похоже, что ты недоволен, потому что я спас тебя, так в чем дело? Акутагава не знал, что ответить. Он даже не был уверен, каким ответ должен быть. — Знаешь, у нас не так много времени до прибытия Дазая. Ты же знаешь, что не захочешь говорить со мной об этом в следующую нашу встречу, так что выкладывай все, что тебя гложет. — Я не знаю почему, — наконец признался Акутагава. — «Почему» что? — настаивал Ацуши. — Почему ты это сделал. Я не понимаю. Я не… не понимаю, почему кто-то вроде тебя сделал это без малейших колебаний и… и я не понимаю, почему тебе, кажется, все равно. — Ты думаешь, я святой, Акутагава? — спросил Ацуши, и ответом, вероятно, было неохотное «да», но голос Ацуши был каким-то пустым, а в его глазах мелькнуло что-то звериное. — Разве я похож на человека, который не может причинить вреда? — Я не это имел в виду, — сказал Акутагава. — Ты настолько против убийств, и ты только что… только что сделал это. — Ты предпочел бы, чтобы я пытался преследовать этого человека в тщетной надежде поймать его прежде, чем он убьет тебя? Ты бы умер, думая о том, как здорово, что я его не убил? Тебе бы стало легче, если бы я выглядел так, будто меня вот-вот стошнит от одной лишь мысли об этом? Могу сделать вид, если хочешь. — Зачем делать это для кого-то вроде меня? — тихо спросил Акутагава. — Я думаю, что ты глупый, грубый и подлый. Я думаю, это глупо, что ты всегда носишь только черное, даже вне работы, и я думаю что ты мог бы сейчас быть немного добрее ко мне. Но я скорее убью каждого, кто попытается убить тебя, чем позволю им сделать это. Прибытие Дазая избавило Акутагаву от необходимости отвечать, но не избавило его от размышлений об этих словах. Он думал о них пока, Дазай осматривал его руку и заявил, что это трещина, а не перелом. Он думал об этом, пока водитель вез его домой. Он думал об этом, пока Гин помогала ему обработать и перевязать раны. Он думал об этом, когда от изнеможения упал на кровать. Он думал об этом до самого рассвета не в силах заснуть.***
— Что у тебя на уме? — спросил Чуя, когда заметил, что Акутагава роется в специально отведенном для портовой мафии буфете в поисках чего-то. — Вы, случайно, не знаете, где я могу найти арфу? — То, что происходит со мной каждый раз, когда я прихожу сюда за кофе, просто немыслимо, — моргнул Чуя, глядя на Акутагаву. — Нет, Акутагава, я не знаю, где найти арфу, но с уверенностью могу сказать, что мы не держим ее в буфете. Акутагава вздохнул и достал коробку крекеров, из-за которых позже Тачихара будет бегать по базе и кричать, что сломает руки и ноги тому, кто съел его крекеры. — Как жаль. Тогда я спрошу Хироцу. Он выглядит как человек, знающий где купить арфу. — Зачем тебе вообще понадобилась арфа? — У меня есть теория, которую я хочу проверить. — И тебе нужна арфа, чтобы проверить эту теорию? — Чуя приподнял брови. — Да. — Зачем? — Мне нужно узнать, вдруг я умею на ней играть. — Хм? О! О, это что, о соулмейтах? — Чуя выглядел довольным перспективой того, что Акутагава заинтересовался своим соулмейтом. — Кто-то, на кого ты положил глаз, сказал, что умеет играть? Кто это? Кто-то из мафии? Кто-то извне? Твой друг, о котором я не знаю? — Это был Тигр. Чуя очень долго смотрел на Акутагаву: — Уверен, что в музыкальном магазине позволят тебе протестировать их арфы, если мы притворимся, что хотим купить одну. Пойдем. Акутагава подумывал отклонить предложение Чуи, но затем решил, что, если Чуя будет таскать его по всей Йокогаме в поисках арфы, то ему не придется просить об этом одного из водителей Портовой мафии. Поэтому он кивнул.***
Многие музыкальные магазины позволяли покупателям опробовать свои инструменты, но ни в одном из них не было арф. — Где Тигр нашел арфу? — спросил Чуя, когда они покидали очередной магазин без арф. — Может мы просто можем вломиться и использовать ту. — А, она в заброшенной церкви где-то в горах, это по меньшей мере два дня езды от Йокогамы. — Забудь, — поморщился Чуя. — О! В городе есть оперный театр, в котором иногда выступают оркестры. У них может быть арфа. — Попытка не пытка. Чуя отвел Акутагаву в оперный театр и изверг кучу очаровательной чуши секретарю, который проводил их в комнату, где хранились инструменты. Они вместе стали искать арфу. — Эй, как думаешь, я мог бы научиться играть на флейте? — спросил Чуя. — Возможно, — вздрогнул Акутагава, — но это означало бы, что Дазай тоже сможет, и я не хочу, чтобы он шумел всякий раз, когда я его вижу. У меня и так голова болит каждый раз, когда он появляется с сомнительно счастливым видом. — Но ты получаешь от миссий удовольствие, — подметил Чуя, — даже если тебя ранят. — Это не означает, что Дазай не вызывает у меня головные боли. — Справедливо. О! Я нашел ее! Акутагава последовал на голос Чуи вглубь комнаты и остановился перед арфой. Он долго смотрел на нее. — Как играют на арфе? — Откуда я знаю?! — несуразно указал Чуя на инструмент. — Думаю, ты просто сидишь тут и перебираешь струны. Как двусторонняя стоячая гитара. — Спасибо, это не помогает. Чуя закатил глаза, глядя на Акутагаву. — Почему она такая большая? — Она для оркестра. Наверное, выглядит лучше, если стоять и играть на ней. — Так мне сидеть или стоять? — Акутагава, я не знаю. — Что ж, я точно не буду спрашивать Тигра. Он бы захотел узнать причину. — Ну и что тогда? Будем просто стоять тут, пока не снизойдет озарение? — У вас есть идея получше? — Акутагава бросил взгляд на Чую. Чуя подтолкнул Акутагаву к арфе: — Просто пойди и покопайся в ней. Если ты прав, то сам со всем разберешься. Если не сможешь, тогда мы поймем, что это не Тигр. Акутагава подошел к арфе и дернул одну из струн. Звук был громкий и это испугало его. Он бросил взгляд на Чую, который ободряюще кивнул, поэтому дернул еще несколько струн, прислушиваясь к звукам в попытке понять, как заставить их звучать неплохо, как в ту ночь в церкви. При этом он задавался вопросом, что творилось в голове Ацуши днем ранее. Он сказал, что знает, что делает, но так ли это было на самом деле? Было ли это похоже на то, когда Акутагава захотел торта и не знал, когда вернется Гин, поэтому, не имея возможности попросить ее купить домой торт, брюнет решил попробовать испечь его сам и обнаружил, что у него к этому талант? Или это было похоже на то, когда ему надо было заштопать одно из пальто Гин, а движения, казалось, сами всплывали в его голове, знакомые и изведанные? И что происходило сегодня в голове Ацуши? Дошло ли наконец до оборотня, что он сделал? Рассказал ли он кому-нибудь? Погрязал ли он в ненависти к себе? Или он действительно был таким беззаботным, каким казался? Акутагава почувствовал чью-то руку на своем плече и остановился. Чуя смотрел на него исподлобья, будто он пытался что-то сказать, но не мог подобрать слов. — У этого произведения есть название? Акутагава заметил, что женщина, приведшая их в эту комнату, стояла перед ним и ласково улыбалась. — Что? — Произведение, которое вы играли. Оно было прекрасно, но оно мне не знакомо. — О, оно… Нет, у него нет названия. — Что ж, в любом случае оно прекрасно. Извините, я просто заскочила проведать вас. А теперь я оставлю вас в покое. Женщина поклонилась и ушла. Когда они снова остались одни, Акутагава посмотрел на Чую: — Как звучало? Я не обращал внимания. Чуя раскрыл рот. — Что? Так плохо? — Нет! Нет, это было… что-то. Немного сердито. Немного… грустно. Мне понравилось. — Вам не понравилось. — Это не так. — Нет, так. Я знаю. У вас на лице написано. — Да нет же, Акутагава, да и вообще! Похоже, ты можешь играть на арфе. — Оу. — Оу? И это все? — моргнул Чуя. — Да. Все. — сказал Акутагава, смотря на арфу. — И ты не собираешься ничего делать по этому поводу? — А что тут можно сделать? — Ты не собираешься… сказать ему? — казалось, Чуя не был уверен, когда Акутагава посмотрел на него. — Зачем? — Потому что… ну, потому что он твой соулмейт, не так ли? Разве он не заслуживает знать? — изо всех сил пытался понять собеседника Чуя. Акутагава подумал об отношении Ацуши к соулмейтам. Он подумал о том, как Ацуши заинтересован в том, чтобы найти своего, и как ему нравилась эта идея. — Будет лучше, если он этого не узнает. — Ты не можешь принять это решение за него. — Вы собираетесь рассказать другим? — кивнул Акутагава в сторону Чуи. — Нет, конечно. Я даже Дазаю не расскажу, если ты сам этого не захочешь. — Тогда я спокойно приму это решение. — А если он сам догадается? — Тогда это его проблема. — Проблема? Акутагава, ты не проблема. — Вам легко говорить. Вашему вы всегда нравились. — Он сбросил меня с вертолета, — скрестил руки на груди Чуя. — Вы манипулируете гравитацией. Я отрезал ему конечности. — Он может регенерировать, — сказал Чуя тем же пренебрежительным тоном. — Послушай, вы уже не те люди, которыми были при встрече. Дазай продолжает требовать тебя и отправлять на задания с Тигром. Не говори мне, что провел с ним столько времени и не узнал его хоть немного лучше. — Узнал, и поэтому будет лучше, если он не узнает. — Хорошо, — вздохнул Чуя. — Твое дело. Давай возвращаться. Акутагава кивнул. Они покинули оперный театр, ни разу не обернувшись на арфу.***
Ацуши лениво крутил ручку (трюк от своего соулмейта), сидя за своим столом и подперев подбородок другой рукой. — Ацуши, — сказал Дазай. — Хм? — Все уже ушли. Пора идти домой. — Хорошо, — отложил ручку Ацуши и встал. — Ты сегодня довольно тихий, — заметил Дазай, когда они закрыли дверь и спустились по лестнице. — Да? Я не заметил? — Это из-за того, что случилось вчера? Я заметил, что в твоем пистолете не хватало пуль, и то как Акутагава смотрел на тебя… Могу лишь предполагать. — Вы что-нибудь почувствовали, когда впервые убили кого-то? — спросил Ацуши, когда они вышли на улицу. — Что? — Дазай моргнул несколько раз. — Исполнителями Мафии не становятся, будучи святыми. Вы почувствовали какую-нибудь разницу? — Нет, — честно сказал Дазай. — Акутагава считает, что я должен чувствовать, — промычал Ацуши. — Потому что ты отличаешься от нас. — Так ли это? То что я по эту сторону черты, не делает меня особенным. Это значит лишь то, что я вытянул карты получше, как у вас и Кёки. Все могло обернуться иначе, найди Портовая мафия тигра раньше чем вы с Куникидой. Находясь здесь или там не меняет того, какой ты человек. В мафии есть хорошие люди, а есть плохие вне ее. — Ты не плохой человек, Ацуши, — сказал Дазай, в его глазах промелькнуло что-то похожее на понимание. — Это не была самооборона. Я выстрелил ему в спину. — А он не убегал. Ты защищал не себя, ты защищал своего напарника. Это не делает тебя плохим человеком. — Какая разница, если мой соулмейт считает себя плохим человеком. — Ясно, — промычал Дазай. — Что? — Ты поймешь, когда придет время. Когда ты найдешь этого человека. Когда ты поговоришь с ним. А пока ты можешь поговорить с нами. Или, возможно… со своим новым другом. — Вы идите вперед. Я приду в общежитие позже, — сказал Ацуши, посмотрев в темнеющее небо. — Хорошо, — улыбнулся Дазай. Ацуши проводил его взглядом, прежде чем повернуться и отправиться в противоположную сторону.***
Акутагава зашел в свою квартиру, окликнув Гин по имени. — Ты что-нибудь приготовила или мне это сделать? — Ответа не было. — Гин? — Гин не будет какое-то время. Акутагава вздрогнул и свирепо посмотрел на Ацуши, сидевшего на диване: — Да что с тобой не так? — Мне очень жаль! Я не хотел тебя напугать! — вскочил Ацуши с дивана с широко распахнутыми глазами. — Господи, Тигр! Я подумал, ты угроза! — Мне очень жаль! Гин впустила меня и велела передать, что ее не будет! Она сказала, что оставила еду в духовке! Акутагава схватился за свою рубашку и задумался, стоило ли снова кричать на Ацуши, если это вызовет у него приступ кашля. Он решил довольствоваться лишь еще одним свирепым взглядом. — Мне жаль, — снова сказал Ацуши. — Почему ты сидел в темноте? — Мне нравится темнота. Так комфортнее. Акутагава смотрел на Ацуши, пытаясь понять, как он мог быть самым ярким солнечным лучиком в мире, самым тупым придурком на планете и смертоносной силой природы одновременно. Трудно сопоставить человека, который убил кого-то, и глазом не моргнув, с идиотом, который сидел в темноте чужой квартиры и удивлялся, что напугал хозяина… — Ты такой странный. Что ты здесь вообще делаешь? — Я хотел с тобой поговорить. — Хорошо, но о чем? Ацуши снова сел и похлопал по свободному месту рядом с собой. Акутагава неохотно сел рядом. — Что? — спросил Акутагава, когда Ацуши больше ничего не сказал. — Мне нужен совет. — Совет, — повторил Акутагава. — Да. Э-э, Рампо спросил меня, но я не знал что ответить. Так что я уточнил, могу ли я немного подумать об этом. Я обдумал ситуацию, но все равно не знаю, что ему ответить. — Что это вообще за дело, из-за которого ты решил обратиться ко мне? — покосился Акутагава на Ацуши. — Ладно, вообще я пришел к Гин, но у нее возникли неотложные дела на работе, и она сказала, что ты можешь помочь. — Вау. — Заткнись. — Ладно, в чем дело? — Рампо знает, кто его соулмейт, но решил, что подождет, пока тот выяснит это сам. Но он больше не может терпеть и не знает, хорошая ли идея взять и рассказать своей родственной душе или нет. По правде говоря, вся эта история была одновременно правдоподобной и весьма вероятной. Любой, кто встречал великого детектива, автоматически предполагал, что тот уже все знал. Но опять же, это был Ацуши. Столь же вероятно было, что Рампо и вовсе не был вовлечен в это дело с советом. Акутагава решил рискнуть. — Ты знаешь, — прозвучало как обвинение. — Знаю что? — Это не имеет отношения к твоему высокомерному детективу, не так ли? Ты знаешь. — Долго же до тебя доходило, — сполз по дивану Ацуши, сложив руки на груди. — Я уже неделями тебе намекал. — Почему ты ничего не сказал? — выкрикнул Акутагава. — А ты почему? — Я узнал только сегодня. — Подожди, серьезно? — Да! Я потратил весь день на поиски чертовой арфы. — Арфы? — в недоумении наклонил голову Ацуши. — Реально? Ты не мог догадаться по другим подсказкам? — Ты худший, — Акутагава тоже вжался в диван и сложил руки на груди. — Нет. — Да. — Я не виноват, что ты такой глупый. — Я не глупый! — Я светил перед тобой своим лицом, как неоновой вывеской, а ты все равно пропустил подсказки! — Ну прости, что меня не заботили соулмейты, пока ты, черт возьми, не убил человека! — Не верится, что ты кандидат на должность исполнителя, — фыркнул Ацуши, скуксившись. — Глупый, — пробормотал он. — Я кто? — Ты что не знал? — усмехнулся Ацуши. — Это ты из мафии, Акутагава. — Ты врешь. — Неужели я выгляжу так, будто меня хоть как-то волнует иерархия мафии, чтобы лгать тебе? — Хах. Интересно, — протянул Акутагава. — Ты реально не знал? Акутагава бросил взгляд на Ацуши, не уверенный говорил ли блондин о кандидате в исполнители или о соулмейте. В любом случае ответ и там и там был одинаковый: — Нет, не знал. — Супер. Окей. Э-э, и что теперь? — Ты хочешь сказать, что не планировал заходить так далеко? — Я думал, что ты еще ничего не понял, и уловка с Рампо сработала бы, так что нет. Я не планировал так далеко вперед. Я решил узнать твое мнение, а потом решил бы как тебе сказать. — Оу. — Эй, я собираюсь задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты был честен со мной. — Сколько вопросов? — Это зависит от твоих ответов. Может быть, на их основе у меня появятся дополнительные вопросы. — Хорошо, — вздохнул Акутагава. — Задавай. — Как давно ты знаешь? Например, рано утром или.? — Где-то часа два? Хотя у меня появились подозрения еще вчера вечером. — Хорошо, — кивнул Ацуши. — Э-э, ты собирался мне рассказать? Раз уж ты думал, что я не знаю. — Нет. — Не хочешь поведать мне причину? — Не совсем. — Ладно, — снова кивнул Ацуши. — Тебя… тебя все еще не волнуют все эти соулмейты? — Я не влюблен в тебя. — Я спрашивал не об этом. — Я… немного заинтересован, — Акутагава слегка подвинулся, немного расслабившись. — Круто. Ты можешь отказаться от этого, но было бы тебе интересно сходить на свидание? — Я не собираюсь тебя целовать. — Я спросил о другом. — Может быть… — возможно потому что перед ним был именно Ацуши, Акутагава ни капельки не нервничал из-за такой честности. — Может быть? — переспросил Ацуши. — Я не собираюсь из кожи вон лезть, чтобы произвести на тебя впечатление, но если бы ты пригласил меня на свидание, я, возможно, не попытался бы пырнуть тебя ножом. — Интересно. — Не веди себя так странно или я передумаю, — хмуро взглянул на Ацуши брюнет. — Не могу не спросить, когда это стало «может быть»? Если ты помнишь, однажды я уже спрашивал тебя, что бы ты сделал, окажись я твоим соулмейтом и тебе реально стало тошно. — Так вышло, — Акутагава снова нахмурился. — И ты мне не нравился. — Но сейчас я тебе нравлюсь? — Ты… терпимый. — Тебя это не огорчило, — заметил Ацуши, слегка наклонив голову. — Нет, — ответил Акутагава, хоть это и не было вопросом. — Есть варианты гораздо неприятней, и даже хуже. — Да? Представь, если бы это была Хигучи. Думаю, она была бы в восторге. — Она хорошо работает, и я ценю ее поддержку, но у меня нет ни малейшего желания с ней встречаться. — Ух ты. Мог бы ее хотя бы хорошенькой назвать. — Откуда мне знать. Меня не сильно то заботит внешность. — Но так и есть! Она очень хорошенькая, хотя однажды она и пыталась меня убить, она действительно классная. Правда, она немного пугает, но я думаю, мы могли бы подружиться. Мне нравится запугивать людей. — Ты? Пугающий? — усмехнулся Акутагава. — Мечтай. — Ты видел, как я угрожал людям, — усмехнулся Ацуши в ответ. — Я могу быть очень пугающим. Спорю, я и тебя мог бы запугать. — Я бы хотел на это посмотреть, — Акутагава снова усмехнулся. — Хорошо. Приготовься. — Что, прямо сейчас? — приподнял Акутагава бровь. — Гин тут нет, так что мне некого стыдиться, — наклонился Ацуши к Акутагаве. — Ты выглядишь слишком мягким, чтобы запугать меня, — сказал Акутагава, внимательно наблюдая за Ацуши. — Да? — Если считаешь, что запугал меня, ты жестоко ошибаешься. — Я передумал, — сказал Ацуши, внезапно отстранившись. — Придется подождать, когда ты будешь ждать этого меньше всего. Ацуши расслабленно плюхнулся обратно на диван. Акутагава даже не подозревал, что вокруг было так много звуков кроме голоса Ацуши, пока оборотень не отпрянул. — У меня есть еще один вопрос, — сказал Ацуши. — Кто бы сомневался. Какой? — Ты хочешь сохранить это в секрете? — Ну… Чуя уже знает, и я, скорее всего, расскажу Гин… — О, Гин уже знает. Она буквально выпытала у меня еще когда я побывал здесь первый раз. В свою защиту скажу, что она дала мне какое-то незаконно сильное обезболивающее, поэтому я мог быть под кайфом. Думаю, Дазай знает, потому что он странно посмотрел на меня, когда я ушел сегодня. Рампо может знать, но честно, Рампо скорее всего уже сделал из этого игру. Ну, по выяснению соулмейтов остальных. — Давай пока никому больше не скажем, — промычал Акутагава. — Ладно. Подожди, еще вопрос. — Какой? — свирепо взглянул на него Акутагава. — Ты так и будешь вести себя как придурок из-за вышивания? — Да. Это тупо. — Сам ты тупой. — Ты еще тупее. — Ладно, теперь я точно закончил с вопросами. — Наконец-то, — кивнул Акутагава. — Итак… что теперь? — Для начала, мы избегаем Дазая как огня. — Так рад это слышать, — рассмеялся Ацуши. — Сегодня я ночую здесь. Я не хочу иметь с ним дело раньше завтрашнего утра. — Что? Нет, проваливай. — Гин мне разрешила. Она даже сказала, что я могу надеть ее пижаму. — Я ненавижу тебя. — Это не так. Да, это было не так, но признать это и проиграть этот спор он не собирался. К тому же, присутствие Ацуши в его квартире уже не казалось таким отвратительным, как это было, когда он впервые притащил блондина к себе. — Стой, еще кое-что, — сказал Акутагава. Ацуши, надо отдать ему должное, не подшутил над Акутагавой за то, что тот еще не закончил с этой темой. Он просто вопросительно поднял брови. — Дазай никогда не должен узнать, что это произошло из-за одной из его миссий. Иначе он будет припоминать нам это до скончания времен. — У меня есть идея получше, — усмехнулся Ацуши. — Мы должны попытаться убедить его, что мы нашли своих соулмейтов, но они хотят держаться подальше от дел как мафии, так и агентства, и посмотреть как долго он будет верить нашей лжи. Да, это будет весело.