Сыграем?

— Готов? Чонгук подходит к стене и стучится головой о бетонное ограждение. Какого хрена он вчера решил пьяный вусмерть играть с Тэхеном в карты? И кто вообще придумал, что карточный долг дороже денег? Уж лучше бы он голым пробежался по общаге, прокукарекал на весь этаж, да хотя бы всю неделю мыл за ним посуду. Но нет — это же сам Ким Тэхен, чертов гений со странной фантазией и отвратительным чувством юмора. — Вы готовы дети? Да, капитан, — Тэ пихает его локтем и запивает таблетку бутылкой минералки, купленной в местном автомате. — Чонгук-и, ну что ты как маленький? Экзамен через двадцать минут. Перед смертью не надышишься, — он протягивает своему парню воду и смотрит своими хитрыми глазенками в лицо, полное надежд. — А может не надо? — Чону надо было в Шреке сниматься в сапогах и шляпе, а не учиться на врача. Тогда бы он сейчас танцевал победный танец на болоте в окружении печеньки, трех поросят и осла, а не шел бы на экзамен по биологии. Выпив таблетку виагры. Стукнувшись последний раз, для профилактики, о стену, Чонгук забирает у него бутылку с водой и запрокидывает голову, проглатывая желтую пилюльку. Что с ним после этого будет — один бог знает, но судя по вчерашней игре, фортуна точно не на его стороне. Как минимум, он, с огромного бодуна, почти проспал экзамен, напялил на себя черную водолазку в тридцатиградусную жару и побежал отдавать дань великому Гиппократу. — Третья группа, заходим по пять человек, не задерживаем остальных, — из кабинета высовывается седая голова Нгуен Йи Джуна. Бог судья родителям, конечно. Тэхен хватает свой рюкзак, второй рукой цепляет сопротивляющегося Чона и идет уверенным шагом в сторону верной смерти. Его, Чонгуковской, между прочим. Это ведь не Ким вчера полночи шатался с Юнги по местным барам, отмечая наполовину сданную сессию, а сидел и учил, как приличный мальчик, про пестики и тычинки. И вот, довольный, в легкой майке с покемоном, он тащит свое кудрявое чудо, облаченное в костюм гота, на верную, мать его, смерть. — Ким Тэхён, Чон Чонгук, тяните билет, — Чон крестится и протягивает длинные пальцы, увитые кучей металлических колец, к одинаковым кускам бумаги. — Ну вот, молодец, Чонгук, пол дела уже сделал. Какой номер? — Десятый. — Так, посмотрим, — он шуршит стареньким блокнотом и сверяется с бумажкой. — Строение мужской репродуктивной системы. Образование мужских половых клеток. А вам повезло, Чон, тема совсем простая, — профессор смотрит на Чонгука и улыбается так по-доброму, будто он и не знает, что кое-кто выпил таблетку виагры и совсем не готов обсуждать мужские письки. Ах, да, он и не знает. — Вы почему застыли? Все в порядке? Чонгук отлипает от незапланированного транса, кивает головой и разворачивается в сторону свободной парты. У них на подготовку всего полчаса, а в голове ничего, кроме обезьянки с тарелками. Чон берет в руку листок и сверлит задумчивым взглядом в стену. Что ему писать? Ну так, вроде речь идет про члены. Но из всей репродуктивной системы парень знает лишь то, как Тэхен любит его член. Глубоко. В себе. Как он сжимает его, пока Чонгук вдавливается в расплавленное тело под ним. Как ТэТэ любит, когда его оттягивают за волосы, и он может запрокинуть голову, уставившись абсолютно стеклянными глазами на пухлые губы. Чону вмиг становится дурно — он хочет стянуть с себя эту противную водолазку, что окольцовывает горло и не дает нормально дышать. В помещении и так нет кислорода — май в этом году выдался поразительно жарким, воздух липкий, с легким ароматом чужого пота и собственного разочарования. Парню бы сейчас сбежать куда-нибудь подальше, скинуть этот предмет гардероба, снять со своего мальчика ненужные штаны и просто полежать вместе, кожа к коже, чтобы ни сантиметра лишнего между ними не было. Они вместе уже не первый год, но черт, именно сейчас Чонгук хочет, чтобы его мир сузился только до одного человека. Чон переводит взгляд на соседнюю парту и видит, как Тэ буравит его взглядом. Тонкие пальцы вот-вот сломают ручку, а на лбу едва заметная испарина — навряд ли Киму сейчас легче. Он лишь виновато пожимает плечами, глядя прямо в глаза. Ничего, сейчас нужно сосредоточиться, вспомнить все, что он знает о мужском органе, выйти и рассказать. Он бы всему свету рассказал, как в их первый раз Тэхен скромно обхватил своими пухлыми губами его бордовую головку и посасывал ее, словно леденец на палочке. В черных зрачках не было ни одной связной мысли, парень будто отключился, пока проводил языком по всему стволу, аккуратно придерживая член у основания. Блядский цирк. Чтобы еще хоть раз Чонгук согласился на подобную авантюру. — Студент Чон, вы меня не слышите? Я говорю идите к доске отвечать, — страдалец очухивается от транса и встает. Черт. Встает не только он. Чонгук чувствует, как член начинает подниматься в штанах, стоит только вспомнить сладкий стон его любимого парня. Боже, как Тэхен стонет: — «Чонгук-и, пожалуйста, не останавливайся». Как дышит через нос, сжимая пальцами простынь. — Чон, я третий раз повторять не буду. Могу поставить неуд, придете на пересдачу в сентябре. — Нет, нет, Нугне Ний… Науген. — Нгуен Йи Джун, Чонгук. Я преподаю у вас уже третий год. Пора бы уже запомнить. Чонгук бредет между парт, останавливает свой взгляд на красивом лице, жадно облизывающем губы, и ухмыляется — ну раз мучиться, значит вместе. Сам виноват, Тэхён. — Мужская репродуктивная система представляет собой совокупность органов системы размножения у мужчин. Она производит мужские половые клетки, а также мужские половые гормоны, — тишина повисает в кабинете, пока Чон нервно перебирает все знания о мужских членах. Вспомнив свой любимый фанфик, он довольно улыбается и выпаливает, не задумываясь: — В состав мужской половой системы входит член, яйца и простата. — Простата? Вы хотели сказать предстательная железа? — профессор выгибает бровь и смотрит на лоб Чонгука, по которому начинает катиться капелька пота. — Молодой человек, с вами точно все в порядке? Мне кажется, у вас температу… — Все хорошо. Давайте дальше, — Чонгук спешно перебирает знакомые слова: уретра, анус, сперма. По телу пробегает холодок, когда он опускает глаза на свои брюки — член начинает упираться в ширинку, болезненно наливаясь кровью. — Мужской половой член, он нужен для того, чтобы доставлять удовольствие и помогать мочевому пузырю выводить лишнюю воду из организма. — Кхм, — профессор устало трет переносицу и вспоминает, зачем он вообще пошел сорок лет назад учить новых Парецельсов, Асклепиадов и Пироговых. — Чонгук, остановитесь. Вы явно не в себе. Я не буду ставить неуд, приходите на следующей неделе с параллельным потоком. Надеюсь, вы немного подлечитесь и придете в норму. Или жду вас в сентябре. — Ноугаун Ой… — Нгуен Йи Джун, Чонгук. Идите уже. Чон хватает ручку и вылетает из кабинета в сторону туалета — благо он находится совсем недалеко от аудитории. В коридоре гробовая тишина — все в спешке пытаются выучить курс базовой биологии за пару часов. Парень с треском отворяет заветную дверь и бежит в сторону кабинки, чтобы просто подрочить. Ему хватит пары движений, чтобы позорно кончить, а потом он должен будет успеть попасть в свою комнату в общаге и ждать там свою наглую бестию. Рюкзак летит на пол, и Чонгук громко хлопает картонной перегородкой, закрывает ее на щеколду и резко стягивает с себя противные натирающие брюки с боксерами. Он с нетерпением берет в слегка вспотевшую ладошку ствол и проводит по нему несколько раз от головки до основания. — Чонгук-и, ты тут? — парень слышит, как со скрипом отворяется входная дверь и раздается родной голос. Камень с его плеч валится моментально — еще никогда Чон так сильно не хотел своего мальчика. Он открывает дверь кабинки и переводит взгляд на Тэхена. Ким весь взмокший, челка слегка вспотела и начала завиваться крупными кудряшками. В медовых глазах черти пляшут. Тэхен заходит в кабинку, толкает своего парня к стене и впивается губами в губы напротив, больно покусывая небольшие ранки. Им мало, чертовски мало друг друга, хочется вжаться в родное тело, врасти и стать одним целым. Чонгук тянется к ТэТэ, попутно стягивая с него джинсы, и берет в руку оба их члена. Смазки нет, но это сейчас не играет никакой роли — бордовая головка слегка блестит, выделяя пару капель предэякулята. Чон отрывается от любимых губ и смотрит, как красивый, увитый набухшими венками член Тэхена идеально ложится в его широкую ладонь. — Гук-и, — Тэ вцепляется пальцами в крепкие плечи и упирается головой в ключицу. Он дышит, тяжело дышит через ноздри, прикусывая губу и стараясь не застонать на все помещение. Чон проводит длинными пальцами по горячей плоти и тихонько стонет, выпуская воздух из легких. Металлические кольца слегка охлаждают теплую кожу, создавая яркий контраст температур, но это никак не спасает. — Пожалуйста, возьми меня, умоляю, — Тэхен поднимает разбитый взгляд на Чонгука и смотрит с такой жалостью, что хочется его обнять, а не грубо трахнуть у этой картонной перегородки. Вдруг дверь в туалет со стуком открывается, и Чону приходится остановиться. Ким выпучивает глаза, умоляя одним лишь взглядом срочно сделать хоть что-нибудь, но на деле боится даже пошевелиться. Они все еще в Корее, в гомофобной стране, в которой даже при их легком дружном характере можно смело получить в морду. Член отвратительно пульсирует, требуя к себе внимания, но Чонгук лишь наклоняется к родной макушке и целует его в висок, стараясь успокоить. — ТэТэ, — шепчет Чон. — Потерпи немного. Давай скорее дойдем до комнаты и я обещаю, что сделаю все, о чем ты меня попросишь, — он аккуратно натягивает джинсы и меняет их местами. — Я выхожу первым, а ты через пару минут после меня, хорошо? Тэхен понуро кивает, прекрасно понимая, что это была слишком дурацкая идея пить таблетки перед экзаменом. Но сделанного не воротишь, а вот ситуацией можно воспользоваться. — Сделаешь мне римминг? — Ким знает, как Чонгук не любит это делать, но не попробовать он не мог. Хотя, зачем спрашивать? Парень сейчас коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, сына родит — да все, что угодно, лишь бы поскорее получить долгожданную разрядку. — Тэ, — руки обхватывают пухлые щеки, и Чонгук тянется, чтобы еще раз поцеловать, но уже в аккуратный кнопку-нос. — Я вылижу тебя полностью и засуну свой язык в твой анус. А теперь просто потерпи, хорошо? Чон спешно натягивает брюки, стараясь уложить член так, чтобы он не упирался в ширинку, и поправляет сбившиеся кудряшки. У него на голове точно сеновал, но сейчас так похуй — нужно лишь поскорее добраться до их комнаты. А то, что он не похож на парня из рекламы Head and Shoulders мало кого волнует. Чонгук открывает щеколду и озирается — в помещении стоит какой-то первокурсник и смотрит на него через зеркало у раковины. К его внешнему виду огромное количество вопросов, но и он не девка на выданье, чтобы так буравить его взглядом. — Какие-то проблемы? — Нет, — пищит студент и вмиг ретируется из туалета, громко хлопая старой скрипучей дверью. На их универ выделяют столько денег, а чертову деревяшку так и не поменяли. Чонгук поправляет водолазку, распахивает двери и хватает ошалевшего Тэхёна за руку. Плевать, если кто-то увидит — если Чон срочно не прикоснется к теплой влажной ладошке, то мир точно перевернется. — Гук-и, — Тэхен хватает свободной рукой свой рюкзак и накидывает его на плечи. — Если мы пойдем быстро, то через пять минут будем в общаге. Я больше не могу. Чон смотрит в виноватые глаза и дергает его на выход. Они быстрым шагом проходят коридор и оказываются на улице. Солнце печет, как проклятое, помещая их в котел с кипучей лавой. Но особо думать ему не дает второе сердце, которое явно поселилось где-то между яйцами и основанием члена, и гулко стучит. — Сейчас, маленький, мы почти пришли, — парни заворачивают за угол гинекологического корпуса и резко останавливаются, стараясь скрыть шок. На улице галдит толпа студентов — кто в пижаме в обнимку с зубной щеткой; кто с вещами, спешно закинутыми в спортивную сумку; кто вообще завернувшись в простынь и явно голый. — Это, блять, что? — Чонгук разворачивает за плечо Сокджина и пытается понять степень бедствия. Член продолжает болезненно распирать в штанах, цепляясь головкой за ширинку. И ох как хочется в данный момент придушить Тэхена, его фантазию и любые азартные игры. — Привет, парни, — Джин протягивает руку и смотрит на обоих птенчиков с хаосом на голове, но из-за своей тактичности никак не комментирует. Он прекрасно знает об отношениях этих двоих и задавать сейчас вопросы явно лишнее. — Да Намджун из триста второй опять чайник поставил без воды, а тот и коротнул. Там пожара толком нет, но дымина валит мама не горюй. Ничего, сейчас ребята приедут, проводку потушат и через пару часов уже сможем зайти. — Пару часов? — Тэхен пищит странным голосом и вжимает шею. Ему пиздец. Им пиздец. В голове Чонгука крутятся шестеренки — пару часов они точно не потерпят, дай бог им несколько минут оставаться в сознании, пока противное солнце лупит жарой. Вообще их отношения сложно назвать нормальными — Тэхен, конечно, нереально умный, и Чонгук каждый раз ловит запредельный краш на высокий интеллект своего парня. Но вот в такие моменты Ким совершенно не думает о последствиях, пока Чону приходится включать всю свою соображалку и решать скорее то, что хитрый лис обычно вытворяет. — Тэ, — Чонгук наклоняется к любимому уху и шепчет, пуская табун мурашек по спине. — Через дорогу есть торговый центр. Мы можем сгонять там в туалет, а то я долго не вытерплю. Тэхен понятливо кивает и разворачивается в сторону огромного молла — совсем недавно отстроенного рядом с их общагой. Трахаться в общественных местах, конечно, круто, но не в туалете, в страхе быть замеченными. Они с трудом дожидаются зеленый сигнал светофора и стараются идти спокойным, размеренным шагом, не привлекая к себе внимание. «Дохлые котята, дохлые котята», — бубнит про себя Чонгук и забегает на первый этаж новенького торгового центра. Людей в нем еще не так много, зато охраны поставили на каждый этаж по несколько человек. Камон, как будто у них не район, а Северное Гетто, или же Южный Централ. Наличие кондиционеров спасает, и мозг начинает привычно включаться. Чонгук ловит взглядом аптеку и разворачивает своего суженого, который сверлит глазами огромные блестящие коридоры в поисках туалета. — Мне нужна смазка и презервативы. Пожалуйста, побыстрее, — Гук старается сделать лицо кирпичом, но по его физиономии кажется, будто этим самым кирпичом ему стукнули по роже. Даже в прохладном помещении с него катится пару капель соленого пота, а ладошками можно грядки с клубникой орошать. — Вам какую фирму? Есть Дюрекс и Контекс. Могу дать с усиками, есть ребристые, ультратонкие, — молодая девчушка с интересом разглядывает странную парочку, пока Чон готов членом орехи рубить. — Ваша девушка что предпочитает? — Моя девушка изменила мне с аптекарем, — рявкает Чонгук. — А я собираюсь пускать водяные бомбочки с девятого этажа, так что мне плевать, какие именно вы мне сейчас дадите. — Эммм. А смазка вам зачем? — аптекарь ошарашенно смотрит на злого парня, который одаривает ее улыбкой Пеннивайза. — Чтобы узелок было удобно завязывать. Я ответил на все ваши вопросы? — макнэ бы в жизни не стал так ни с кем разговаривать. Вежливый мальчик, воспитанный мамой и бабушкой, он всегда уступал места старикам в автобусе, снимал котят с деревьев и первым бежал помогать кому-то, краснея от банального «Спасибо». Сейчас же в аптеке стоит настоящий альфа-самец, с перекрученным мозгом от спермотоксикоза, в жаркой липкой водолазке и своим парнем, который вот-вот грохнется от желания члена в своем анусе. Девушка молча отдает покупку, шепча едва слышное «Извините», пока Чонгук криво улыбается ей и выходит в сторону спасительного туалета. Бежать приходится недалеко — аккурат между магазином постельного белья и клетками с хомячками видна металлическая дверь. Чонгук тянет на себя ручку и заводит заведенного Тэхена в небольшое помещение с кучей раковин, зеркал и кабинок. — Маленький, прости, сегодня без прелюдий, — Чон проверяет, чтобы никого в туалете не было, и заскакивает в первую попавшуюся дверь, хватая длинный пальцами чужую майку. Ему жарко, липко, противно от самого себя, что он будет касаться своего мальчика прямо тут, среди кучи народа за стенкой и запаха дешевого средства с лимоном. Но Тэхена это, кажется, мало волнует — он кидает рюкзак на пол и тянется к ширинке джинс, высвобождая стоящий колом член. — Больше никаких экспериментов, — Чон капает смазку на ладошки и растирает ее, чтобы она не была такой холодной. — Я люблю тебя, конечно, и готов попробовать все, что угодно. Но, пожалуйста, давай это все будет в нашей кровати. — Мгм, — Тэ чувствует, как палец касается колечка мышц, и протяжно стонет. Плевать, если их заметят. Чонгук больше не может ждать. Ему дурно, член болезненно давит на ширинку штанов, но сначала нужно подготовить Кима, чтобы ему не было больно. Секс сексом, но он точно не планирует доставить ему хоть каплю боли. Первый палец входит свободно. Гук слышит, как парень тихонько всхлипывает. Его мелко трясет в умелых руках, которые заботятся о нем даже в такой ситуации. Чонгук двигается медленно, аккуратно разминая податливые стенки, пока не находит заветную точку. — Маленький, потерпи еще немного, — Гук целует его в висок, когда второй палец проникает внутрь по костяшки. Другой рукой он придерживает Тэхена за талию, притягивая вплотную к себе, чтобы тот ненароком не грохнулся. Тэ продолжает всхлипывать, насаживаясь на красивые длинные пальцы. Чон слышит, как стучит родное сердце, и немного изгибается, чтобы второй рукой дотянутся до чужого члена. — Тигренок, — смазка хлюпает, пока анус красиво обволакивает исчезающие внутри пальцы. — Тебе полегче? Хочешь, я вылижу тебя? — Тэхен только успевает покивать головой, когда Чонгук прикусывает мочку уха. — Я встану на колени, раздвину твои сладкие ягодицы и буду вылизывать тебя, пока слюна будет капать по моему подбородку. Потом я надавлю своим языком на твою дырку и проникну внутрь. Хочешь, — рука продолжает дрочить в такт толчкам. — Я знаю, что ты хочешь. Ты же любишь, когда я так делаю. Тэхену хватает еще несколько движений, чтобы белесые капли спермы размазались по крепкой ладони. Мышцы внутри сжимаются, стараясь не выпускать оттуда пальцы, пока сам Ким закатывает глаза, откидывая голову на любимое плечо. — Маленький, — когда Тэ немного приходит в себя, Чонгук дотягивается до рюкзака и вытаскивает упаковку влажных салфеток. Это стало для них главным правилом — всегда таскать с собой упаковку презервативов, флакон смазки и пачку салфеток. Но именно сегодня, по дурацкому стечению обстоятельств, большей части нужного набора под рукой не оказалось. Чон вытирает капли с подтянутого живота и со своей ладони, приводя в порядок обоих. Ему катастрофически хочется трахаться, но он прекрасно понимает, что одним заходом они не отделаются. — А ты? — в медовых глазах стена непонимания, пока Чон невинно улыбается и вновь вспоминает про дохлых котят. — У меня идея получше. В гинекологическом секторе сейчас идет ремонт. Джин как-то говорил, что пару раз там занимался сексом. Пошли, положим огромный болт на женские вагины. Тэхен смеется, поправляя кудряшки на чужом лбу. Он с благодарностью целует своего парня, и, как ни в чем не бывало, они выходят из кабинки общественного туалета. Да, этот день Чонгук забудет еще не скоро — время обед, член стоит на двенадцать часов, а местный охранник косится на них, как будто они что-то украли. Дорога обратно занимает намного больше времени — макнэ умудряется успокоить свое либидо все теми же дохлыми котятами и довольным лицом Тэхена. Они неспешно переходят через светофор и направляются в сторону медицинского корпуса. Народу на улице стало поменьше, кое-где виднеются небольшие клубы дыма, но, в целом Чон даже рад такому стечению обстоятельств — будет, что внукам рассказать. Или нет. Они незаметно проскальзывают в соседнее помещение, с легким запахом краски и остатками снятой штукатурки. Место явно не самое романтичное, но если сейчас Чонгук не спустит пар, то его крышечка окончательно закипит. Они бредут по длинному коридору, с интересом осматриваясь — занятия начинаются через три месяца, а сектор выглядит, как огромные парижские катакомбы. — Гук-и, смотри, — Тэхен заглядывает в помещение и с нахальной улыбкой переводит взгляд на своего парня. — Тут явно уже закончили. И дверь закрывается. Пошли? А Чонгуку сейчас так похуй. Он готов трахнуть Тэхена когда угодно, где угодно и в чем угодно. Но только не в общественном туалете торгового центра, естественно. Пока Ким осматривает помещение, Чонгук осматривает самого парня. Красивый. Он красив всегда. Чонгук в принципе никогда таких не встречал — веселый, умный, крайне харизматичный парень, он умудрялся со скоростью гепарда менять свое настроение с веселого смешного придурка до хорни папочки. С сексом у них никогда не было проблем — после первого раза, когда ТэТэ грубо трахнул своего нового соседа по общаге в их маленькой комнате, они начали различные эксперименты. Наручники, пару резиновых фаллосов и небольшие прищепки для сосков аккуратно спрятаны в тумбочке у кровати. Однажды они решили поменяться позициями, и теперь Чонгук каждый раз жадно целует своего мальчика, пока тот кончает под ним, сладко всхлипывая и шепча в ночную пустоту его имя. Чон подходит к Тэхену и прижимает к себе со спины — член ложится аккурат между мягких ягодиц. Он начинает покусывать шею, принюхиваясь к родному запаху. Черт, его каждый раз ведет оттого, как Тэхен запрокидывает голову и устремляется взглядом в самую душу. Чон отводит глаза и возвращается к шее. Его парень пахнет мускусом, легкими нотками цитрусовых и счастьем. Если бы Гуку сказали оставить рядом с собой только одного человека, он несомненно остался бы с ТэТэ. Его Тэхеном. Чон приспускает чужие джинсы, оставляя их под аппетитной задницей. Расстегнув наконец-то свои брюки, он трется вставшим членом меж мягких ягодиц, где все еще остались остатки смазки. — Гук-и, — Тэхен поворачивает голову и хватает Чонгука за руку, пока тот пытается нащупать рюкзак со смазкой и презервативами. — Я уже растянут, а еще я хочу, чтобы ты кончил в меня, — у парня от этих слов сердце останавливается. Он очень любит, когда его мальчик позволяет ему маленькие кинки, но процесс со спермой — это его личный фетиш. Чон готов сам лично вымывать остатки семени из ануса после жаркого секса, но Тэхен кривит лицо и каждый раз невинно натягивает защиту. Чонгук обхватывает тонкую шею и притягивает к себе, чтобы еще плотнее, еще ближе, чтобы дыхание одно на двоих. Он обхватывает рукой член и одним легким движением проникает внутрь. Блять. Ему никогда еще не было так хорошо и так плохо одновременно. Член пульсирует, оказавшись наполовину в узком проходе. Стенки начинают сокращаться, заставляя Тэхена скулить еще больше. Ему плохо, очень плохо. От запаха кожи ведет, хочется проникнуть в хлюпающую дырочку до шлепка яиц, нагнуть крепкой грудью на подоконник и трахать, трахать, пока слезы из глаз не пойдут. — Гук-и-и-и, — Тэ отрывается на мольбу, и заглядывает в самую душу. — Глубже. Я хочу глубже. Чон опускает руки на тазовые косточки и с силой насаживает Тэхена на свой член. Они оба стонут, стараясь схватить хоть немного кислорода, который в один миг пропал во всем помещении. Летнее солнце отражает их фигуры от грязных оконных стекол, и они смотрятся в него, как в слишком мутное зеркало. Челка взмокла окончательно, на шее под водолазкой горит пожар. Ким очумело смотрит в отражение, пока Чонгук выходит полностью и вновь заполняет его, что-то шепча об узости его мальчика. Член попадает по простате, отчего Тэхена натурально потряхивает и он начинает скулить и цепляться пальцами за подоконник. Парень лишь ухмыляется. Он смотрит в едва заметное отражение в стекле и ловит на себе абсолютно нечеловеческий взгляд. Чонгук сжимает нежную кожу на бедрах и вновь долбится с каким-то извращенным удовольствием. Смазка блестит между ягодиц, пока член продолжает входить и выходить с невероятной скоростью. А ему все мало. Он рычит, когда стенки обхватывают ствол плотнее, сжимаясь и пульсируя внутри. Тэхен тянется к своему члену и размазывает капли жидкости, чувствуя огромное облегчение. Все напряжение собирается внизу живота, не давая нормально анализировать ситуацию. Только чувства. Только ощущения. Только какой-то животный секс на территории разбитого здания. Чонгук одним движением стягивает с себя брюки, оставляя их валяться на полу, и подхватывает Тэ на руки, пересекая помещение. В абсолютно пустой аудитории стоит профессорский стол, за которым уже через каких-то пару месяцев, будут отвечать на лекциях нерадивые студенты. Но сейчас он ставит растрепанного парня на ноги, кладет грудью на деревянную поверхность и с остервенелой жадностью входит в узкую дырку. — Черт, Тэ, ты … — Чонгук не может ничего произнести, только упирается двумя руками вдоль любимого тела, распластанного на новеньком столе. — Боже, как же, блять, — шлепок по ягодице разлетается эхом по всему помещению. — Какой же ты узкий, Ким Тэхён. Он наклоняется еще ниже, прилипая грудью к крепкой спине, и кусает за загривок. У Тэхена наверняка останутся следы на нежной коже. У Тэхена скорее всего чертовски будет болеть поясница и он еще пару дней не сможет нормально сидеть. Но Чонгук никогда, слышите, никогда не забудет то ощущение оргазма, которое прошибает его с кончика волос до самых пяток. Сперма толчками выходит в нежные стенки, пока Тэ просовывает руку между столом и своим телом, и в пару движений кончает следом. Потные, слипшиеся, они сидят на этом самом столе в обнимку, переплетая пальцы и дышат в унисон. — Гук-и. — Что, маленький? — Чонгук ведет носом по виску и нежно целует, зарываясь в мягкие прядки волос. — Это было. Это. Вау… — Знаю, — Чон готов мурчать, если бы он был четвероногим. — Знаю, Тэ. Это было отлично. Вдруг Тэхен поворачивается к Чонгуку лицом, цепляется за воротник водолазки, и глядя в самое сердце, шепчет: — Послезавтра экзамен по гистологии. Сыграем в карты?