Дом, построенный на песке

      Солнечный луч игриво ласкал подрагивающие ресницы, настойчиво сообщая, что новый день уже наступил. Гермиона улыбнулась, не открывая глаз, потянулась в постели и сладко вздохнула. Пора было вставать, ведь на сегодня у нее много планов.       Приятно теплая вода в душе бодрила, жужжание кофе-машины заставляло вздрагивать каждый раз, а терпкий аромат проникал в легкие. Ее дни не менялись на протяжении уже года и только один из них должен был пройти иначе.       Тридцать первого октября Гермиона отправится к нему.       Теперь, когда эта встреча была близка, как никогда, ее одолевали предвкушение, приправленное горечью сомнения. Уже завтра утром Гермиона приедет к своему возлюбленному, улыбнется и протянет руку, чтобы коснуться. Остались всего лишь сутки до их встречи.       Отправляясь на работу, она улыбалась прохожим, счастливо подставляла зарумянившиеся щеки не слишком теплому солнцу и легкому осеннему ветерку. Гермиона была настроена закончить сегодня все отчеты и составить план на следующую неделю, чтобы ни в коем случае не пришлось оставаться на переработки в предстоящие выходные. Она уже заходила в кабинет, когда мобильный телефон в сумке издал пронзительную трель входящего звонка.       Приняв вызов и поставив его на громкую связь, благо, в кабинете она находилась одна, Гермиона сняла пальто, подходя к шкафу, чтобы повесить его на плечики.       — Доброе утро, дорогая! Как твое настроение? Какие планы на предстоящий праздник?       Каждый день неизменно мама звонила ей, скрывая за банальными вопросами свое волнение о дочери. И каждый раз в течение года эти звонки заканчивались одинаково.       — Привет, мам. Все как обычно, настроение отличное, а завтра поеду к Драко.       Садясь за стол, Гермиона придвинула к себе ближе стопку документов, бегло просматривая цифры в таблицах. Ей необходимо было все рассортировать до прихода менеджера с другого отдела.       — Родная, ты уверена, что тебе стоит к нему ехать?       Опять. Снова ее мать завела привычную шарманку, вынуждая отодвинуть бумаги и прикрыть глаза ладонью. Как будто Гермионе было все еще пятнадцать и она нуждалась в материнских наставлениях.       — Ну, конечно, я соскучилась!       — Гермиона, ну ты же сама себе делаешь больно. Может, пора что-то поменять?       С этого момента слушать больше не хотелось. Настроение грозилось испортиться, несмотря на предвкушение от предстоящей встречи. Гермиона посмотрела перед собой, старательно давя из себя улыбку. Нет, этот день не испортится.       — Не говори глупости, мам, я его люблю и хочу быть рядом. Ничего страшного не случится. Не волнуйся.       Тяжелый вздох на том конце провода выдал полную капитуляцию собеседницы, что не мало порадовало Гермиону.       — Да уж. А в воскресенье заедешь к нам? Мы с папой тоже скучаем по тебе.       Об этом говорить было проще и приятнее. Настолько, что улыбка из наигранной превратилась во вполне искреннюю.       — Пока не уверена, но очень постараюсь. Все, мам, не накручивай себя. Мне пора работать. Целую.       Отключив вызов, Гермиона устало вздохнула. Все-таки разговоры с родителями, несмотря на их беззаветную любовь, всегда оставались для нее тяжелыми. Погладив пальцем тонкое обручальное кольцо, она вновь улыбнулась. Все это мелочи, ведь совсем скоро она окажется рядом со своим мужем.       Время шло слишком медленно, несмотря на обилие работы. Сегодня от Гермионы требовали в разы больше, чем обычно, но она отказывалась унывать, понимая, что если сейчас себя проявит, это пригодится ей в будущем. И Драко будет гордиться.       Так и не найдя времени на обед, в шесть часов вечера Гермиона покинула офис, задумываясь о том, что стоит купить что-то готовое в магазине. Готовить сейчас не хотелось совершенно. Идя по освещенным вечерним солнцем улицам, она по памяти набрала на телефоне номер, коря себя за то, что удалила его год назад и никак не решалась сохранить снова.       — Привет, Драко! Я так соскучилась! Ты ведь ждешь нашей встречи?       Она смотрела на людей, занятых своими проблемами, торопящихся домой к семьям и слушала любимый голос.       — Ох, я тоже уже считаю минуты.       Настроение играло с Гермионой злую шутку, ведь на место предвкушению пришла едва уловимая горечь, которую она запрятала максимально глубоко, не позволяя прочувствовать эмоцию полностью.       — Представляешь, мне сегодня предложили временно занять должность начальника отдела! Конечно, это всего лишь на период отпуска Миллер, но если хорошо себя проявлю, то будет больше шансов на повышение, когда она уйдет на пенсию.       Гермиона замолчала, удерживая телефон плечом, чтобы поправить сумку, а после, оглядевшись по сторонам, шагнула через дорогу к продуктовому магазину.       — О, спасибо, дорогой, я знала, что ты будешь гордиться.       Тихо рассмеявшись, она внимательно осматривала витрины, неспешна подходя к отделу с алкогольными напитками.       — Как ты смотришь на то, чтобы я привезла с собой вино? Твое любимое, белое. Мне кажется, оно поможет нам скрасить время.       Выбрав ту самую бутылку, Гермиона добавила ее к продуктам и довольная пошла на кассу. Уже подходя к дому она попрощалась с собеседником и нажала отбой.       — Ох, я с нетерпением жду встречи! Люблю тебя! До завтра.       Вернувшись домой и быстро поужинав, Гермиона устроилась в мягком кресле у окна. Пушистый плед окружал теплом, подсвеченный желтоватым мерцанием фонарей город навевал хандру. Улыбка, жизнерадостная и полная предвкушения, наполнилась грустью и не выраженной тоской. Воспоминания о том, как они были здесь с Драко накатывали мягкими щекочущими волнами.       Он бы сейчас сидел в кресле напротив, любуясь не городом, а Гермионой, и медленно курил, выдыхая терпкий, густой дым. Он бы смотрел на нее внимательно, изучающе, будто стремясь отыскать что-то еще, чего не заметил прежде, хотя вряд ли это было возможно. За пять лет брака он знал ее как облупленную. Каждую родинку, каждую морщинку в уголках глаз, которые появились чуть раньше положенного, но только от улыбок и смеха, которые он ей дарил.       Драко бы подвинул свое кресло ближе, подтягивая к себе на колени ее прохладные ступни, мягко массировал бы их горячими пальцами, расслабляя уставшие за день мышцы. Тихо рассказывал бы, как прошел его день, акцентируя внимание на хорошем, оберегая ее от проблем. Он дарил бы ей покой и ощущение счастья, которых без его присутствия рядом было не отыскать.       Утерев одинокую слезу, что скатилась по щеке, Гермиона поднялась и направилась в спальню. Некогда теплую и уютную, сейчас — обжигающую холодом одиночества. Что ж, завтра она окажется рядом с ним.       Засыпая, Гермиона снова и снова прокручивала в голове воспоминания о Драко. Вся ее жизнь была иллюзорной, призрачной, нереальной без него. Проживая каждый новый день, она утрачивала нечто важное, что еще осталось с ней.       Сон был беспокойным. Гермиона металась по влажной от пота простыни, тяжело дышала и смогла успокоиться лишь под утро. Несмотря на лучезарное солнце, сегодня улыбаться не хотелось.       Сто пятьдесят миль вдоль лесополосы по освещенной утренними лучами солнца дороге. Встречные и попутные автомобили попадались крайне редко — так рано в субботу люди предпочитали нежиться в кроватях. Минуты на циферблате сменялись медленно, тягуче, будто не желая приближать тот самый миг.       Когда на горизонте показались тяжелые кованные ворота, по рукам на руле прошла заметная дрожь. А стоило припарковать автомобиль, желание выходить из него пропало полностью.       Нет. Она не может отсиживаться в машине, пора идти.       Выйдя и поправив примявшееся пальто, Гермиона достала с пассажирского сидения небольшую корзину, в которой уютно устроились бутылка вина и два бокала. Путь ее был не долог и шел по вымощенной дорожке, окруженной постриженным газоном. Приятная картина, если бы тут и там на этом газоне не виднелись разномастные памятники и кресты. Несмотря на достаточно теплую для середины осени погоду, от кладбища веяло холодом, заставляя плотнее закутаться в пальто.       Это кладбище было старым, памятники тут и там были покрыты сеткой трещи и сколов, но при этом территория оставалась ухоженной. Здесь были похоронены представители знати, богатых семей, чтивших свои собственные традиции, а не своей страны. Атмосфера этого места была слишком тяжелой и давящей, но несмотря на это, именно здесь ощущение того, что Драко рядом, было живее, чем где-либо еще.       Старинный склеп семьи Малфой стоял чуть в стороне, словно бы даже так они показывали, что лучше других. Войдя внутрь, Гермиона оглянулась, убеждаясь, что в такую рань находится тут одна. Делегация из родственников явится к вечеру, почтить память наследника.       Это была единственная дань, отданная Гермионой семье Драко. После его гибели год назад, когда пьяный водитель не справился с управлением и вылетел на тротуар, по которому Малфой возвращался домой, она была просто не в состоянии заниматься этим самостоятельно. В тот вечер она потеряла что-то слишком значимое. Люциус же оставался ровно таким, как всегда — холодным, надменным, сосредоточенным на чем угодно, но не на горе своей семьи. Тогда, несмотря на то, что Драко сторонился родителей все пять лет их с Гермионой брака, она позволила организовать похороны по устаревшим традициям их семьи, упокоить его в этом мрачном склепе, рядом с прочими Малфоями, коих набралось слишком много.       Сейчас, зайдя внутрь и разжигая специально хранящиеся здесь свечи, Гермионе казалось, что склеп стал просторнее, чем когда она была здесь в прошлый раз. Словно высеченный из огромной скалы и поставленный на отшибе старого кладбища, а может сам его и образовавший, склеп пугал чувствами, которые в нем возникали. Здесь ощущалась какая-то невидимая магия. А может это чувство надумано и навязано Нарциссой, утверждающей, что в его стенах покоятся давние предки их семьи, колдуны и ведьмы, творившие свое колдовство в этих стенах, подкрепленных энергией многих поколений.       Но то, что склеп казался ощутимо больше, вызывало у Гермионы неприятные мурашки по телу. Когда здесь хоронили дедушку Драко три года назад, казалось, что он последний, кого удастся уместить в ограниченном пространстве. Но вот и сам Драко похоронен здесь же, а большой плоский камень, служащий то ли для жертвоприношений, то ли для удобства посещающий — на нем прекрасно разместились свечи и корзина с вином — все еще оставлял вокруг себя уйму свободного пространства.       — Ну привет, дорогой.       Расставив все, что принесла в корзине, Гермиона подошла к табличке, на которой были высечены имя и две даты, обозначившие начало и конец столь короткой жизни. Ему не было еще и тридцати, когда судьба повернулась к их семье вовсе не лицом. Тот вечер навсегда останется в ее памяти.       Тогда, еще и не думая переживать о том, что Драко задерживается, она услышала телефонный звонок. Имя мужа на экране смартфона лишь подняло ее настроение — наверняка он решил зайти в магазин и побаловать ее чем-то вкусным. Но как бы не так. Приняв вызов, Гермиона услышала не приятный, с легкой хрипотцой голос, а незнакомый и грубый, спрашивающий о том, кем ей приходился некий Драко Малфой.       Приходился. В прошедшем времени. Полицейский, разобрав документы погибшего на месте от столкновения с автомобилем мужчины, не нашел ничего лучше, чем воспользоваться его же телефоном, чтоб сообщить страшную весть. В его голосе не было ни грамма сочувствия, он лишь выполнял свою работу.       Боль, пронзившая в тот момент грудную клетку, не могла сравниться ни с чем.       На месте трагедии Гермиона оказалась уже через пару минут, но к накрытому черной непрозрачной тканью телу ее не пустили. Тело. Дорогой и любимый человек, ее счастье, ее сбывшаяся мечта, теперь считался лишь телом, остывающим на влажном от недавнего дождя асфальте.       Слез не было. Гермиона не плакала в тот вечер, не плакала и на похоронах, оставаясь холодной и бесстрастной на вид, в то время, как внутри бушевал ураган, терзающий внутренности, разрывающий легкие, выворачивающей наизнанку грудную клетку, стискивающий трепыхающееся сердце. Лишь после, сидя у окна и вспоминая Драко, она позволяла одинокой слезе скатиться по щеке, чтобы после утереть ее и снова сделать вид, что живет.       Потому что он бы хотел, чтобы Гермиона жила.       И сейчас, стоя у этой каменной таблички, она старательно улыбалась, чтобы только не огорчать Драко.       — Прости, я не могла прийти раньше. Этот год выдался слишком тяжелым, но я справляюсь. На работе все наладилось, скоро, уверена, заработаю повышение.       Тревога и боль, неустанно терзающие Гермиону изнутри, немного отступили, хоть на время даря чувство покоя. Почему-то именно здесь, в этом холодном и пугающем склепе ей вдруг стало тепло. Появилось чувство защищенности, то самое, что всегда грело ее рядом с ним. Ее мужем.       Гермиона могла очень ярко представить, как он подошел бы сейчас. Близко-близко. Как глубоко вдохнул бы запах ее шампуня, медового, с легкой яблочной кислинкой. А сама она ощутила бы давящий, но такой родной, запах сигарет, сопровождающий его всегда. Драко бы сжал ее дрожащие ладони в своих, согревая, заставляя почувствовать себя настоящей, живой, нужной.       Тепло окружило и ледяные пальцы, словно все это было не фантазией, а явью. Будто он был здесь, рядом, смотря на нее с сочувствием и заботой, с верой в ее силу, зная наверняка — справится со всем. Вот только сил больше не было. Держаться, несмотря на то, что он мертв… невозможно. Больше нет.       — Драко, ты так мне нужен…       И именно в этот момент все тело Гермионы содрогнулось от рыданий, так долго сдерживаемых внутри. Она билась, кричала, стуча кулаками по бездушному камню, стесывая кожу до крови, но не могла остановиться. Она выла, словно раненый зверь, моля неведомых богов о спасении. Не своем. Ее спасением был Драко.       Но мертвые, увы, не оживают.       Истерика длилась долго, возможно не один час, но ощущалась освобождением. Словно спазм, что не давал дышать на протяжении года наконец отступил. Вот только боль осталась на месте.       — Я не могу без тебя, Драко… я верила, что справлюсь, как ты бы того хотел… но сил больше нет. Как бы я хотела побыть с тобой еще хоть немного…       Тихий сбивчивый шепот отражался от каменных стен, разожженные свечи сгорели почти до основания, а слабое пламя дрожало, рассеивая неясные блики. Гермиона не прочь была бы забыться, раствориться в этом унылом, пропитанном смертью месте, лишь бы не чувствовать боли, когда тепло снова окутало ее нежными объятиями.       — Драко…       Его присутствие казалось почти реальным. Тепло кожи, жар дыхания и запах, насыщенный аромат сигарет и горьковатого дыма. Гермиона ощущала его безмолвную заботу, силу, что вливалась в ее уставшее тело с каждым вздохом.       — Это правда ты? Но как.?       Она оглядывалась несмело, будто опасалась спугнуть это чувство счастья, что утратила год назад, но в слабом свете свечей, часть из которых успела потухнуть, не улавливалось движения. Гермиона находилась в склепе одна. Но несмотря на это, стойкое ощущение присутствия Драко не отпускало.       Обняв себя руками, она пристально смотрела на вырезанное на камне имя. Слезы успели высохнуть, на душе стало легче, безусловно, но вовсе не так, как до его гибели. Впрочем, как тогда уже никогда не будет. Но возможно теперь станет проще.       — Спасибо, родной. Я знаю, что это был ты. С твоей смерти прошел год, но, видимо, только сейчас я смогла принять этот факт. Я приду еще. И не раз. Буду приносить твое любимое вино, вспоминать твой запах и прикосновения. Сохраню в памяти нашу жизнь. Но сейчас ты вдохнул в меня силы жить дальше. Ждать нашей встречи там, за гранью, но не торопить ее. Всему свое время. Знай, я люблю тебя и всегда буду любить.       Гермиона так и не встретилась с родственниками Драко, успела уйти незадолго до их появления. В этот вечер она направилась к родителям, показывая им, что трагедия наконец отпустила. И хоть раньше, весь этот год она продолжала улыбаться, сейчас ее мама наконец поверила в эту улыбку.       Благодаря нескольким часам, проведенным в склепе, Гермиона наконец вернулась. Правда или нет, но она верила, что это был Драко, что именно он помог ей преодолеть ужас последнего года. И как бы там ни было, но благодаря этой встрече она вновь обрела почву под ногами, твердую, устойчивую, а не зыбкую, как песок.       А Драко действительно был рядом. Каждый день он следил за жизнью своей жены, разделяя ее боль и страхи. Каждый день он сидел рядом, смотрел на ее лицо, вдыхал сладкий аромат волос и лишь ждал возможности коснуться, спасти, исцелить ее душу. И лишь спустя год, в день его смерти, эта возможность наконец появилась.       В этот вечер он пришел в последний раз. И глядя на то, как Гермиона смеется вместе с родителями, он смог выдохнуть облегченно. Они обязательно встретятся. Драко дождется ее за гранью, но теперь это точно случится не скоро.       И да будет так.