***
На следующее утро Ванцзы представил всем пятнадцатилетнего Вэй Усяня, прибывшего в Облачные Глубины для обучения.***
В час свиньи Ванцзы в панике вызывает Циженя и целителей, потому что теперь Усянь лишь немногим старше своей предыдущей версии, но он истощен, изранен и лишен золотого ядра. Он мечется в кошмарах и лишь изредка и ненадолго приходит в себя, но в эти мгновения его мысли занимает лишь ненависть к Вэнь Чао.***
Сычжуй впервые видит Учителя Вэя таким — и это пугает. Тот неожиданно высокомерен, озлоблен и невероятно жесток по отношению к Ханьгуань-цзюню. И хотя отец смиренен и терпелив к Усяню, Лань Юаня берет дрожь от мысли, что через это ему на самом деле пришлось пройти в прошлом — через ненависть и недоверие со стороны возлюбленного. С каждым днём образ Усяня приближается к тому, в котором он умер, и от этого Лань Чжань заметно бледнеет. Он не скрывает своего страха и долго обсуждает с лекарями, братом и дядей, какова вероятность, что Вэй Ин, достигнув переломного момента, просто исчезнет. Ну а пока Сычжуй любуется на Старейшину Илина во всей красе. И это страшно.***
Цзинь Лин и Цзян Ваньинь гостят в Облачных Глубинах уже три дня, но это первый раз, когда Сичэнь просит их не приходить к Усяню. Едва ли, конечно, оба слушаются… Но потом из цзинши доносится полный отчаяния плач, слишком похожий на вой, и в нем пусть и с трудом, но можно различить «что теперь делать шицзе, что теперь делать мне», и глава клана Цзян понимает, какой этап наступил в жизни его шисюна. И если сначала он в ярости чуть было не зажигает Цзыдянь, то почти сразу с тихой руганью прорывается внутрь комнат и сжимает дрожащего мужчину в своих объятиях прямо поверх рук Ванцзи.***
— Что я здесь делаю? — спокойным, безразличным голосом спрашивает Вэй Усянь, и Сычжуй едва заметно вздрагивает от неожиданности, едва не роняя на пол поднос с чайником. — Меня поймали? Собираются судить? — Не… Нет, всё не так, — не поворачиваясь к Учителю, наконец, отвечает неуверенно Лань Юань, медленно выставляя на стол чашки и плошки. — Вы здесь не заключены. — Что с Вэнями? Их всех перебили, сожгли, как Вэнь Цин и Вэнь Нина? — будто не слыша ответа, продолжает говорить Усянь, и на именах друзей в его голосе сквозь безразличие сквозят ненависть и жалкое отчаяние. — Нет! — Сычжуй испуганно разворачивается, подходит ближе, не отводя взгляда от изможденной фигуры Усяня. Тот смотрит в окно, устало сгорбившись, и прячет руки под одеялом. — Они… В порядке, да. Вы даже можете увидеть Призрачного Генерала, он тоже сейчас в Облачных Глубинах. Я могу позвать его. — Что я здесь делаю? — Вы… Вы попали под проклятие. Поэтому забыли некоторую часть своей жизни. Учитель Вэй, вы живёте здесь уже некоторое время. Ханьгуань-цзюнь вам друг, вы иногда путешествуете вместе. Всё хорошо. Но глаза Вэй Усяня пусты, в них нет ни капли веры, ни капли надежды. И желания жить тоже нет.***
В день, когда, по подозрениям, Вэй Усянь должен умереть, руки Лань Ванцзи заметно дрожат. В эту ночь Лань Чжань не собирается покидать цзинши, о чем он яростно говорит всем и каждому (никто не пытается спорить), но несколько адептов со срочными донесениями вынуждают его хотя бы выйти на крыльцо. И поэтому, когда он спустя всего лишь несколько мговений возвращается обратно и видит совершенно пустую спальню… Поиски продолжаются более двух часов. Вэй Ина в Облачных Глубинах нет. Его нет в Цайи и любой ближайшей деревне. По срочным сообщениям от глав кланов Цзян и Цзинь, его не видели ни в Пристани Лотоса, ни в Ланлине. Вэй Усяня находят на Луаньцзян в пещере, и вокруг — клубы тьмы и останки трупов. И он не приходит в сознание. — Это кома. Его душа… Она не в теле. Всё, что мы можем — надеяться на лучший исход, — говорят мудрецы и лекари. И все просто надеятся, что не лучший исход наступит не через тринадцать лет.***
Спустя три года Вэй Ин открывает глаза, и Лань Чжань, прижимая к себе супруга слишком крепко, чтобы это не было больно, впервые спокойно засыпает.***
На следующий день Вэй Ин держит на руках маленького Ванцзи, и Цижень разводит руками — это очень… странное проклятие.