Тень Всунет лезвие тьмы В сердце города
Ночь. Тотальная тишина. Уже такая непривычная и инородная, что мозг тут же прошибает очередной мыслью из разряда: "а что если где-то неподалёку оператор?". Но это все пустая тревога. Она понимает это и вдыхая очередную порцию едкого дыма, что по ощущениям пробирает каждую клетку тела, смотрит вдаль. Темнота. Черные, застывшие деревья, даже не покачивающиеся на летнем ветру, гудение сверчков и тучные облака, наполняющие горизонт. Ярко светит луна. Своим белесым, чистым блеском озаряет чужие глаза, зажигая в них малый огонек нетерпения. И где она? Придёт? Или видеть не захочет? На немые вопросы ей отвечает всё та же ночная тишина и мелкие дуновения прохладного ветра. В очередной раз убирая с губ тлеющую сигарету, девушка слышит шаги. Поспешно, выпуская полупрозрачными клубьями пар, оборачивается, выискивая в темноте коридора знакомый силуэт. Света заходит медленно, в сомнениях, и метает взгляд по периметру общего балкона, будто выискивая подвох. Но на деревянном сооружении расположилась только Дина и единственным её спутником было неловкое молчание. После произошедшего днем ранее, приходить сюда Свете не хотелось. Но она всё же тут. Непонятно почему, неведомо зачем. Повелась на чужую взволновавшуюся моську? На "благородное" спасение от кулаков Поцелуевой? Зря наверное. Продолжительную тишину и странные переглядки разрезал голос старшей. - Будешь? - тонкие пальцы, неаккуратно накрашенные каким-то черным лаком, что девочки откопали под чьей-то кроватью, протянули сигарету. Желанную и такую привычную, но вместе с тем вызывающую отвращение, ведь Токарова знает где та их достаёт. - Опять Мила тебя спонсирует? - проходя в глубь балкона и облокачиваясь на поручни возмущенно пробубнила младшая. - Какую информацию на этот раз ты ей выдала? Может эта сука удушит нас ночью. - Не говори ерунды. - руку с протянутым "подарком" не опустила, зная что собеседница в конце концов возьмёт предложенное. - По-другому тут жить сложно. Развернувшись и вновь уставившись на раскинувшуюся за территорией дома природу, Дина едва улыбнулась, слыша вымотанный выдох и чувствуя легкое прикосновение к собственным пальцам, которое быстро исчезло, стоило подруге забрать сигарету. Свободной рукой проведя по темным коротким волосам, что успели уже отрасти за несколько месяцев после стрижки под машинку, девушка вновь вдохнула расслабляющую субстанцию. Жаль, что та не действовала на полную силу. Ведь внутри всё ещё что-то отчаянно сжималось, стоило ей пустить светлый взор на рядом стоящую блондинку. - Держись завтра поближе ко мне. - продолжала испепелять глазами деревья, не желая видеть чужой взгляд, что прошелся по её чертам лица с едва скрываемым подозрением. - А то что? - расслышав чиркающий звук зажигалки, Света подставила под пламя даренную сигарету, заставляя ту тлеть. - Не сможешь встать между мной и компанией ваших подсосов? Девушка непроизвольно напрягла челюсти, превращая мягкие черты лица в заострённые. Она понимала почему ей такое говорят и понимала, что это заслуженно, но ноющее чувство под ребрами не давало отреагировать спокойно. Яковлева же старалась, старалась хоть как-то огородить подругу от козней, что строила их комната. Мила любит много говорить, а Дина любит слушать. Слушать и запоминать что где и когда. Видеть текущие, словно ручьи провокации, подстрекания и анализировать все, не давая Грац заморочить собственные мозги. Например, до неё дошёл слух, что завтрашним днём кое-кто захочет разобраться в деле "Кто подлил водку в напитки", а ей было известно. И последствия для Токаровой, которые может принести грядущий разговор, совершенно нельзя назвать положительными. А видеть, как удар за ударом летит прямиком в светлую макушку - было невыносимо. С каждой раной и каждым синяком, расцветающим на чужом теле, становилось хуже. Ведь на ней будто оставались такие же. Только незримые, где-то в районе сердца. Находиться вблизи лидеров полезно. Обеспечивает защиту и авторитет. Главное - мыслить трезво, не попадая под глупое влияние. Бегать собачкой вокруг непонятных личностей не в её принципах. И Мила на удивление это приняла. Не сразу, сначала пытаясь подавить, манипулировать, но вскоре осознала, что с ней выгодно сотрудничать. А может, просто не видела в девушке угрозу. Пусть будет так. - Это место не любит расспросов. - махнув головой на территорию, намекнула на то, что уши есть везде и всегда. На деле же, просто не хотела отвечать. - Дина... - пауза. - Это издевательство. Я чувствую себя мразью. Я общаюсь с девочками, обсуждая Грац и её свиту в не самом лучшем свете, а потом прихожу сюда и курю вшивые сигареты, стоя с тобой на балконе. Прокуренный голос отдавал хрипотцой и Токарова отвернулась, не желая показывать той безысходности, что танцевала на её плечах с приходом ночи. Сердце неприятно кольнуло. Чувство вины лианами заползло под кожу, стягивая пресловутый орган в своих путах. Не хотелось заставлять Светика метаться. Не хотелось, чтобы она чувствовала себя плохо от этих двойных игр. Не хотелось, чтобы та выбирала сторону. Не хотелось, чтобы она выбрала не её.Кто здесь друг, а кто гость непрошеный? Кто плохой, а кто хороший? Выбор сделан, жребий брошен Кто плохой, а кто хороший?
Наблюдая за стыдливо отвернувшейся собеседницей, появлялось только одно желание. Придвинуться. Утешить. Аккуратно взять за плечи и развернув к себе пообещать, что все прекратиться. Общение с Милой, Лизой со, чтоб её черти взяли, Поцелуевой. Прекратиться дурацкая скрытность. Чтоб они могли смотреть друг другу в глаза не только при свете полумесяца. А чтобы Дина могла наконец-то разглядеть пляшущих в светлом взоре солнечных зайчиков. Старшая влюблена. Никак не могла признаться. Видела, что её осуждают, что действия не одобряют. И не решалась. Видела, что и Света на ней взгляд задерживает. Проходится по впалым глазкам и залегшим от образа жизни синякам, оглядывает форму и резко отворачивается, заметив зрительный контакт. В охладевшем сердце горько, словно ежедневная сигарета, тлела надежда. Каждый такой ночной задушевный разговор подпитывал её, укреплял. И она разгорелась больше, когда знакомую светлую макушку Яковлева застала на входе в балкон. В их месте, в их время.Окна щурятся Плачут улицы И сигарета не курится, (но)
Нервно потушив окурок и забросив тот в землю из под какого-то дурацкого цветка, Дина развернулась, сокращая расстояние. Она не хотела молчания и обид, только не с этой девочкой, пожалуйста. - Свет. - старшая аккуратно накрыла чужие пальцы своими, поглаживая. Проигнорировала прошедшие потоком мурашки и чуть наклонилась, стараясь обратить на себя внимание. Легко, почти невесомо касалась руки подруги, волнуясь все больше и больше. Да, они знакомы меньше месяца, но блять. Впервые за долгое время её кто-то зацепил. Не всем заметный свет и тепло, скрывающееся за годами выстроенной бронёй, она увидела почти сразу. У неё такого нет. А когда их впервые сама судьба свела на этом балконе, то Дина поняла что пропадает. Пропадает в лучистом, затуманенном ночной вуалью взгляде и редкой, но искренней улыбке. Не хочет отрываться и уходить обратно в комнату, где царит сущее напряжение. Желает подольше осесть на балконе, легко переговариваясь с блондинкой на разнообразные темы. Да была б её воля, она бы и осталась тут жить! В свежем тёмном дурмане, отличающимся от повседневной жизни через чур большой долей искренности. - Посмотри на меня, пожалуйста. Голос чуть дрогнул и Яковлева прикусила губу, дабы больше не выдавать признаков волнения. Уставшая, с потрескавшимися губами, младшая повернулась под усилившуюся хватку на собственной руке. Заглянула в потемневшие, то ли от волнения, то ли от отсутствия освещения глаза, чувствуя как спирает дыхание. Дина находилась рядом, буквально в крохотном шаге. Девушка была расстроена, противное чувство продолжало хлюпать где-то внутри при каждом зрительном контакте, но на самом деле, она её уже простила. Не могла не простить. И так повторялось из раза в раз. Противоречивый огонь, который исчезает при напоре этого щенячьего взгляда. Да, может Свету из-за этого можно назвать предательницей, но сейчас так всё равно. Может это никотин помог расслабиться? - В какой компании я бы не была, с кем бы не якшалась, на твоей стороне я всегда целиком и полностью. - уверенно, с легким наклоном головы, Яковлева обещала, положив руки на плечи развернувшейся всем телом собеседницы. - Поняла, Светик? Та лишь кивнула молчаливо и сглотнула, пронзая странным взором. Тишина. Гулко бьющееся сердце и бегающий по лицу взгляд. И вроде бы всё было сказано. Но что-то не давало отвернуться и закончить переглядки. И это что-то явно не желало просто стоять. Это что-то запустило дурманящий шум в голове. Это что-то заставило отлепить руку от чужого плеча и легким касанием дотронуться до щеки. Пустить взгляд на губы. Задеть второй рукой шею, вынуждая взгляд напротив потемнеть. Яковлева не особо соображала. Впивалась в светлые глаза, пытаясь отыскать в них что-то кроме обиды и презрения. И нашла. Желание. Младшая замерла, только вихрем в радужке демонстрируя свои чувства. Не могла пошевелиться, будто прикованная к полу чужими слабыми прикосновениями. - Свет. Она услышала своё имя уже будто не здесь. Тихо, тихо, где-то на периферии сознания. И оно стало негласным разрешением. Прошлось вспышкой и одновременным порывом. Почувствовав на себе чужие губы, будто расслабилась, подаваясь назад и облокачиваясь на опасно скрипнувшие перила. Внутри играл вулкан, метающееся пламя. Пальцы невольно скрепились на чужом затылке, подтягивая к себе. Дина облегченно прикрыла глаза. Придержала податливое тело, задерживая руки на талии. Удовлетворённый вздох от углубления поцелуя. Чужие руки на затылке, чувственно прижимающие ближе. Жарко, хорошо. И прохладный ветер больше не чуется. Чуется только Света, прижатая к перилам и её хаотичные прикосновения к волосам, бросающие в дрожь. Внутри кипит. От близости, от осознания насколько часто её подруга дышит, от понимания, что она тоже недалеко ушла. Токарова плавится. Плавится под напористым, сквозящим надеждой поцелуем и от бродящих рук по её телу. На талии, ниже, едва заметное касание до спины. Холодность рук, что ощущается сквозь тонкую салатовую пижаму, уверенная хватка. Плавные движения, вынуждающие двинуться ближе. Нетерпеливый выдох. Смазанный поцелуй горячих губ Яковлевой на шее, от которого хочется лишь откинуть голову назад и хватать ртом воздух. Нездоровое учащенное дыхание и покалывающий огненный вихрь, что проходится внутри, заставляя сердце трепетать. Как бы это было неправильно, как бы не порицалось одноклассницами, главное, что это было хорошо. Ей хорошо и сейчас она совершенно не думает о подругах, что боятся ложиться спать с открытой дверью. Которые боятся Милу и её прихвостней. Свете теперь не страшно. Кажется, что она готова пережить сколько угодно нападок Поцелуевой, ради прохладных рук, жмущих её к перилам. Ради пылающих губ, так ласкающих её шею, что колени дрожат. Дина остановилась. Уткнулась носом в плечо, переводя дыхание. Сердце билось как заводное, казалось что ещё чуть-чуть и выпрыгнет из груди, распластавшись на балконе. - Ты заканчивай это... - срывающимся полушепотом пыталась донести свою мысль Токарова. - С Милой водиться. Яковлева едва заметно кивает, прижимаясь ближе и прикрывая глаза. Чувствует поглаживания на своей голове и будто мурлычит, ластясь к чужому телу. Послать нахуй Грац хотелось теперь безумно. До этого момента девушка действительно не понимала, что теряет бегая туда-сюда и запутываясь в собственных нитях этой двойной игры. Но теперь поняла. И другая сторона больше не кажется такой притягательной.Правда Или спасет нас Или убьет