Двадцать лет спустя

      Первое утро после отъезда Рейчал было для Отиса сложным. Он привык просыпаться рядом с любимой, обнимать ее, покрывать обнаженное тело поцелуями и иногда заниматься сексом. Но она улетела в командировку на два месяца и ему стало невероятно грустно. Конечно, в виду своей работы Рейчал иногда работала в ночную смену, но тогда разлука с любимой не казалась ему такой мучительной. Он постарался убедить себя в том, что это вынужденная мера — его жена потрясающий кардиохирург и эта командировка в Женеву сильно поможет ее карьере, да и она никогда не мешала его работе.       Они познакомились в медицинской школе Кембриджа, когда она рыдала на ступеньках библиотеки из-за расставания с парнем. Отис, привыкший помогать людям, не мог пройти мимо. Они просидели на улице несколько часов, пока он пытался утешить ее и выслушать, а потом пили кофе в небольшом заведении расположенном на территории их колледжа. Так Рейчал плотно вошла в его жизнь и казалось, стала самой весомой ее частью. Она была первой, после того как он расстался с Мэйв и Отис не хотел отпускать Рейчал. Вскоре она родила ему дочь — Джоэль, а после окончания ординатуры и свадьбы, пара перебралась в родной город Отиса — Мурдейл, так как Рейч считала, что сельская местность благоприятно скажется на развитии их дочери.       Встав с кровати доктор Милберн потер глаза, после чего встал и принялся надевать джинсы и свитер. Нужно разбудить Джо, проконтролировать, чтобы она собралась в школу и позавтракала. Обычно это делала жена, кроме тех дней, когда была на дежурстве. Тогда Отис брал эту часть родительских обязанностей на себя.       — Джо, пора вставать на занятия, — Отис постучал по двери, которая вела в комнату дочери. У них в семье не приветствовалось нарушение личных границ.       — Ага, — послышался из комнаты сонный женский голос.       Довольный ответом и тем, что не пришлось стоять под дверью слишком долго, Отис направился на первый этаж небольшого коттеджа, который располагался в нескольких киллометрах от дома матери Отиса. Рейчал такое соседство со свекровью не волновало, ведь Джин не лезла в их семью. Когда Джо была младше, то она иногда присматривала за ней, но потом поняла, что семья справиться самостоятельно. К тому же, больше проблем доставляла Джой с ее переходным возрастом и кризисом ориентации, которые вытрепали ее матери остатки нервов.       — Доброе утро, — кинула Джо проходя к холодильнику. На ней серое худи и джинсы. Темные волосы собраны в пучок, на лице — минимум косметики.       К счастью, в старшей школе Мурдейл, куда она пошла в прошлом году, снова не было формы. Найдя инвесторов и спонсоров, Эрик Эффионг, в планах которого вообще не было педагогической карьеры, плотно занялся реабилитацией школы, где они с Отисом когда-то учились сами. Ему непросто далось это решение, ведь долгое время Эрик всерьез хотел стать пастором. Но потом был кризис веры, который привел его на исторический факультет Лондонского Университета.       — Что тебе приготовить на завтрак? — интересуется Отис, разбираясь с кофемашиной.       — Я буду творог, — констатирует Джоэль, открыв дверцу и осмотрев содержимое, в поисках нужного ей предмета.       — Это не завтрак, — сообщает отец, стараясь не давить на нее, так как знает, что для многих подростков питание — болезненная проблема, — я просто не хочу, чтобы ты голодала, — он мягко улыбнулся.       — Я поем в школе, правда, — обещает Джоэль, — возьму что-нибудь сытное.       — Хорошо, соглашается Отис, — у тебя есть деньги? — она коротко кивает.       Они с Рейч старались не контролировать дочь, давая ей столько свободы, сколько было необходимо человеку в ее возрасте. Да и Джоэль была куда самостоятельней, чем ее отец в этом возрасте, но еще она была такой же скрытой, как и Отис. Узнать о том, что у нее что-то идет не так или ей была нужна помощь — нереально. Из-за этого, время от времени, случались разного рода прецеденты.       — Кстати, сегодня вечером общешкольное родительское собрание, — сообщает Джо, покидая кухню, — в семь тридцать.       — Хорошо, я буду, — он и не помнил, когда ходил на родительские собрания. Обычно, этим занималась жена. Конечно, Отис мог позвонить Эрику и попросить рассказать ему всю важную информацию, но потом решил, что Джо определенно хотела, чтобы он туда пошел, иначе бы просто не сказала.       Обычно Отис начинал работать около десяти утра, когда жена и дочь уехали и дома оставался только он. Домашний офис отличался от того офиса, который был у его матери — преобладал классический стиль, так что помещение скорее напоминало частный мужской клуб, а не кабинет психотерапевта. Милберна все устраивало, да его пациентов тоже. В отличие от родителей, которые занимались сугубо проблемами в отношениях и сексе, Отис вел общую практику. Это давало ему более широкий спектр тем, которые он мог выбрать для будущей кандидатской.       Проводив дочь, Отис невольно задумался о том, а когда он видел, чтобы Джо ела нормально в последний раз? Утром это всегда был творог или фрукты. Вечером часто отказывалась от еды, парируя, что хорошо поела в школе или перекусила с друзьями после уроков. У нее были карманные деньги, плюс она немного заработала продав пару скетчей, которые нарисовала сама, так что Отис был готов поверить в эту версию, но что-то внутри кричало о том, что все не так просто, как кажется на первый взгляд.       Говорить об этих догадках с матерью было бесполезно, так как Джин считала, что он часто нагнетает и додумывает, что не есть хорошо для психотерапевта. Впрочем, такого же мнения придерживался и его отец. Конечно, их отношения с Реми все еще было сложно назвать крепкими и дружескими, но сейчас Отис окончательно перестал быть враждебно настроенным по отношению к кому-то из своих родителей. Помогла психотерапия, которую ему пришлось пройти перед получением лицензии. Отвлекать своими домыслами Рейчал Отис тоже не хотел, так что единственный вариант, который он видел в данной ситуации — наблюдать и действовать самому.