Правила игры

      Меня отвлекает от очередного бесцельного занятия стук в дверь, и я понимаю вдруг, что за окном давно стемнело.       Стук повторяется.       Короткий и уверенный.       Незнакомый.       И все же я точно знаю, кто за моей дверью.       Александр Бонтан, первый камердинер его Величества Луи XIV.       Я открываю дверь и смотрю на мужчину, что стоит на моем пороге. Я молчу, мой вопрос и так понятен.       «Мы же договорились!», хочу крикнуть я, но не произношу ни слова, ведь именно он несколькими часами ранее застал меня за не самым благородным занятием и шантажом принудил к службе… но, Господи, отчего же даже тогда, при свете дня, у всех на виду, я не чувствовала себя столь беззащитной в его присутствии?       Его губы кривит усмешка. Я уже знаю: его улыбка может быть красивой, когда это нужно, но сейчас мне становится не по себе. Внезапная догадка пугает. Неужели этот человек хочет не только моей преданности, но и… мое тело?       Меня саму возмущает, сколь быстро я мирюсь с этой мыслью, и я лишь отшагиваю назад, пропуская его в комнату.       Выражение бледного лица не меняется, но отчего-то я понимаю, что Александр доволен. Да, так он и сказал. Покорность ему по душе. Что ж, подыграю, тело так тело. По крайней мере я уверена, что моя душа останется при мне.       В комнате темно, и я принимаю зажигать свечи. На комоде, у постели, на письменном столе… все, что угодно, лишь бы занять себя.       Александр продолжает молчать, прожигая спину взглядом, чем все сильнее раздражает меня, но я изо всех сил стараюсь игнорировать это чувство, пока вдруг наши взгляды не встречаются в маленьком зеркале на столе. Меня вмиг прошибает холодный пот, ведь в голубых глазах первого камердинера короля плещется красное пламя.       Я не могу сдержать крика, но прежде чем с моих губ срывается даже звук, холодная мужская ладонь закрывает мое лицо.       — Тише, Рене, я не хотел вас напугать, — шепчет он.       Я пытаюсь схватить его за рукав, отодвинуться хоть на дюйм, но он вжимает меня в стол, не давая сделать и крошечного шага в сторону.       Я не понимаю, что видела, но здравый смысл подсказывает, что всему виной воображение.       Я предпринимаю попытку успокоиться и отпускаю его рукав, показывая, что держать меня больше не нужно, ведь положение, в котором мы оказались, далеко от приличествующего людям вроде нас…       Кажется, Александр понимает меня без слов, но, вопреки моему ожиданию, он не отстраняется, а лишь опускает ладонь ниже, на мою шею, и, задержавшись чуть, касается моего подбородка, заставляя откинуть голову в сторону. Я вдруг понимаю, что, несмотря на все происходящее, жажду… но чего? Его дыхание касается моей шеи, и я выгибаюсь навстречу поцелую.       — Отныне вы моя, Рене, — повторяет он слова, что сказал, застав меня за кражей, но я так и не осознаю смысла этой фразы, так кружится моя голова от из ниоткуда вспыхнувшего желания.       Александр тянет носом, вдыхая мой запах, тело предательски поддается его незатейливой ласке… но вместо удовольствия меня пронзает боль. Я силюсь сказать хоть что-то, но шею словно жжет каленым железом, и мысли разбегаются трусливыми крысами, как будто бояться сгореть заживо вместе со мной.       «Вы принадлежите мне», звучит в моей голове голос Александра, пока кровь, текущую по моим венам и дающую мне жизнь, забирает мужчина, заставивший меня принять правила его игры.       Так вот что это значило?       Я вся в огне, пусть тело и бьет крупная дрожь, и я скорее догадываюсь, что Александр продолжает держать меня, чем чувствую его руки на своих плечах на самом деле. Что же он делает со мной? Господь всемогущий, помоги…       Сколько продолжается эта мука? Секунды? Минуты? Вечность?       — Умница, — слышу я наконец, и шеи снова касаются влажные от моей крови губы.       Он шепчет что-то еще, теперь в его голосе чудится нежность, и я в ужасе тянусь за этими звуками как за путеводной звездой, ведь только они не дают мне сорваться в самую бездну. В другое время я бы усмехнулась всей иронии — тот, кто пришел погубить меня, стал единственным бликом света, к которому я могу тянуться. Но в итоге я лишь теряю сознание…       Меня будет мой собственный крик.       Рваный вздох вырывается из моей груди, и только тогда я прихожу в себя, смахиваю испарину со лба и поворачиваюсь к окну.       Тишина успокаивает, и совсем скоро я падаю обратно на постель и, чуть подумав, откидываю одеяло прочь.       Это от жары мне все привиделось, думаю я.       Александр обычный человек. Опасный и жестокий, да, но человек. С ним я справлюсь.       Остальное лишь сон… и меня ждет Версаль.       Я засыпаю, так и не заметив двух засохших пятнышек крови на подушке.