***
Тихо и незаметно прокравшись в полутемную палатку, Кай поставил миску с горячим бульоном у входа и аккуратно опустился на нагретый спальник, не издавая шума. В закатной завесе света лицо Ллойда казалось более осунувшимся и бледным, чем на самом деле. Осмотрев конечности и потрогав тыльной стороной ладони лоб, красный ниндзя растерянно выдохнул. Ллойд был на грани жизни и смерти уже который день подряд. Ворочавшись в слоях утепленного походного спальника и дергаясь, как ошпаренный, он не выходил из предсмертного состояния. Он задыхался, впиваясь ногтями в ткань будто бы пытался избавиться от тяжести, прижавшей его к кровати. Он мог истошно кричать, жалобно скулить, захлебываться в слезах. И жуткий мороз, окутывающий его тело не шёл ни с каким сравнением реального холода. Всё из-за непонятной простуды. Она заживо съедала его. Из-за неё он медленно терял рассудок, а его тело обращалось в глыбу льда. Надежда угасала. Первые дни все действительно смахивало на обыкновенную простуду. Перепады температуры, головокружение. Начались все проблемы на третий день, когда Ллойд стал выкрикивать во сне слова и обрывки неясных фраз. Ещё секунду весь лес, окружающий их тихую обитель молчал, а уже через пару мгновений птицы вспархивали в черный небосвод от пронзительного детского крика. Ситуация усугубилась. Кай отчаянно пытался найти решение обострившейся черезвычайной ситуации, положившись на базовые знания о походах и учениях сенсея. Лицо не менялось с темно-багрового оттенка. Глаза за последние несколько дней он так и не открывал — находился на хрупкой грани сознания. Худощавое тело била крупная дрожь. Его трясло от страха, боли, воспоминаний. Новые силы нарекли новыми непосильными мучениями. Одарили тяжелым бременем потерянного ребенка. Красный ниндзя не терял рассудка только из-за засевшего в груди и голове обостренного чувства заботы. Пока они были вдали от всей команды и сенсея полагаться нужно только на свои силы. Никакие коммуникатор или сетевая вышка не спасут их жизни. Каждый вечер — обход по окрестностям, сбор сухих ветвей, приготовление супа из остатков, собранной в храме, еды. Об обработке ран, полученных на особо опасной миссии, Кай умалчивал при ребенке, если тот на короткие мгновения неожиданно просыпался. Длинные порезы на боку зудели и неприятно ныли. Требовалась дезинфекция и правильная обработка, прежде чем раны загноятся. Благо не кровоточили и на этом спасибо. — Хэй… Ллойд? — зашуршал спальник и через пару секунд на мастера огня с покрасневшими глазами устало глядел болезненно худой ребёнок. Волосы слиплись от пота, лихорадочный румянец переливался на щеках и кончике носа. Пустой остекленевший взгляд цвета зелёного чая прояснился. Растерявшись на короткий миг, Кай тяжело, едва слышно, выдохнул и подхватив горячую миску, медленно подполз к Ллойду. — Прости малой, сегодня ещё раз приготовил суп. Завтра, если доберёмся к окраине леса, где протекает местная река постараюсь приготовить другое. Не обещаю, что будет лучше, но всё же. Мальчишка, не произнося ничего вслух, ослабленно опустился обратно на нагретый спальник. Грязные волосы растрепались, блеклые глаза без интереса смотрели куда-то в бок. Поджав губы и нахмурившись, Смит бережно прикоснулся к плечу Ллойда. — Ллойд, тебе нужно поесть. Иначе тебе станет хуже. — Хуже?.. — глухо переспросил ребенок, наконец поднимая слезящиеся глаза с лопнувшими капелярами. Дрожа всем телом и обхватывая предплечья успокаивающим жестом, младший Гармадон зажмурился. Ему было действительно страшно за свою жизнь, за Кая, который, не смотря на прошлое, о котором не хотелось вспоминать, был рядом в трудную минуту. За шансы выбраться живыми и невредимыми, которые уменьшались с каждой секундой бездействия. — Я не это имел ввиду… Черт, прости меня, Ллойд! Я-я хотел сказать, что если ты не будешь питаться, ну как питаться, то что я умею хотя бы готовить… А, нет, черт! Не важно. — Как ты можешь оставаться таким уверенным в этой ситуации? Я держу нас балластом уже несколько дней на одном месте! И мы так и не сдвинулись! — надрывно прокричал Ллойд, резко поднимаясь. Прежде чем перед пурпурными глазами всё явственно поплыло, в поле зрения появился темным пятном Кай, вовремя подскочивший на месте. Нагретые сильные руки мастера огня обхватили спину, заключив в своеобразные неловкие объятия. — Тихо, малыш, тихо! По-аккуратнее, ты ещё не долечился. — Хватит меня обнимать! И хватит меня лечить! Мы можем дальше двигаться! Я смогу идти! Отпусти меня! — Мы не сдвинемся с нашей точки ни на шаг, пока я не буду полностью уверен в твоём здоровье. — серьёзно проговорил Кай, заглядывая ребёнку в глаза, на что в ответ прилетел раздраженный стон. — И не обижайся. Ты действительно сейчас в опасности. — Какой?! Что действительно угрожает мне?! — Сила и твоя непонятная болезнь. Прекращай это, мы выберемся отсюда. Развел тут сопливую драму. — А если.! — А если ты не прекратишь я возьму эту тарелку с супом и буду кормить тебя с ложечки, как малыша. -… — Я тоже боюсь, Ллойд. Но важно каждую секунду бороться, даже если надежды совсем нет. Ниндзя не сдаются, забыл? -… Минуты тишины плавно перетекли в целый час. За это время Кай успевал дважды выходить из палатки, проводил небольшие «патрули» по открытой местности и возвращался обратно к лагерю с хилой кучкой подсохших веток. Чудесная погода и слабые порывы ветра сделали свое дело. Был бы дождь — промерзли бы до костей и полностью промокли, таинственная болезнь Ллойда разразилась бы с новой силой. Зашуршали листья. Над головой вспорхнули беспокойные птицы и взмыв в ночное небо, устремились в черную чащу дебрей леса. Костер приветливо горел среди пустыря. Да, Кай подразумевал какой может нести это место риск. Но так, на открытом поле есть шанс заметить врага издалека. В палатке горела уютная лампа на батарейках. Весь лес, укрытый сном, молчал. Пустая грязная миска из-под «супа» стояла у входа в палатку. Не издав звука и заглянув внутрь, Кай впервые за несколько дней искренне улыбнулся — ребенок, тихо сопя, наконец-то спокойно спал, не ворочавшись и не издавая криков. То, что внутри ребёнка текла чёрная ядовитая кровь, Кай заметил не сразу. Случались моменты, когда в самых неожиданных местах — в палатке, на спальнике, одежде — оставались густые бурые пятна. Находя их, менялся и в лице Ллойд — молча, он таращился безумным взглядом на улики, выдавая себя с потрохами. В такие моменты он смахивал на голодного и беспощадного демона, готовый к расправе. Простыми касаниями и утешительными словами не спасти его из тёмной трясины. Этого недостаточно. Ллойд должен сам научиться себя контролировать, никто не сможет ему навязывать свое мнение. Ллойд будет бороться один на один со своими страхами и кошмарами. А Кай будет рядом, в трудную секунду закрыв его и подставив спину под удар.***
В полночь Смит вырывается из лап сна с дрожью во всем теле и с отвратительным ощущением дикой усталости и сонливости. Под глазами залегли потемневшие фиолетовые синяки, спина затекла от неудобный позы во сне. Ллойд метался по спальнику, слабо хрипя и сжимая до хруста кулаки. Аметистовые иероглифы, начиная от запястья и заканчивая у предплечья, на правой руке опасно искрились, вызывая у мальчика жжение. Жалобно взвыв и вцепившись ногтями в написания, Ллойд старался содрать кожу. — Ллойд! Нет! Тихо-тихо, чш-ш. — обхватив ладони, мастер огня осторожно подул на похолодевшие пальцы. На бледной, почти побелевшей коже заиграли мягкие янтарные искры, приятно согревая. Однако, Ллойд не слушал, мотая головой из стороны в сторону и тихо всхлипывая. — Малыш, всё хорошо, никто не причинит тебе вреда. Прикоснувшись к светлым волосам, парень с тихим ужасом неожиданно нащупал выступающие заостренные пики — рога, самые настоящие, как у маленьких демонов. Когда они успели появиться?! — Демон… — прошептал едва слышно Кай, опираясь локтем на спальник и нежно приобнимая беспокойного ребенка. Руки соскользнули с плеч на, мокрую от пота, спину. Уткнувшись носом в макушку и прикрыв глаза, Смит слабо, но довольно улыбнулся — Ллойд перестал метаться. Только под нос что-то своё, непонятное бормотал, хмурясь и морща нос. — Надеюсь, ты успокоился, малыш, иначе я так совсем не наберусь сил для похода. В ответ раздалось гудение и недовольный полусонный бубнеж Ллойда, чье лицо скрывалось в складках алого кимоно. Хихикнув, Кай пригладил светлые волосы и придвинул ребёнка ближе к себе, в спальник. Ночные ветра беспощадны к обывателям безлюдного и бескрайнего леса. — Спи давай, зелёнка. У нас мало времени на отдых. Ответа Кай так и не дождался.***
Солнце медленно поднималось из-за тонкой линии горизонта. Ночные вихри сменились добродушными теплыми дуновениями. Светлело темное бескрайнее небо. Зашумела высокая трава; ею аккомпонемировала симфония свиста и шорохов верхушек сосен. Кости приятно ныли от утренней растяжки. В теле ощущались одновременно и тяжелая сила, и сладостная слабость. Всё ещё находясь в сонном состоянии, мастер огня принялся медленно и неспешно собираться. Сегодняшний маршрут должен оказаться самым длинным. Если они задержаться здесь на день — их неминуемо нагонят первые зимние морозы. Обыкновенное межсезонное кимоно не спасет, а любимая черная толстовка Ллойда вряд ли согреет его. Когда все вещи, палатка были сложены, а Ллойд, предварительно разбуженный, полностью одет в теплое (накинутый сверху на плечи, плед не входит в счёт), Кай внимательно оглянулся на золотую поляну. Ни души, ни внезапных преследователей. — Готов? — М-м-м. — сонно промычал ребенок, приоткрывая на секунду слипшиеся глаза и устало наклоняя голову вперёд. Хмыкнув себе под нос, Кай бесшумно подобрался ближе и с кряхтением подхватил на руки спящего ребёнка. Ллойд заворчал во сне, ослабленно положив голову на плечо красного ниндзя, потер глаза. Медовые рожки блеснули чистым золотом на свету. Позволил ли Смит себе испугаться? Нет. Напрягся? Да. Ллойд с высокой вероятностью оказался чистокровкой-ёкаем и это не вселяло надежду на спокойное будущее. Может быть о прошедших с годами днях он и позабудет и никогда не вспомнит. Может, будет вспоминать все события, как череду кошмаров и неудач. Или, как ошибку. Маленький бедный малыш в темном мире, окружённый гневом, местью, кровью, болью. — Защищу. — и Кай скалит зубы в беззлобой улыбке, прижимая одной рукой к себе тело ребенка, вдыхая сладкий запах хвои. Ветер холодит покрасневшие щеки. У них ещё есть время и Кай, во что бы то ни стало не бросит. Защитит, укроет, прикроет. Всегда будет рядом. Росистое поле блестело на фоне янтарных лучей рассветного солнца. И только один силуэт медленно и неспешно рассекал зеленое море, по-отцовски укачивая в теплых объятиях кроху.