Долг королевы

Можно было подумать, что после окончательного воссоединения не только в качестве сестер, но и возлюбленных, для их с Эльзой истории наступит идеальный конец, но, увы, в реальной жизни все было несколько сложнее. Для начала, им по-прежнему приходилось скрывать свои отношения буквально ото всех подряд. Даже Олаф почти до самой свадьбы не знал, что они вместе. Не то, чтобы они не доверяли ему, просто чрезмерно разговорчивый и наивный снеговик вряд ли понял бы саму концепцию того, что какая-то разновидность любви могла вызывать у других людей осуждение или даже отвращение и гнев. Не желая рисковать, они старались не афишировать участившиеся визиты Эльзы в Эренделл и королевский замок. В какой-то степени они даже находили забавным то, что старшей из двух королевских сестер и бывшей законной правительнице страны приходится тайком пробираться в собственный дом, как какому-то воришке. Анна шутила, что собирается отрастить такие же длинные локоны, какие были когда-то у их троюродной кузины Рапунцель, чтобы Эльза имела возможность романтически взбираться по ним в спальню Анны на вершине башни. Всякий раз, когда им казалось, что реальная жизнь с ее грузом плохих воспоминаний, сомнениями и давлением общества грозит раздавить их, они черпали силы друг в друге. Сталкиваясь с необходимостью постоянно быть настороже, охраняя свое хрупкое счастье, они находили утешение в ласковых объятьях и заверениях, что сумеют пережить это вместе, как всегда. Просыпаясь посреди ночи от очередного липкого кошмара, в котором Эльза умирала или снова бесследно исчезала из ее жизни, Анна со временем научилась больше не вздрагивать и не кричать, чтобы не будить спавшую рядом сестру. Долгие часы она разглядывала умиротворенное лицо Эльзы в обрамлении длинных платиновых прядей, струящихся по подушкам, и находила в этом собственное успокоение. Она благоговейно гладила их шелковую мягкость, радуясь самой возможности чувствовать Эльзу рядом с собой таким образом. Она понятия не имела, каких богов ей следует поблагодарить за то, что эта невероятно красивая, умная, волшебная во всех смыслах женщина решила выбрать ее – ее, Анну, свою неуклюжую младшую сестру, из всех людей! Теперь они с Эльзой действительно были счастливы, вопреки всему, наконец-то вместе после стольких лет. Они были женой и мужем, которые правили Эренделлом рука об руку на благо своих подданных, и, надо сказать, неплохо справлялись с обеими ролями – монархов и супругов… Так почему же Анне чем дальше, тем сильнее казалось, будто она что-то упускает в своей жизни? Она в самом деле так сильно хотела ребенка и даже не подозревала об этом? Конечно же, она любила малышей… С тех пор, как Анна получила возможность свободно покидать замок по собственному желанию, она старалась проводить в городе так много времени, как только могла, и частенько ее остановкой была городская площадь, где собиралась уйма местной детворы. Удачным совпадением было и то, что в двух шагах оттуда располагалась шоколадная лавка, так что очень скоро каждый ребенок в городе уяснил: если королева Анна вышла на прогулку, никто из них не останется без пригоршни леденцов и шоколада. Ей нравилось проводить с ними время: читать им, слушать их восторженные голоса, рассказывающие обо всем на свете, видеть их светящиеся весельем глаза, когда они смотрели на нее снизу вверх. Это каждый раз напоминало Анне о собственном раннем детстве, когда они с Эльзой точно так же беззаботно играли вдвоем, бегая по всему замку и устраивая настоящую головную боль своим гувернанткам. Это были одни из самых счастливых и драгоценных воспоминаний в ее жизни, которые помогли ей пережить последующие годы изоляции. Возможно, именно собственное унылое детство заставляло ее теперь чувствовать себя так потерянно. Когда-то всем, о чем она действительно мечтала, было иметь большую дружную семью, в которой никто никогда не чувствовал бы себя одиноким. Еще подростком Анна была уверена, что в будущем заведет детей… в какой-то момент. Это просто было данностью: достичь совершеннолетия, выйти замуж и начать рожать своему супругу здоровых пухлых наследников, как это делало большинство женщин в Эренделле и за его пределами. Кому-то это могло бы показаться скучной и тяжелой судьбой, но Анна всегда находила в подобных мечтах что-то прекрасное, даже воодушевляющее, что-то, за что можно было держаться. Ей нравилась идея материнства. Прислушавшись к себе сейчас, она осознала, что готова была стать матерью уже какое-то время. Ничего подобного она не планировала, это просто зародилось на глубине ее сознания в какой-то момент и с тех пор тихо и незаметно росло там, пока внезапно не вышло на свет и не заставило Анну начать пересматривать всю свою предыдущую жизнь с ее решениями. Стоило ли ей поделиться своими мыслями с Эльзой теперь? Как Эльза на это отреагирует? До сих пор они ни разу не поднимали эту тему всерьез, хотя и знали, что когда-нибудь Эренделлу потребуется наследник. «Когда-нибудь» – это лет через пять или даже десять, когда в королевстве и мире Духов станет чуточку меньше забот, которые отнимали сейчас почти все их с Эльзой время. Поскольку они двое, по очевидным причинам, не могли иметь собственного ребенка, они могли бы подарить дом одному или нескольким сиротам, которые затем стали бы их наследниками по праву, если не по крови, и все, в итоге, остались бы довольны. Положа руку на сердце, Анна уже и так имела все, что только душа пожелает. Было бы недостойно стремиться заполучить еще больше… Она старалась не думать о горько-сладких мечтах, которые все чаще преследовали ее поздними вечерами, когда грань между реальностью и сном размывалась, и Анна почти как наяву могла видеть перед собой образ крошечного ребенка: с круглым забавным личиком, бледной кожей, милой улыбкой и россыпью едва различимых веснушек вокруг курносого носа. Иногда у него были светло-каштановые волосы, а порой песочные или ярко-медные, как у самой Анны. Но чаще всего ей представлялся образ непоседливого и любознательного малыша с гривой растрепанных платиновых вихров, такой же сверкающей и белоснежной, как склоны Северной Горы. Неизменной в этих видениях оставалась лишь одна деталь – красивые ярко-синие глаза, точно такие же, как у Анны с Эльзой… – Ваше Величество! – А? Что такое? – Анна рассеянно моргнула, только сейчас осознав, что умудрилась снова глубоко уйти в себя прямо посреди совещания. «Отлично. Молодец, Анна! Ты, определенно, умеешь выставить себя компетентной». Восемь советников буравили ее пристальными взглядами с обеих сторон стола: кто-то с любопытством, но большинство с раздражением. Строгие убеленные сединами лорды хмурились, гадая, чем была занята голова их молодой монархини на сей раз. Единственным человеком, который смотрел на нее без осуждения, но, напротив, с беспокойством и заботой, была Эльза, сидевшая по правую руку от Анны в качестве принца-консорта. – Совет хотел бы знать, что вы думаете по поводу замечания лорда Генри, – напыщенно прогудел один из чиновников, лорд Руперт. Его колючие глазки-бусинки, едва заметные под складками пухлого лица, смотрели на Анну с нетерпением и плохо скрываемой досадой. – Э-м… Не могли бы вы повторить? Боюсь, я слегка упустила суть… Жужжание голосов возобновилось, когда дворяне вновь принялись препираться друг с другом, нудно обсуждая каждый ничтожый процент, заложенный под строительство новой судоверфи этой весной. Анна честно пыталась слушать и вносить свою лепту, потому что это было действительно важно, однако цифры попросту ускользали от нее сегодня. Прошлой ночью ей снова приснился дурной сон, из-за чего она проспала едва ли больше четырех часов и теперь чувствовала себя разбитой. От визгливых голосов спорщиков у нее чем дальше, тем сильнее болела голова. Вздохнув, она потерла переносицу, мечтая закрыть глаза всего на минуточку… – Стоп. – Ваше Высочество? – Эта дискуссия ни к чему не приведет. Вопрос требует более тщательного рассмотрения и больше сведений, – обычно мягкий голос герцога Эйнара звучал непререкаемо. Все в комнате, включая Анну, воззрились на него с удивлением. Еще раньше, чем королева успела вставить собственное замечание, мужчина заявил: – Мы соберемся еще раз на следующей неделе после того, как лорд Руперт и лорд Генри составят новые отчеты по предполагаемой смете. И на этот раз они постараются представить нам больше реальных фактов. – Но… – Довольно. А теперь оставьте нас, господа. Не слишком обрадованные таким поворотом, советники, однако, не посмели ослушаться прямого приказа и удалились с тихим ворчанием. Как только двери за последним из них захлопнулись, маска холодного отчуждения спала с лица Эльзы. Повернувшись к жене, она нежно взяла ее ладони в свои. – Тебе не стоило… – начала Анна, но запнулась, внезапно почувствовав, как у нее перехватывает дыхание от образовавшегося в горле комка. – Любимая, что такое? – теперь в низком тембре звучала откровенная тревога. Из груди Анны вырвался безрадостный смешок, причину которого она и сама не могла до конца объяснить. – О, это так глупо, правда… И тебе не следовало их отсылать, эта встреча слишком важная… – Ерунда. Ни одна встреча не важнее тебя. – Но я в порядке… – Анна. Ты плачешь. – Нет, я не… Эльза была права. Проведя пальцами по щеке, Анна с удивлением почувствовала на них влагу. Боже, это так неловко… Что с ней вообще творится в эти дни? Теплая рука коснулась ее кожи, стирая остатки слез. – Все в порядке, дорогая. Я здесь. Поддавшись мягкому давлению, Анна переместилась из своего кресла на колени к мужу. Со вздохом она откинула голову на его широкую грудь, так что ее макушка оказалась прямо под его подбородком. Из своего положения Анна могла слышать успокаивающий ритм сердца Эйнара. Он не пытался вытянуть из нее объяснения, за что Анна была благодарна. Вместо этого он молча позволял ей прижиматься к себе, слегка покачиваясь вместе из стороны в сторону, так что оба чувствовали себя комфортно в своем маленьком пузыре. Слегка сместившись так, чтобы видеть лицо мужчины, Анна снова встретилась с ним взглядами. Кристально-синий оттенок его радужек, обычно прохладный и разряженный, когда он смотрел на других людей, рядом с женой сменился любящим теплым свечением. За прошедшие три года Анна успела привыкнуть к Эйнару и больше не думала о нем, как о каком-то незнакомце, который иногда появлялся на месте Эльзы. Теперь он казался такой же неотъемлемой частью Эльзы, как и ее ледяная магия. Она искренне любила его всем сердцем… Однако прямо сейчас ей нужна была ее старшая сестра. – Эльза, – прошептала она так тихо, что той пришлось читать по губам, – позволь мне увидеть тебя. Эльза не спрашивала ее, почему, только кивнула. Не выпуская Анну из объятий, она взмахнула рукой, накрепко сковывая двери льдом с их стороны. Анна не успела уловить момент, когда фигура рядом с ней изменилась. Казалось, чем чаще Эльза проделывала свой трюк с обращением, тем легче это у нее получалось. В один момент Анна прижималась лицом к плоской мускулистой груди, а в следующий жесткие мышцы под ее щекой уже превратились в нежные, плавные линии. Красивый, но грубоватый облик, присущий Эйнару, как будто отступил вглубь его существа, сменившись более тонкими и хрупкими женскими чертами. Руки Анны машинально потянулись к волосам Эльзы, теперь снова длинным, свободно спадающим на плечи густыми волнами, и принялись перебирать их, пропуская пряди сквозь пальцы. Эльза не торопила ее, позволяя младшей сестре играть со своей прической и тянуть время, собираясь с мыслями, но в ее глазах по-прежнему тлело беспокойство и невысказанный вопрос. «Она не заслуживает такого… Я должна сказать ей». Чем бы ни обернулся их разговор, он, без сомнений, не будет простым. Анна даже не представляла, с чего начать, однако она точно знала, что больше так продолжаться не может. Мягко высвободившись из кольца теплых объятий Эльзы, она вновь заняла свое место напротив нее так, чтобы они были на равных. Больно было видеть возросшее смятение во взгляде сестры, но Анна чувствовала, что им обеим может потребоваться некоторая дистанция. Глубоко вздохнув, как перед прыжком с обрыва, она собрала всю свою решимость в кулак и произнесла: – Эльза, нам нужно поговорить.