...враги?...

Он, до безумия, хочет его убить.Хочет, но не может… Что то, незримыми нитями прошлого связывает их вместе, заставляя магнититься друг к другу не хуже магнитов.Идти на встречу, язвить, отвечая на вопросы, молчать, сверля взглядом фигуру напротив, которая улыбается как Демон Искуситель, заполучивший яблоко раздора. Фукучи мертв-по его вине. По его вине мертво сотни людей. А он улыбается плотоядно, объятия свои раскрывая, блестя рубиновым цветом глаз, которые хочется у него забрать и поставить на полку-как сувенир, как награду за терпение.Но вместо этого-сдержанная улыбка и шаг на встречу Неизбежности. Еще шаг. И еще. Сотня шагов на встречу Демону, первому, не считая Федора, он затмит и его спесь.Уже затмил.Он появился раньше в жизни Юкити чем Демон Федор и его проблемы, распространяющиеся на весь мир.Он крутит в руках скальпель с маниакальным удовольствием смотря на отблески металла в свете лампы.Совершенно безучастно, когда у твоего горла катана. -Ты…правда убьешь меня, Фукудзава? Он не отвечает, сжимая, крепче, рукоять, вдыхает судорожно и выдыхает, опаляя дыханием шею его «врага».Огаю это нравится.Нравится доминировать, нравится забавляться, смотреть на эмоции, смотреть на Юкити. Больше ему ничего не нужно. -Вина? -Предпочитаю зеленый чай… -Тогда опусти катану… И Фукудзава повинуется, переставая сжимать рукоять оружия, опуская его вниз, однако, ожидая от Мори нападения.Но…ничего не происходит.Он всего лишь встает с кресла и удаляется из кабинета, что бы появиться вновь, с подносом, на котором стоит вино, чашка и заварник с зеленым чаем в котором плавают островки долек лимона. -Как ты просил, зеленый чай, а мне-вино. -Благодарю… Демон улыбается, садится в кресло, аккуратно, с долей элегантности наливает чай и вино, отпивает немного, так, что бы на бледных губах остались гранатовые бусинки капель.Дразнит Юкити, который напряженно ступает по направлению второго кресла, усаживаясь в него. -Ты зажат.Расслабься. Констатация факта.Однако, Юкити расслабиться не может, вдыхая, нервно, берет фарфоровую чашку с россыпью золотых завитков у края.Нюхает чай, он пахнет приятно-мелиссой, мятой и лимонной цедрой, слышит рядом смешок, хмурит брови, на зло отпивая. -Вкусный чай.Благодарю. -Брось эти церемонии, Юкити. С его уст имя срывается как-то неправильно, так быть не должно.И Фукудзава признается себе, что лучше бы его не звали «Юкити».Из уст сотрудников его имя звучит правильно, как должное, а из уст Демона, чертового, искусителя-не правильно. -Чего ты от меня хочешь? -Этот вопрос должен быть моим… Он смеется, облизывая языком губы и вино с них.И Юкити признают умалишенным, если он скажет, что сейчас Огай похож на чертового Змея.Вот он-Змей Искуситель.Его Запретный Плод сладок.Слаще вина, чая. И частички самообладания разбиваются в щепки, звеня и опадая вниз.Красивейшая фарфоровая чашка со звоном опускается на блюдце, чуть расплескивая яшмового цвета жидкость.Эхом в стенах кабинета разносится хриплое. -Огай… И бездонные гранатовые глаза меняются, смотрят по другому, с наслаждением, с интересом, с желанием нового, не увиденного.Мечтая увидеть Неизведанное.Потрогать его, пощупать, прикоснуться пальцами.И Мори себе в этом не отказывает.Ставит бокал на столик, откидывается на высокую спинку кресла, вальяжно раздвигая чуть в стороны ноги, прикрывает глаза, как будто уже поддается Искушению наслаждения. -Я проиграл тебе… Юкити любуется томным ликом его «врага», расслабленной позой, цепляется за каждую деталь, уже мысленно ее снимая, видит «то самое», так нежно покоящееся в плену одежд, мечтает прикоснуться, уже без зазрения совести.Уже не играя в игру, уже действуя. -Юкити… Змеиным шепотом среди стен.И плавится Сознание Здравого смысла.Юкити встает с кресла быстро, будто ветер подносится к Огаю, опадая у его ног, проводит рукою от лодыжки вверх, задирая брючину, затем вниз, упираясь пальцами в кожу обуви, снимает ее, аккуратно, будто она вот вот распадется. Огай сверху наблюдает за тем, что делает Фукудзава, полуприкрытые веки выдают, все же, неприкрытый блеск глаз, от невозможности правильно дышать, раскрываются губы, поднимается грудная клетка, что бы снова опасть. -Юкити… Рука скользит снова вверх, забывая про обувь, ложась на внутреннюю часть, оглаживая так близко к тайному, заставляя желать большего, что бы прикоснулись, что бы подмяли под себя, что бы сделали больше чем ничего. -Огай… Оглушительным рыком такое знакомое имя, Юкити поднимается выше, кладя вторую руку на блаженно поднимающуюся и судорожно опускающуюся грудину, водит вверх и вниз, расстегивает, наконец, пуговицы такой лишней и мешающей рубашки, распахивая ее. И Огаю становится жарко. Безумно жарко.Под руками Юкити.Его Юкити.Он не смеет просить большего, но и не жалеет о том, что играл перед ним Змея Искусителя, за что и расплачивается сейчас, плавясь невообразимо под умелыми руками. Юкити берет свое, касаясь незримо, кончиками пальцев, фарфоровой кожи, заставляя сердце менять ритм, заставляя грудину заполошно вдыхать и выдыхать, заставляя краснеть, заставляя наслаждаться. -О, Ками, больше… Огай лезет на рожон, начиная чуть ерзать на бордовой обшивке кресла, нетерпеливо поднимать и опускать таз, едва касаясь бедра Фукудзавы.Растляясь перед ним.Отдаваясь ему, его действиям, его Наслаждению, которое еще не вышло за рамки дозволенного. -Попроси еще… Фукудзава, подается ближе, шепча змеем в ухо Мори эти слова, которые сплетаются с шепотом участившегося дыхания.Он берет все в свои руки, теперь он играет по правилам, которые придумал Огай для себя. -Больше… Юкити… Слова тяжелым грузом и не высказанным наслаждением засели внутри, сменяясь гулом Наслаждения в ушах и по всему телу.Фукудзава ведет по кромке уха языком, опуская руку ниже и ниже, меняя направление и цепляясь за бедро. -Еще раз… Огай… Чувства на пределе, но Юкити позволяет себе помучить Огая в сладострастной истоме чувств, обострившихся до нельзя, опускается снова ниже, целуя там, где только что водил пальцами, слыша шумное дыхание наверху. -Больше… Юкити…дай мне больше… Рука с бедра перемещается на сокровенное и распахиваются невозможные гранатовые глаза его Демона, раскрываются в немой нежности губы, сердце замирает, а потом начинает биться сильнее, бедра вздымаются вверх, а длинные пальцы сжимаются, полосуя незримыми линиями алую обивку кресла. -О…Ками… Ками… Юкити… Звучит задушенным воплем Страсти, голосом Огая, Юкити рядом делает настолько приятно, что закатываются глаза и все тело дрожит от сладострастной истомы, пока рука массирует нежно плоть.И Сверхновой вспыхивает мир, когда влажный язык мазком касается твердого соска. -Огай, ты запачкал свои брюки… Голос Фукудзавы глухой, почти неузнаваемый, его ведет от вида разомлевшего Мори, он все еще стоит на коленях перед ним, но это он заставил его биться в жарких конвульсиях Страсти.Он продолжит это делать. -Так сделай с этим что-нибудь… Просить Фукудзаву дважды уже не надо, он снимает лишнюю ткань с ног Огая, бросая ее куда то на пол, любуется все еще обуянной Похотью, плотью Мори, прежде чем провести, на пробу, дланью, задержав ее на малинового цвета головке, а затем, опуститься вниз, накрывая ее жаркими устами. -Ооо… Юкити… Огай потерял сам себя еще в моменте, как они сели, но он не думал, что потеряет контроль над ситуацией на столько, что позволит своему «врагу» делать себе приятно, стонать под его прикосновениями, просить больше, получать больше и не стыдиться этого. -Чего ты хочешь?.. -Тебя… Юкити…только тебя… Фукудзава прекращает ублажать своего Демона Искусителя, касается двумя пальцами нежного и вводит внутрь, заполняя нутро, смотря как сокращается, слушая, музыку Наслаждения, двигается нежно, аккуратно внутри, трогая теплое и влажное, наслаждаясь им. Попадая по тому самому. Огай срывается в Бездну Невозврата, выгибаясь, тазом подаваясь ближе к рукам Юкити, хватаясь своими за его юкату и сдергивая ее, непослушным котом царапая нижние одежды на груди мужчины перед ним. -Огай, не рви на мне одежду!.. И в отместку за это-пальцами по тому самому, вышибая новую порцию стонов, почти умершее дыхание, глаза к потолку, будто там есть тот, кто поможет, кто облегчит.Да вот же он, напротив, стоит на коленях и играет с ним.С Ним-с Боссом Портовой Мафии.Руководитель Вооруженного Детективного Агенства. Плевать на все! Есть только Он-Огай и Он-Юкити. Больше никого не существует и быть не может в их персональном мире, в коконе Наслаждения и умопомрачительных стонов, раздающихся в стенах кабинета и взмывающих под высокий потолок. Замирая на минуту, всего на минуту, что бы нетерпеливо, однако, с долей осторожности, снять с себя нижние одежды и освободить пылающую Развратом по причине находящейся под Фукудзавой, он снимает их, сразу оставляя Огая разочаровываться от пустоты внутри, однако, тут же ее заполняя, заставляя сбиваться дыхание, замирать подстреленной ланью и стонать, стонать, стонать, цепляясь длинными пальцами за плечи мужчины пред ним. -Юкит~ти… Почти сорванными связками Разума.Огай терпеть не может, но стонет развязно, будто он-двадцатилетний мальчишка, а не мужчина, чьи волосы скоро тронет седина многих лет.В ухо ему волком рычат его фамилию, что заставляет покрываться мурашками тело, выгибающееся плавно под умелыми руками Фукудзавы, поднимать выше ноги, закидывая их на плечи. У него будет болеть спина. Но сейчас не до этого… -Мори… И Огай млеет, впиваясь ногтями в водопад волос Его, стягивая, оттягивая, в промежутке страсти назад голову, видя, сквозь туман пред глазами, дергающийся кадык…ему хочется его облизать и укусить.И он поднимается, делая себе еще лучше, вздыхая протяжно и жарко, проводит языком по шее и…кусает.Фукудзава над ним, в нем, за такую наглость наказывает, грубо подаваясь вперед, заставляя пасть назад в кресло, нависает, в прямом смысле и жадно-кусаче целует, отбирая Власть. Поцелуй разрывается так же быстро как и начался, Юкити хватает Огая за шею, чуть придушивая, а Огай хватает Юкити за запястье, хитро-пошло улыбаясь ему в лицо.Как он до сих пор может взять себя в руки, те руки, которые подрагивают и цепляются за одежду, те руки, что хватали его за волосы, что сжимались в кулаки… -Юкити…я… Слов не надо, на уровне Подсознания, которое калейдоскопом проносится пред глазами безумным вихрем и…замирает, когда случается второй акт Блаженства, разливающегося магмой по телу, заставляющего кричать и выгибаться в немыслимые позы. Огай дышит через раз, ровно как и Юкити, который все еще в нем, замер каменным изваянием и прикрыл глаза, пытаясь удержаться в Реальном Мире и не упасть в Небытие, из которого только что вернулся. -Ты невозможен, Огай… -Могу тоже самое сказать и о тебе…