Сентябрьский шторм

Сильный дождь барабанил по стеклянным панелям окон лаборатории уже довольно продолжительное время, но Ханджи была настолько погружена в свои исследования, что полностью игнорировала все, что находилось дальше её стола. Наконец, сумев отвлечься от бумаг, она почувствовала приятный запах, доносившийся из единственного, слегка приоткрытого, окна, и услышала ритмичный звук, издаваемый каплями. Ханджи любила подобные дни. Это был приятный перерыв по отношению к рутине Разведывательного корпуса. Вероятно, в любой другой день она продолжила бы свою работу, радуясь расслабляющей атмосфере, но мысль провести несколько часов на свежем воздухе была настолько привлекательной, что заставила Зое встать из-за стола и открыть одно из окон. Холодный ветерок обдул её лицо, и она облокотилась на подоконник, рассматривая возможных кандидатов в соучастники предстоящего преступления. Эрвин отсутствовал, обсуждая вопросы по поводу бюджета, так что он бы не смог ей помочь. Майк сопровождал Нанабу, которая решила провести время со своей семьей. Учитывая, что на несколько дней они остались без командира, о них обоих тоже можно было забыть. Моблит мог бы быть хорошим вариантом, если бы не опустевшие бутылки из-под выпивки, которые они вместе убрали этим утром. Остальные члены команды, вероятно, находились в похожих ситуациях. Ханджи была уверена, что Леви скорее съест любой экспериментальный образец в её лаборатории, чем наступит ногой в грязную землю, размытую ливнем. Тем не менее, из всех присутствующих именно он был наилучшим выбором. Закрыв окно, она направилась в его комнату, надеясь, что его не слишком долго придётся убеждать, прежде чем он захлопнет перед ней дверь. — Эй, Леви! Могу я предложить… — она застыла, не в силах пошевелиться. Из всех вариантов развития событий, какие она могла ожидать, капитан, беззвучно плачущий в кресле у камина, точно не был одним из них. Ханджи смотрела на него удивлённо. Она так и не услышала от него ожидаемого подшучивания, крика, или того, и другого сразу. Ничего. Леви просто прервал зрительный контакт между ними, чтобы снова посмотреть на огонь, положив голову на руку, которая покоилась на подоконнике. — Ты… — она запнулась. — Прекрасно. Рассмотрев его внимательно, она осознала, что он выглядел более уставшим и опустошенным, чем обычно. Он не прилагал никаких усилий, чтобы держать свою ежедневную идеальную осанку. Казалось, у него даже не было сил нахмуриться. Ханджи медленно приблизилась к нему, ступая осторожно, как будто он был раненым животным. Она хотела завязать с ним хоть какой-нибудь диалог или даже светскую беседу, только бы не оставлять его одного, но и не хотела навязываться. — Это успокаивает, правда? — начала она, имея ввиду дождь. — Люблю такие дни. — Ненавижу. — Что? Почему? — У меня есть свои причины, — он вытер лицо тыльной стороной ладони и, наконец, обратил свое внимание на капитана. — Чего ты хочешь, четырехглазая? — Ну… — Ханджи замялась. — Я думаю, это больше не имеет значения. — Выкладывай, или ты пожалеешь, что потратила впустую моё и своё время. Поджав губы, она отвела от него взгляд и стала нервно теребить свои руки. — Я как раз собиралась предложить прогуляться и насладиться погодой… — Ты не пойдёшь никуда в этот шторм, — со сталью в голосе ответил он. — Ни со мной, ни с кем-то ещё. Ханджи не знала, стоит ли чувствовать облегчение при виде его хмурого лица. — Да ладно, все не так уж плохо. Просто легкий моросящий дождик! Это никому не может навредить. — Действительно! — услышав её ответ, Леви резко встал, после чего наступила тишина. — Ты не уйдешь, и я больше не хочу ничего слышать об этом. Они знают друг друга достаточно долго, чтобы ученая смогла распознать эмоции, скрывающиеся за холодным выражением лица коротышки. — Как бы я ни ценила твои чувства, если ты не присоединишься ко мне, я пойду сама. Это не такая уж большая проблема. У неё выбило весь воздух из лёгких от удара о стену, ровно за секунду до того, как она успела закончить предложение. Леви схватил её за воротник куртки и прижал к себе. — Какую часть из «ты не уйдёшь» ты хочешь, чтобы я повторил? — яростно спросил он. Ханджи схватила его за запястья, пытаясь вырваться, но это было бесполезно. — Что, черт возьми, на тебя нашло? Это всего лишь вода! Как ты думаешь, из чего сделан твой чай?! — Ты не хуже меня знаешь, что миссии в такую погоду, как эта, как правило, заканчиваются хреново, — его лицо потемнело. — Но это не миссия! — возразила Ханджи. — Я даже не планирую уходить далеко отсюда! — Я не собираюсь тобой рисковать! — О чем ты говоришь? — Не могу… — он мрачнел все больше и больше. — Ты… С силой отпустив её и отступив назад, Леви повернулся спиной и провёл руками по волосам. Пока он успокаивался, Ханджи отряхнула свою куртку. — Я не могу больше терять людей из-за этого гребаного дождя, — пробормотал он. О… — Ты не потеряешь меня, — настала её очередь сократить дистанцию между ними. — Тебе потребуется нечто большее, чтобы избавиться от меня. Она положила руку на его плечо. Шутка не возымела желаемого эффекта. Леви дёрнулся от её прикосновения. — Не неси чушь. Ханджи не знала, что следует сказать или сделать. Для той, кто имела репутацию главной болтушки в Разведывательном корпусе, она не могла придумать сейчас ни одной темы, которая не казалась бы вынужденной или которой капитан не избегал бы. «Мне очень жаль» Она снова начала нервно теребить свои руки: — Я знаю, что прошло много времени с тех пор, как… Но мне всегда казалось, что сейчас неподходящее время поднимать эту тему. Думаю, лучше поздно, чем никогда. Мне действительно очень жаль. Потрескивание огня заполнило тишину в комнате, как и приглушенный стук капель снаружи. Когда он снова повернулся к ней, шум стал оглушительным. — Мне тоже жаль, что я вспылил. — Понимаю, — отмахнулась Ханджи. — Мы либо сдерживаем наше горе, либо игнорируем его, потому что это облегчает нам работу, тебе не нужно беспокоиться. — Но то, что я потерял контроль — неправильно, — проницательные серые глаза встретились с её глазами. — Извини. — Тебе нужно перестать воспринимать все так серьезно. — Тебе не помешало бы иногда проявить немного серьезности, четырехглазая. Ханджи фыркнула на это замечание. — Я имела в виду, что тебе нужно перестать думать и позволить себе хотя бы на секунду начать чувствовать. Воспользуйся этим днем, что перестать о чем-то думать. — Как бы поэтично это ни звучало, я уже говорил тебе, что в такие дни я не могу расслабиться, потому что постоянно вспоминаю. — Тогда давай создадим новые воспоминания! — эти слова, казалось, привлекли его внимание. — Пойдем со мной. Это будет здорово! Я хочу показать тебе новую сторону дождливых дней! — Ты уже должна была бы знать, что твое представление о «великом» отличается от моего, — ответил Леви. — На самом деле ото всех, кого я знаю. — И все же ты до сих пор не сказал «нет», — игриво протянула она. — Ты придумала что-нибудь, чтобы мы не промокли насквозь? Она усмехнулась. — Да ладно, ты действительно думаешь, что я попрошу тебя, такого чистюлю, пойти со мной на прогулку без плана? Никакой грязи не будет. После паузы он прервал зрительный контакт и испустил вздох, который Ханджи распознала, как «я-пожалею-об-этом-позже-но-мне-любопытно/я-достаточно-устал-чтобы-сдаться». — Тебе лучше сдержать свое обещание, — устало ответил он. Взвизгнув и быстро обняв его, Ханджи договорилась встретиться с Леви в конюшне через десять минут, а сама побежала собирать вещи, которые могли им понадобиться. К тому времени, как она вышла из своей комнаты и отправилась на встречу с капитаном, дождь, к большому облегчению их обоих, значительно стих. — Хорошо, что я знал, что ты возьмешь вдвое больше вещей, чем сказала, иначе бы я здесь уже замёрз, и ты бы пожалела об этом. — Ну извини, — она всё ещё видела в его глазах нерешительность, что было логичным, ведь она не рассказала ему никаких подробностей, куда они собираются. — Не могла никак найти кое-что важное. Послушай, я действительно не против остаться внутри, если ты не хочешь идти. Я обещаю, что тебе не придётся обо мне беспокоиться. — Но всё же это беспокоит меня, — сказал он, нахмурившись. Ханджи на мгновение задумалась, прежде чем поставить рюкзак на землю и подойти к одной из лошадей, предназначенных для перевозки грузов. Она взяла её за поводья и повела туда, где стоял невысокий мужчина. — Твоя сумка не может быть такой тяжелой. — Она нет, а вот мы с тобой — да, — она улыбнулась ему и открыла сумку. — И еще, надень это. Не глядя, она бросила знакомую зеленую накидку в его сторону, прекрасно зная, что он её поймает. — На мне уже есть плащ. — Этот тебе понравится больше, — Ханджи взяла свой в руку и подставила её прямо под дождь. Затем она показала результат капитану. Капли скользили по ткани, не оставляя следов. — Что за… — его пальцы погладили гладкую поверхность, и он поднял глаза, судя по всему, ожидая объяснений. — Это дождевик! — торжественно произнесла она. — Он сделан из вощеной нити. На него был нанесён слой воска после того, как его сшили. Видишь ли, воск — гидрофобный материал, а это значит, что он отталкивает воду и затрудняет ее попадание на одежду под этим плащом. Ханджи подняла его, показывая, что там было на несколько пуговиц больше и он был длиннее, чем официальная одежда. — Почему он не стал официальным? — спросил он, теребя пальцами подол плаща. — Этот тяжелее, чем обычный, поэтому немного ограничивает движение. — Как насчет нового дизайна? — предложил Леви. — Я пыталась, — расстроено ответила она. — Но тогда возникает проблема с бюджетом или с тем, сколько времени потребуется на изготовление. И, честно говоря, мы не будем часто ими пользоваться. И потом, летом возникает проблема с хранением. У нас уже расплавился один из них из-за воскового нанесения, и я не собираюсь снова его чистить. Но если эти неудобства будут устранены, я уверена, что Эрвин потом найдет еще кучу других, так что… Они пожала плечами и начала надевать его. — Я так понимаю, ты уже показала ему свою наработку. — Как ты уже понял, это было безуспешно, — она взяла рюкзак в руки. — Но да, я это сделала. По крайней мере, у меня всё еще остались наброски и парочка новых экземпляров. Она закончила застегивать пуговицы и села на лошадь. Леви последовал её примеру, заняв место впереди их маленькой процессии. Ханджи подумала, что было бы лучше, если бы он хоть как-то контролировал ситуацию, и надеялась, что он воспримет это негласное лидерство, как знак того, что она ему тоже доверяет. Объяснив ему дорогу, они отправились в путь, пока не увидела слева от себя огромное дерево. К счастью, туман рассеялся на полпути к их месту назначения, что помогло обоим немного расслабиться. Ханджи чувствовала напряжение, исходящее от капитана. Ориентироваться в пространстве стало намного легче. Дождь все еще продолжал идти, когда они, наконец, слезли с лошадей и закрепили поводья на одной из нижних веток того самого дерева. Земля вокруг него была сухой из-за его размеров. Ханджи очень нравилось это место, потому что считало его чудом природы, доказавшим, что, независимо от погоды, здесь можно укрыться. Она так часто об этом думала, что даже разработала план вместе с Моблитом. Чисто гипотетически, если бы они смогли оставить все вещи у дерева, они остались бы сухими. Теоретически, оно могло бы удерживать все ветеранское крыло казармы, включая ванные комнаты и небольшую кухню. — Подожди секунду, я сейчас вернусь. Прежде чем мужчина успел запротестовать, Ханджи полезла наверх, пока не увидела свой мешок, оставленный здесь в прошлый раз. Схватив его, она спустилась обратно. — Сколько раз ты была здесь раньше? — поинтересовался Леви. — Очень много! — улыбнулась она в ответ. — Почти всегда, когда идет дождь, или я в настроении, чтобы сюда прийти. — И почему ты не установила какой-нибудь механизм со шкивом, чтобы спустить свои вещи, не поднимаясь самой? Ханджи открыла рот и закрыла его, глядя на ветви. — О, черт! — она скрестила руки на груди. — Тут ты прав. — Что там вообще такое? Тебе не хватило одной сумки? — Да, но это те вещи, которые мне не нужно таскать с собой обратно, если я все равно скоро приеду вновь. Она распаковала мешок, достав из него коврик, два одеяла и лампу. — Я беру с собой только то, что мне действительно нужно, например, кружки или книги. И непромокаемые накидки. Ты можешь развести костер поблизости? Я думаю, в прошлый раз Моблит оставил где-то здесь ветки. — Конечно. Они оба сосредоточились на своих задачах, слушая шум дождя. К тому времени, как Леви развел огонь, в центре коврика уже разогревался маленький котелок с водой. — Где ты взяла все это барахло? — спросил он. — Горелка и штатив из лаборатории, а кастрюлю я недавно стащила из общей кухни, и никто ее не хватился, поэтому я оставила ее у себя в комнате. То же самое и с чашками. Чай был подарком от курсанта, чью задницу я однажды спасла. Он принял меня за тебя, и был в курсе о твоей любви к чаю, так что частично он тоже твой, да? — Кто это был? — спросил он, подсаживаясь к ней поближе. — Он… не выжил. Миссия, которая была непосредственно перед этой, стала его последней. — Прости. — Все в порядке. Мы все знаем, во что ввязываемся, с самого начала обучения. Повисла тишина. Ханджи заваривала чай, наслаждаясь звуками и запахами природы. Как только напиток был готов, она налила две ароматные чашки и прислонилась спиной к стволу дерева. Некоторые корни были такой ширины, что их можно было сравнить со спинками кресел. — Дерево и для тебя достаточно большое, знаешь ли? — сказала она Леви, отпивая из своей чашки. — Ты не в своем уме, если подумала, что я притронусь к этой коре, из которой сок вытекает, — процедил он. — Ты можешь накинуть одеяло на спину, чтобы этот сок тебя не задел. — Ты меня не слушаешь? — недовольно спросил Леви. — Одежда испачкается. — Ну, есть и другой вариант, — улыбнулась она. — Например, лечь на меня. Он скорчил гримасу. — Я не знаю, какой вариант хуже. Командир отделения рассмеялась и похлопала по своим ногам. — Всё в порядке, я чистая, честно. Он задумался, и к тому времени, когда всё же решился прижаться спиной к Ханджи, судя по скованности его тела, он все еще сомневался в своём решении. — И что теперь? — Просто расслабься! — всё еще улыбалась она. — Полюбуйся видом! — Мы едва можем разглядеть перед собой хоть что-нибудь. — Тогда просто почувствуй. Ты уже делал это раньше. — Это точно не расслабляет. На какое-то мгновение воцарилась тишина. Ханджи вдруг вспомнила, в чём заключалась её главная идея этого путешествия. — Ты хочешь…? — Я не знаю… Она потянулась к рюкзаку, который принесла с собой, и поискала маленькую тканевую сумку. Найденное она положила на колени Леви, почти ощущая вопросительный взгляд, которым он её одарил. — Я не знаю, помнишь ли ты, когда мы встретились в первый раз? — Ты чуть не погибла. Я держал нож наготове. «Что?..» — Ха… Я не заметила. — Иногда я задаюсь вопросом, выжила бы ли ты без своего помощника? — Да, я должна дать ему больше выходных… — она слегка высунула голову из-за его спины, чтобы посмотреть на сумку, в которой лежали красивые ленты. — Суть в том, что я подарила их Изабель в качестве «символа дружбы», а она подарила мне другие в ответ на этот жест. Я планировала вернуть их ей и сказать, что они новые, но после, ну… тогда я подумала, что они могут понадобиться тебе, на память. Дело в том, что тогда мы с тобой не были близки, и я не могла найти подходящее время, чтобы поделиться ими позже. Но они бережно хранились в коробке в одном из моих ящиков, и я просто подумала, что будет уместно сообщить тебе, что они все еще здесь. Леви начал играть с оборвавшейся нитью ленты, опустив голову так, будто раздумывал, что ей ответить. Прошло некоторое время, прежде чем он заговорил снова. — Несколько дней назад у нее был день рождения. «Леви…» Ханджи почувствовала, как сжалось её сердце, и она, не теряя времени, заключила мужчину в объятия, положив руки ему на живот, а голову на плечо. «Мне так жаль» Капитан уже не казался таким напряженным. Было ли это вызвано усталостью или чувством успокоения, она не знала. — Я хочу двигаться дальше, правда, хочу, но, когда случаются такие дни, как этот… Такое чувство, что я ничего не могу сделать или забыть обо всём, как бы сильно я ни старался. Он дрогнул в её объятиях. Оба немного приподнялись и потянулись за одним из одеял, лежавших поблизости. Возможно, дело было не в холоде, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — А ты не пробовал сделать наоборот? Например, помнить? — сказала Ханджи, укрывая покрывалом Леви, позволив ему упасть на неё сверху, как только они снова сели. — О чем, черт возьми, ты говоришь, четырехглазая? — несмотря на то, что это прозвучало, как его привычное подшучивание, голос был усталым. — Ну что ж, — её руки снова обняли его под теплой шерстяной тканью, но на этот раз гораздо более свободно, чем в прошлый, чтобы дать ему возможность отказаться, если жест будет ему неприятен; он не пошевелился. — Скорбь каждый из нас переживает по-разному. Конечно, попытка избежать своих мыслей или напоминаний о чьей-то потере может сработать лучше, чем если бы мы думали об этом прямо, но, возможно, в твоём случае тебе придется поступить с точностью наоборот. Объяснение было встречено молчанием, но это побудило её продолжить. — Вот моя гипотеза: тебе больно, нет, было больно так долго, потому что ты пытался удержать что-то, что хотело вырваться наружу. — В этом нет никакого смысла, я знаю, что не хочу об этом говорить. — Ты не хочешь говорить о том дне, но как насчет остальных? — Ханджи осознала, что в какой-то момент стала поглаживать его руки, но он не отстранился, и она продолжила. — Все было бы по-другому, если бы ты потерял только одного из них. У тебя остался бы человек, с которым можно было бы разделить твою боль, с кем можно было оплакивать вашу общую потерю. Мне жаль, что сейчас никто не понимает, через что ты проходишь, потому что никто другой их не знал так, как знал их ты. Я думаю, твой мозг пытается поделиться своими воспоминаниями, поскольку у тебя нет никого, кто мог бы тебе напомнить, или кто мог бы помочь тебе пройти через это, не говоря ничего вслух. И снова звуки дождя и листьев, шелестящих на ветру, были единственным ответом, который получила Ханджи. Вероятно, он обдумывал её слова, и это было хорошим знаком. Прошли минуты и часы тишины, когда снова послышался его надломанный голос. — Что, если думать о хороших днях больнее, чем о плохих? Его рука переместилась к лицу, и она могла только предполагать, что несколько слезинок очертили его щёки, выиграв эту битву. — Это нормально. Осознание того, что у нас когда-то было и больше никогда не будет, поначалу причиняет боль, но со временем становится лучше. В конце концов, горе превращается в нежность, и наступает день, когда ты добровольно роешься в каждом уголке своего сознания, чтобы найти каждое воспоминание, которым ты поделился бы с ними. Еще болит, но потом проходит. — Умная? — Мне говорили об этом, — фыркнула она. Последовавшая за этим тишина была приятной, как будто ветер теперь нес с собой обнадеживающее обещание. Ханджи решила проверить капитана, как только он перестал двигаться и стал тяжелеть, и, к её большому удивлению, обнаружила, что он уснул. Укрыв их обоих еще одним одеялом, командир отделения потянулась за документами в сумке, которую она принесла с собой, с помощью палки, стараясь двигаться как можно меньше. Прошло много времени с тех пор, как шторм утих, прежде чем Ханджи почувствовала, что капитан просыпается. — А, доброе утро! — поздоровалась она, откладывая листы в сторону. — Как долго я спал? — спросил он, протирая глаза. — Недолго, но достаточно, чтобы дождь прекратился. Леви внезапно сел, и это было переменой, которую тело Ханджи с восторгом поприветствовало. Учитывая его невысокий рост, он весил слишком много, будто был сделан из стали. Она слегка подвинулись, и теперь сидела, скрестив ноги, позади него. «О черт». Тихий шепот отвлек её внимание от своих онемевших ног, чтобы посмотреть, в чем дело. Вскоре она поняла, что мир вокруг них теперь выглядел иначе. «Красиво, правда?» При ясной погоде пейзаж, наконец, стал виден. Перед ними раскинулся обширный луг. Его яркая зелень была усеяна желтыми, пурпурными, белыми и красными вкраплениями различных полевых цветов, разбросанных в хаотичном порядке. Все это было обрамлено деревьями, похожими на то, под которым они находились. Лес расширялся в обе стороны, не осмеливаясь вторгаться в красочное пространство. Они на их фоне были не столь внушительными, но разница в росте создавала некое очарование. В поле зрения не было видно никаких построек, никаких признаков человеческой жизни поблизости. Звук падающих капель сменился на щебет птиц и шелест листьев. Ханджи облокотилась на ствол и позволила Леви полюбоваться видом. Приятно видеть, что спустя годы после его побега из Подземного города, в мире были вещи, которые еще могли застать его врасплох. Она вспомнила, как случайно обнаружила это место с Моблитом, ища укрытия, и вспомнила, что почувствовала, когда впервые увидела этот пейзаж. — Мне жаль, что я сейчас испорчу тебе момент, но скоро стемнеет. Нам пора двигаться. Леви кивнул через мгновение и помог им собраться, но каждый раз, время от времени, оглядывался на поле. Командир отделения расценивала это, как победу. К тому времени, когда они были готовы уходить, цвета изменились благодаря золотистым тонам заходящего солнца. Ханджи пришлось похлопать мужчину по плечу, чтобы вывести его из задумчивого состояния. Остаток пути он молчал. Это не было неловким, но Ханджи видела, что он все еще немного напряжен. — Извини, это заняло больше времени, чем я ожидала, — сказала она, как только они вернулись в казарму. Несколько факелов в коридоре уже зажглись. — Мне не следовало тащить тебя с собой, — продолжила извиняться она. — Я не знала, что дождь будет идти так долго. — Все в порядке, четырехглазая. — Мне жаль, — виновато продолжила она. — Я вынудила тебя говорить о вещах, к которым ты, возможно, не был готов. — Ты этого не делала, — он остановился около двери, ведущей в его комнату, и повернулся к Ханджи, скрестив руки. — Ты всего лишь предложила свою помощь, и я принял ее. Сегодня. — Тебе необязательно было делиться своими чувствами со мной, — возразила она. — Ты мог бы рассказать кому угодно. — К кому, черт возьми, я пойду со своими проблемами, кроме тебя? — Леви нахмурился сильнее, чем обычно, как будто ему нужно было объяснить ей самую простую для понимания истину. «О…» Это имело смысл. Они всегда могли рассчитывать друг на друга, несмотря на постоянные поддразнивания и пререкания, и Ханджи знала, что, если ей когда-нибудь понадобится прикрыть спину, Леви сделает это. Однако услышать такие слова непосредственно от него было чем-то новым. — Тогда мы могли бы спланировать еще одну экспедицию. Может быть, в следующий раз дождя не будет. Она улыбнулась ему и сделала шаг в сторону с намерением уйти. — Ханджи. Она вопросительно повернулась к нему. — Почему? «Что?» — Зачем ты это сделала? Любой другой закрыл бы эту дверь и никогда не оглядывался назад. — Любой другой сначала постучал бы, но ты больше, чем кто-либо другой, должен знать, что я… Как ты там выразился? Ненормальная, не так ли? — фыркнула она. — Все в порядке. Плохие дни случаются со всеми нами, но разница в том, что я знаю, что ты не из тех людей, кто делает передышку. Только ты знаешь, что скрываешь. — Это ненадолго, — он ответил, опустив глаза. — Я обещаю тебе. — Ух ты, — пошутила она, слегка подтолкнув его локтём. — Никогда бы не подумала, что ты из тех, кто не теряет надежду. Отдохни немного. Командир отделения развернулась, чтобы уйти, но снова была остановлена. На этот раз рукой, схватившей её за запястье. — Я… — сомнение в голосе Леви заставило её обернуться, и хватка стала крепче, словно более отчаянной. — Не уходи. Ханджи не смогла сдержать легкую улыбку. — Конечно, я не уйду. Казалось, он удивился её ответу, но, быстро взяв себя в руки, открыл дверь, впустив их обоих. Поблизости никого не было, так что им не пришлось бы беспокоиться о сплетнях. И кто знает, может быть, дождливые дни станут еще лучше.