и разбитый нос
22 октября 2023 г. в 03:50
когда на него замахиваются огромной жилистой рукой, коби машинально пятится назад, но тут, в коридоре, нет ни одного угла, куда бы он мог забиться. он не успевает даже закрыть голову своими — тощими, костлявыми по сравнению с чужими — руками, чтобы хоть как-то защититься от удара, когда тот все-таки прилетает ему куда-то в скулу, сбивает его самого как тряпочную куклу и его очки на пол.
теперь коби видит немногое, но слышит, как они падают и разбиваются; о их судьба догадаться несложно.
трое на одного — не очень честно и не по-мужски, а еще противоречит кодексу морского дозора; а когда один — это коби, маленький очкарик с телосложением как у тростинки или спички, которого легко могло бы сдуть с корабля куда-нибудь в моря штормовым ветром, а трое — такие же новобранцы морского дозора, как и он, но старше, больше и выше, чем он, только ни один из них не сделал ничего особо выдающегося, чтобы на них обратили такое внимание, как на коби, это совсем жестоко.
— и чем же ты так гарпу приглянулся, а? — говорит тот, что его ударил, вращая запястьем той руки, которой он и бил. его прихвостни, стоящие у него за спиной, хохочут ему в поддержку: один как свинья, похрюкивая и запрокидывая голову назад, а другой — как гиена, сгибаясь пополам и со всей силы бья по своим толстым ляжкам. довольный их реакцией, он, не по-доброму ухмыляясь, присаживается перед коби на корточки и, хватая его за волосы, вздергивает его лицо, чтобы, покрутив в разные стороны и рассмотрев его, выдать: — наверное, своей смазливой мордашкой. да, точно мордашкой. парни, вы взгляните на него: он сейчас заплачет, как девчонка, — их хохот продолжается с новой силой, — я бы его...
он не договаривает: его валит на пол, куда-то в бок, один только удар ногой в лицо, прямо в нос, из которого, как он потом, поднимаясь на дрожащих руках, видит, стремительно идет, капая на пол под ним, кровь. он поднимает голову, чтобы хоть как-то замедлить кровотечение и посмотреть, у какого идиота нашлось столько смелости, чтобы ударить его, и видит хельмеппо, вставшего между ним, его прихвостнями, готовыми поджать свои свинячий и гиеновый хвосты и слинять отсюда подальше, лишь бы не попасть под раздачу тумаков, и так и не приходящему в себя коби у стены.
зато после этого обратят. после всего этого — обязательно обратят.
— ты... — хрипит самоназванный главарь этих уродов, сплевывая на пол ту кровь, что попала ему в рот, куда-то рядом с той кроваво-красной лужицей, что образовалась за это время рядом с его растопыренной пятерней на полу. он не успевает не то что договорить — подтянуть ноги к груди, чтобы подняться, когда хельмеппо, не доставая рук из карманов, бьет его все той же ногой, но с большей силой, чем до этого, как футбольный мяч; его голова резко дергается в сторону, чудом оставаясь на месте, и будет совсем не удивительно, если (читать как когда) его щека опухнет и посинеет.
— съебывай давай отсюда, уебок, — с презрением процеживает сквозь зубы хельмеппо, до сих пор прекрасно помня, что значило быть сыном своего отца — топорорукого капитана моргана; у него это выходит отлично даже сейчас, очень убедительно. увидел бы, услышал бы его коби — наверняка сам бы поверил, — следом за своими шавками, уже бросившими тебя здесь одного, съебывай, и чтоб глаза мои ни тебя, ни их больше не видели. особенно рядом с коби. уяснил?
тот ничего не отвечает (видимо, пытается осознать, что его бросили ради своей собственной сохранности), лишь мычит что-то неопределенное, как раненое животное (наверное, это все второй, действительно сильный удар от хельмеппо), из-за чего хельмеппо не выдерживает:
— уяснил, я спрашиваю?! — уже повышает голос хельмеппо, готовый нанести по его и без того противному лицу еще один удар, который разобьет ему теперь не нос с щекой, но и губу, чтобы уж наверняка.
и, кажется, этот урод не только физический, но и моральный от и до, все прекрасно понимает, когда уносится отсюда чуть ли не на четвереньках. была б у хельмеппо камера, он бы такой компромат на него заснял...
хельмеппо недолго стоит, словно успокаивая самого себя, пока этот урод с перекошенным от побоев лицом не скроется за поворотом, наклоняется и поднимает с пола очки коби, которым уже ничего не поможет: одна линза выбитая, треснутая, другая — разбитая, одна из дужек — сломанная, — но оставить их все равно, наверное, надо; мало ли прикипевший к ним коби не готов с ними расстаться, даже когда они такие.
да и нужен же образец, чтобы сделать ему такие же новые. где и кто может это сделать, хельмеппо не знает, но узнает обязательно.
— так и будешь на полу сидеть? — хельмеппо, держа в одной руке то, что осталось от чужих очков, смотрит на коби, который, обхватив всего себя руками лишь сейчас, до сих пор не может встать с пола и, не подавая ни одного знака о том, что слышит его, и тем более не отвечает ему; видимо, хельмеппо придется поднимать его так же, как и его очки — осторожно, боясь разбить больше, чем есть, осматривая на предмет увечий, подобных тем, что у его очков.
ничего серьезного у коби он так и не находит, потому и думает о том, что, можно сказать, повезло — отделался он одним испугом, не пострадал особо, а потом, убирая с лица коби его всклокоченные после чужой руки (хельмеппо держит себя в руках, чтобы не взять и догнать этого уебка, которого уже убить мало) волосы, чтобы взглянуть на него, замечает багровеющий синяк на скуле, на которую, видимо, и пришелся тяжелый удар. злость на уже унесшего свои ноги снова берет свое в хельмеппо, когда коби, неспособный сейчас самостоятельно держаться на ногах, буквально виснет на нем, на своей единственной опоре помимо стены за спиной, но облокотиться вперед получается всегда увереннее, чем назад, где неизвестно, кто словит.
— расскажем вице-адмиралу гарпу? — предлагает хельмеппо, пока, придерживая его за плечи, ведет его в противоположном направлении тому, куда, сверкая пятками, сбежали те трое, в сторону их комнаты (коби настоял на том, что посещение медпункта ему не потребуется). благо, они уже не живут в одной комнате с остальными новобранцами, иначе, наверное, им бы спокойно не жилось, как и тем уродам; уж хельмеппо бы им это устроил, уж он бы постарался.
— д-да... — коби расфокусировано, будто бы он не здесь, смотрит себе под ноги, и лишь спустя время до коби будто бы доходят смыслы вопроса хельмеппо и его собственного, явно не обдуманного ответа, и весь напрягается: — нет!
— расскажем вице-адмиралу гарпу, — медленно проговаривает он, кивая в подтверждение своих слов, и поглаживает коби по его напряженным плечам. это подразумевалось как жест поддержки, на который коби слишком остро реагирует, пытаясь освободиться, вследствие чего едва ли не падает.
— нет, хельмеппо, пожалуйста, нет! — коби срывается, и хельмеппо сам одергивает от него в опаске, чтобы не навредить, руки; трогать его сейчас, судя по всему, опасно даже ему. коби стоит так несколько мгновений, пока не подходит к хельмеппо, совсем слабо толкая его своими ладонями в плечи и утыкаясь ему в грудь. — пожалуйста, не надо, меппо.
— не сегодня. — соглашается, вздыхая, хельмеппо, перехватывая холодные, потные и дрожащие ладони коби в свои, в меру теплые. он выжидает несколько секунд, в которые коби не предпринимает никаких попыток вырваться и отстраниться, и продолжает: — сначала ты отдохнешь, оправишься от этого, а потом посмотрим, что решит вице-адмирал. рассказать ему все же придется. я знаю не все, что произошло, но рассказать это мне тебе будет явно проще, чем кому-то, еще, да?
коби ничего не отвечает на это не отвечает, лишь смотрит на него так сокрушенно, что хельмеппо закрывает рот. молчание тут — не знак согласия. хельмеппо дождется от него его решения, когда он отойдет от этого, и ему неважно, сколько времени пройдет. таких уебков, как те трое, судьба и сама может со всей жестокостью наказать, а хельмеппо лишь добавит.