2+4=5

Диего все еще считает Клауса идиотом. А еще считает, что самое лучшее в отношениях – честность. Клаус пиздит как дышит, и иногда становится проблемой. Ссоры сотрясают их милый домишко (вернее, квартиру), потому что они оба совершенно невозможные, шумные и абсолютно тупые. Но Пятый во время их ссор сбегает не поэтому, а потому что не хочет застать, как они будут мириться. Такие прогулки – единственное время, когда он может побыть сам с собой наедине. Диего идеальный отец (пусть и приемный) и никогда не досаждает. Возможно, он просто смирился со своей беспросветной тупостью и не лезет под горячую руку. Но Клаус совсем другое дело. Он пытается окружить заботой Пятого так, что будь он цветком, давно бы сгнил. Но он сцепляет зубы и терпит. По крайней мере, им с Диего удалось ссадить его с наркотиков. (И может быть им еще помог Бен) Вообще наличие по сути третьего отца в доме Пятого не малость ошарашила. Их обоих с Диего вообще-то. При таком тесном совместном сожительстве у Номера Четыре перестало получаться скрывать свои постоянные беседы с мертвым братом. Пятый не знает точно, но почему-то думает, что он и Бен одинаково закатывают глаза во время их ссор и одинаково с отвращением смотрят в пустоту, когда братья начинают мириться. Кстати Клаус иногда забывает, что он вообще-то тоже их брат. Впрочем, если это единственное причина, по которой они не мирятся тем же способом – он только рад. Снисходительное отношение к Пятому как к настоящему подростку порядком бесит, но в нем на самом деле бесоебится пубертат, а еще он явно деградирует от общения со сверстниками. С Долорес куда лучше, чем со школьниками. В какой-то момент Пятый понимает, что единственная подходящая для него роль – эмо бой. Во-первых, к ним никто не лезет в школе. Не считая задир, но драться Пятый умеет как никто. Во-вторых, тотал блэк и вообще вся эта тема даже привлекает его. Поэтому он отращивает челку, подводит глаза косметикой Клауса и спокойно живет жизнь. Правда выясняется, что у эмо жизни есть один минус. И да, это все еще о Клаусе. Беспокойный папаша-тире-брат, считает, что волосы Пятого отлично подходят для стимминга. Диего отрастил волосы один раз и обратно сбрил сразу же, как только понял, что они нужны его мужу лишь для того, чтобы заплетать бесконечные косички во время просмотра сериалов. Поэтому челка Пятого стала жертвой не очень-то ловких пальцев Номера Четыре. Иногда он очень больно дергает за волосы. Иногда перебарщивает с количеством розовых резиночек. Но после тридцати лет в апокалипсисе Пятый неожиданно жаден до прикосновений. Он старается не показывать этого: закатывает глаза, всем своим недовольным ебалом говорит, как не хочет этого. А сам чуть ли не мурлычет. Наверно они смотрятся довольно смешно вдвоем, когда ждут Диего с очередной вылазки. Они все опасные и, откровенно говоря, умение метать ножи не самая полезная способность. Чушь про доверие не работает – они оба ненавидят, когда ночью Диего нет дома. Они встречают его на пороге: Пятый с торчащими ото лба косичками, Клаус в бигуди и халате. Никаких объятий. Пятый ловит экзистенциальный кринж, пока Клаус пытается отожрать мужу лицо, и молча уходит в свою комнату. Примерно раз в полгода к ним приезжает Ваня. Именно Диего с Клаусом в тот роковой день обошли Лютера и открыли злосчастную клетку. Пока Номер Два отвлекал брата, Номер Четыре гладил ее по голове, крепко-крепко обнимал и шептал какую-то успокаивающую чушь. Такую, какую бы сам хотел услышать, находясь запертым в склепе. Такими Пятый и нашел их. Ему и до сих пор трудно поверить, что апокалипсис на самом деле предотвратили эти два идиота, а не он. Так вот, Ваня. Она всегда приходит с тортиком. Клаус заваривает отвратительно приторный чай с ароматом клубники и сливок. И вся семья старательно давится им. Даже Пятый, как ни странно. (Но только потому, что кофе Клаус делает еще более отвратительным) Они мало разговаривают, больше сидят прижавшись друг к другу и даже Номер Четыре непривычно тих в такие встречи. Между ними все немного по-другому с тех пор. Сорок пять лет спустя, когда Пятый видит, как Диего бережно обхватывает ванины плечи, а та, в свою очередь, объясняет Клаусу, как пользоваться способностью, он чувствует что-то похожее на удовлетворение. Самое время выйти на пенсию и счастливо колесить по Америке, но ему завтра рано вставать: надо успеть накрасить перед школой.