вы гуляли в зелёных лесах?

Помимо них в лесу никого не было. Зелень здесь была неестественно яркой, местами солнце проникало на едва заметную тропинку, по которой они двигались, и если очень сильно захотеть, то можно было с лёгкостью игнорировать отсутствие любых признаков жизни в округе. Обычно надоедливая мошкара сама избегала заклинателей, отпугиваемая течением ци, а животные по себе существа осторожные и даже к обычным людям редко лезли. Единственное, что смущало, так это пропажа привычных звуков. Лань Цзиньи был первым, кто обратил на это внимание. Он терпеть не мог подобную тишину, и пусть не обладал таинственным исключительно музыкальным слухом (как у Сычжуя и Ханьгуан-Цзуня), но всё ещё не был глухим — он привык к мерному гудению Облачных Глубин, к шумному городу Кайи, куда их пару раз таскал Ханьгуан-Цзунь, и был вполне уверен, что конкретно этот лес приподнесёт им говно на блюдце. Фигурально выражаясь, конечно. Цзиньи мог навскидку рассказать о пяти случаях, когда подобная живность, вроде букашек и ящерок исчезала, и ни один из них не отличался приятным времяпрепровождением. На самом деле, один из них привлёк в Облачные Глубины мертвеца со страшным обожжённым телом, что очень всполошило взрослых. Наставники ещё пару дней шептались, филигранно обходя запрет о сплетнях — каждый о своём: что с ним стало, чей это труп, как он обошёл защиту, был ли мертвец здесь со времён когда…, неужели песни Очищения не помогли, а если… А ещё был случай, когда водяной гуль источал такое зловоние, что все собаки устроили им концерт на три дня. Причём запах действительно был ужасным — будто кто-то облепил себя протухшим мясом и полил всё это сладким сиропом. Как назло гуль поселился выше по реке, и прогнать его сумели только, когда Ханьгуан-Цзунь вернулся из своего путешествия — Цзэу-Цзунь тогда отсутствовал, пребывая в Ланьлине, а Лань Цижэнь потом долго и деликатно демонстрировал племяннику, как он настрадался. Цзиньи ни в коем случае не подслушивал. Просто некто (Сычжуй) очень удачно захотел искупаться в источнике поздним вечером, потому что это круто и так часто делал Ханьгуан-Цзунь. Это действительно было круто. Они как раз успели спрятаться в кустах, когда Лань Цижэнь начал старчески хрипеть и попрекать. Поэтому Цзиньи не нашёл ничего предосудительного, в том чтобы пожаловаться на тишину вслух. — Молодец, — неожиданно похвалил Цзэу-Цзунь. Цзиньи, конечно, удивился, но бросил гордый взгляд на Сычжуя. В конце концов, его не часто хвалили, а тут сам глава клана. Сычжуй ободряюще улыбнулся ему и подтолкнул вперёд за локоть, чтобы не отставать. — Это хорошее наблюдение. Кто-нибудь из вас уже может сказать с чем это связано? Цзиньи надул щёки, мигом теряя всю былую гордость, поскольку его момент славы был однозначно утерян. На вопрос тут же откликнулся Лань Шао. — Это из-за тёмной энергии, — особенностью Лань Шао была вечная хвастливая (и иногда выбешивающая) нотка в голосе. Он просто обожал хвастаться своими познаниями, и обычно старшие были снисходительны к нему за это, потому что он действительно много знал. — Если источник энергии яо постоянен и обширен, то животные согласно инстинктам, стараются держаться подальше. Цзэу-Цзунь кивнул, соглашаясь с этим ходом мыслей. — Верно, но на практике подобное встречается, как правило, редко. Есть ли у кого-нибудь ещё варианты? Когда молчание установилось на слишком длительный срок — впрочем, Сычжуй часто говорил, что его чувству времени нельзя доверять — Цзиньи не удержался и ткнул в своего друга пальцем. — Ты знаешь, — обвиняюще шикнул он. Сычжуй в ответ только поджал губы и пожал плечами, на мгновение становясь до странного угрюмым. Цзиньи даже не успел понять, на что тот обиделся, потому что Цзэу-Цзунь, казалось, заметил их болтовню. — Сычжуй, — позвал он. — Мне важно, чтобы вы обменивались всеми своими мыслями вслух. Вы должны рассуждать, чтобы определить источник проблем и устранить его с наименьшими последствиями. Я полагал, что Ванцзи донёс до тебя этот аспект. — Ханьгуан-Цзунь донёс, — тут же вспыхнул Сычжуй, яростно защищая своего отца. Цзиньи удивленно моргнул. Он был почти уверен, глава ордена никогда не имел ничего против своего брата, чтобы Сычжуй так реагировал. Впрочем, тот довольно быстро опомнился и смущённо продолжил. — Приношу свои извинения. Я просто вспомнил, что флаги, притягивающие духов, тоже отпугивают насекомых. Мы…использовали их в детстве, когда мошкары было много. Лань Цзиньи просто не мог удержаться от того, чтобы припечатать лицо рукой. Боже! Необязательно было говорить об этом лидеру секты. Теперь у них определённо станет одним правилом больше. — Я предполагаю, что это не слишком безопасно, — мягко сообщил Цзэу-Цзунь. — В Облачных Глубинах тоже есть энергия яо. Вы не должны относиться к печатям легкомысленно. Сычжуй виновато склонил голову, хотя кроме Цзиньи никто на него не смотрел, и согласно промычал. Ветка оглушительно хрустнула под ногой Цзиньи, и Лань Цзиньлун раздражённо выдохнул. — Какой вывод вы можете сделать из сказанного Сычжуем? — Что наставник Лань будет косится на меня всю следующую неделю, пока новое правило не возведут на стену, — безотчётно буркнул себе под нос Цзиньи. Что его бормотание в оглушающей тишине было слышно всем, он понял, лишь когда Сычжуй поспешно закрыл ему рот ладонью. — Я обязательно передам твои подозрения наставнику Лань, — в голосе Цзэу-Цзуня проскользнула нотка садистского наслаждения, присущая каждому преподавателю, и Цзиньи не удержал страдальческого стона, попутно разбрызгивая слюну. Сычжуй с чутким недоверием посмотрел на свою руку и по нелепому медленно оторвал её от лица Цзиньи, так чтобы тот точно понял, на кого полетела слюна. К сожалению для всего ордена Лань, Цзиньи в любом случае не нашёл бы подобный контакт предрассудительным. — Думаю, что нагромождение печатей, может отталкивать и более крупных существ, — снова предположил Лань Шао, спаситель их невежественных душ. — Как защитный барьер вокруг Облачных глубин. — Сложно реализуемо, — буркнул Цзиньлун, будучи критичным ко всякому мнению. Кажется, он постоянно руководствовался правилом "ставь действительность под сомнение", но только ради того, чтобы позлить окружающих. Старшие были также снисходительны к нему за это, но потому что его комментарии действительно имели место быть. А ещё потому что ему благоволил Цзэу-Цзунь. Цзиньи начинал думать, что лидер секты набрал их отряд из отъявленных нарушителей принципов Гусу Лань. Может ли быть, что он взял Сычжуя, в качестве единственного светлого ума? Или он что-то знает? — Но реализуемо. — Нужно не меньше пяти заклинателей. — Видишь! Ты согласен. — Если кто-то использовал такой барьер, то он должен был запереть что-то столько же могущественное, — раздражённо закатил глаза Цзиньи. — А теперь заткнитесь. — Следи за лексикой, — напомнил Сычжуй. Никто из них не хотел проблем для Цзиньи. Удивительно, что ему до сих пор не сделали выговор. — Я ничего такого не сказал! — Очень хорошо, — кивнул Цзэу-Цзунь, обрывая вопли отряда. Цзиньи обиженно засопел, Лань Шао нахмурился, а Лань Сычжуй поджал губы. — Вы все правы. Деревня по данным заброшена после Аннигиляции Солнца, так что вариант с запечатыванием имеет место быть. На самом деле, вы должны знать, что в наше время с подобным можно столкнуться намного чаще, чем с заклинателем неортодоксального пути или свирепым трупом. После войны энергия яо выходила за пределы нормы, и не всегда была возможность избавиться от неё предписанным правилами способами. Довольно часто отряды использовали массивы, а не уничтожали особо масштабные источники, и зачастую это не документировалось. К тому же нам помогали бродячие заклинатели, также не заботившиеся об отчётах. Лидер клана осёкся на предложение, осознав что немного отвлёкся от своей задачи — то есть допросы и пытки юных адептов в стремление вбить немного опыта в их непоседливые головы, прежде чем выпустить на опасную свободу. Лань Цзиньи предположил,что Цзэу-Цзунь имеет дело со слишком большими дырами в нынешней бюрократии, раз даже на ночной охоте думает об этом. Боже! Это же ночная охота! Драки, нечисть и расследования. Почему кто-то должен думать об отчётах в такое время? Он ни за что не согласится стать наследником секты, если ему предложат. Впрочем, ему скорее всего и не предложат, потому что именно Сычжуй — сын Ханьгуан-Цзуня. Кому какое дело будет до родственника побочной ветви? — Советую оглядеться по сторонам и установить приблизительный срок действия печати. Цзиньи тут же повертел головой. Пожалуй, это было единственным в чём он был действительно хорош: в наблюдение. Многие знают, что в далёком детстве он любил прятаться и наблюдать, чтобы впоследствии напугать. В этом был свой шарм, и тогда он едва ли имел представление о личных границах, нередко преследуя наставника Лань, целителей и старших учеников. Одной из его жертв, кстати, был личный ученик Цзэу-Цзуня, достаточно почтительный, чтобы напомнить Цзиньи о правилах поведениях, но при этом настолько снисходительный, что не доложил об этом выше. Цзиньи подозревал, что именно поэтому у Сычжуя был такой восхищённый взгляд в первую встречу. В каком-то смысле он был пиком хулиганства в Облачных Глубинах. Ах, если забыть печально известного Старейшину Илин. У наставника Лань до сих пор вены вздуваются при упоминание этого имени. — Порядочно, — дал свой вердикт Цзиньи, оглядевшись. Цветы уже давно сгнили, а новые естественно не могли вырасти. Гниль тоже лежала никому не нужная, и если наступить немного вбок от тропы, то земля будет неуместно мягкой. Деревья также имели более яркий пигмент в связи с постоянным воздействием ци на атмосферу. — Эээ… От трёх месяцев до года. — Меньше года, — вставил Цзиньлун. — Уровень кислорода в пределах нормы, хотя при более длительных условиях явно бы отклонился. — Ты это носом определил? — Лань Шао встретил его предложение скепсисом. Если судить по тому как его оленьи глаза превратились в хищные, то он был раздосадован тем, что не мог предложить никакого более точного ответа. Хвастун и гордец. И это о Цзиньи говорят, как о самом неудавшемся из рода Лань? Сычжуй, вернувшись в прежнюю меланхолию, авторитетно прервал спор: — Два месяца. Не больше. — Что?! — нахмурился Цзиньи. Он не был сторонником точных расчётов. Он в принципе не был сторонником расчётов, но он знал кое-что от Сычжуя, который действительно был хорош в этом. Тем не менее слабо верилось, что он высчитал это на ходу, да ещё и в таких непонятных условиях. — Почему? — Как ты это вычислил? — перебил Лань Шао, уязвлённый и любопытный. Сложно сказать какое чувство говорило в нём больше. Лань Цзиньлун отрицать не стал. Технически его высказывание осталось верным, и ему даже не пришлось отвечать на очевидную провокацию Лань Шао. — Кхм, – Сычжуй ничуть не смущённо выгнул бровь, устанавливая тишину, а Цзэу-Цзунь немногим замедлил темп, давая им время на обсуждение. Их время заканчивалось — Цзиньи увидел зелёно-серый забор, ограждающий деревню, и чернеющие крыши. — Во-первых, трава. Разложилось не так уж и много, и в основном мелкие цветы. Во-вторых сама растительность. Если бы прошло три месяца, как предположил Цзиньи, — Сычжуй отправил ему извиняющуюся улыбку. Цзиньи ребячески показал язык, — то мы бы увидели характерные мутирования. Постоянное подвергание излучению ци грибков привело исследователей к открытию десятков видов мутаций, некоторые из которые используются в целительстве. Между адептами воцарилась единогласное и немного ошеломленное молчание. Ну… Цзиньи по большей части не был ошеломлён: он знал, что его друг мудрый. Просто… — Откуда ты вообще знаешь про исследования? — возмутился Цзиньи. — О, Ханьгуан-Цзуня лечили этими мазями после резни в Безночном Городе. Я спросил, а на следующий день наставник Лань отвёл меня к алхимикам. Они много чего мне рассказали. — Ты был ребёнком, — он взвыл, дёргая себя хвост. — Ты кто такой вообще? Как можно было это запомнить? Сычжуй сочувственно похлопал его по плечу, как раз тогда Цзэу-Цзунь обернулся к ним. — Мы на месте. И с этого момента действовать придётся по ситуации. Руки на мечи, боевая готовность. Без моего разрешения ничего трогать, далеко не отходить и действий не предпринимать. Если замечаете что-то странное, говорите об этом вслух. Есть какие-либо вопросы? — Есть, — кивнул Сычжуй, пока Цзиньи думал, о том что дружит с чёртовым гением. Должно быть это гены Ханьгуан-Цзуня. — Вы говорили, что такие массивы делались в послевоенное время, но ни одна из перечисленных дат, даже близко не стояла с теми годами… — К слову, да! — тут же поддакнул Лань Шао и получил подзатыльник от Цзиньлуна. Цзэу-Цзунь задумчиво хмыкнул: — Массивы обычно предусмотрены для длительного действия без влияния на природу и фауну. Скорее всего несколько из печатей были разрушены, и нам нужно либо исправить это, либо уничтожить массив. Цзиньи, наверное, впервые задумался о том, что их конкретно ждёт без энтузиазма. Было не так уж много причин по-которым в подобном месте могли установить что-то настолько мощное. *** Деревня встретила их чернеющими грудами древесины, которые кто-то мог бы назвать зданиями, серой землёй и тревогой. После того как они провели около часа, шатаясь по пестреющему зеленью лесу, место казалось безвкусно серым и, по мнению Цзиньи, ужасно неприветливым. — Ничего себе так, — молчание было разрушено, и на него тут же посыпались шиканья с разных сторон. — Что? Кто-нибудь этого ожидал? В сообщение не было такого. — Цзэу-Цзунь вчера… — шёпотом начал было выговаривать Лань Шао. — Тихо, — Сычжуй вежливо улыбнулся им обоим, становясь немного похожим на Цзэу-Цзуня. Жуть. Цзиньи послушно заткнул все свои возражения, о том что кто-нибудь и так разрушил тишину, так почему бы не разрядить эту дёрганную атмосферу? Вместо он приблизился к Сычжую, тихо-тихо пробормотал: — Это было в докладе не так ли? — Да. Не читал? — неуместно весело хмыкнул Сычжуй. — Я не успел, — Цзиньи бросил быстрый взгляд на стоящего чуть в небольшом отдаление Цзэу-Цзуня и продолжил тише. — Думал утром гляну, а там старик Лань вызвал меня на дежурство. Драил кухню, пока наставник Тао не забрал меня. — Так сегодня же не твоя очередь, — также тихо спросил Сычжуй. — Что ты уже натворил? — Я потом расскажу, — улыбнулся Цзиньи. — Ты обалдеешь. Уголки губ Сычжуя дёргались то вниз, то вверх, пока он пытался сдержать собственную ухмылку. Ему всегда нравилось наблюдать за нелепыми проделками Цзиньи, даже если он делал вид, что это не так. Вопрос был не в том являлось ли это нарушением правил, а получит ли кто-нибудь из них наказание. Возможно, это было немного лицемерно по отношению к Ханьгуан-Цзуню и старику Лань, которые кажется следовали этим правилам, искренне веря в них, но никто из них ничего не мог с этим поделать. Они просто были другими — более свободными и молодыми, говорил Лянфань-Цзунь с тоскующим выражением лица, словно вспоминал кого-то. — Сосредоточьтесь, — напомнил Цзэу-Цзунь, неторопливо двигаясь вдоль домов с видом человека, точно знающего куда. Цзиньи огляделся по сторонам и прислушался, повторяя за Сычжуем и Цзиньлуном. Должно быть они выглядели как кучка взъерошенных воробьёв: взволнованные, постоянно оглядывающиеся и не способные оторвать рук от мечей, — но старшие соученики рассказывали достаточно, чтобы они знали, как много опасностей может скрываться в таких местах. Пусть человек вряд ли бы скрылся между полусгнивших опорных балок и сгоревших стен, но существовало достаточно нечисти, обитающей как раз на подобных пепелищах. Взять хотя бы слизней — Цзиньи не помнил их название, что-то связанное с песком. Они таились в почве, обладали большими габаритами и вполне были способны оттяпать ногу. Даром, что слизни. Что уж говорить о различных призраках, которые всегда следуют за дымом пожара? — Где находится массив? — полюбопытствовал Лань Шао. Последние минуты тот шёл с бледным и ужасно напряжённым лицом. Цзиньи хотел бы сказать, что тот испугался, но не рисковал при Цзэу-Цзуне. — Я его не чувствую. В лесу он ощущался чётче. Цзиньи нахмурился. Он никогда не думал о том, чтобы проверять течение ци — это требовало непомерных усилий, да и кому такое в голову придёт? Если бы заклинатели могли свободно пользоваться циркуляцией ци в воздухе, то у них никогда не было бы проблем с поиском места для ночной охоты и нехваткой компасов. Лань Шао идиот. — Обычно любые сдерживающие печати устанавливаются в нишах. Дома в этой деревне, — Цзиньи готов поклясться, что рот Цзэу-Цзуня при этих словах скривился на долгую секунду, — явно не подходят для этого. Они прошли большую часть пути и почти дошли полей, куда их вёл Цзэу-Цзунь, когда Сычжуй прищурил глаза и тихо потянул Цзиньи за рукав. — Мне кажется или там кто-то есть? Цзиньи проследил за взглядом, который упирался в относительно уцелевший дом. Он был достаточно мелким и стоял чуть в отдаление, чтобы предположить, что Вэнь не стали уделять ему особое внимание просто из лени. Крыши как таковой не было, и стены в некоторых местах были прикрыты кусками хлама, но по-крайней не грозился обрушиться при малейшем ветре. Чуть приглядевшись Цзиньи не обнаружил ничего, что могло бы привлечь внимание Сычжуя. Цзэу-Цзунь также нахмурился и повернул голову к ним. — Кого конкретно ты видел? — поинтересовался он, впервые давая понять, что их шёпот не проходит незамеченным для его ушей. Впрочем, было бы странно, если бы Цзэу-Цзунь не слышал их. Просто он был достаточно снисходителен, чтобы не обращать внимание на их баловство. — Мне показалось, что там промелькнула тень, — пробормотал Сычжуй. Цзиньи хмыкнул, подбадривая друга. Цзэу-Цзунь ещё раз окинул здание чрезвычайно сложным взглядом. — Двигаемся дальше, — скомандовал он, минуя подозрительный дом. Кто бы там ни был, он был достаточно труслив, раз не вышел поздороваться с ними. Цзиньи разочарованно окинул дом прощальным взглядом. Там мог быть человек, или ещё лучше — призрак. Может быть даже мстительный дух! Ему бы хотелось посмотреть на призрака. Вот Сычжую повезло — он уже видел его на охоте с Ханьгуан-Цзунем. А Цзиньи ещё ни разу так и не довелось увидеть. В конечном счёте они дошли до полей, не обнаружив ни одного места, где мог быть установлен массив, и не встретив по пути никакой нечисти. Хотя Цзиньи не мог избавиться от чувства, что за ними следят. Очевидно, остальные также ощущали это, оглядываясь по сторонам, и всё чаще и чаще их глаза натыкались на запримеченный ранее дом. Поля перед ними были широкие и бесплодные. Голые. — Их посыпали солью, — шёпотом пояснил Сычжуй. С течением времени, когда ощущение постоянной слежки исчезло, а они не заметили ничего нового и подозрительного, напряжение понемногу спало. Оно по-прежнему витало в воздухе и порой вызывало нервное хихиканье, которое Цзиньи тщетно пытался сдержать, но в целом здесь стало поспокойней. Они увидели бы приближение врагов за милю, и таинственный жилец сгоревшего дома больше не мог за ними следить, а Цзэу-Цзунь выглядел настолько твёрдым и уверенным, что невозможно было усомниться в безопасности. Вместе с тем как атмосфера слегка разрядилась, начали слышаться глубокие зевки со стороны Цзиньлуна, на пятый из которых Лань Шао громко пропыхтел тому на ухо: — Ты же сказал, что выспался. — Не знаю, что на меня нашло, — пожал плечами тот и прикрыл рукавом очередной зевок. Вполне оправданный надо заметить. Конкретно эта охота была самой скучной в жизни Цзиньи. Все интригующие моменты тут же разъяснял, если не Лань Шао, то Цзэу-Цзунь, и даже таинственную тень Цзиньи не смог увидеть. Вся нервозность, витающая в воздухе была обусловлена, лишь неприятными ощущениями, которые вызывали контакты с тёмной энергией. Впрочем, запечатанная она вряд ли была способна причинить им неприятности. Цзиньи вздохнул. — У меня пятка чешется, — опять же шёпотом, пожаловался он Сычжую. — Как думаешь, что это значит? — Что, прости? — поперхнулся воздухом Сычжуй. Цзиньи весело улыбнулся, и немного подпрыгнул. — Ну знаешь, — он повертел рукой в воздухе. — Наставник Тао постоянно чешет шею, перед тем как мне назначают отработку на кухне, а наставник Лань всегда трёт переносицу, вызывая меня к ответу. Я предполагал, что это связано. Лань Цзиньлун усмехнулся: — Определенно. С тобой. — Что может означать чешущаяся пятка? — проигнорировал его Цзиньи и пихнул друга в бок, надеясь расшевелить. Цзэу-Цзунь спереди лишь хмыкнул, бросая на них позабавленный взгляд. — Что тебя укусил пепельный слизнь, — Сычжуй с притворной озабоченностью нагнулся, чтобы поглядеть на его ногу. — Ах, нет, нога на месте. Какое облегчение. — Ну тогда его мог укусить наставник Лань, — хихикнул Лань Шао. — Посмотрите каким прилежным он стал. Ещё ни разу не нахамил. — Уверен, что это вопрос времени, — мягко вклинился в их разговор Цзэу-Цзунь, непрозрачно намекая, на то что им следовало бы сосредоточиться. — Которое у нас с вами ограничено, поскольку никто не одобрит моего длительного отсутствия. Цзиньи виновато хлопнул глазами, в то время как Сычжуй и Шао потупились в землю. Лишь один Цзиньлун продолжил оглядываться по сторонам, как ни в чём не бывало. Ах, должна быть причина по которой Цзэу-Цзунь ему благоволил, но Цзиньи так и не обнаружил её. Если ему так сильно нравились непослушные студенты, то Цзиньи должен был быть первым в списке любимчиков, а если ему нравилась грубость, то возникали вопросы, о том как тот вообще сумел подружиться с Лянфань-Цзунем. — Может разделимся, — предложил Цзиньи. — Так определённо будет быстрее. — Не разделяться, — твёрдо оглядел их всех Цзэу-Цзунь, моментально роняя улыбку. — Тем более в поле. Здесь мы как открытые мишени на стрельбище, и это прекрасное место для ловушек. Ни один из вас не отходит от меня на расстояние более трех метров. — Принято, — тухло согласился Цзиньи. Что ж, пожалуй, ни один из наставников, с которыми он ходил на охоту, не был столь озабочен их безопасностью — скорее напротив они кидались в самое пекло (или их кидало в это пекло) и сложно было понять кто за кем следил. Один раз наставник Лянь даже чуть не умер, попав в ловушку с древесными волками, и едва дождался подкрепления. Это была самая приятная, но в то же время смущающая охота, так как там были драки, монстры и Сычжуй. Сычжуй играл в этом определённую роль, потому что, после того как они привели подмогу, они в изнеможение провели в траве около часа, до тех пор пока не настала пора возвращаться. Цзиньи всё не мог перестать нервно хихикать, а Сычжуй выровнять дыхание, и они оба лежали там, охваченные адреналином и приятным чувством близости, которое Цзиньи не испытывал никогда после. Не похоже, что они могли бы провернуть подобное с Цзэу-Цзунем. Это было логично — на то он и глава ордена, что способен предусмотреть всё — но по-прежнему разочаровывало. — Можем использовать компас Зла, — предложил Лань Шао. И прежде чем Цзиньи успел возразить, что у них нет компаса с собой, Цзиньлун выудил из рукава тот самый пресловутый компас. Говорили, что его придумали старейшина Илин. По-видимому он придумал много полезно штук, пока творил свои злодеяния — пусть на уроках истории наставники никогда не уточняли подробности тех лет, опасливо косясь в сторону окон. Ходили истории, что когда-то давно Ханьгуан-Цзунь услышал эти лекции и обвинил преподавателя в пропаганде и лжи, за что тот получил 150 ударов. Даже Цзэу-Цзунь не смог образумить брата, и после этого их представление об Старейшине Илин превратилось в размытое. Вроде как в то же время на стену возвели запрет на упоминание имени Вэй Усяня в Облачных Глубинах. Они столпились вокруг артефакта. Стрелка неуверенно покачивалась при каждом повороте, но по итогу указывала исключительно на запад — дальше в бесконечно голые поля. Солнце уже клонилось к закату, и поэтому всем им приходилось щуриться, пряча глаза от света. Сычжуй при этом был похож на мудреца Шу, который был очень древним, постоянно носил маленькие очки, и походил на старую-старую змею со своими глазами-щёлочками. Цзиньи иногда ухаживал за ним в качестве наказания — мудрец Шу, застал пять поколений главенствующей семьи, но в последние годы его самосовершенствование начало истекать, а тело дряхлеть. Слух и зрение были повреждены, а сам старик любил пускаться в свои размышления. Часто нудные и ненужные, поэтому помогать ему по хозяйству было не самым любимым наказанием Цзиньи. Впрочем, не хуже чем крупы перебирать, и всяко лучше ударов за непослушание. Сычжуй, правда, был не таким древним, и прищур ему даже шёл. Наверное, гены Ханьгуан-Цзуня. Они должно быть пересекли около трети площади, прежде чем наткнулись на массив. Цзэу-Цзунь дал им команду стоять, придирчиво оглядывая глубокую погребальную яму. — Явно не наша работа, — нахмурился он. Цзиньи в изнеможение от ожидания стянул сапог, чтобы почесать пятку, и едва успел надеть вновь, прежде чем Цзэу-Цзунь повернулся к ним с лицом преподавателя. — Хорошо. Что вы собираетесь делать с этим? — Мы? — в растерянности переспросил Цзиньи. — Да. Я должен понимать ваш уровень знаний, и если вы хотите отправиться на ночную охоту без сопровождения, то вам придётся убедить меня, в том что вы готовы. В голове Цзиньи что-то звякнуло. Он не знал, что это экзамен, и о боже! Экзамены явно были не его стезёй. Ему никогда не позволят выйти на ночную охоту, в то время как Сычжуй будет воевать с монстрами. Просто ужасно, Цзэу-Цзунь должен был его предупредить — разве они не родственники? Это не справедливо. — Провести осмотр территории, — принялся выговаривать Сычжуй, отстраняя Лань Шао с места главного умника, — понять какие печати использовались, и какие вышли из строя, чтобы исправить их. — Почти так, — кивнул Цзэу-Цзунь, подвергая их жёсткой критике. — Перед осмотром территории вам необходимо принять меры безопасности: талисманы от порчи, защитные печати и построения. Так как ваши одеяния уже покрыты оберегами, вы, конечно, можете пропустить первые два шага, но вы по-прежнему должны помнить об распределение ролей. Кто-то из вас должен следить за обстановкой в округе, чтобы не было непредвиденных ситуаций, в то время как другие проводят свои исследования. На поле боя используются любые уловки и важно иметь людей способных предупредить любую из атак. Также в случае неудачи с изучением массива нужно очистить это место. Если так подумать, то Цзиньи узнавал о тактике, ловушках и военных построениях в обществе Цзэу-Цзуня гораздо больше, чем на уроках стратегии. И если видя мягкую улыбку главы ордена, было сложно поверить, в то что когда-то он возглавлял войска и сражался с самим Вэнь Жоханем, то слушая его рассуждения, нельзя было усомниться в этом. Что до Ханьгуан-Цзуня, о котором нельзя не упомянуть в контрасте с братом – он был человеком, прошедшим войну и никто не никогда не сомневался в этом. Отец Сычжуя, словно был рождён для сражений, и даже сейчас следовал за хаосом, избавляя мир от великого зла, как когда-то охотился за головой Вэнь Чао. Было сложно не восхищаться им. Цзиньи вызвался быть тем, кто следит за окружающей обстановкой. Он мысленно решил, что всё равно был не силён в печатях, а следить в этом поле было особо незачем. Даже если бы из-под земли выполз мертвец, Цзэу-Цзунь определённо справился бы с этим быстрее чем Цзиньи успел бы выкрикнуть предупреждение. Таким образом, он оказался в положение, где от него ничего не требуется, кроме как оглядываться по сторонам и слушать выводы, которыми бросались Сычжуй и Лань Шао. Что здесь делал Цзиньлун, Цзиньи так и не понимал. Судя по всему, проверял прочность своего меча, поскольку сжимал его так крепко будто от этого зависела его жизнь. — Эм… Если честно я вообще не понимаю схемы этого массива, — пожаловался Лань Шао, указывая на какой-то участок рисунка. В глубокой яме таилась тьма. Голубоватый купол, возникающий при попытке пересечь эту черту, был единственным сдерживающим фактором. — Тут вообще нет смысла. — Это похоже на обычный оберег от злых духов, — нахмурился Сычжуй со своей стороны. — Но неправильный. Лишняя черта. — Это может быть причиной, того что всё так, — Лань Шао поколебал рукой, — позеленело. Абсурдно, конечно, было говорить об этом посреди чернеющих полей, но технически он был прав. Не нужно было особо приглядываться, чтобы увидеть место, где сгоревшее становиться цветущим. Лань Цзиньи прищурился, всматриваясь в горизонт. Солнце слепило глаза. Лес был по-прежнему пустым и тихим. Даже скучно. Он отвлёкся достаточно вовремя, чтобы увидеть, как Цзэу-Цзунь мягко отстраняет Сычжуя и Лань Шао подальше, к Цзиньлуну. Цзиньи даже успел ответить пожатием плеч на общее недоумение. — Краткий курс в историю для общего развития, — громко провозгласил Цзэу-Цзунь, рисуя прямо в воздухе ряд символов. — Вэй Усянь, когда-то Илинский Патриарх, был способным учеником и до начала Аннигиляции Солнца подавал надежды как исследователь в стезе заклинательства. В учёбе он не был прилежным, но вполне себе способным и его идеи часто были противоречивы, но жизнеспособны. Вы довольно часто видите его изобретения в повседневной жизни, и хотя он больше был прославлен в качестве заклинателя неортодоксального пути, многие из них созданы для пользования с помощью светлой энергии. "Почему" и "зачем" я, к сожалению, не знаю. Цзэу-Цзунь замолчал, сосредоточенно накладывая на глиняные таблички собственные печати. Яма вспыхнула сначала тьмой, а после золотом. Цзиньи открыл рот. — Кхм… Продолжим. У Вэй Усяня после войны быстро появились последователи, о которых тот даже не подозревал, и многие его научные и военные труды разлетелись по миру. Техника запечатывания, которую вы видите здесь, является одним из них. Её суть в том, что она действительно обладает огромной мощью, но чтобы её применить вам не обязательно быть заклинателем — вы рисуете символы, раскладываете в нужном порядке и, подвергаясь излучению тёмной энергии, она обретает силу, способную противостоять ей. Конечно, есть ряд нюансов. Цзиньи мельком взглянул на пустеющий горизонт, потом на Сычжуя, потом воззрился на яму, из которой тёмными нитями рвалась нечисть. — Первый, — Цзэу-Цзунь скривил лицо, разглядывая проделанную работу. Цзиньи восхищённо вглядывался туда, где шупальца сталкивались с барьером. — Нужно время, чтобы она подействовала, но как удержать всю эту энергию в одном месте всё это время? — Использовать флаг, привлекающий духов, — предложил Сычжуй. — Здравая мысль, но они есть только у клановых заклинателей. Для обычных жителей альтернатива была только одна. Сделайте шаг назад, — все торополиво отшатнулись, и Цзэу-Цзунь принялся за второй барьер. — Как правило, они использовали живую силу, обычно янь, для удержания любой нечисти в ловушке. То есть свои собственные тела и души, и они умирали ценой безопасности большинства. Цзиньи нахмурился. Они, конечно, ещё не были способны использовать свою ци для создания барьеров, подобно Цзэу-Цзуню, или Ханьгуан-Цзуню — их уровень самосовершенствования был запредельно далёк — но они всегда могли установить такую маленькую ловушку без лишних жертв. Даже мальчишки знали о банальностях вроде флагов-приманок. Неужели для всех этих людей подобные вещи обходятся так дорого? Они определённо должны сделать что-то со своей бесполезной системой образования. Если их клан заново сожгут, то все эти людишки вымрут вслед за ними. Не пройдёт и года. Разве это не глупо? — Второе, подобные печати также обогащаются окружающей средой. Это не только отпугивает любую животную силу, но и разрушает сам массив, в котором сталкиваются противоположные течения. Боюсь, они не продержаться и двадцати лет. По спине пробежали мурашки. Странно, вдвойне! Он был впечатлительным, но не настолько. Сычжуй тоже выглядел непривычно обеспокоенным и даже оглядывался по сторонам. — Третье, зачастую массив нельзя восстановить, и если он всё-таки сломается, то иметь дело нам придётся с ещё более озлобленной нечистью. Цзэу-Цзунь дорисовал собственный массив, и купол из энергии вспыхнул, слепя. Это напомнило Цзиньи о его задаче и он вернул взгляд к горизонт. Там, на фоне краснеющего неба, зелёных макушек и черного-чёрного поля, виднелся мужской силуэт. *** Лань Цзиньи определённо не заголосил, как девчонка. Он был более чем спокоен. Так и быть, немного приукрасил — он был на грани обморока. По всем причинам сразу: потому что, о боже мой, что за срань господня, как долго он на нас пялится; а ещё, а боже мой, каким образом Цзэу-Цзунь его не заметил; ну и конечно, аааааа, это призрак, наконец-то! Но он не визжал. Определённо. Он в этом уверен. Просто все поняли, что Цзиньи слишком долго молчал и нарушал все свои каноны, и также увидели этого стрёмного мужика-призрака-дьявола. И через секунду Лань Цзиньлун обнажил меч, Сычжуй каким-то образом оказался рядом, а Цзэу-Цзунь моментально заслонил обзор Цзиньи. — Ты в порядке? — Сычжуй оглядел его со всех сторон, даже лицо помацал. — Это… — Цзиньи в растерянности выглянул из-за спины Цзэу-Цзуня, прежде чем определился какое чувство в нём превалирует. — Круто. Я чуть не умер от страха, но он определённо крут. Это призрак? — Он, — согласился Цзэу-Цзунь. — Чрезвычайно везучий, раз не оказался в погребальной яме позади. — Сычжуй, — Цзиньи перехватывает руку Сычжуя, до того как он успевает отдалиться. — Ты его видел там, в доме, да? Это он? — Должно быть, — смутился тот. — Я не успел рассмотреть. — Ну он в белом, — хмыкнул Лань Шао. — Не думаю, что он стал бы переодеваться ради тебя. — Да, это он, — вздохнул Сычжуй. — В таких же траурных одеяниях. — О! Сычжуй ему уже имя дал! Призрак в траурных одеяниях! — хлопнул ладонями Цзиньи. — В отчётах также писать? — Предполагаю, что он обладает менее говорящим именем, — прервал их Цзэу-Цзунь. — Оно было бы более уместно. — Подождите, — побледнел Лань Шао. — Мы же не собираемся контактировать с этой штукой? Разве не было бы лучше сосредоточиться на трупах в этой могиле? Могила была не самым удачным словом по общему признанию — она не была закопана, и рядом не было ничего похожего на дань уважения к этому месту. Это была действительно яма с трупами. Никем не замеченная, она являлась тюрьмой для поразительного количества тёмной энергии. Здесь должно быть случилась настоящая резня, раз нашлось столько энергии негодования. — Хэй! — возмутился Цзиньи, наставляя палец на старшего соученика. — Хочешь сказать, что мы должны просто проигнорировать, что на нас пялится мёртвая душа? Мы должны её успокоить, ну или сдержать. Если ты трусишь, то так и скажи. — Я не боюсь, — нахмурился Лань Шао. — Но за нашими спинами с десяток более свирепых душ. Этот хотя бы не нападает. — Ты можешь просто спрятаться за спиной Цзиньлуна, — закатил глаза Цзиньи. — Но эта яма хотя бы ограждена двумя массивами. Лучше чем ничего. — Ха? Ты даже не знаешь для чего они, не так ли? — Тишина, — приказал Цзэу-Цзунь и гвалд тут же стих. Цзиньи ребячески показал шисюну язык. — Лань Цзиньлун, Лань Шао, остаётесь здесь. К кругу не приближаться, просто наблюдаете. Если барьер треснет или рухнет, сразу направляетесь ко мне. Сычжуй и Цзиньи, идёте со мной. Время на новые споры Цзэу-Цзунь не дал, уже направляясь в сторону призрака "в погребальных одеяниях",а Цзиньи с энтузиазмом потащил колеблющегося Сычжуя вслед за ним. Как ни крути, но им страшно повезло: они направлялись к призраку и с ними был Цзэу-Цзунь. Возможно, Лань Шао и Цзиньлун пользовались большим доверием, но также они остались без более опытного старшего, который сумел бы уберечь их в случае чего. И им досталась не самая интересная часть этой экспедиции. — Могу я спросить? — поинтересовался Цзиньи. — Позже, — бросил Цзэу-Цзунь через плечо. — Ваша задача держаться позади меня и не отставать слишком сильно. На самом деле они были не так уж далеко от призрака. Не было ничего сложного в поставленных целях, потому как они не торопились, а призрак терпеливо ждал их — странный тип. Но если вспомнить, что всё в этом мире, так или иначе стремилось сожрать лицо Цзиньи, то и это должно быть не за зря. У этой тварюги наверняка есть какой-то хитрый план. При ближайшем рассмотрение, это оказался мужчина лет сорока. Ещё не слишком старый, но уже с выразительными морщинами. И пусть он казался не примечательным, но Цзиньи мог сказать, что тот не прост — он умел держать меч. Он видел это. Была разница в том как держались люди, привыкшие полагаться на свой меч, и люди, привыкшие прятаться за людьми с мечом. За примером ходить далеко надо — Лань Шао и Цзиньлун были не так уж далеко от них. Но если говорить о более популярных лицах, то нельзя было умолчать о нынешнем лидере секты Не — Цзиньи был разочарован, тем что увидел, когда ему впервые сказали, что к ним едет Не-цзунчжу. Его замечание о внешности Не-цзунчжу также было встречено с порицанием. Наставник Лань потратил около получаса, или вроде того, отчитывая его за непрошеные слова, а после отправил к мудрецу Шу. Впрочем, сам Не-цзунчжу, по словам Сычжуя, нисколько не обиделся. По его мнению, Цзиньи был бы очарован Чифэн-Цзунем. Цзиньи сомневался в этом. Было достоверно известно, что Чифэн-Цзунь обладал высоким чувством справедливости и резким нравом — какова вероятность, что подобный Цзиньи, хулиган, понравиться ему? Его бы, наверняка, убили бы при первой встрече. Хотя если бы ему дали потрогать саблю — тогда да, он был бы полностью очарован. Цзэу-Цзунь вежливо поклонился призраку, и они были вынуждены поклониться вслед за ним. — Гундзы, — обратился Цзэу-Цзунь. — Не могли бы вы сообщить, с какой целью преследуете нас? Человек в белом прищурился. Цзиньи не удержался и посмотрел на Сычжуя. Тот также обменялся с ним растерянным взглядом. Похоже что Ханьгуан-Цзунь был менее вежлив с мертвецами. Ну или мертвецы с ним. Цзэу-Цзунь вздохнул, извлекая свой знаменитый Лебин, и поднёс его к губам. Это действие имело какой-то невероятный эффект и призрак тут же переменился в лице: по оболочке пробежалась рябь, глаза распахнулись, показывая точки-зрачки, а рот жадно раскрылся. — Умрёте, — прохрипел он, так словно не пил воды целую вечность. — Вы. Умрёте. Цзиньи моргнул. Призрак бегло огляделся и безмолвно провалился в зелени. Беглец трусливый! Ужасно. Первый призрак на опыте и такое разочарование! — Любят же мертвецы угрожать другим смертью, — хмыкнул Цзиньи, тут же получая предупреждающий укол от Сычжуя. — Ай-а! За что? — Ты не так уж часто разговаривал с мертвыми, чтобы судить. Тебе нужно быть осторожнее со словами, — в голосе Сычжуя тем не менее читалось разочарование. И Цзиньи был слишком долго знаком с ним, чтобы знать, что не он тому вина. — Но это же такое клише! Уголки губ Цзэу-Цзуня определённо приподнялись, хотя никто не мог сказать, что именно было у него на уме. Вот уж кого должно быть много опыта разговоров с духами — не то чтобы он мог равняться с Ханьгуан-Цзунем, но всё же. — Болтливый призрак однако. Думаю, мы ещё пересечёмся с ним. Сычжуй фыркнул. Последняя фраза очевидно предназначалась Цзиньи, больше всех жаждущему получить заряд адреналина. Если даже Цзэу-Цзунь не был способен удержать это наблюдение при себе, то как он мог? Цзиньи в искреннем недопонимание уставился туда, где исчез призрак, словно это даст ему знание, как такого призрака можно назвать болтливым — если только в сравнение с Ханьгуан-Цзунем — и почему он должен вернуться. И как бы Сычжуй не хотел помочь и пояснить, он со смятением понял, что и сам не знает как толковать слова Цзэу-Цзуня. — Цзиньи, ты что-то хотел спросить? — лидер секты поправил Лебин, на которой не успел сыграть и ноты. На секунду Цзиньи растерялся. Он и забыл про то, что Лань Шао действительно ввёл его в тупик, а теперь и вовсе находился в замешательстве из-за поведения призрака. И пусть сам Цзиньи никогда не был по-настоящему в чём-то хорош, но он никогда не желал отставать из-за неведения. Он вполне был способен держаться на уровне остальных, и не стеснялся задавать вопросы. — Для чего предназначены массивы, которые вы поставили? — О? Очищение и защита. Первый массив разрушает тёмную энергию, а второй предостерегает нас от побега выживших тварей. — Но если изначальный массив был из тёмной энергии, — нахмурился Сычжуй. — Он также разрушиться? — Верно. Не сразу, но довольно скоро. И как вы можете понять, это даст нескольким из душ выскользнуть за пределы. Нам следует вернуться до этого как это случиться, потому что моя защита может и не выдержать чрезмерного напора. — Эм… — замешкался Сычжуй, оглядываясь по сторонам. — А что насчёт нашего призрака? — Не беспокойтесь, — успокаивающе улыбнулся Цзэу-Цзунь, уводя мальчишек за собой. — Это довольно слабая душа, и она едва держится в этом мире. Возможно, наставник Лань вам что-то рассказывал про таких духов. Цзиньи почувствовал, как в нём просыпается уныние при одном только упоминание имени. На лекциях старика Цзиньи едва держался в сознание, что уж говорить о запоминание таких вещей. Вот у наставника Лянь всё по-красочней выходило, но он точно про слабых духов им не рассказывал. Сычжуй потащил его обратно — видимо решив, что энтузиазм, которым Цзиньи зарядился при виде жуткого духа, слишком иссяк. Он не был далёк от правды. В этом маленьком эпизоде вообще не было смысла — возможно, призрак и пытался нагнать на них жуть, но получилось у него паршиво. И поступки его, и слова были непонятны и размыты для сознания подростков. Вернувшись к изначальной точке, где Лань Шао и Цзиньлун встретили их галдежом, Цзиньи понял, что это место ещё больше окрасилось в красный, а его собственная тень стала такой длинной, что могла сравниться с ростом Цзэу-Цзуня в живую. Тёмные нити просачивались через один мерцающий барьер и спотыкались о другой. Коротко вскрикнув, Цзиньи поражённо уставился на формирующееся нечто и не стесняясь ткнул в её сторону пальцем: — Это ещё что?! Это… Это… — он беспомощно посмотрел на Сычжуя, который также удивлённо смотрел на яму. Тот каким-то неведомым образом почувствовал, что Цзиньи не мог подобрать слов и незамедлительно подсказал. — Душа. — Какого она такая чёрная?! — Цзиньи, — строго воззрился на него Цзэу-Цзунь. — Сдержанность и терпение. — Да-да-да, — поспешно согласился Цзиньи, тихонько прячась за спину Сычжуя от страшного взгляда. — Я понял. Терпение. Спокойствие. Со своего места он мог почувствовать, что Сычжуй устало вздохнул. — Цзэу-Цзунь, — осторожно втесался всё ещё взбудораженный Лань Цзиньлун. Вообще таким встревоженным Цзиньи не видел его никогда. — Но, действительно, почему она такая чёрная? Она проскользнула через очищающую технику, но по-прежнему так пропитана всей этой тёмной энергией. Цзиньи заинтересованно выглянул из-за плеча Сычжуя. Цзэу-Цзунь оглядел печати снова, словно проверяя их на исправность, прежде чем пришёл к какому-то выводу. — Душа целая. Можно попробовать сыграть "Расспрос". Сычжуй при этих словах оживился. Он учился этой технике у Ханьгуан-Цзуня и невероятно гордился тем, чего добился. Даже наставник Лань был доволен его игрой на гуцини — в отличие от игры Цзиньи — и Сычжуй был великолепен в изучение таких сложных вещей, как фамильные техники. Наверное, это передаётся генетически по главной линии. Цзэу-Цзунь материализовал свой гуцинь: из какого-то дорогого дерева, с вписанными в узоры защитными заклинаниями и тщательно натянутыми струнами. От такой даже у Цзиньи слюни потекли — нельзя было и сравнивать такой инструмент с теми, что стояли в их музыкальных классах. Сычжуй единственный был не особо впечатлён — гуцинь Ханьгуан-Цзуня был похож на этот, также как и их мечи были похожи друг на друга. — Хотел бы я, чтобы эту технику можно было использовать на сяо, — преувеличенно вздохнул мужчина, заметив, что дети вокруг него погрузились в благоговейную тишину. Он провёл пальцами по струнам, проверяя звук. — Общеобразовательный вопрос. Какой вопрос мы задаём в первую очередь? Сычжуй, прошу твоего молчания. — Кто ты? — поспешил ответить Цзиньи, впервые зная ответ на вопрос — и его единственный шанс выйти из этой прогулки с разрешением отправиться на самостоятельную охоту. Он не входил в группу студентов, практикующих "Расспрос", но к его счастью он проводил достаточно времени с Сычжуем, чтобы запомнить этот вопрос. Его друг так часто практиковался, пытаясь научиться, что Цзиньи невольно приходилось прозябать рядом с ним в те дни, когда не находил развлечения по интересней. Такая досада, что всё самое весёлое обычно происходило рядом с Сычжуем. Лань Шао обиженно поджал губы. — Так, — согласился Цзэу-Цзунь, ещё раз проводя пальцами по струнам, а потом наигрывая нужную мелодию. Цзиньи, тут же забыл о недавнем выговоре, заинтересованно вылезая из-за спины Сычжуя. Хотя вот уж кто, а он точно ничего не поймёт без расшифровки. Сычжуй тоже приблизился к месту, где сидел Цзэу-Цзунь. Мужчина убрал руки, и не прошло много времени, как струны сами принялись натягиваться, играя совсем другую игру. Цзиньи поспешно прикусил руку, не доверяя себе — звуки выходили сами по себе! Такое лучше увидеть, чем слышать, о том как это происходит в теории! Почему на вводных занятиях не было ничего подобного? Они бы привлекли массу студентов. — Ли Чжоу, — любезно поясняет Цзэу-Цзунь ответ из трёх нот. — Что мне спрашивать дальше? Поскольку на этот раз запрета не было, то нетерпение проявил на этот раз Сычжуй. Не в его манере было хвастаться, но он любил учится и любил гуцинь — не то чтобы это было хвастовством, когда дело казалось Сычжуя. Мальчик был слишком умён и стеснителен для своего блага. — Как он умер? Цзэу-Цзунь кивнул, играя новое сочетание нот. Если бы всё действо не происходило рядом с могильной ямой, то Цзиньи бы посчитал происходящее уютным — настолько насколько можно считать уроки уютными. Они вчетвером взбудораженно сгрудились вокруг Цзэу-Цзуня, который демонстрировал свои способности в игре на гуцине, и были похожи на кучку учеников, напавших на учителя. В ответ на игру Цзэу-Цзуня вылилась целая баллада, на которую и Сычжуй, и Лань Шао непонимающе заморгали. Цзиньи вновь ощутил будоражащее чувство, и по спине пробежал табун мурашек. — Что он такого наговорил? На целое откровение тянет, — Цзиньи поставил руки на пояс, требуя ответ. Цзэу-Цзунь молчал пару секунд, словно сомневаясь, что им говорить, а после смягчился: — Ты прав, это откровение. Я бы сказал, что исповедь. Ли Чжоу не был местным жителем, но был бродячим заклинателем. Во время войны он присоединился к группе беженцев, в которой у него произошёл конфликт с одной девушкой. Из-за этого он оторвался от группы на подходе к этому поселению и не углядел, что здесь тогда устроил лагерь отряд вэней. Когда же вернулся, чтобы найти их, понял кому они попались. Настигнув отряд, он увидел, как их сжигают. Цзиньи почувствовал, как краска сошла с его лица, и поспешно вцепился в Сычжуя, который стеной стоял и ограждал его от темнеющей души. — Бросившись на их спасение, он выдал себя и попал в руки Вэней. — Они его сожгли? — испуганным шёпотом спросил Цзиньи, отчего-то опасаясь, что душа обидится. — Нет, — с лёгкой руки ответил Цзэу-Цзунь. — Вэни не ожидали этого, поэтому просто закололи его. — Кошмар, — сокрушённо вздохнул Сычжуй с бесконечным сочувствием рассматривая тёмную душу. — Его близких убили такой ужасной смертью. — Стоп-стоп-стоп, — вмешался Лань Шао с необычайной живостью. — То есть он не был тем, кто запечатал всю эту нечисть? И почему его душа такая тёмная? Я теперь вообще ничего не понимаю. — Отвечая на твой второй вопрос, — мягко улыбнулся Цзэу-Цзунь. — Я полагаю, он слишком много времени провёл рядом с тёмной и мёртвой энергией будучи изначально спокойным духом. А что касается первого, то с этим нам мог бы помочь призрак "в похоронных одеяниях". Услышав знакомое название, Цзиньи не мог не оживиться и тут же потряс Сычжуя за плечо. — Цзэу-Цзунь одобрил твоё название. — Вряд ли "умрёте" — это имя, — согласился Сычжуй. — Звучало бы ужасно. — Так я могу использовать это в моём отчёте? Сычжуй пожал плечами, с мягкой улыбкой на губах. Она чем-то была похожа на улыбку Цзэу-Цзуня, но имела нотки знакомого Цзиньи лично — она была дерзкая, чрезмерно приветливая, что-то что на ком-то другом сочли бы неуместным. Сычжуй умел улыбаться так, как не умел улыбаться ни один в секте Лань, и Цзиньи это любил. Со стороны ямы послышались сначала треск, а затем вой. Цзэу-Цзунь одним движением спрятал гуцинь и озадаченно проверил печати. Затем нахмурился. Цзиньи уже знал, что ничем хорошим это не закончится. Но не успел и слова сказать, как Цзэу-Цзунь грубо схватил его и Сычжуя, отталкивая назад. С воплями и треском мимо них пронеслась какая-то тварь. *** Хорошо. Это было стрёмно. Болезненные завывания оглушали, земля под ногами резко оказалась неустойчивой, а сама тварь выглядела так словно её слепили наспех из грязи, обугленных человеческих частей и белой ткани. Красный закат каким-то образом делал происходящее ещё более жутким. Цзиньи тут же выхватил из-за пазухи меч, становясь перед Сычжуем. Ну и если честно, он не чувствовал себя готовым противостоять этой хрени — скорее всего его стошнит, если неведомая тварь приблизиться к нему ближе чем на чжан. Позади раздался лязг, означающий, что Сычжуй также достал свой меч и дышать стало немногим легче. По крайней мере, если его начнёт тошнить, то Сычжуй незамедлительно придёт на помощь. Цзэу-Цзунь проявил меньше щепетильности и малодушности, тут же бросаясь в атаку. Только увянувшие крики твари, тут же возобновились, стоило ей столкнуться с Шоуюэ. У неё было по крайней мере три рта, звуки из которых звучали на все лады. Один из них был женским и очень оглушающим — Цзиньи и со своим-то заурядным слухом, не удержался и прикрыл уши. Страшно было представить, что было вблизи. Должно быть наставника Лань уже схватил бы инфаркт. Ах, наверное, поэтому он не покидает Облачных Глубин — теперь это имеет смысл. Цзэу-Цзунь раза три нанёс глубокие колотые раны, но ни одна из них не утихомирила тварь. Напротив, это только раззадорило её — существо металось по полю, двигаясь вслед за Цзэу-Цзунем, махало конечностями и излучало тёмную энергию. Выглядело колоритно и угрожающе для здоровья их лидера. В какой-то упущенный момент Цзиньи понял, что к нему с Сычжуем присоединились Лань Шао и Цзиньлун — надо отметить их воинственный вид. Цзиньи никогда не ожидал от Лань Шао столько уверенности. — Левее, — вышеупомянутый указал туда, где когда-то были установлены печати, и все как один обернулись. Могила опустела без твари, лишившись всей своей зловещей ауры, но рядом с ней неожиданно материализовался тот самый призрак в белом. — Хэй! Ты что там делаешь?! — возмутился Цзиньи, тут же взмахнув мечом на неупокоенную душу. — А ну отойди! — Что ты по-твоему делаешь? — закатил глаза Лань Шао. — Думаешь, ему есть до тебя дело? — Ты! — Цзиньи повернулся к нему, под новый вопль твари. — Он обещал нам верную смерть! Вот какого он там сейчас шаманит? — Это слабый дух. Он не может шаманить. Он едва существует на этой земле! Цзиньи рассеянно оглянулся на Сычжуя в поисках поддержки, но тот лишь виновато улыбнулся, подтверждая слова Лань Шао. Вот же умник! — А чего он тогда там ошивается? — Цзиньи ещё раз взмахнул мечом, который указывал на призрака. — По-моему, он что-то ищет, — высказал Сычжуй. Новое завывание оглушило их всех, заставив вновь зажать уши и оглянуться туда, где Цзэу-Цзунь разрубил тварь на пополам. Каким-то образом одна половина продолжала вопить и дёргаться, но довольно быстро умолкла, когда Цзэу-Цзунь отсёк ей ещё какую-то часть тела — Цзиньи не видел, потому что тварь оказалась тактично скрыта телом главы клана, но подозревал, что картина была нелицеприятна. — Это закончилось? — моргнул Цзиньи, вглядываясь в горизонт. — Смотря что ты имеешь в виду, — буркнул Цзиньлун, тут же одарённый раздраженным взглядом Шао. — Да, — подтвердил Сычжуй. — Призрак в “похоронном” тоже исчез. Цзиньи оглянулся туда, где они видели призрака в белом, только чтобы обнаружить, что это действительно так. Отстой — это призрак был таким странным. Не мог же он рассеяться? — Ну вот и где он сейчас? Он же мог быть потенциально опасен. Угрожал нам смертью. — Разве ты не сам говорил ему убраться оттуда? — Лань Шао вернул свой меч в ножны, тут же приобретая невинный вид заучки. Цзиньи был не уверен, что из этого лучше — любая личность Шао казалась ему возмутительной. Удивительно, как он до сих пор ходит с целым носом. — Ой, да помолчи, — раздражённо махнул на него рукой Цзиньи. — Что нам делать-то? Оставить неупокоенную душу шататься по этому полю? — Ну не охотиться же на неё. — Всегда есть флаги, “притягивающие духов”, — миролюбиво предложил Сычжуй, становясь между ними. — И нам в любом случае придётся консультироваться с Цзэу-Цзунем. Цзиньи чуть успокоился и даже принял предложенную Сычжуем воду, в ожидание пока Цзэу-Цзунь изучит и спрячет останки твари в мешочек цзянькунь, а после вернётся. Справедливости ради, на этот раз скучно не было — не то чтобы кто-либо из них хотел помогать с омерзительным существом. Оно и в целостности было не особо привлекательным, что уж говорить о его состоянии после столкновения с Шоуюэ. Нет уж. Вместо этого они вновь оглядели могилу, не обнаружив ней ничего большего, а после принялись за снятие старых и новых печатей — не стоило оставлять эти печати здесь, несмотря на то что как правило их влияние на окружающих было минимальным. Их вмешательство в культуру должно быть минимальным, и никому не следовало сталкиваться со сломанными печатями или клановыми техниками Гусу. К тому времени, как они заканчивали с этой неблагодарной работой, Цзэу Цзунь уже завершил с очищением этого места от тёмной энергии и вернулся к их поучению. — Что по твоему произошло? — Озлобленные трупы, слились в один, — отозвался Цзиньлун. — Так, — кивнул Цзэу-Цзунь. — Что скажете, о том кем были эти трупы? Цзиньи? Таким нехитрым образом очередь дошла до него, и он оторвался от своей части печати, чтобы подумать над ответом. Было очевидно, что это были люди, о которых они уже слышали. Иначе бы Цзэу-Цзунь не спросил. — Эээ. Те сгоревшие ребята, из-за которых умер тот чувак с чёрной душой? — это ему напомнило, о том что помимо твари здесь был и маленький сгусток прошедшей жизни. — Кстати, где она? Сычжуй, первый догадавшийся в чём дело, не сдержанно стукнул себя по лбу. — Так вот, что призрак искал! Цзэу-Цзунь, упустивший эту часть, будучи занятым битвой, настороженно оглядел их, останавливаясь на Сычжуйе. — Призрак был здесь? — Да! — поддакнул Цзиньи, переводя внимание на себя. — Этот тип стоял прямо тут и искал что-то. Мы хотели его остановить, но отвлеклись, а потом он просто пропал! И чёрная душа тоже! Ах, логично! Цзэу-Цзунь выглядел задумчивым, но после согласно кивнул, показывая, что они правы в своих предположениях. — Так мы должны их найти или..? — не понимал Цзиньи. — Позже, — улыбнулся Цзэу-Цзунь. — Это не срочно. Сначала нужно закончить здесь. Без особого воодушевления он вернулся к стиранию символов с земли. Как можно заниматься такой скукой, когда у них похитили душу?! Так ещё и под продолжающийся расспрос. Цзэу-Цзунь был воистину беспощаден. — Шао, почему ты решил, что та душа не была приманкой для тёмной энергии? — Ну… Разве он не был мёртв к этому моменту? — смутился шисюн. — Я предположил, что… — Хорошо, — кивнул Цзэу-Цзунь, избавляя подопечного от необходимости объяснять. — Ты был не прав, но твои размышления действительно имеют место быть. — Не прав? — переспросил Шао, под икающий смех Цзиньлуна. Лицо Цзэу-Цзуня приобрело сложное выражение лица, которое сочетало веселье и обречённость самым странным образом. Цзиньи мог сказать, что один из них был близок к отклонению ци, но пока сомневался кто именно. — Да. Его использовали в качестве приманки, просто сбросив в яму. Возможно, даже ваш обожаемый призрак в похоронном. Если вам угодно. Цзиньи тихонько прокрался к Сычжую и дёрнул его за рукав. — Мне кажется я понял, почему Цзэу-Цзунь таскает с обоих этих полудурков на ночные охоты. — Да? — удивился Сычжуй. Цзиньи старался не обращать внимание на то, что тот никак оспорил их звание “полудурков”. Возможно, он использует это позже. — Да. Очевидно, что синдром отличника Лань Шао в совокупности с упрямством Цзиньлуна даёт ему прекрасную комедию на протяжение всех охот. Цзэу-Цзунь всего-лишь борется со скукой. — Звучит правдоподобно, — согласился Сычжуй. *** Обратная дорога ощущалась более тяжёлой и долгой, в основном потому что тело Цзиньи болело от постоянного напряжения и потери адреналина. К тому же воздух порядком похолодел, напоминая всем им, что время близится к ночи — ужасно, если они не поторопятся, то спать придётся даже не в гостинице, а в этом захолустье, где дома страшно называть “домами”. Цзиньи был честно готов наплевать на правила, на режим и на призрака, сбежавшего с их душой, лишь бы добраться до тёплого места с едой и кроватью. Весь день в пути — это вам не шутки! Они так много ходили, что у Цзиньи натёрлись мозоли. Впрочем, нельзя было точно сказать виной тому, что он надел тесную обувь, или расстояние, которое они преодолели за сегодня. Цзиньи, конечно, героически не прихрамывал и не жаловался, но искренне сомневался в возможностях своего терпения, которое уже сейчас держалось, лишь на желание не позориться. Если приглядеться, то даже Сычжуй едва держал глаза открытыми, всё больше и больше засыпая на ходу. Время близилось к девяти, поэтому все они начинали немного ощущать на себе тяжесть регулярного режима сна. К счастью, Цзэу-Цзунь ещё днём забронировал им две комнаты в поселение прямо рядом с лесом и попросил приготовить еды к вечеру — возможно, его чувство времени более точное, чем у Цзиньи. Когда они пересекли поля и вернулись к сгоревшим крышам, то пошли отнюдь не по широкой дороге, на которой начинали свой путь, а свернули к тому самому дому, где впервые был замечен призрак в белом. Что конечно означало, что они отправляются за той странной душой и преступником! Усталость слетела с каждого из них в одночасье, и Цзиньи стремится подобраться поближе к Цзэу-Цзуню, дабы иметь лучший обзор. Так уж получилось, что его точка зрения в этой охоте была не самой увлекательной, что удурчало. И ей было суждено остаться таковой, поскольку мальчишку мягко отстранили от зияющей чернотой двери. Сычжуй скорее рефлекторно, чем осознанно подхватил его за локоть, останавливая от попытки прошмыгнуть следом в открытую пасть дома. — Оставайтесь у входа, — торопливо наставлял их Цзэу-Цзунь. — Цзиньлун за старшего. Никого из поля зрения не выпускать. — А..! — Лань Шао хотел было возмутиться, но Цзэу-Цзунь пригнулся и исчез за трухлявой стеной дома, то ли избегая конфликта, то ли также торопясь вернуться в тёплую постель, как и все они. Из дома не доносилось ни звука, а белые одеяния оказались так надёжно скрыты полусгнившими-полусгоревшими досками, что было даже сложно предположить местонахождение Цзэу-Цзуня, не то что призрака. — Я тоже хотел! — обиженно поканючил Цзиньи, обращаясь больше к Сычжую, чем к любому другому. — Нам, что даже посмотреть нельзя? Что Цзэу-Цзунь собирается делать с тем беднягой? Сычжуй осоловенно моргнул, собираясь с мыслями, и прежде чем успел сказать, то что собирался, оказался прерван Лань Шао. — От призрака-убийцы до бедняги, — старший от души посмеялся над ним. — Цзиньи, ты порой восхитителен! — Зато ты так себе, — буркнул Цзиньлун. Сложно было понять, спасал ли он их очередной перепалки или нарывался сам, поскольку любая его фраза имеющая отношение к Лань Шао, так или иначе хранила в себе оскорбление. Если так подумать, то главной его чертой была не критичность ко всякому и даже не грубость, а комичная вражда с Шао. Поразительно, что они до сих пор не затеяли ни одной драки — видимо всё-таки ланьской крови в них было немного больше, чем в Цзиньи. Сычжуй, тем временем, тихо покачал головой в знак осуждения. Будучи сыном знаменитого Ханьгуан-Цзуня, он, конечно, поспешил предотвратить любое нарушение правил, но будучи собой сделал настолько мягко, насколько только мог позволить себе в этой ситуации. — Туше. Цзиньлун, ты был оставлен за старшего и не должен подначивать Шао, — сказал он в упрёк, потирая переносицу в жесте, принадлежавшем Цижэню. Цзиньи нарочито громко вздохнул, и Сычжуй, наконец, обратил внимание на него. — Я уверен, что надолго мы здесь не задержимся. Цзэу-Цзунь лишь беспокоится о нашей безопасности. — Или мы ему надоели, — предложил Цзиньи. Мальчишки переглянулись, прежде чем неуверенно покачать головами. — Не думаю, — попытался успокоить их Сычжуй, хотя даже в его голосе сквозило сомнение. — Это же Цзэу-Цзунь. — Давайте смотреть реалистично, — неожиданно поддержал его Цзиньлун. — Мы едва ли можем сравнится с Не-цзунчжу, и Цзэу-Цзунь ни разу не высказал тому своего недовольства столь явно, чтобы попытаться сбежать. Сычжуй оказался единственным, кто стойко удержал на лице безмятежное выражение, в то время как остальные сморщили носы. Совсем свежие воспоминания о том, как Не-цзунчжу прожил в Облачных Глубинах целую неделю, то жалуясь, то рыдая о своих проблемах, никого не оставили равнодушным. Похоже, что в Цинхэ случилось что-то действительно серьёзное, потому что никто даже не попытался успокоить мужчину, и лишь недавно тот уехал со всей свитой. Весь Гусу Лань слышал, как тот сердечно обнимал и радостно восклицал “эр-ге, ты действительно мой спаситель! я твой должник! даже сан-ге не сумел с этим разобраться!”, а после смог облегчённо выдохнуть. Цзиньи, наверное, не хотел бы быть адептом Цинхэ Не — сложно ужиться с таким лидером. А ещё он слышал, что график тренировок и система наказаний Цинхэ Не была в два раза жёстче, чем в Гусу, требуя чёткого исполнения указов. Ужасно. Холодный ветер залез под их ханьфу, наводя мурашки, и силком выталкивая из неприглядных мыслей о союзном клане. — Что вы думаете… — задумчиво пробубнил Лань Шао, первым покидая зону дискомфорта и чувствуя необходимость в срочности сменить тему. — Нас действительно будут отпускать на ночные охоты самостоятельно? — Вас-то точно, — фыркнул Цзиньи, подхватывая. — Вон, постоянно за старших оставляют. — Только не говори, что завидуешь. Сычжуй бросил на него предостерегающий взгляд, словно предупреждая, что затевать ссору сейчас не лучшая идея. Цзиньи гордо вскинул подбородок и поставил руки на пояс. Просто поразительное недоверие со стороны столь близкого друга! Да это же было настоящим предательством. — Сычжуй тоже может не волноваться на этот счёт, — подразнил он более стеснительного друга, и тот поспешно спрятал лицо за рукавом. — Он умный и талантливый. — А ты? — прищурился Лань Шао. Где-то за его спиной Цзиньлун громко закашлялся. — А что я? — Цзиньи вскинул брови, а после указал на себя большим пальцем. — Я — конечно не хуже вас. Может даже лучше. Сычжуй уткнулся лицом в руку, переживая сильнейшее желание сообщить всем, что они с Цзиньи не друзья. Единственное, что остановило его, так это то что никто не поверит в эти слова — они неразлучно ходили на занятия с пяти лет. — В хвастовстве так точно, — развеселился Шао, пока Цзиньлун кашлял столь отчаянно и громко, что должно быть умирал. — Вот уж кому, но точно не тебе упрекать меня в хвастовсте. Лань Шао побагровел, выглядя достаточно нездорово, чтобы посторонние обеспокоились. К их счастью, единственный возможный свидетель прямо сейчас имел неприятный разговор с Цзэу-Цзунем и был мертв. — Цзиньи, помолчи, пожалуйста, — взмолился Сычжуй, таким образом, что это едва не нарушило по-меньшей мере два правила. — Хэй! — тут же сбился с мысли Цзиньи, громко делая шаг вперёд. — Я же правду говорю! Что вам всем опять не нравится?! — Лань Шао, — проигнорировал его Сычжуй с самым невинным видом, — будь добр, постучи своего товарища по спине. Он кажется подавился. Цзиньлун повалился на колени и согнулся пополам, уже не кашляя, но истерично задыхаясь. Конечно, Лань Шао не стал помогать ему — что было справедливо. Не вежливо смеятся над младшим соучеником. Над любым из них. Надо будет попросить наставника Лань добавить это на стену вместе с правилом о том, что нельзя пользоваться флагами-приманками для отпугивания насекомых. Цзиньи всё ещё был немного разочарован тем, что младшее поколение лишилось этой забавы из-за Сычжуя, но не особо винил того — всё-таки теперь у них не было необходимости пользоваться такими вещами, а мелкие придумают, что-нибудь поинтересней. Цзэу-Цзунь появился в дверном проходе довольно скоро. Намного быстрее, чем кто-либо ожидал. Он как раз спрятал мешочек-цзянькунь в рукав, когда Сычжуй вытянулся по струнке, опасаясь неизвестно чего, а Цзиньи поспешил принять более миролюбивую позу. Оглядев всех четверых, Цзэу-Цзунь удивленно приподнял брови и приоткрыл рот, словно сомневаясь стоит ли спрашивать. — Почему Цзиньлун на земле? Лань Шао? — Это не я! — Я просил объяснить, что происходит, — губы Цзэу-Цзуня дёрнулись вверх в тщетной попытке не выдать своего веселья, и Цзиньи тихонько тыкнул Сычжуя, привлекая внимание. Лань Шао оглянулся на напарника, пытающегося дышать, и рывком поднял на ноги — Цзиньлун каким-то невероятным образом моментально приобрёл самое серьёзное выражение лица, которое Цзиньи когда-либо видел. На самом деле, Цзиньи был близок к тому чтобы поперхнуться слюной, но Сычжуй вовремя похлопал его спине. — Прошу прощения, — поклонился Цзиньлун, стойко выдерживая прищур Цзэу-Цзуня. — Я испытал некоторые затруднения с собственным самоконтролем и самочувствием. Больше подобного не повторится. — О? — Цзэу-Цзунь вскинул брови, кажется, выглядя позабавленным. Было сложно сказать, когда подобное выражение лица преследовало Цзиньи почти каждую встречу с главой. — Надеюсь, что ты хорошо себя чувствуешь. В противном случае, придётся заночевать здесь. Я не могу позволить тебе столь длительную прогулку, если ты рискуешь своим здоровьем. Ни Лань Шао, ни Лань Цзиньи не сумели удержать возмущённых воплей. Конечно же никто не захочет ночевать в подобных условиях! У них не было ни еды, ни спальных принадлежностей, а в округе жили не самые приятные существа — то что до сих пор никто не пал жертвой плотоядных бабочек и слизней, всего лишь удачное стечение обстоятельств. Удача! Всего-то! И никто из них определённо не уснёт в компании Цзэу-Цзуня! Как лидер клана вообще мог предложить спать на земле? — Я абсолютно здоров. Шао, прекрати меня бить, — абсолютно спокойно отозвался Цзиньлун. — Мы не будем здесь ночевать. Цзиньи отцепился от Сычжуя, который случайно попал под его возмущенную жестикуляцию, и посмотрел на Цзэу-Цзуня, ожидая подтверждения. Тот кивнул, и прошёл мимо них: — Пошли. Я собираюсь прояснить несколько вещей для ваших отчётов. Фырканья и бубнёж тут же завершились, и все они направились к выходу из деревни. Убедившись, что никто не отстаёт, Цзэу-Цзунь принялся громко декламировать. — Есть несколько моментов, которые я успел обнаружить, пока вы занимались заключением выводов, — это был воистину самые отдалённые от действительности, но вполне правдивые слова. — Один из самых волнующих вас вопросов — вы не можете называть Су Баи “призраком в погребальных одеяниях”. Как вы поняли, у него есть имя. Цзиньи разочарованно вздохнул, а потом, не обращая внимания на плавную речь Цзэу-Цзуня, прошептал Сычжую: — Я всё равно напишу “в погребальных одеяниях”. Звучит интересней. — Наставник Тао не будет этому рад, — заметил Сычжуй, выглядя очень напряжённым от необходимости разрываться между очередной лекцией дяди и очередной глупостью друга. — Всё равно, — хихикнул Цзиньи и повис на друге, внезапно ощущая себя слишком уставшим, чтобы слушать Цзэу-Цзуня. *** Наставник Тао действительно не знал пощады, поэтому недописанный отчет Цзиньи дошёл до наставника Лань, а потом и до Цзэу-Цзуня. Неизвестно, что сказал об этом лидер секты, но наставник Лань был страшно зол его безответственностью — тем более, что за день до этого он подписал разрешение для Лань Цзиньи (и всех остальных) на ночные охоты без сопровождения. Так или иначе, влетело по самое не горюй. Он собрал целый букет: начиная от переписывания правил и заканчивая мягкой поркой в дисциплинарном зале. Сычжуй потом разобрался в его каракулях, скривился — гены Ханьгуан-Цзуня, не иначе — а после лично переписал, так чтобы другу не попало снова. Кто ж знал, что Цзэу-Цзунь действительно упомянул много деталей, которые они должны были задокументировать, и также много деталей, которые Цзиньи вообще не следовало упоминать. Призрак в “похоронном” отчего-то считался одной из них. Несмотря на качественно переписанный отчёт, старик Лань гнев на милость не сменил и заставил отработать все назначенные наказания, и уже сегодня Цзиньи возвращался домой достаточно поздно, чтобы его можно было обвинить в нарушение комендантского часа. С другой стороны, если бы не это, то он вероятно никогда бы не услышал разговора братьев Лань. Заслышав шаги, Цзиньи, конечно юркнул в кусты — он и так настрадался, и отказывался брать на себя ещё какое-либо наказание. Кто ж знал, что это были сами Цзэу-Цзунь и Ханьгуан-Цзунь?! Цзиньи определённо был проклят. Это ж надо так попасть! — Что это значит? — голос Ханьгуан-Цзуня был хмурым и едва слышным с такого расстояния. — Ванцзи, — тон Цзэу-Цзуня был по какой-то причине осуждающим. — Их возраст уже предполагает, что они должны участвовать в делах секты. К тому же познания Сычжуя, и сообразительность Цзиньи не дают мне повода отказать им в вылазках. Лань Цзиньи приподнял голову, осторожно поглядывая из-под листьев на тропу. Цзэу-Цзунь только что назвал его сообразительным! И Ханьгуан-Цзунь этого не отрицал! Он определённо благословлён небесами. — Смешно, — Ханьгуан-Цзунь со скептицизмом оглядел брата, прежде чем отвернуться. — Это твой племянник. — С каких это пор, ты используешь подобные аргументы? — ахнул Цзэу-Цзунь, прежде чем взял себя в руки. — Конечно, я помню, что он мой племянник. Ровно также Цзиньи, Шао и Цзиньлун приходятся нам родственникам. В этих словах прозвучал намёк на предвзятость Ханьгуан-Цзуня. Цзиньи недоверчиво поглядывал на строгие силуэты. Они же не могли сейчас ссориться из-за разрешения на ночные охоты? В таком случае… Ханьгуан-Цзунь был слишком упрям и убедителен, а Цзэу-Цзунь покровительствовал брату — должно быть их лишат лицензии уже завтра. Когда молчание Ханьгуан-Цзуня установилось на достаточный срок, Цзэу-Цзунь устало вздохнул. — Послушай, Ванцзи. Я ни в коем случае не претендую на роль родителя, но разве подобное ограничение не отразиться отрицательно на Сычжуе? Он способный мальчик — запрещая ему покидать Облачные Глубины, ты лишь ограничиваешь его. К тому же это не справедливо по отношению к нему. Неужели мне следовало всех их отстранить от ночных охот? — Да. Это был конец! Не было никакого доступного способа переспорить Ханьгуан-Цзуня, когда дела касалось Сычжуя. Цзиньи, наверное, издал какой-то звук, потому что взгляды обоих братьев тут же устремились в сторону, где он скрывался. Цзиньи пригнулся, истекая потом. Цзэу-Цзунь медленно улыбнулся, той тонкой и угрожающей улыбкой, которую он использовал для переговоров с Саньду Шеншоу и повернулся к Ханьгуан-Цзуню. — Действительно. Как жаль, что я уже отдал им своё разрешение. Ханьгуан-Цзунь вскинул брови, обдумывая, а после нахмурился. — Сюнчжан, — неуверенно прозвучал он. — Ты нарушаешь правила. — Тебе никто не поверит, — прищурился Цзэу-Цзунь, настойчиво продолжая свой путь к Ханси. — Сюнчжан, — недовольно прозвучал Ханьгуан-Цзунь и был вынужден последовать за братом. — Я не собираюсь отпускать детей одних на ночную охоту. — В таком случае тебе следует придумать компромисс, который ты сможешь им предложить. — Смешно, — ещё раз пробормотал Ханьгуан-Цзунь, прежде чем скрыться из виду. Цзиньи неоправданно громко вывалился из листвы, посмотрел вслед братьям Лань и рванул по тропинкам в сторону казарм, где должен был быть Сычжуй. Им было необходимо срочно разработать план, чтобы убедить Ханьгуан-Цзуня, что они самостоятельные и ответственные.