Последствия миссии

Стон боли вырывается из уст девушки сразу же, как только её спина ударяется о холодную, массивную стену. В губы вцепляются, грубо и жадно целуют. Сэйдж не сопротивляется, нет. Только сжимает ладони на белоснежно белом халате, пытается прижать ученую напротив еще ближе к своему телу, но та остается неподвижной, будто китаянка никак не могла ничего с этим сделать. Только чужие руки спускаются ниже, на талию и сжимаются с необыкновенным усилием. Губы отрываются от чужих, издав рык подобный животному, ученая тяжело дышала, рассматривая сверху янтарное свечение в легкой темноте. Она так давно не видела этих глаз, что, кажется, успела окончательно сойти с ума. - Сабина, - шепчет медик, прикасаясь теплой, почти горячей ладонью к холодной коже. Такое же сбитое дыхание сдает ее полностью, с потрахами. Она скучала по ней, как бы сильно не желала та скрыть данного факта. Хотя женщина даже не пытается, не делает этого, когда опускает воротник и целует в шею. Сэйдж еще не успела переодеться после миссии, которая длилась три недели. Невыносимый срок для ученой, которая осталась без своего смысла существования в этом отвратительном, погрязнувшем во лжи и ненависти, мире. Одежда испачкана в пыли и застывших капельках крови, которую та не успела убрать во время. Запекшаяся кровь была маленькой, совсем несущественной проблемкой. Была бы она одной из тех проблем, что могла найти Вайпер на чужом теле. Подняв водолазку до груди, та поняла, что задание с неким крахом провалилось. Они ушли из точки с ценной информацией и ранами. Химик уверена, что эти идиоты подвергли опасности и граду пуль её милого и очаровательного медика. - Сабина, пожалуйста, мы не успели, - пытаясь оправдать своих союзников по протоколу, девушка замолкает, когда видит злобу в зеленых глаза. Будто бы там заключен целый великолепный темно-зеленый лес, который загорелся из-за одного подобного случая. Сэйдж прикусывает нижнюю губу, она не скажет это в слух, не признается, что такой вид Вайпер ее слишком очаровывает, заставляет замереть на месте и выжидать дальнейших действий женщины, не пытаясь никак помешать или вмешаться в это. - Ты должна была идти на корабль первой, - брови хмурятся, образуя на переносице маленькие морщинки. Контролеру определенно нужно остановиться, если хочет, чтобы от ее коллеги осталось хоть что-то. Медик не в силах ответить, не может найти оправдания своим коллегам, чтобы другая женщина не злилась. Но та уже смотрит только на окровавленные бинты на теле и открытые ранки. Стоило легонько провести кончиками пальцев по краю раны и красному бинту, как китаянка жмурится. Боль проносится по телу быстро, не жалея ничего. Её тело не может справиться, сил не хватает, чтобы залечить собственные раны. Медик прекрасно знает, что придется взять больничный и отлежаться дома. В квартире Сабины. Холодная ладонь прижимается к щеке, открывая глаза, янтарные глаза сразу уставились на спокойное лицо ученого, но искры беспокойства все еще были там. Глубоко внутри. - Мы можем поехать домой и отдохнуть. "Мы". Линь кажется впервые слышит это. Раньше эта холодная женщина и говорить про совместные действия не могла. Отрицала. Не признавалась сама себе. - ты ждала этого дольше, чем я. Прижимаясь ближе, ее кожа багровеет от прикосновения холодной кожи, пока взгляд устремился на лицо хмурого и измученного ученого. Она действительно долго ждала этого, слишком долго, чтобы справиться с этим одной. Вечерами, бывалыми ночами, еще когда они с Линь не были в отношениях, то Сабина будучи сокрытой в своей лаборатории - дополнительно запиралась. Все для того, чтобы представлять эту китаянку и мастурбировать, закрывая глаза, задыхаясь от собственных пальцев, желая большего. Желая её. Также она делала и во времена, когда Сэйдж отправляли на важные задания или на командировки. И когда целительница так предлагала себя, то могла ли Гадюка не согласиться со столь долгожданным предложением? Она будет осторожна, попытается сдержать свое буйство лишь для того, чтобы не повредить лишний раз ее любимую. Ладонь высокой женщины перемещается с щеки на горло, сжимая его, перекрывая воздух на мгновение, контролируя каждый её вздох. Это заставляло почувствовать себя еще выше над медиком, которая закусила нижнюю губу. В глазах расползается огонь, точно такой же, как внутри ее лона, которое уже просило Сабину. Каждая секунда, каждый поцелуй сводил с ума. Когда язык заново исследовал ее рот, танцевал танго, а пальцы сжимались с такой силой, что могли оставить после себя следы от ногтей в виде полумесяцев и гематомы. Они обе наслаждались этим опасным временем, которое обжигало внутренности. Вайпер осторожно усадила партнершу на кушетку, где обычно спала, если уж сильно уставала в лаборатории. Водолазка чертовой, кровавой формы, которая вечно красовалась на девушке, была оставлена в стороне. Скинута в один угл. Вероятнее всего они выкинут это или же Сэйдж попытается отстираться от крови. Не факт, что отстирается идеально, но возможно получится или же действительно выход один - выкинуть. Но это никак не волновало двух женщин прямо сейчас, и даже не несколько минут назад. - Сможешь раздвинуть ноги? - Сабина гладит ее колени, когда смотрит на бедра, где красуется очередной бинт, заставляя задуматься, как она ходила до этого? Не отвечая на вопрос, девушка раздвинула только ту ногу, на которой не имелось сильных ран. Только царапины, совсем легкие и еле заметные. Но Вайпер замечает каждую деталь, которой не должно было быть на теле ее возлюбленной. Устраиваясь между бедрами китаянки, ученая оставила поцелуй на коленной чашечке, еще один на внутреннем бедре. Краем глаза, женщина заметила, как Сэйдж сильнее напряглась, вздрогнула, хоть и понимала, что сейчас наоборот лучше расслабиться. Гадюке нравится, как грудь медика вздымается ввысь и стремительно опускается, иногда задерживается. То, как следы от темной, красной помады размазаны или хорошо сохранившие свою форму, красовались на багровых сосках, на ключицах. Это доставляло ей большое удовольствие. Даже слишком большое. Придвинувшись к лону, ученая только обдала жарким дыханием, замечая, как китаянка сжала плед, на котором лежала. Волнуется. Нет, она в ожидании, нетерпеливом ожидании, от которого истекает соками. Коснувшись раздвоенным языком, женщина продвинулась внутрь сразу, и тогда до ушей донеслись приятные звуки. Женщина скучала по этому, по хриплым и таким милым стонах ее китаянки. Ее Линь-Линь. Движения языком были медленными лишь первые секунды, Сабине пришлось признать свое поражение, чтобы работать им интенсивнее, лишь потому ,что хотела принести наслаждение им двоим. Ладони Сэйдж сжались сильнее, глаза не могли фокусировать на единственной женщине, которая существовала только для нее. В этом моменте. Веки закрылись, теперь перед ней только тьма и сладостное наслаждение. Настоящая награда за труды в той командировке, где целительница и лидер группы постаралась, измотала себя всю, чтобы добиться нужного результата для протокола. Никакие слова, похвалы от команды или Бримстоуна не сравнятся с искренними чувствами, эмоциями и словами Сабины. Никогда. Большим пальцем, ученая стимулировала нервный узелок, редко надавливая ногтем. И когда тело сжималось, та понимала, что делает все правильно и в нужном направлении. Приходится зажать собственной ладонью рот, чтобы он не издал громких стонов, которые могли смутить саму китаянку. Отрываясь от мокрого лона, женщина поднялась к лицу возлюбленной, видеть, как она смущается в темноте и то как костяшки вновь кровоточат от сильного сжатия пледа. Безымянный и средний пальцы входят в нее, двигаются. Из-за того, на сколько мокрой была Сэйдж, ладонь билась об бугорок, издавая грязные, хлюпающие звуки. - тебе нравится ощущать себя так, Линь-Линь? Уверена, что даже Рейна могла бы этому позавидовать, то как ты наслаждаешься этим. Сабина шепчет ей, обжигает ушную раковину и это заводит еще больше. Девушка не сдерживается от очередного толчка и из уст вырывается протяжный стон. Она никогда не забудет, тот опыт, когда они были втроем. Линь не хочет больше никогда и ни с кем делить свою Вайпер. Потому что это была только Её Сабина, а она была только ее Линь. - Оу, видимо тебе было настолько хорошо, что не смогла сдержаться? Гадюка язвит, будто издевается над ней, когда смотрит на свои грязные пальцы, которые были покрыты выделениями влагалища Вэй. Усмехаясь этому, женщина прикрыла глаза, пока холодная салфетка вбирала в себя горячую жидкость. Все испачканные салфетки тут же отправились в мусорку. Устроив девушку получше, чтобы никакая рана не болела, Каллас курила, держа новый, толстый плед на любимых плечах. Скорее всего, сейчас был рассвет, но сон Линь Инь потревожить не позволит. Если агентам нужно лечение, то пусть обратятся к австралийке, чем будут донимать Сэйдж. Китаянка сонно тянет за рукав накинутого халата на докторе. Слова им не нужны, потому что понимают друг друга без слов. Холодная рука гладит макушку, говорит о том, что скоро ляжет на тесной кушетке, чтобы продолжить охранять чуткий сон медика.